Czytaj książkę: «Амбивалентность»

Глава 1

Первый учебный день четвертого курса юридического факультета обещал быть вполне сносным. В первые пару недель сокурсники еще не успевают надоесть друг другу, преподаватели не так измываются над нами своими громадными домашними заданиями, и никто пока даже близко не собирается подпускать к себе мысль о курсовых или, как в этом году, дипломах. Главное – сегодня не будут ничего спрашивать, а значит, привычное чувство нервного страха, обычно возникающее перед каждым семинаром, до поры, до времени находится в спячке. Даже лекция у Карпова, нашего преподавателя по гражданскому праву, не пугала. Кроме того, во всей университетской бочке дегтя была и своя ложка меда – моя лучшая подруга Катя.

Мы подружились не сразу. Первые полгода первого курса мы не обращали друг на друга внимания, Катя общалась в основном с мужской половиной потока, а я, будучи старостой, дружила одновременно со всеми и при этом ни с кем. Все началось, когда нас поставили в пару для работы над каким-то докладом. Неожиданно оказалось, что мы, что называется, с Катькой на одной волне и, хотя во многом мы были непохожи, нам было невероятно легко общаться, между нами никогда не возникало неловких пауз, и нам никогда не было скучно. Конечно, мы иногда ссорились по мелочам и даже порой раздражали друг друга (что-что, а взрывной характер был присущ нам обеим), но всегда знали, что помиримся. Может, мы дружим не так уж давно, но ближе нее подруг у меня не было. Сейчас Катя шла рядом, разражаясь тирадой обо всех ужасах, через которые ей пришлось пройти, чтобы купить туфли, которые красовались на ней:

– Я ждала, пока мне принесут их со склада полчаса! И что ты думаешь? Этот консультант притащил 39-й размер! Мне пришлось ждать ещё столько же!

– Даже не знаю, как ты пережила такой стресс! – Поиронизировала я.

– А вот мне не смешно было, я, может, опаздывала!

Подруга, хмыкнув, театральным жестом поправила свои длинные темные волосы.

– И куда это ты опаздывала? Спешила к новой серии «Гадалки»? А, нет, извини, ты же по «Слепой» фанатеешь, – смеялась я.

Катя ещё пыталась пару секунд сохранять чуть обиженное выражение лица, но быстро сдалась и, засмеявшись, стукнула меня в плечо.

Тем временем, мы подходили к аудитории, где должна проходить пара с Карповым. Вид давно знакомых коридоров и болтающих у двери однокурсников навевал ощущение, будто каникул и не было вовсе. Безмятежное настроение улетучивалось, вытесняемое осознанием того, что скоро снова придется забыть о существовании нормальной жизни и опять не спать ночами, зубрить и писать бесконечные работы. Почувствовав примерно то же самое, Катя печально произнесла:

– Хоть бы что-то изменилось в этой шараге… Никакого разнообразия, просто еще один год, который в точности повторит все предыдущие.

– Кстати о разнообразии, Шуматова позавчера звонила, – вспомнила я разговор с куратором нашего потока, – говорит, у нас новенький будет.

– Да ладно? – Оживилась подруга. – Ну как ты могла мне не рассказать? Как думаешь, симпатичный?

– Сейчас узнаем, – заговорщически шепнула я, приближаясь к шумной толпе однокурсников, на удивление дружно собравшихся вокруг кого-то.

Чем ближе мы подходили к остальным, тем отчетливее слышался снисходительный мужской голос, не без веселья о чем-то повествующий, и многочисленные смешки и вопросы, сопровождающие его историю. Однозначно, новенький был центром всеобщего внимания и, похоже, сейчас упивался своей минутой славы, развлекая собравшихся. Мне показалось, или из толпы идет дым? Катя изо всех сил вертела головой и вставала на цыпочки, чтобы рассмотреть новичка, но такое скопление людей делало это маловозможным.

– О, а это Лера, наша староста! – Скрипучим голосом объявил Игорь, и толчея чуть рассосалась, пропуская меня вперед.

