Медвежий угол

Книга замечательная. Автор в очередной раз меня удивил, потому что она не похожа ни на историю о чудаковатом но таком невероятном Уве, ни на сказку-быль про Бабушку ни на историю о Брит Мари…Эта книга, если можно так сказать, через чур реальная… внутренний мир подростков со всеми их переживаниями описан очень правдиво и местами даже жестко… Здорово показано влияние общественного мнения на жизнь каждого человека в отдельности. В общем произведение

заставляет о многом задуматься. Я купила бумажный вариант как только увидела в магазине и нисколько не пожалела. Прочитала запоем и с удовольствием.

Эта книга не написана писателем, а сконструирована журналистом. Возможно, Бакман просто не нашел способа втиснуть беспокоящие его именно как журналиста вопросы в другие свои истории. Возможно, его торопили издатели, и ему пришлось сдать к сроку недозревший роман. Как бы то ни было, главные герои тут – темы, а не люди, а персонажи – хор статистов, который повторяет за автором то, что он сам сходу сообщит («любовь родителя к ребенку странная штука», «многолетний брак – дело нелегкое»). После пронзительной человечности прежних романов Бакмана «Медвежий угол» можно сравнить с не до конца собранным андроидом по журналистско-маркетинговым чертежам рубрики «Общество», как она сегодня выглядит в любой газете мира:

1) Канва – история о хоккее – самом популярном в Швеции национальном виде спорта, – должна по идее собрать стадион читателей. Однако тут не хватает искренности, ее заменяет ораторский пафос, выдающий, как тренировочный автомат – шайбу, очередное клише через абзац («бывших хоккеистов не бывает», "в хоккее не бывает «почти»). Видно, что Бакман реконструирует страсть к спорту с чужих слов (см.его благодарности в конце книги).

2) Еще одна вроде бы гарантия хороших тиражей – публичное разоблачение изнасилований: «me too» и прочно обосновавшийся в СМИ последней пары лет конфликт «знаменитость и его долго молчавшая жертва». Феномен предпочтений толпы, зыбкие границы понятий «агрессор» и «жертва».

3) Феминизм – женщина, строящая карьеру, и давящий на нее менталитет кумушек и шовинистов.

4) Гомосексуализм в том же вдохновляющем окружении.

5) Тут же иммигранты и их тернистый путь.

5) Родительство. Мам и пап хватит тут на отдельную хоккейную команду, и не всегда успеваешь сообразить о чьей семье идет речь. Тема задач и тягот воспитания потомства, осложненная опасностями, подстерегающих детей в современном мире, грозит пару раз пальцем теме насилия в семье и время от времени терзается, как быть хорошим родителем.

6) Травля на всех этажах общества: школа, спорт, бизнес, населенный пункт.

7) Тема насилия вообще, так или иначе затрагиваемая в каждом из перечисленных пунктов – пожалуй, самая сложная для гуманиста-Бакмана и непонятная Бакману-журналисту. Как бы не вызывали сострадание у него чужие душевные травмы, Бакман не знает, как заключить в свои фирменные feel-good-объятия человека, перешагнувшего границы, – убийцу. Поэтому, хоть автор и грозит на первой странице чеховским ружьем и впрямь заставит понервничать в ожидании, когда это ружье пустят в дело, эта тема у него выстрелит совсем уж вхолостую и как у писателя, и как у журналиста.

8) Проблемы возрождения «медвежьих углов», где нет работы, зато ситуация настолько безвыходна, что не остается ничего другого, как начать подручными средствами воплощать в жизнь мечту.

И все-таки это Бакман. И пусть он уже злоупотребляет так полюбившимися его читателям образами изгоев, вроде алкоголички с большим разбитым сердцем и другими зарисовками прочного внутреннего стержня у тех, кто в обществе оказался на самом дне. Пусть непроработанные сцены перебивают друг друга, наступают друг другу на запятые и точки, сбивают с толку, – когда вдруг оказывается, что уже идет речь совсем о другом человеке-времени-месте, и предполагаемый эффект кинематографичности каждый раз спотыкается зажеванной кинолентой или пропущенным кадром, опаздывая на пару предложений (выделять разные сюжетные линии в отдельные главы означало бы расставить цифры или звездочки через два абзаца, до такой степени короток и декоративен бывает тут сюжетный виток). Но может, тем и ценна эта книга – единственной невысказанной, но, наверное, самой тут наглядной и самой болезненной для каждого автора темой – творчества.

Что значит быть популярным автором? Что делать, когда от тебя ждут снова Уве и Бритт-Мари? Как быть, если ты вдохновение сделал работой? В чем отличие романа, заставляющего читателя обливаться слезами катарсиса, от романа, где на кардиограмме сюжета пульсируют только все такие же затейливые, но какие-то уже не вполне уместные шутки? Достаточно ли быть искусным, чтобы создавать искусство? Как в нем появляется жизнь? Бакман обязательно предложит однажды ответы и на эти вопросы. А до тех пор менее удачные работы нужны писателю, чтобы не заржавело его перо. В конце концов, как он сам подбадривает своих персонажей-хоккеистов: «Я отступаю лишь для того, чтобы взять разбег».

Маленькие городки без перспективы есть не только в России. И люди везде одинаковые. не важно какая это страна. Книга о людях, о поступках и возмездии.

Потрясающая книга! обязательна к прочтению и взрослым, и подросткам. Книга о жизни, о дружбе, о долге, о любви, о приоритетах, которые мы себе выставляем. Сюжет развивается постепенно, но с самого начала переживаешь за мальчишек, таких разных, но собранных в одну команду. Спорт это не только и не столько талант, но и сумасшедшая ежедневная работа, преодоление себя. Поразила и линия взрослых, особенно тренеров. на 99% работа тренера – это психология, умение уловить настроение, его изменение по движению глаз, движению руки. Самой захватывающей была заключительная часть – кто какой выбор сделает. Что важнее – семья, долг, ответственность перед другими, совесть, свой выбор? обязательно дам почитать сыновьям!

Спасибо огромное за эту книгу. Удивительно как из простой истории жизни можно вынести столько поучительных моментов. Я наверное никогда так не сопереживала главному герою . Желаю всем такого огромного сердца.