Czytaj książkę: «Криминальные истории»

Плохой советчик

– Витя! – тихонько позвала Катя мужа.

Виктор спал крепко и не отреагировал на тихий зов жены. Трясясь от страха, Катя позвала громче:

– Вить! Проснись.

Виктор вскочил:

– А? Что? – спросонья муж ничего не понимал.

– Витя! Иди сюда!

И Катя подтащила мужа к окну.

– Вон! Гляди!

Примерно в двадцати метрах от окна, а жили Бояркины в старой «сталинке» на первом этаже, несколько ребят пытались вскрыть замок столовой.

– Витя! Это воры? – спросила жена.

Катю колотило от страха, хотя муж, уже поняв в чем дело, гладил ее по плечу и даже пару раз поцеловал в макушку.

– Катюша! Успокойся, не трясись. Сейчас милицию будем вызывать.

– Лишь бы только они нас не увидели. Вить, потом все окна перебьют.

– Да с чего ты взяла? Сейчас приедут и всех схватят. Тюрьма им грозит, Катя. О чем они думали? Пьяные, наверное? – предположил муж.

– Давай звонить, Витя! А то откроют, смотри, как стараются. Зайдут, похватают продукты, да денег-то немного там, наверное? И убегут.

Виктор снял трубку, набрал ноль, и, вставив палец в окружность, под которой располагалась двойка, собрался вести ее до ограничителя, как вдруг жена вскрикнула:

– Погоди!

Виктор нажал на рычаг.

– Что, Катя? Что случилось?

– Витя, посмотри. Это ж Фенькин Сашка.

Виктор во все глаза смотрел на ребят, копошащихся у двери в столовую, и в ужасе признал в одном из них сына соседки. В их доме было всего восемь квартир. Дом стоял в тупике также, как и столовая. Соседи были друг другу как родные. В те времена квартиры не продавились и не покупались, а лишь крайне редко выгодно для обеих сторон обменивались. Поэтому люди жили несколькими поколениями, порою даже роднясь.

У Фени было три сына. Ну как говорится, два вроде бы неплохие, а третий так и вовсе дурак. Сашка был просто бедой, и не только Фениной, а всего двора. Хулиган, двоечник, безобразник, он не давал покоя ни взрослым, ни детям. Обносил соседские огороды и сады, освобождая их от урожая. Отнимал у малышей деньги, курил с малолетства, учился плохо, прогуливал уроки. Никто не мог повлиять на Сашку, даже участковый. Сколько раз он с ним разговаривал и на учет взял, а тому все нипочем. И вот теперь на воровство пошел. Он, видно, и навел дружков своих.

– Вить, испортим жизнь парню!

– Да он сам ее себе уже испортил.

– Витя, Феньку жалко. Одна с пацанами ломается.

– Ну что, тогда будем молча наблюдать? – Виктор помолчал, – а вот я сейчас пойду и навставляю паршивцу, а заодно и дружкам его.

– Витя, не ходи, – перепугалась Катя, – не пущу.

Катя вцепилась в мужа, а сердце снова зашлось в страхе.

– Чего это еще «не ходи!» Милицию не зови, сам не ходи. Пусть воруют? Так что ли? Катя, это же Сашка. Наш Сашка. Он же мне на рубашку сикал, и не раз. Я ж его за ухо трепал, велосипед чинил, физику объяснял. Кать, ты че? – быстро надевая спортивные штаны, рассуждал Виктор.

Накинув пиджак прямо на голый торс, он выскочил во двор. Катя, вся оцепенев от ужаса, наблюдала из окна. Вот Виктор подошел к ребятам. Те, похоже, испугались, но врассыпную не кинулись, Сашка им тут же что-то сказал, видимо успокоил, что это сосед подошел. Отошли от компании он и Виктор. Муж что-то говорит Шурке, а тот перебивает. Виктор берет парня за воротник рубашки, Сашка отстраняет руку Виктора. Он дает парню подзатыльник, и в этот момент подскакивает еще один и мощным ударом валит Виктора на землю.

Увидев, как муж осел и рухнул, Катя громко вскрикнула, открыла окно, не помня себя, вскочила на подоконник, спрыгнула на асфальт и с криком:

– Витя! Витенька! – кинулась к мужу.

Виктор лежал на земле, он был без сознания.