Я испытала короткую вспышку раздражения на Игоря, худощавого одногруппника с бардаком на голове. Уже весь поток знал, что Игорь ко мне неровно дышит. Он подсовывал мне переписанные на обрывки бумаги стишки о любви и страданиях, вызываемых ею, подсказывал каждый раз, когда я выходила отвечать, даже если я и сама была прекрасно готова, а его подсказки лишь снижали мне оценку, нагонял в коридорах, использовал любую чепуху, как предлог, чтобы поговорить, а один раз решил вопреки моему желанию проводить меня до дома: он ехал вместе со мной до моей станции, потом шел пешком, вел какой-то нелепый разговор о сортах чая, и пока я напрямую не объяснила ему свое отношение к происходящему, не отставал. Мама увидела нас в окно и еще долго говорила, что я слишком жестока с бедным парнем и, возможно, он очень интересный молодой человек, стоит лишь узнать его лучше. Нет, поначалу я правда пыталась быть с ним помягче, но Игорь считал, что любая девушка, если её добиваться очень долго и очень усердно, в конце концов, сдастся, и неотступно следовал своей стратегии.

Мысли об Игоре, впрочем, быстро улетучились, ведь мне наконец удалось рассмотреть новенького. Высокий, с темными, почти черными, завивающимися короткими волосами, упрямыми скулами и очень светлыми серыми, почти что серебряными, изучающими глазами. Эти глаза и чувственные губы добавляли в его внешность что-то такое, благодаря чему ее с легкостью можно было бы назвать ангельской, однако пронизывающий, какой-то острый, его взгляд ясно говорил о том, что в этом омуте определенно водится целое множество чертей. В отличие от других ребят, на которых красовались светлые отглаженные рубашки и темные брюки, этот был одет в джинсы и кожанку. Губы незнакомца расплылись в небрежной улыбке.

– Староста? – Задумчиво переспросил он, оценивая меня с головы до ног. – Хороший выбор, люблю блондинок.

Только теперь я заметила, что дым мне вовсе не почудился – в руках парень держал сигарету! Он поднес ее к губам, затянулся и выпустил едкий дым сквозь зубы.

– Ты случайно местом не ошибся? – С вызовом спросила я, недоумевая, как у него хватило наглости закурить прямо внутри универа.

И неужели никто, кроме меня, не сделал ему замечание?! Голоса вокруг нас стихли, сменившись заинтересованными шепотками.

– Нет, а что? – Невозмутимо сказал новенький.

– Что-то мне подсказывает, что здесь нельзя курить.

– Что-то подсказывает? То есть, ты не уверена?

С самого первого курса я стараюсь поддерживать более или менее дружеские отношения со всеми сокурсниками, даже с самыми заядлыми двоечниками и раздолбаями. Благодаря этому, когда мне приходится собирать деньги, делать объявления для потока или организовывать его деятельность, никто не доставляет мне хлопот. Затевать конфликт не хотелось и сейчас, но и быть слишком мягкой тоже нельзя. Поэтому я постаралась не кипятиться и говорить спокойным голосом:

– Нет, знаешь, я абсолютно уверена, что здесь нельзя курить.

– Да не может быть. Мне кажется, ты все же ошибаешься, – продолжал придуриваться парень, – если бы ты еще назвала, какая статья закона говорит об этом, я бы может и поверил, но…

Понятно. На этот год мы обзавелись местным клоуном. Мне было бы все равно, он мог стать хоть каким-то развлечением на нашем чопорном факультете, но мне совсем не нравилась мысль о том, что он может доставить хлопот лично мне.

– Федеральный закон «Об охране здоровья граждан от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака», статья двенадцать, – отчеканила я.

Спасибо прошлогоднему зачету, я отлично помнила этот закон. Парень какое-то время не отрывал от меня взгляда, как будто ожидая, что я первая опущу глаза.

– Хм, какая скукотища. И что, оштрафуешь меня?

Спокойствие, только спокойствие! Он только и добивается того, чтобы выбесить меня, но я не поддамся. К счастью, в нашу сторону своей тяжелой походкой шел Карпов, старенький седой преподаватель, с которым у нас должна вот-вот начаться пара. Увидев новенького с сигаретой в руке, он грозно взглянул на того и, сохраняя лицо, отругал на чем свет стоит.

– Это травяная сигарета, врач выписывает, – спокойно соврал парень, пожав плечами.

Включил режим ангелочка…

– На улице после пары хоть укуритесь там все! – Прикрикнул Карпов. – Еще не хватало, чтобы сигнализация пожарная включилась.

