Cytaty z książki «Совдетство. Узник пятого волнореза», strona 2

Первомайском районе в порядке исключения зарегистрировано

Запомни, племяш, при Сталине Беломорканал рыли с одной стороны слишком разговорчивые, а с другой слишком наблюдательные. Понял?

Чужая смерть – перегоревшая лампочка. Твоя смерть – погасшее солнце.

И точно, с улицы снова донесся ноющий женский крик: – Ал-а-ан, ну где-е-е же ты? Сколько м-о-ожно! – Голос, как в жопе волос, тонкий и противный, – констатировал Ларик.

проглотил замусоленную резинку. Узнав о случившемся, медсестра всполошилась и дала ему касторки

зазубрив их на станке. Но это только полдела, самое трудное –

билета на дефицитного «Отелло». И она, дело было в воскресенье, начала собираться еще в обед, за час до начала спектакля моя несчастная маман

Тех, что плохо лежат, не бери! Понял?  – посоветовал Башашкин.

– Юра. – Меня – Виктор Федорович. Школа? Класс? – З48-я. 7 «Б». – Записал. Приходи в среду к 16:00. Майка, трусы, кеды, справка от врача, они там знают, какую надо, и письменное согласие от родителейдителей с печатью завкома. А Валерий Владимирович сюда к нам иной раз захаживает. Он же тут рядом, в МВТУ работает. Великий боксер! Может, увидишь Попенченко живьем. Лови! – И он неожиданно

Альбом этого художника приносил в школу Андрюха Калгашников и показывал нам втихаря, чтобы не заметили учителя, так как там сплошь голые женщины. Но математик Ананий Моисеевич все-таки застукал, отобрал, не возвращал три дня, но потом отдал со словами: «М-да, мастер!»