Czytaj książkę: «Сцинка», strona 6
4.10 Обратно
Выволакивая полубезумную Лавинию из постели Иеремии, Сцинка вслушивалась в темень, пытаясь заставить подругу замолчать. Прислонив её к стенке у выхода, Алиша пошарила по жилищу. Нашла деньги, забрала. Огляделась. Ничего интересного. Повернулась к Лавинии, потянула её на себя, перекинула через свою шею её руку.
– Пошли. Уйдём от развала, будет легче.
– А Ксандро как же?
– Посыльного за ним отправили. Если твой Ксандро не совсем дурак, после освобождения на каменоломни не вернётся. А ждать тут, пока ты отработаешь или подохнешь, я не могу. Хотя, преставилась бы ты быстро…
– Что за место, Сцинка, ни ног, ни тела не чую. И голова пудовая.
– К этому тоже нужно привычку иметь. Проклятые, как мы с Ремой, ещё держатся. А ты, мадам Делавинь, недостаточно, видимо, ещё нагрешила.
– То есть, мне это за благость принять?
– Что в аду тебе жизни нет? Расстраиваться не надо. Может, ты так хорошо своих клиентов ублажаешь, что они за твоё место в раю богу молятся.
– Деньги вернёшь мне, – прохрипела Делавинь, роняя голову на грудь.
– Тобой за дело уплачено. За свободу любовничка твоего. А у Ремы я сама забрала.
Но Лавиния уже не слышала. Едва перебирала ногами. А уйти надо было подальше. И лучше до утра. На месте, где недавно побывала Сцинка, образовалось два трупа. Не поймали – не виновата, так что…
Понемногу Лавинии становилось лучше. Сцинка понимала, что подругу не утащит. Поэтому, прикинув, откуда должен появиться Ксандро, решила дождаться его и перехватить. Пришлось сделать крюк, идти вдоль разлома к стройке. Вышло так, как Сцинка предполагала: она встретила возвращающегося, заплутавшего Ксандро. Правда, в сопровождении того самого посыльного, видимо.
Посыльного Сцинка сняла одним выстрелом. Винтовку свою она заранее выкопала, оставив Лавинью отдыхать с вещами на месте. Ксандро, испугавшись, бросился было бежать. Пришлось пару раз пальнуть по ногам. Аккуратно, чтоб не ранить, конечно же. Любовник Мадам упал ничком в песок.
Сцинка подошла. Разговаривать с ним не хотела. Пообещав пристрелить, если что, привела к Лавинии. Та от радости взвыла. Алиша отвернулась. А потом приказала Ксандро подругу тащить.
У Лавинии сразу и силы нашлись идти самой. И вообще, расцвела Мадам, как роза в пустыне. Хотя, Пустынная Роза – совсем другая женщина.
Алиша простилась с влюблёнными у стен Крансвена. В городе ей пока делать нечего. С её заказом необходимо подождать. Момента, когда нужная особа окажется в нужном месте.
А так как простаивать без дела Алиша не любит, она решила уйти подальше на Север. Зализать раны, поправить здоровье. А заодно посмотреть, о чём таком ей говорил Рон. Да и… если её всё ещё пытаются убить, лучше петлять в пустыне. Без цели, без плана. Любой заказ может быть ловушкой, а на кону очень большие деньги.
И Алиша ушла на Север.
4.11 Север
То, что Алиша увидела, никак не согласовывалось с её пониманием о мироустройстве. В их отдельно взятом государстве, по крайней мере.
В общем-то, всё всегда было довольно просто – Север: благодатная сторона. Столица именно там, крупные города, культура, люди, земледелие.
Юг – пустыни, камни и рабы. Несколько городов вроде Крансвена. Разбросанные вокруг этих городишек селения. И перевалочные пункты, само-собой. Вроде Варров и Линнея. Южная граница – это не весь разлом. Да, он тянется вдоль границы. Считается, та проходит как раз посередине. Так что, каменоломни – собственность южан.
Ценных пород здесь нет. Ценного производства – тоже. Люди? Что люди, обслуживают сами себя, как могут. Налоги платят в городскую казну. А как эти деньги тратит город – Алиша представляет. Большая часть уходит в Столицу.
Так почему же она видит… это?