Бормоча что-то про дурней и молодое поколение, преподаватель открыл дверь в аудиторию, запуская нас внутрь, и даже не посмотрел, достигло ли его ворчание желаемого результата. Кажется, кроме гражданского права его в жизни мало что интересовало.

Однокурсники стали заходить внутрь, по-прежнему окружая новенького. Он уже успел забыть о моем существовании и болтал с идущими впереди девчонками. Сигарету он самым наглым образом вручил Игорю, который, судя по его виду, сам не понял, как она оказалась у него в руках и что теперь с ней делать. Мы с Катей замерли у дверей, удивленно наблюдая за происходящим.

– А он все-таки симпатичный, – нарушила молчание подруга, глядя ему вслед.

– Ты что, серьезно?! – Возмутилась я.

– Вот только не говори, что он не показался тебе симпатичным, не поверю!

– Я не… Причем тут это?! Ты вообще слышала его?

Такое ощущение, что на последние пять минут Катьке заткнули уши ватой, и кроме красивых глаз она ничего не увидела в этом типе.

– Постарайся с ним не ссориться, а? – Не в тему сказала она и тоже зашла в аудиторию.

Я осталась одна со своим негодованием.

Глава 2

Лекции Карпова – один из самых коротких путей в объятия Морфея, поэтому мы с Катей заняли места как можно ближе к концу аудитории. Я достала список потока и стала отмечать присутствующих. Конечно, одно имя здесь пока еще не было вписано. Я оглянулась, чтобы заметить, что его носитель сел сзади с Мариной, миловидной девочкой с глазами глупыми, как у овечки. Порой я удивлялась, как она дотянула до четвертого курса.

– Мне нужно твое имя и фамилия, – повернувшись, шёпотом обратилась я к нему, – чтобы записать в список присутствующих.

Он специально сделал вид, что слишком увлечен разговором с Мариной, и только потом соизволил обратить на меня внимание.

– Ой, извини, – он даже приложил руку к сердцу, изображая раскаяние, – что ты сказала?

Он не пытался говорить даже на полтона тише, просто разговаривал в полный голос.

– Ты слышал, – отрезала я.

– Не-а.

– Хорошо, я не буду тебя отмечать, так что, считай, тебя не было на паре.

– Как будто меня это волнует.

Я резко отвернулась обратно, не желая показывать свое раздражение.

– Лер, да не заморачивайся ты из-за него, – прошептала Катя и успокаивающе погладила меня по руке.

– Ник, – неожиданно сказал он, заставляя меня снова обернуться, – меня зовут Ник.

– Это что, какое-то погоняло? Может, скажешь полное имя, или так и продолжим переливать из пустого в порожнее?

– Да, пожалуй, давай продолжим. А то этот ваш дед настолько скучный, что даже ты его не слушаешь.

Я мысленно досчитала до пяти, успокаивая себя.

– Ты подражаешь Волан-де-Морту и считаешь, что твое имя нельзя называть, или просто любишь быть бесячим?

Вместо того, чтобы все же раскрыть величайшую тайну своего имени, он усмехнулся моим словам и протянул руку. Я, закатив глаза, отдала список ему, чтобы записал себя сам.

– Дай ручку, – без всякого «пожалуйста» попросил Ник.

– Нет, – из вредности ответила я.

– Мариночка, милая, – обратился он, – одолжи мне, пожалуйста, свою ручку на минуту.

Я удержалась от того, чтобы в очередной раз закатить глаза, зато сама Марина просияла от такого обращения. Пока парень записывал свое имя, я успела заметить краешек татуировки, показавшийся из-под его рукава, но разглядеть подробнее возможности не выдалось. Обезоруживающе улыбаясь, он передал листок мне. Никита Яров. Нормальное же имя, зачем было кочевряжиться?

– Спасибо, я унесу эту тайну с собой в могилу, – съязвила я. – А здесь напиши свой телефон.

Я оторвала кусочек бумаги и положила на его парту, мысленно подготавливая себя к очередной порции сарказма. Что поделать, если у меня должны быть телефоны всего курса?

– М-м, хочешь позвонить вечерком? – Черная бровь взметнулась вверх. – Люблю, когда девушки делают первый шаг.

