Czas trwania książki 22 min.
1897 rok
12+
O książce
«Следующий рассказ не есть плод досужего вымысла. Все описанное мною действительно произошло в Киеве лет около тридцати тому назад и до сих пор свято, до мельчайших подробностей, сохраняется в преданиях того семейства, о котором пойдет речь. Я, с своей стороны, лишь изменил имена некоторых действующих лиц этой трогательной истории да придал устному рассказу письменную форму…»
Inne wersje
Opinie, 20 opinie20
Я давно уже для себя поняла, что книги, написанные классиками, которые нас заставляли читать в школе и они от чего то не читались, с большим удовольствием читаются (и, благодаря Литрес, слушаются) нами по прошествии лет.
Толстой, Булгаков, Бунин, а теперь и Куприн.
Озвучка произведения на высоте.
Спасибо, Литрес
Не люблю рассказчиков подобного рода за излишнюю театральность. Он старается «играть» разные голоса, но, на мой взгляд, не всегда попадает. Последний монолог вообще испортил ненужным кривлянием.
arimedesu Полностью согласна! Это ужасно! Думала, не выдержу. Последний монолог убил
очень познавательная и интересная. Так жалко этого чудесного доктора и Мерцалова который таким не узнал имя этого доктора.
Рассказ прекрасный! Но подача текста чтецом мне не понравилась, когда чтец начинал «изображать» разные голоса, это вызывало у меня неприязнь. Когда читал своим голосом все ок. Я хотела слушать аудио книгу, а не театральное представление.
Мария соглашусь, чтец ужасный(((
Рассказ – прекрасный, сильно цепляющий эмоционально. Но чтец… Излишняя театральность, часто просто таки до крайности неуместная. Постараюсь избегать книг в его озвучке.
уже более пяти минут торчали перед этой великолепной
самого Гришки, который в описанный мной
сурово: – Ну, Володя, идем, идем… Нечего тут… Одновременно подавив тяжелый вздох (старшему из них было только десять лет, и к тому же оба с утра ничего
встретились с врачом. Я, конечно, ни за что не могу ручаться, но… поедемте!
Уже более года жили Мерцаловы в этом подземелье. Оба мальчугана давно успели привыкнуть к этим закоптелым, плачущим от сырости стенам, и к мокрым отрепкам, сушившимся на протянутой через комнату веревке, и к этому ужасному запаху керосинового чада, детского грязного белья и крыс – настоящему запаху нищеты.