На сколько хватает глаз, тысячи человеческих муравьев стягивают к возводимой стене камни. Это место – переход, самое узкое. Здесь проходит условная граница Севера и Юга. Слева и справа возвышаются горы. И всё же – открытое пространство, перешеек – это около шестисот миль. Сколько же нужно рабочих и камня?
Алиша задумалась – точно ли только на стройку южного замка сгоняются рабы? Случаи пропажи людей в пустыне участились. Но здесь разлома нет, рабы, как мухи, не дохнут.
Отсюда до Крансвена около десяти дней пути. Не может быть, чтобы горожане не знали о возводимой стене. Конечно, незачем им путешествовать в Столицу и северные города. Но торговцы должны знать.
Рон её предупредил… Чего им всем стоит ждать? Северная часть Империи от чего-то отгораживается.
Сцинка подошла к рабочим. Заприметила главного на участке. Такой разговаривать не станет. Надо бы кого попроще… Пока она выбирала нужного человека, добралась до стены. Самым оживлённым, бойким местом был переход на ту сторону. Дежурила охрана. Толпа злилась, но робела. Охраны было много.
«Всё интереснее и интереснее» – покачала головой Сцинка. Вклинилась в толпу, заняла очередь, спросила у впереди стоящих, по виду напоминавших ремесленников.
– И давно стена?
– Откуда взялась, девка? Уже несколько лун как строят, – отозвался один. Алиша по его скарбу поняла, башмачник.
– Нездешняя, твоя правда. А сам?
– Так из Анкора.
– Идёшь в Столицу?
– Куда мне, испытывать судьбу… лишь бы границу перейти.
– Боишься чего?
– Так, южан.
– Чего их бояться? – напряглась Сцинка.
– Нет у них ничего, сидят на камнях. Попрут скоро на нас, как саранча.
– Ты её видел, саранчу ту? – посмеялся кто-то. Башмачник в сердцах махнул рукой.
– Голод у них. Помяни моё слово, попрут.
– Так если они южане, то ты кто? Сам-то с этой стороны, не с той!
– Скоро буду с той! – огрызнулся ремесленник. Ему тут же ответил полный мужик с детьми, вьющимися в ногах, у тюков, и с такой же полнотелой женой.
– Ещё не всех туда пускают. Сунешься со своим рылом, а рылом-то и не вышел!
Отпрыски, жена и несколько стоящих рядом захохотали. Сцинка криво улыбнулась. А она, интересно, пройдёт?
– Разрешение, что ли, какое надо?
– Разрешение или нет, а документы должны быть. И профессия. А если профессия сомнительная, так и вовсе надо рекомендацию.
– Это Императора такое распоряжение?
Башмачник смутился, посмотрел недоверчиво.
– А ты сама-то что? А то всё спрашиваешь, да спрашиваешь! Чем занимаешься?
Он и остальные из очереди начали разглядывать Сцинку, стоящие поодаль – коситься. На кого она похожа? Не на крестьянку точно. Да и городские женские профессии на Алишу не примеришь. Не прачка она – у тех истертые пальцы и ногти, распухшие руки. Не с фабрики работница, не базарная торговка, не нянька, не швея.
– Твоё какое дело? Не поймёшь ты… – Сцинка оглядела толпу. – Дело честное, на том твой интерес пусть и закончится. А что же, Императора нынче и упомянуть нельзя?
– Так если война же? – шепнул кто-то. Сцинка повела взглядом, не успела заметить, кто.
– Север с Югом схлестнётся, помяни мои слова, – продолжил разговорчивый башмачник.
– С чего бы война? – удивилась Сцинка. Но никто не ответил.
Вот это новости! А, главное, в Крансвене тишина. Или… Лавинья говорила, что джентльменов меньше стало в разы. Переезжают господа в срочном порядке? Как же так, путаться с Смотрителем и не знать? Надо бы Алише, как вернётся, хорошенько выпытать всё у Лавинии.
А что же Новый Император? Зачем тогда он строит замок у самой южной границы? Недалеко от развала… Для кого? Неужели только для «Неё»?
Сцинка попробовала сопоставить факты. Убить ей нужно «Её». Саму. Ту самую женщину. И «та самая» объявится в новом замке. А ещё… никто никогда не видел её лица.
Сцинке не нужно смотреть в лицо, чтобы убить. Но хорошо бы знать точно, что перестало биться сердце.