Я собиралась огрызнуться и сказать, что мечтать не вредно, но решила играть по его правилам.

– Конечно, дорогой, – проворковала я, – обожаю необузданных мужчин, от которых прет табаком.

Ник небрежным почерком оставил свой телефон и бросил бумажку мне. Я словила ее в последний момент.

Катя и Марина, первая – с интересом, вторая – с явным недовольством от того, что всё внимание достаётся не ей, наблюдали за нашей перепалкой. Хотя, если посмотреть, наблюдали все, кто сидел недалеко от нас.

– Позвони между 20:30 и 20:42, – подмигнул он.

– Очень постараюсь не забыть, – я состроила гримасу и отвернулась.

Класс, пропустила чуть ли не половину лекции. Я наспех переписала упущенное у Кати и дальше стала писать под нудную диктовку преподавателя. Волна гнева постепенно отступала. Этот новенький умеет быть раздражающим, но я не позволю себе забивать этим мозг. Мало ли в мире дураков. Буду по возможности держать нейтралитет.

Ник, тем не менее, не давал о себе забыть ни на секунду. Он вёл себя невыносимо и делал всё, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание: после всего нескольких минут тишины он начал болтать с Мариной, потом с Пашей, парнем с соседней парты, затем и вовсе начал насвистывать как ни в чем не бывало, получил замечание от Карпова, затем объявил на всю аудиторию, что у него закончилась ручка, хотя у него ее и не было вовсе. Когда все вокруг стали ему предлагать свои ручки, он делал вид, что ни одна из них не пишет и сказал, что не может работать в таких условиях. Карпов посылал злые взгляды в сторону новичка, но пока терпел все его «фокусы». Обычно одного строгого взгляда старого преподавателя хватало, чтобы нарушивший дисциплину человек замолк на всю пару. Ника хватило на десять минут. Когда он начал нарочито громко барабанить пальцами по столу, я поняла, что он сейчас еще что-то выкинет. Он снова перекинулся парой слов с Мариной, но так как она была не самым интересным собеседником, быстро ему наскучила.

– Эй, – позвал Ник.

Спиной я чувствовала его взгляд, но решила делать вид, что не поняла, к кому он обращается.

– Эй, староста! – Снова предпринял попытку он.

– Меня зовут Лера вообще-то, – не выдержала я.

– А фамилия?

– Зачем тебе моя фамилия? Ты не хотел говорить свою.

Он изучал меня своими глазами цвета утреннего тумана.

– В настоящий момент ты единственный человек на потоке, знающий мою фамилию.

– Новоприбывший молодой человек! – Раздался громогласный голос не выдержавшего беспредела Карпова, – В Вашем прошлом месте учебы Вас не учили, что во время лекции говорит преподаватель?

– Кажется, нет, но я обязательно это учту, – отозвался Ник, ничуть не смущенный.

– Лера Зима, тебя это тоже касается, – отчеканил преподаватель.

– Зима? – Прыснул парень.

– Тебе это… – начала я, но договорить не успела.

– Если кому-то неинтересно то, что я говорю, вы можете уходить! – Рявкнул преподаватель. – И мы с вами встретимся уже на экзамене.

– Могли бы и раньше сказать, – произнес Ник и с самым невозмутимыми видом начал собирать вещи.

Встав и закинув сумку на плечо, он направился к выходу и, абсолютно не обращая внимания на Карпова и на пар сорок ушей прислушивающихся однокурсников, громко поинтересовался:

– Интересно, ты такая же холодная, как твоя фамилия?

– Только с теми, кто мне не нравится – так же громко, не желая выказывать перед ним слабины, ответила я.

– Думаю, со мной ты будешь довольно горячей, – дерзко улыбнулся он, – я нравлюсь всем.

Мое лицо тут же предательски залилось краской. Его шутку с непонятным намеком услышала вся аудитория!

Проходя к выходу, Ник потрепал по голове сидящую на первой парте девочку, введя ее тем самым в легкое недоумение, сбросил со стола тетрадь сидящего рядом парня и покинул аудиторию.

– Клоун! – выплюнула я тихо, но очень эмоционально.

