Литературоведы и критики оценивают «Колымские рассказы» Шаламова как документальное историческое свидетельство, запечатлевшее великую катастрофу человечества XX века. В своих рассказах Шаламов идет дальше простого описания всех кошмаров советского ГУЛАГа. Он не пытается вызвать страх у читателей. Он не называет страх по имени. Он просто блокирует его. Но, читая или слушая произведения Шаламова, буквально кожей ощущаешь весь ужас и страдания, заключенные в них. «Колымские рассказы» потрясают, они требуют не только сопереживания, но и переоценки собственной жизни, определенного нравственного вывода.
По снегу
Ha представку
Ночью
Плотники
Одиночный замер
Посылка
Дождь
Кант
Сухим пайком
Инжектор
Апостол Павел
Ягоды
Сука Тамара
Шерри-бренди
Детские картинки
Сгущенное молоко
Хлеб
3аклинатель змей
Татарский мулла и чистый воздух
Первая смерть
Тетя Поля
Галстук
Тайга золотая
Васька Денисов, похититель свиней
Серафим
Выходной день
Домино
Геркулес
Шоковая терапия
Стланик
Красный крест
3аговор юристов
Тифозный карантин
© В. Шаламов (наследники)
©&℗ ИП Воробьев В.А.
©&℗ ИД СОЮЗ
На мой взгляд-это лучшая книга про Колыму. Солженицина тоже стоит прочитать, но здесь более интересно всё описано. Очень мало рассуждений автора и очень много историй из жизни тех бедолаг, которые вынуждены были умирать не по своей воле, а просто потому что так сложилась их судьба. Очень жаль, что русский народ согласен был жить в таком рабстве и очень жаль, что создателей этого рабства сейчас восхваляют и обожествляют по телевизору и в школах
Умирать от холода и голода. Выжить в условиях лагеря нельзя. Может выжить тело, но душа погибнет. Здесь плохо большим и сильным. Они уплывают от непосильного труда и ужасного питания. Как сильные, смелые люди были раздавлены системой. Шаламов пишет о трагедиях без пафоса и истерики. Так мы жили… Виниамин Смехов прекрасно поймал этот тон повествования от участника событий с абсолютно сгоревшей душой. Автор вынес столько боли, что говорит о ней отвлеченно, как об описании природы. Возможно так и надо описывать жуткую природу человека, сломанного властью. Жуткая и нужная книга. Спасибо.
Очень сильная книга. Не хватает слов, чтоб выразить ощущение от прочитанного… Сложно представить, что это было на самом деле, дикий ужас охватывает от одной только мысли об этом....
Сравнивая произведение В.Т. Шаламова и А.И. Солженицына о архипелаге Гулаг, я пришел к мысли, что Шаламов пишет лучше, интереснее и проще, чем Солженицын, да простят меня слушатели и родные Александра Исаевича! Варлам Тихонович пишет с душой, которая у него сохранилась, несмотря на трудности, пройденные им в Гулаге и на Колыме! У А.И.Солженицына я души в произведениях не чувствую, поэтому его произведения до конца не дочитал, несмотря на их огромную популярность…
Эта книга оставляет неизгладимые впечатления!Нельзя подобрать слова и выразить эмоции!Очень сильное и тяжёлое повествование!Не дай БОГ такое пережить кому либо!!!Автор и чтец передают ту тяжесть и несправедливость,которая выпала на долю автора.Есть о чем задуматься…
Эту книгу стоит прочитать каждому.
Безнаказанная расправа над миллионами людей потому-то и удалась, что это были невинные люди. Это были мученики, а не герои.
Мы поняли, что жизнь, даже самая плохая, состоит из смены радостей и горя, удач и неудач, и не надо бояться, что неудач больше, чем удач.
Мы были дисциплинированны, послушны начальникам. Мы понимали, что правда и ложь — родные сёстры, что на свете тысячи правд…
Мы считали себя почти святыми, думая, что за лагерные годы мы искупили все свои грехи.
Мы научились понимать людей, предвидеть их поступки, разгадывать их.
Мы поняли — это было самое главное, — что наше знание людей ничего не даёт нам в жизни полезного. Что толку в том, что я понимаю, чувствую, разгадываю, предвижу поступки другого человека? Ведь своего-то поведения по отношению к нему я изменить не могу...
Если беда и нужда сплотили, родили дружбу людей – значит, это нужда не крайняя и беда не большая. Горе недостаточно остро и глубоко, если можно разделить его с друзьями. В настоящей нужде познается только своя собственная душевная и телесная крепость, определяются пределы своих возможностей, физической выносливости и моральной силы.
У меня изменилось представление о жизни как о благе, о счастье. Колыма научила меня совсем другому.
Принцип моего века, моего личного существования, всей жизни моей, вывод из моего личного опыта, правило, усвоенное этим опытом, может быть выражено в немногих словах. Сначала нужно возвратить пощечины и только во вторую очередь — подаяния. Помнить зло раньше добра. Помнить все хорошее — сто лет, а все плохое — двести. Этим я и отличаюсь от всех русских гуманистов девятнадцатого и двадцатого века.
Номинальным директором ТЭЦ был некто Рачев, бывший красный директор, малый неплохой и не занимавшийся вопросами, в которых он ничего не понимал. Я работал в Бюро экономики труда на ТЭЦ и много лет потом возил с собой заявление кочегаров на имя Рачева. В этом заявлении, где кочегары жаловались на многочисленные свои нужды, была характернейшая, простодушнейшая рачевская резолюция: «Зав. БЭТ. Прошу разобраться и по возможности отказать».
Отзывы 59