– Как я её узнаю? – спросила тогда, в шатре на каменоломнях, Сцинка.
– По клейму, которое она прячет.
– Клеймо можно подделать, поставить такое же на служанку. Вдруг у неё есть двойник.
– Такое не подделаешь. Единственное в своём роде, – Рон нарисовал замысловатый знак на песке. – Оно не выжжено, краска загнана под кожу. Редкая технология.
– Где эта метка?
Рон ответил.
«Та женщина» – Императрица-мать. Неужели она, изгнанная на Юг, в замок, где её медленно будет убивать пустынная хворь, сможет разжечь войну? Но ведь она всё ещё в Столице. Неужели не проще убить там?
Густав
Алише нужен был связной. Так что, покрутившись у стены и не разузнав ничего нового, она решила возвращаться на Юг. В Крансвен сразу не пошла. Остановилась в селении неподалёку, у человека, которому доверяла. Был у Сцинки такой знакомый, крепкий, хозяйственный фермер. Довольно надежный.
Ферма его стояла от селения особняком. И, несмотря на плохие условия для земледелия, приносила хозяину какой-то доход. Хозяина звали Густав. В своё дело он вкладывался. Тратил деньги на удобрения, привозил откуда-то хорошую почву, покупал чернозём. Сцинка, бывало, к нему захаживала.
Вот и в этот раз зашла.
Конечно, сам Густав на роль связного не годится, а всё же Сцинке надо дать знак, что она неподалёку, и как-только необходимо будет, вернётся в Крансвен. Отмашку должен дать Смотритель лично. Значит, связь с теми, про кого он всё в потолок кивал, по-прежнему через него.
Связной нашёлся в селении, в трактире. Мужичек сбегал в город, доложился. Теперь Смотритель знает, что нужно посылать весть трактирщику. А в трактир Сцинка будет заглядывать. Где она остановилась, Алиша никому не расскажет. Мало ли, где? Может, залегла в песках.
На ферме Густава ей нравилось. Сколько она не предлагала заплатить за комнату, Густав не брал. Сцинка помогала забивать скот.
Вот и сегодня она сидела в загоне, поглаживая ягнёнка. Нож лежал рядом. Густав же стоял, облокотившись на жерди, смотрел на неё.
– Не пойму, Сцинка. Нравится это тебе, что ли?
– Ягнята? – улыбнулась Алиша, перебирая пальцами овечью шерсть. – Очень нравятся! – она поцеловала ягнёнка в морду.
– Так ты же его сейчас! – Густав приложил большой палец к шее и провёл им от уха до уха. – А?
– Ну так… – Сцинка опять улыбнулась. – Каждую животинку так надо убить, чтобы она не мучилась. Чтобы понять не успела, боли не почувствовала. Разве не права я?
– Вроде и правильные слова говоришь, – Густав повёл массивными плечами, – а мороз по коже!
– Так оденься иди получше, холодает.
– Заботливая ты женщина, Сцинка! – смеётся Густав. – Оставайся у меня!
– В селении женщин нет? – поинтересовалась Сцинка, беззубо скалясь.
– Отчего же нет, Сцинка? Но такие страшные! – фермер густо захохотал. Его смех Алише нравился. Она приобняла ягнёнка, обхватила покрепче, зажала ему голову, задрав повыше.
– Так я ведь, Густав, страшнее! – сделав, что нужно, она осторожно положила затихшего ягнёнка к своим ногам. – Разделывать помочь?
– Помоги, – Густав покачал головой. – Всё же, как оно ловко у тебя получается! Действительно ж, и не заблеял ни разу.
– Так… практикуюсь много.
За ужином Сцинка серьёзно спросила:
– Скажи, Густав, если так случится, что мне бежать придётся без оглядки, мимо Крансвена, мимо людей. Если обвинят во всех смертных грехах… впустишь в дом, спрячешь у себя?
Фермер ответил не сразу, подумал.
– Что ж ты такого собралась сделать, Сцинка, что ещё не делала? Если и просить приходится.
– Всякое бывало в жизни. Может, и до тебя слухи дойдут, отвернешься.
– Не пугай, не из пугливых мы, – Густав попробовал засмеяться, когда не вышло, что-то в кружку, в бороду хмыкнул. – Знаю же, какое твоё мастерство.