Глава 3

Я старалась не позволять мыслям о новеньком забивать себе мозг. Ну, прикалывается и прикалывается. Его поведение должно быть головной болью преподавателей, а не моей. Особенно интересно будет посмотреть, как быстро его нахальное шутовство прекратит Елена Юрьевна, преподавательница по налоговому праву, на которое мы сейчас и направлялись. За миловидным личиком и миниатюрной фигурой таился настоящий дракон, и разговор с нарушающими тишину студентами у нее короткий. Для нее у нашего потока даже имелось специальное прозвище.

Зато у Катьки, кажется, наконец открылись глаза.

– Не понимаю, и чего он к тебе пристал! – Не переставала возмущаться она.

– Это все наверняка из-за этих его сигарет. Я, видите ли, ему замечание сделала.

Подруга некоторое время шла молча, словно что-то обдумывая, и выглядела при этом крайне мрачно.

– Наверняка, его даже наша Дракониха не усмирит, – невесело ухмыльнулась она.

– Это будет самая настоящая битва Титанов. Готова поспорить, через тридцать минут его уже не будет на паре.

– Ставлю на десять, – немного развеселилась Катя. – На что спорим?

– На слойку с мясом в столовке!

Мы закрепили спор шутливым рукопожатием и зашли в аудиторию. Никита уже развалившись сидел за партой и успел снова собрать вокруг себя стайку слушателей, в основном, из хихикающих девчонок, хотя и парни тоже не без интереса участвовали в разговоре. Все они осыпали его вопросами, удивлялись его, так называемой, смелости во время прошлой пары и рассказывали байки про наш универ. Сам он лишь удостаивал окружающих небрежными ответами да давал саркастичные комментарии.

– Так ты откуда к нам пришел? – Спросил Саша Семёнов.

– Из Вышки.

– Ты перевелся к нам из ВШЭ? – Удивлялась Настя Пронина. – Почему? У меня там подруга учится, ей все нравится.

– Н-да? – Протянул Ник? – Как зовут подружку?

– Полина. Полина Субботина, а что?

– Хм, передавай Полиночке Субботиной привет, – сверкнув глазами, сказал Ник, – Только скажи, что кровать у нее уж чересчур мягкая. У меня до сих пор болит спина.

Настя распахнула глаза и аж побледнела.

– Ты имеешь в виду… Вы… То есть, в смысле, у неё есть парень, я в том плане, что…

– Приятно разыгрывать человека, когда он так бурно реагирует, – протянул парень и ущипнул Настю за нос.

– Так почему ты все-таки решил перейти к нам? – сидящая рядом с ним Марина перетянула одеяло на себя.

Мы с Катей подошли к своей парте, и моя сумка с шумом опустилась на стол.

– Судя по всему, он ничего не решал, его просто выгнали, – фыркнула я, вклиниваясь в разговор.

– Нет, мне стало скучно. А здесь, – он обвёл Марину игривым взглядом, – еще очень много неисследованных… развлечений.

Девушка хлопнула его по плечу, хотя сама даже не старалась скрыть довольную улыбку.

– Ну да, на юрфаке как раз каждый день проводятся дискотеки, по четвергам приезжают клоуны, а каждую третью пятницу всех студентов катают на пони, – не удержалась я.

Ник сложил руки на груди и смотрел на меня так, будто я мошка, и он раздумывает, как бы меня прихлопнуть.

– Я подсыпал виагру преподавателям, – отвернувшись от меня и снова обращаясь к своей «публике», выдал он, – поэтому меня выгнали.

– Преподавателям? – переспросила стоявшая рядом Катька, делая ударение на последний слог. – Всем, что ли?

– Нескольким. У нас был экзамен и, на мое счастье, для каждого из них поставили по бутылке воды. Пришлось, конечно, прийти раньше, но оно того стоило.

В толпе раздались смешки, возгласы удивления и перешептывания. Даже Катя смеялась. Если кто и счел его поступок ужасным, то молчал в тряпочку, опасаясь вызвать недовольство Ника. Никто не осмелился сказать что-то, что может ему не понравится, никто не говорил, что он ведет себя в лучшем случае тупо, а в худшем – жестоко.

– Зачем?

Мой недовольный голос, казалось, прозвучал слишком громко и будто повис в воздухе.

– Староста, а тебе что, для всего нужны причины? – Ухмылялся он.

Ухмылка эта совсем не выглядела доброй, а его лицо казалось вытесанным из холодного камня. О таких парнях обычно говорят, что об их скулы можно порезаться.