– Сволочи! Сволочи проклятые! – орала Катя, что было сил. – Феня! Феня! – выла Катерина. – Милиция! Милиция! Вызывайте милицию!

– Ты че, тетка? Ты че разоралась? – один из парней подскочил к Кате.

Удар мощной силы обрушился на женщину, и все померкло.

– Катя, умоляю тебя, не губи сына! – Феня сидела на краешке кровати и гладила Катю по руке. Огромная шишка на затлке, синяк, расплывшийся на все лицо, запекшаяся кровь в волосах, опухший правый глаз говорили об ужасах прошедшей ночи. Катя посмотрела на соседку левым глазом:

– Феня, а что дальше-то? Ну не заявим мы сейчас, не скажем, что это был твой сын. Дальше что? Фень, они ж грабить собирались!

– Катя, о чем ты говоришь? – отмахнулась и сморщилась Феня. – Пьяные были, дураки. Дети, Катя. Это ж дети! Да они бы в жизни не открыли дверь эту. Ну чего вы с Витькой полезли? Ну поковырялись бы ребята и ушли. Кать! Вина они хотели… выпить! Понимаешь! Ну себя вспомни! Мне Сашка сказал, что вина им не хватило! А в столовке у Дуськи всегда есть, ты же знаешь! О Господи, все знают! Из-под полы она продает. Ну? Кать? – Феня умоляюще посмотрела на соседку.

– Фень! Ты что сейчас городишь? Они Вите голову пробили. Он в реанимации. Фень, ты сейчас на больничной койке рядом со мной сидишь. Это дети сделали?

Феня схватила Катину руку и стала быстро-быстро целовать:

– Я тебя прошу, умоляю. Не говори, что Сашка с ними был. Скажи, незнакомые ребята. Пусть ищут. Катя, у тебя же тоже пацаны!

Катя отдернула руку.

– Уходи, Феня. Иди домой.

– Ты не скажешь, Катя? Умоляю! Катя! Прошу тебя!

Пятясь на выход, мать приседала и слегка кланялась.

– Прошу, Катя, прошу! Пожалуйста!

Феня расплакалась. Размазывая слезы по щекам и уже будучи в дверях, она сказала напоследок:

– Катя, это мальчишки. Неизвестно, что из твоих вырастет.

С тем и ушла.

В тот же день в палату к Кате пришел милиционер. Он задавал много вопросов, пытаясь выяснить, кто нанес женщине жестокие побои, что случилось ночью, и почему она вместе со своим мужем в три часа ночи оказалась на улице.

Катя отвечала односложно, не назвала никаких имен. И вскоре, сославшись на головную боль, попросила милиционера уйти, объявив окончательно, что никого из напавших на них она не знает, никаких примет не помнит.

Через пару дней Виктор пришел в себя, еще через день его перевели в палату, и жена пришла к нему проведать.

– Витя, я ничего не сказала ментам. И ты ничего не говори, ладно? – Катя помолчала. – Феня приходила, очень просила. Жалко мне ее, Вить. Одна она.

Виктор посмотрел на жену долгим взглядом.

– Катя, даже если он станет убивать родную мать, с места теперь не встану!

Как Виктор был близок к истине! Он ошибся лишь в одном.

Через пару лет Александр Третьяков пришел домой пьяный, начал буянить. Крики становились все сильнее и сильнее, и, когда отчетливо стал слышен крик Фени, Виктор не выдержал, выскочил в подъезд и стал тарабанить в ее квартиру.

Открыл ему Сашка, Феня тут же подскочила. Одним мощным ударом парень откинул мать назад. Виктор кинулся на него. Неизвестно каким образом вдруг возникшим у него в руках ножом Сашка пырнул Виктора в правый бок…

Витя умер в машине скорой помощи. Катя сидела рядом, ее душили рыдания. Последние слова Виктора были:

– Жалость – плохой советчик…

Чужое

Сергей еле-еле плелся и стрелял глазами вокруг, отыскивая причину зацепиться подольше на улице, чтобы не идти домой сразу после работы. Но причин как назло не было. Никаких бездомных котов и никаких старушек, попавших в беду, и даже ни одного одноклассника, которого не видел сто лет, и просто так не расстанешься. Сергей мог бы просто присесть на скамейку или даже зайти в бар и пропустить стаканчик, но проблем потом будет больше, чем удовольствия.