– Может статься, что мастерство это в очень непростую ситуацию заведёт меня.
– Сцинка, хватит. Ешь мясо. Впущу.
Алиша повертела на вилке сочный кусок ягнятины.
– Я заплачу хорошо, Густав. Тебя не обижу.
– Вот дурная баба! – фермер бросил вилку. – Говорил же сколько раз уже, денег с тебя не возьму!
Когда-то давно Сцинка убила преступника, вырезавшего семью Густава, его пожилых родителей и маленького брата. Не по заказу фермера, подвернулся под руку убивец, мешал, бывает так. А теперь есть Густав, должник.
– И я тебе сколько раз говорила, что ничего ты мне не должен.
– Про тот случай? – фермер нахмурился. – То уже забылось. Земля моим пухом, а этому… гореть в аду.
Ад на земле, и черти здесь уже давно, подумалось Алише, Густав продолжил.
– Ты пойми, Сцинка. Люди могут делать для тебя что-то просто так!
– Выпил уже лишнего, Густав? – она покосилась на его стакан.
– Как хочешь, Сцинка. Некуда будет бежать, приходи.
Сцинка ещё хотела поговорить о том, что слышала и видела у стены. Знает ли об этом фермер? Что думает? Общается же он с торговцами и другими людьми. Да, Густаву несладко придётся. Землю свою и хозяйство он никогда не бросит. Что же их всех ждёт?
На следующий день Сцинка заглянула в трактир, где её уже ждала записка от Смотрителя. Почерк Алиша знала. Городской божок сообщил ей, что пора возвращаться. Куда, понятное дело, не сообщалось. Сцинка сама знала, в дом Мадам Делавинь.
Бег
В доме у Мадам всё было по-прежнему. А вот город, как показалось Сцинке, больше обычного волновался. Слухи доходят, не иначе! Нужно узнать, сам Смотритель не собирается ли куда? Лавинья вот о своей судьбе вовсе не беспокоилась. Любовь к Ксандро, должно быть, после его освобождения, засияла новым светом. Алиша сразу предупредила, что про этот пылкий роман слушать не будет, начала выпытывать у подруги слухи о войне.
– Ну, слухи, а что слухи? Мало ли чего народ болтает! – Лавиния рассматривала свой новый башмачок.
– Совсем тебе твоя головушка отказала, да? – Сцинка подошла, постучала по упомянутой части тела. – Смотритель что?
– Спроси у него сама. Он всё больше тут торчит. Даже кабинет перенёс.
– А дом его что? А семья?
– Семья, семья, – Лавиния безразлично зевнула. Уехали все его вроде куда-то.
– Уехали? И тебя не насторожило?
– Да что ты от меня хочешь, Сцинка?! – Лавинья вскочила с места. – Мне от этого их отъезда только работы больше. Терпи его каждую ночь. Хорошо, хоть спит крепко. Из кровати можно незаметно выскользнуть.
– К Ксандро бегаешь? Клиентки-то хоть есть у него? А то дорого такого лба содержать.
– Какие ещё клиентки? Что ты! – Лавиния всплеснула руками, широко улыбаясь. – Свободный он теперь человек!
– Документы сделала ему?
Подруга довольно кивнула.
– И чем он занимается?
– Управляющий мой!
– Вот дура! – не удержалась Сцинка.
– Давай, подруженька, без оскорблений! Дура, не дура, а вышло по-моему! И ты свои дела на каменоломне сделала, и я Ксандро вызволила!
– Из-за вас человек умер, ни в чём, в общем-то, не виновный, – Сцинка подумала, потом уточнила. – Два человека умерло.
– Что ты такое несёшь? – отмахнулась Лавиния. – Там люди долго не живут.
«Особенно если их прирезать» – промелькнуло в голове у Алиши.
– А ты бы издохла там! Прямо в постели у надсмотрщика б и померла, так и не вставши!
– Не надо, – Лавиния вдруг разозлилась. – Вот не надо! Я любимого спасала. Телом своим. Нет на мне вины!
– С кем разговариваю, главное, зачем? – Сцинка вздохнула.
Смотритель пришёл ближе к вечеру. Заперся с Сцинкой. Опять долго шептались. Про убийства на каменоломне не упомянул. Дела непростые творятся, до надсмотрщика, видимо, никому никакого дела нет.