– Представь себе, – ответила я. – Кажется, нормальные люди называют это логикой.

– Разве я похож на «нормальных людей»?

Ответить я не успела из-за прозвеневшего звонка, да и ответа-то я сама не знала. Является ли его поведение просто ребячеством, инфантильным и глупым способом произвести впечатление на новый коллектив, или он действительно такой сумасшедший, каким хочет казаться?

В аудиторию внеслась Елена Юрьевна, облаченная в фиолетовое платье с нелепым высоким воротником, доходившим аж до щек. Он добавлял ей схожести с настоящей драконихой. В аудитории в один миг повисла идеальная тишина. Не утруждая себя даже приветствием, преподавательница тут же начала сыпать вопросами, проверяя, насколько мы деградировали за лето. Ответ каждого студента она удостаивала взглядом, от которого хотелось провалиться сквозь землю. Этот взгляд намекал, что все, что мы говорим, кажется ей несусветным бредом, даже если человек отвечал правильно. Кто-то опускал взгляд в парту, надеясь, что так Дракониха «не нападет» на него, кто-то ссутуливался, желая сжаться до размера маленькой незаметной точки, кто-то же наоборот старался изобразить уверенность в своих знаниях – хищники чувствуют страх, нельзя позволять ему просочиться.

Зато Ник Яров выглядел так, будто единственное, что его беспокоит – это неудобный стул. Он сидел со скучающим видом, подперев лицо ладонью, и что-то черкал в тетради. В своей противоречащей уставу кожанке он слишком выделялся из всех присутствующих, и, конечно, Елена Юрьевна не могла не обратить на него свое внимание. Она тут же решила сделать его объектом своих мучений.

– Молодой человек, позвольте узнать, вы случайно не заблудились? – Вкрадчиво поинтересовалась она, подходя к его парте.

– Нет, – не отрываясь от тетради, отрезал он.

– А мне почему-то кажется, что заблудились. Уж, наверное, если бы вы знали, что находитесь в университете, то соблюдали бы дресс-код, и уж, наверное, удосужились послушать хотя бы одним ухом.

Парень молча поднял на нее глаза, в которых таилось что-то дикое. Что-то, говорящее: «Держись подальше» и заставляющее опустить взгляд, а то и вовсе отойти. Уверена, за эти несколько секунд гляделок Елена Юрьевна увидела отношение Ника и ко всему происходящему в университете, и к ней в частности. Ему было абсолютно плевать на учебу, пары, лекции, дисциплину и приличие. Однако когда он заговорил, его голос был обманчиво мягким и обволакивающим, как шелк:

– Я вас слушаю самым внимательным образом.

– И что же я только что говорила? Можно даже не дословно, – отчеканила она.

– Что я мог бы удосужиться послушать пару хотя бы одним ухом. Почти дословно.

– До этого.

– Вы предположили, что я заблудился.

– До этого, – до пугающего спокойно повторила преподавательница.

Возможно, это затишье перед бурей. Все-таки Дракониха получила свое прозвище не просто так.

– Понятия не имею, – так же спокойно заявил Ник. – Я сказал, что внимательно вас слушаю, но не говорил, что слушал пять минут назад.

– Готовь денежки на слойку с мясом, – прошептала мне Катя, – она вот-вот его выгонит.

– Надеюсь, Вам уже рассказали про то, как я принимаю зачеты, – сказала она и отвернулась. На ее лице не дрогнул ни один мускул.

Переводя с языка Драконихи, если Яров продолжит так себя вести, зачет у нее ему сдать будет очень и очень непросто. Если его это вообще волнует.

На какое-то время я даже подумала, что ее угроза сработала, и Ник наконец понял, чем чревато валяние дурака, или же ему просто наскучило. По крайней мере, полчаса прошло, и слойку с мясом теперь должна мне Катя. Пара шла своим чередом, пока звонок чьего-то телефона не раздался на всю аудиторию. Что-то про сучек и грязный секс.

– Чей телефон?! – взревела Дракониха, начиная оправдывать своё прозвище.

А вот и обещанная буря подкрадывается.