Жена Галина легко эти проблемы организует. Хотя она их ему устроит в любом случае. Приди он домой хоть на час раньше, они все равно будут. Галина пилила его бесконечно по поводу и без него.

– Шубу хочу, моя старая совсем. За границу хочу. Всего один раз съездили, а твой брат дважды семью вывозил. Дачу хочу. У твоих братьев есть, и у твоей мамаши есть, только у нас нет. Вот зачем старухе дача? Пусть нам отдаст. Только все официально, не на словах, а то потом твои Ванька с Игорем припрутся и права начнут качать. Машина у меня старая совсем, я другую хочу.

Когда Сергей пытался вставить хоть слово о том, что шуб купили всего два года назад, и ездили в Америку, а не в Турцию, как братья, и, что у него, у Сергея, вообще нет машины, а дача по завещанию и так достанется ему, то Галка тут же орала, что в Америку у него была командировка, а никакой не отдых, и он просто взял ее с собой, что у многих по три шубы, а дача никогда им не достанется, и, что она, Галка, быстрее кони двинет, чем его мамаша – старая перечница.

Два родных брата Сергея жили примерно в тех же условиях, что и он. Только жены им нормальные попались: не требовали невозможного. Ну где простому офисному сотруднику набрать столько средств, чтобы все прихоти своей жены исполнить?

Ничего Сергею в тот вечер на пути не попалось, поэтому пришел домой сразу, а дома, как ни странно, пирогами пахло. В жизни Галка ничего не пекла и не варила. Ролтоном да блинами из «Блинницы» пичкала. Начинку, правда, сама готовила, но это единственное, что она делала.

Пройдя на кухню, Сергей увидел, как его мама Валентина Петровна хлопочет у плиты. Пеклись пироги, замаринованная курица готова была отправиться на обжарку, в чашке с водой желтел картофель, горка нарезанных помидоров была накрыта бело-зеленым покрывалом из лука и укропа, как Сережа любил с раннего детства.

– Мамочка моя любимая приехала! – обрадовался он.

Мать и сын обнялись.

– А где моя мегера? – шепотом спросил он.

– В магазин ушла, – почему-то тоже шепотом ответила мать, – у нее как всегда ничего нет в холодильнике. А я хочу полуфабрикатов наделать. Ну в общем, все как обычно. Сережа, да ты руки мой. Садись, ужинать будем. Я все с собой принесла, уже приготовила.

Валентине Петровне было семьдесят пять лет, и была она еще старушка хоть куда. Обрабатывала сама дачу, полностью себя обслуживала, живя в однокомнатной квартире на другом краю города, но во многих современных вопросах совсем ничего не смыслила. Например, в деньгах, которые меняли раз пять за ее жизнь. Или в банковской системе…

Галя работала бухгалтером, в деньгах хорошо разбиралась и в банковской системе тоже. За ужином Валентина Петровна обратилась к ней:

– Галина, я вот спросить у тебя хотела, посоветоваться. Деньги дома я держу!

Сергей так и услышал, как Галка внутренне заорала: «Ах ты, карга старая, у тебя еще и деньги есть?»

Но Галя расплылась в фальшивой улыбке и промурлыкала:

– Что вы хотели узнать? Спрашивайте!

– Хочу сыновьям деньги оставить, а на днях соседская Ленка сказала, что проценты в банке какие-то платят. Правда это?

И снова Сергей явно услышал, как Галка крикнула: «Ах ты, старая плесень, хочешь детям отдать, так отдай. Так нет же, ей все мало, проценты надо!»

Но вслух Галя сказала:

– Конечно. Все зависит от того, сколько денег. Чем больше, тем выгоднее процент по вкладу. У вас сколько денег?

Когда мать назвала сумму, Сергей снова услышал, как Галка аж завизжала: «Так это ж и шуба, и новая машина. Откуда у старухи такие деньги?»

– Мам, – вступил сын в разговор, – а зачем ты их хранишь? Потрать на себя. Ну что ты в жизни видела? Нас одна поднимала, работала до шестидесяти пяти лет в интернате с обормотами. Съезди к тете Вере в Крым, давай одежду новую тебе купим! Или вот что, телек большой, плоский.

– Так ты ж мне подарил на Новый год.