– Сцинка, подставишь меня, прикончу Лавинью! – вдруг начал с угроз Смотритель.
– Хоть сейчас, одолжение сделаешь, – процедила Алиша.
– Тьфу-ты! – Смотритель сплюнул в сердцах. – И тебя эта баба достала? В общем, дело такое. Выдвигаться тебе пора.
– Знаешь, куда? – прищурилась Сцинка.
– Не знаю и знать не хочу! – её собеседник ударил кулаками по подлокотникам своего кресла.
– Срочность? Сроки?
– На всё про всё неделя. Успевай! – Смотритель грузно поднялся.
– Ты большой человек, не расскажешь, что за слухи про войну? – в лоб поинтересовалась Сцинка.
– Ничего не расскажу. Сам ничего не знаю… Да только, последние деньки я тут за главного градосмотрящего. А-а! – он махнул рукой. – Пропади всё пропадом!
– Бежишь на Север.
– Бегу. И ты беги, Сцинка, куда приказали. А потом – куда сама знаешь! А я знаю, что тут мне…
– Ловить больше нечего?
– Тьфу на тебя! Тут мне…
– Жизни не будет?
– Да ты мне дашь сказать или нет, вредная баба?! А-ай! – он махнул ещё раз, в этот раз на Сцинку и пулей вылетел из комнаты.
Интересные дела… Алиша решила, что выдвигается завтра. Она уже раздобыла себе женское платье, аккуратно сложила в мешок. Прикинула, кем представится, как пойдёт. Раздумывая о предстоящем деле, легла спать. Только вот поспать не получилось. Её разбудил истошный крик Лавинии. Алиша вскочила, выбежала в коридор и сразу столкнулась с прислуживающей ей накануне девкой.
– Госпожа Сцинка! – выпалила та. – Ксандро Мадам режет! Или Мадам Ксандро!
Разница принципиальная, подумала Алиша, стоит ли вообще бежать? Но вопль раздался снова. Жива ещё, значит, по крайней мере. И Сцинка побежала на крик.
Убийство Ксандро
Вопли усиливались. Сцинка поняла, в комнате Мадам Делавинь дрались. Уже на подходе Алиша столкнулась с полуголой, выбегающей из покоев Лавинии девушкой. Так это же Гадина! Вот оно что! Завидев Сцинку, девушка метнулась к стенке. Смотрела выпученными глазами, собирала вокруг своего обнаженного тела скомканную простынь. На простыне была кровь.
Морщась, Сцинка залетела внутрь.
– Убью! Убью и её, и тебя, Ксандро! Ненавижу! – ревела Лавиния. В руках держала нож. Кухонный, не иначе. Ксандро, стоя одним коленом на кровати, рвал на Лавинии волосы. Разобравшись, Сцинка поняла: он пытался скрутить свою любовницу и вдавить в голый матрас. Так, а кровь чья?
Кровь была и на наволочках, и на одеяле, и на полу. Была и на руках Ксандро!
«Убивать или нет?» – промелькнуло в голове у Сцинки. Сколько проблем из-за этих сомнений. Не усомнись она раньше, сейчас бы не пришлось высвобождать Лавинию.
– Отпустил! – рявкнула Сцинка, рванув на себя Ксандро. Лавинья, почувствовав, что стало легче, вывернулась, подняла нож и ткнула в любимого.
– Убью!
– Сумасшедшая! – взревел любовничек. Сцинку скинул, выбил из рук Лавинии ножик. – Задушу дуру!
Лавиния несколько раз получила по лицу. Сцинка поднялась. Её собственный ножик при падении вылетел. Схватив отброшенный кухонный нож, она прыгнула на Ксандро ещё раз. Сразу поставила лезвие к его шее.
– Не дёргайся, прирежу! – прошипела. Кухонный нож плохо лежал в руке. При необходимости, Сцинка справится и таким. Но длинная рукоять и тяжесть режущей части сделали своё дело. Ксандро руку Сцинки умудрился сорвать. Начали бороться.
«Да как так вышло?» – удивилась Алиша, когда её опять отбросили. Теперь неглубоко порезанный поперёк груди Ксандро пошёл на неё.
Без оружия Сцинка острее чувствовала свою уязвимость. Пустыня подкосила её здоровье. Ксандро был откормлен и силён.