С телефонами у нее на паре было очень строго – когда она слышала, что кто-то не отключил звук на телефоне, всегда казалось, будто она сейчас вышвырнет его в окно. Все активно завертели головами, стараясь найти источник звука. Естественно, это оказался новенький. Все это время телефон лежал прямо перед ним, а его владелец прекрасно слышал звонок. Опять валял дурака. Когда это осознала Елена Юрьевна, мне подумалось, что ее взгляд может превратить Ника в камень.

– Выключил немедленно! – Приказала разгневанная женщина.

Вместо этого Ник взял телефон и ответил на звонок:

– Да, ага, – лениво говорил он невидимому собеседнику, – уже иду.

И затем, ничего не сказав, парень просто вышел из аудитории. Вещи оставил на месте. Елена Юрьевна даже потеряла дар речи от такого хамства и лишь провожала его ошеломленным взглядом. Она точно не привыкла, чтобы ее пары проходили так. Обычно никто не хотел рисковать своей головой и слушался Елену Юрьевну беспрекословно.

– Он на всех парах так себя ведет? – Спросила преподавательница. От злости и удивления ее голос стал высоким. – Это нормально вообще?!

Никто не осмеливался ответить, лишь пара человек с первых парт пожали плечами.

– И откуда он к вам такой явился?

– Из Вышки, – Тихо ответил Игорь.

Преподавательница недовольно поджала губы, кинула еще пару недовольных фраз, покачала головой и все же вернулась к теме занятия.

Возвращение Ника заставило всех до единого повернуть головы в его сторону и начать бурно перешептываться. В руках он с невозмутимым видом нес шесть коробок из-под пиццы, которые водрузил себе на парту, уселся на стул, открыл коробку, жестом предложил кусочек Марине, а когда та, недоуменно глядя на соседа, покачала головой в знак отказа, сам от него откусил.

Прерванная на полуслове Дракониха покраснела от негодования.

– Не обращайте на меня внимания, продолжайте, – сказал Ник.

Елена Юрьевна резким движением захлопнула свою методичку, и буря, успокоившаяся на несколько минут, снова забушевала:

– Ты с какой целью сюда пришел? – Голос ее становился громче с каждым словом, – Ты здесь будешь мне представления устраивать?! Цирк в другой стороне находится!

Яров даже не пытался ничего ответить, просто сидел со сложенными на груди руками и наблюдал за нарастающим гневом Елены Юрьевны.

– Я с тобой разговариваю! Думаешь мне без тебя идиотов не хватает?! Я никого не заставляю здесь находиться. Бери монатки и иди гуляй, только даже не заикайся мне потом о зачете! – Уже вовсю кричала она.

– А вы знали, что крик в качестве воспитательной методики крайне неэффективен? – Безразлично поинтересовался Яров.

– Характер будешь в другом месте показывать! Имя, Фамилия!

– Воробьев. Антон.

Дракониха стала записывать придуманное парнем только что имя, когда он прервал ее:

– Ой, извините. Точнее, Голубев. Постоянно путаю, сами понимаете, есть определенная схожесть.

Сейчас я не была уверена, что пар из ушей может повалить только у мультяшных персонажей, потому что бедная Дракониха была к этому крайне близка.

– Как у него фамилия?! – обратилась она уже к нам.

Все молчали. Ник ухмылялся, прекрасно понимая, что никто пока не успел узнать его фамилию. Да даже если и успел, вряд ли бы кто-то осмелился выдавать его. Точнее, его фамилию не знал никто, кроме меня. Эта мысль почему-то зажгла во мне искорку азарта. Интересно посмотреть на его лицо, когда хоть что-то пойдет не по его.

– Никита Яров, – весь поток повернулся в мою сторону, – его зовут Никита Яров.

Елена Юрьевна записала его имя в список, пообещала Нику множество проблем и встречу с деканом и, кажется, даже чуть успокоилась, вернув себе хоть какую-то власть. Зато обернувшись в сторону Ярова, в его глазах, прикованных ко мне, я увидела надвигающийся ураган. Ураган, обещавший холодный ливень, оглушающий гром и молнии, сжигающие всех, кто не успел спрятаться.

– Знаешь, староста, ты становишься слишком надоедливой, – сказал он так тихо, чтобы слышала только я, – придется с этим что-то сделать.

До конца пары он больше не сказал ни слова. Еще одно затишье перед еще одной бурей