Галка метнула искру в сторону Сергея. Если бы он был деревянный, то уже загорелся бы. Мать поняла, что выдала секретную информацию. Она прикрыла рот рукой, встала и начала быстро приговаривать:

– Ну да, я ж тебе денежку-то дала, и ты мне купил на Новый год. А то плохо старый уже показывал.

Но Сергей не стал ничего скрывать и прямо сказал:

– Мама, я тебе купил такой, на который сэкономить удалось, – и он презрительно глянул в сторону жены, – маленький он, побольше тебе надо. Давай купим. И диван у тебя старенький, Васька весь ободрал.

– Он и новый обдерет, – остановила его мать, улыбнувшись, – Галя, я деньги привезла. Давай завтра положим под проценты!

– Конечно, конечно, – защебетала Галина. – Прямо с утра сходим и положим.

Это было очень странно, что Галина так легко согласилась выпустить из рук деньги. Мать осталась ночевать, и с утра с Галиной они направились в банк.

Прошло полгода. Как-то уже поздно вечером Сергею позвонила какая-то незнакомая женщина, но номер был мамин.

– Здравствуйте! С вашей мамой все в порядке, – сразу сказала она.

Но сердце Сергея все-равно бешено заколотилось, хотя с мамой виделся дня три назад. Но мало ли что? Старенькая уже.

– Что с мамой? – заорал он.

Но женщина, видимо, была очень мудрая, она тут же передала трубку матери, и та сказала:

– Сереженька, я абсолютно здорова. В магазине я, но тебе все Людмила расскажет.

Волнение нарастало.

– Сергей, все в порядке. Но вам лучше приехать прямо сейчас. У нее полпакета наличности. На дворе темень. Я здесь в супермаркете с ней, дождусь вас, не оставлю ее.

Галя, отлично слышавшая переговоры мужа с матерью, спросила у начавшего собираться мужа:

– Ты куда? Что случилось? Ночь на дворе.

– Галь, да там с матерью что-то. Стоит где-то в супермаркете с большими деньгами, представляешь.

– Как это с деньгами? – ахнула она.

– Сам не знаю, приеду, расскажу все, – и Сергей помчался на другой конец города.

Галина, вытащила смартфон, набрала номер:

– Слушай, а что у тебя там происходит? Почему деньги у бабки, когда должны быть у тебя? Я же тебе подробные инструкции дала, и бабку описала хорошо. Мой помчался к ней! Она где-то в супермаркете стоит! Я полгода обдумывала эту операцию. Тебя, идиота, нашла! А ты все провалил! – орала Галка как резаная, не зная того, что вездесущая соседка, услышав крики из квартиры за стенкой, тут же приставала стакан к панели и услышала все крики слово в слово. Правда, она никак не могла слышать, что ответили на том конце провода. Вот досада!

А тем временем, некий Евгений, сорока двух лет от роду, трижды привлекавшийся к суду за мошенничество, и трижды же отсидевший приличные сроки, отвечал гнусаво Галке:

– Ты, сука, че разоралась. Все под контролем.

– Под каким контролем? – визжла Галка, и соседка снова хорошо ее слышала. – Не знаю как, чтобы завтра деньги были у меня! Нет! Сегодня! – распиналась мерзкая баба.

– Не ори! – еще раз пресек ее напарник и отключился.

Сергей подъехал к супермаркету. Вбежав в него, он легко отыскал свою маму. Рядом с ней стояла приятная светловолосая женщина. Она дружелюбно улыбнулась и сказала:

– Ну все, я пошла. А то сбежала, мужу ничего не сказав!

– Спасибо вам огромное! Может вам что-то купить?

Женщина замахала руками.

– Вы что, ничего не надо. Вы за мамой хорошо смотрите, а то с такими деньжищами гуляет вечером.

– Да-да, конечно, – промолвил Сергей.

Попрощавшись, Людмила ушла. Сергей порывисто обнял мать, прижался к ней как в детстве, ощутив приятный запах ванили, корицы и еще чего-то вкусного.

– Пироги пекла? – спросил он.

– Да, сынок! А как ты догадался?

Сергей ничего не стал отвечать, он взял маму под руку и повел к машине.

– Поехали тогда чай пить! – Сергей аккуратно вырулил с парковки и взял курс на мамину квартиру.

Зайдя домой, мама, слава Богу, снова превратилась в саму себя. Стала хлопотать у плиты, ведь не только чаем с пирогами потчевать сына.