– Лавиния, нож под кроватью! Подай! – выкрикнула Сцинка, уворачиваясь от удара с ноги. Она откатилась, встала на четвереньки, отползла. Ксандро приближался, Алиша прислонилась спиной к комоду. Поняв, что это, рванула один из ящиков за ручку, выдернула вместе с выдвижным механизмом. Бросила в Ксандро. Удар пришёлся по ногам. В стороны полетело шлюхино бельё. Сцинка подскочила, бросила быстрый взгляд на Лавинию. Та шарила под кроватью. Ксандро споткнулся, падая, схватился за Алишу. Благодаря ей смог сохранить равновесие и толкнул Сцинку к стенке.
Алиша слышала, как хрустят её кости. Суставы заныли, из лёгких вышибло воздух. Она харкнула кровью и получила по лицу.
Что за ночка? В глазах потемнело. От удара спереди стукнулась затылком в стенку. Боль разлилась по всей голове, по лицевым костям, по скулам. Сцинка глохла.
– Лавинья, ножик, – прохрипела. Ксандро её душил. Говорил что-то, но она не слышала. Читала по губам: «Сдохни». Руки были свободны, но оттолкнуть Ксандро она не могла. Тогда она подалась вперёд, прижимаясь к Ксандро телом. Вытянула над его плечом правую руку. Пальцы сжимали воздух.
Сцинка ведь попросила нож. Но Лавиния опять поступила по-своему. Схватила стул и огрела любовничка по спине. Помогло, в общем-то, Ксандро Сцинку отпустил.
– Нож! – хрипела Алиша, держась левой рукой за своё горло. Пальцы правой всё также нервно сжимались.
– Вот, Сцинка! – Лавиния толкнула ножик по полу. Он прокатился у самых ног Ксандро. Пришлось падать на пол. Тем временем, Ксандро развернулся, чтобы разобраться с Лавинией. Сцинка хватала ртом воздух, корчась на полу.
На самом деле, она уже подобрала нож и готовилась встать. Лавинья взвыла, отходя от в бешенстве скрипящего зубами Ксандро:
– Сцинка, быстрей!!!
Она запнулась об вытащенный ящик, полетела вниз. Ксандро удачно наклонился за ней. Удачно для Сцинки. Прокатившись по полу, Алиша опять прыгнула Ксандро на спину и в бешенстве, которое чувствует крайне редко, полоснула по его шее ножом.
Разрез вышел глубоким. Лавинья округлившимися глазами смотрела на хлеставшую кровь.
Алиша толкнула Ксандро в сторону. Он завалился на бок. Лавиния отползла и только потом встала.
– Боже ж мой, Сцинка! Ты что его так?!
– А как надо было? – Алиша тоже поднялась. Ноги держали плохо. Она отошла к грешному ложу, к постели, где дорогой для Лавинии Ксандро изменял своей Мадам с этой Гадиной-Бэлиндой, села на оголенный матрас. – Чуть не умерли обе. Всё из-за твоей глупости.
– Так человека разрезать… – вышептала Лавинья. – От уха до уха! – вдруг выкрикнула она.
– Шок у тебя, что ли? Не в первый раз же видишь, как я людей режу.
– Ксандро на меня руку поднял? И что? Может, поругались бы и простили друг друга, – лепетала Лавиния, смотря на любовника, мирно лежащего на боку. – Это всё Гадина виновата. Сама к нему бегала.
– На мне живого места нет, – напомнила о себе Сцинка. – Он убить меня хотел.
– Ну так, не любил он тебя. А кто тебя любит-то, Сцинка?
– Так, хватит! – Алиша поднялась с постели. – Зарезала и зарезала. Что с телом будем делать? По твоей милости это нынче законопослушный гражданин, приличный человек. И документ имеется.
– Любименький мой, – опять прошептала Лавиния.
– Дура ты, дура, – с злостью выплюнула Сцинка. – Воду неси, пол от крови замоем. А его, – она кивнула на Ксандро, – в ковёр и на задний двор. Я кэб поймаю, вывезем к воротам. У меня лаз есть.
– А кэбмен если сдаст? – испугалась Лавиния.
– Не сдаст, времена темные, жизнь одна.
Лавиния принесла воду.