– Давай, давай! Горяченького супчика поешь, сегодня варила. Фрикадельки. Как ты любишь с зеленью и со сметанкой.

Сергей с удовольствием приступил к позднему ужину. Потом они долго пили чай с ароматным пирогом с корицей. Это было странно, но Галка не звонила и не донимала его своими дурацкими вопросами.

– Мам, я у тебя останусь, можно? – вдруг принял решение Сергей, – только вот как с машиной, не знаю. Галкина она. Завтра с утра скандал будет, а сейчас я уже телефон отключу.

– Конечно, сынок, оставайся. К другой жене я бы тебя погнала сейчас, а к этой не хочется, – мать помолчала. – Может отбыл ты уже свою повинность? Дети-то ей, как вижу я, и не очень нужны. Иногда думаю даже, ой грех-то какой, что она и рада была тому случаю, когда ребеночка потеряла. Ну на руку ей было, что упал ты тогда на льду и ее за собой потянул.

Сергей вздрогнул:

– Мама, – игнорировал он ее вопрос и перевел разговор совсем в другое русло, – а что с тобой случилось сегодня? Что за деньги в мешке? Ты не рассказала мне…

– Сегодня утром мне позвонили и сказали, что из службы безопасности банка. Проблемы там у них какие-то. Попросил сегодня же деньги снять, и на следующий день, то есть завтра, положить снова.

– Мама, почему мне не позвонила?

– Звонила тебе и мальчишкам. Ты не ответил, а братья твои в рейсе. А голос сказал, срочно, иначе процентов лишитесь.

– Что за абсурд? – удивился Сергей.

– Ну так вот. Пошла я в банк уже ближе к закрытию, не смогла раньше. Пироги же затеяла. И все деньги сняла. Ой, а наешь, кого я там встретила? Женьку Евсеева.

– Что за Женька?

– Ну как же, хулиган мой, из десятого «б». Помнишь жил у нас месяца три? Ну отец-алкаш выгнал из дома его, а мать избил. В больнице она лежала. Полгода, однако. Бульоны я ей носила, а папашу посадили.

– Вспомнил, мам. Ну и как он сейчас?

– Да не знаю. Странный какой-то. Столько лет не виделись, а он глаза выпучил, поздоровался сквозь зубы и деру дал, как будто я прокаженная. А я так обрадовалась, за ним следом выскочила. Ору: «Женька, ты куда. Женя!» А он, не оглядываясь, убежал, только пятки засверкали. Я ничего не поняла, – развела руками Валентина Петровна.

– Мама, стыдно ему. Ты ж понимаешь. Сидел он, и не раз.

– Эх, помню сынок. Хороший парень был, за малышей заступался, девчонкам на субботниках помогал. Как же так? И ведь не раз, и не два сидел.

– Давай укладываться, мама.

– Сынок, что же мне с деньгами-то делать?

– Не знаю. Это твои сбережения, тебе и решать.

Рано утром в квартире Галины раздался звонок. Заспанная, еле поднявшись с кровати, она проследовала в прихожую, приговаривая:

– Сейчас ты у меня схватишь горя, я тебе устрою сладкую жизнь. Совсем со своей мамашей помешался.

Но Галя ошиблась. На пороге стояла соседка, а не ее не ночевавший дома муж, а рядом с ней крутилась ее собачка, видимо, Мария Викторовна гулять ее выводила. Галя лютой ненавистью ненавидела всех собак, старух и детей.

– Вы чего в такую рань трезвоните? – рыкнула она на раннюю гостью, брезгливо посмотрев на нее и на ее питомца.

– И тебе доброе утро, Галочка! С тебя триста тысяч, – мило улыбаясь, промолвила шантажистка.

– А чего не миллион? – лениво протянула Галка.

– А ты права, почему бы и не миллион! Согласна! Давай миллион.

Галка расхохоталась:

– Вам психиатричку вызвать?

– Смотри, как бы тебе самой ее не пришлось вызывать. Не будет денег к вечеру, Сергею скажу все!

Галя изменилась в лице:

– Что именно?

– Так и знала, – удовлетворенно проговорила соседка, – что не единственное это твое преступление.

– Да, какое преступление? Вы о чем, вообще?

– Я все знаю. Деньги на бочку. Все, точка! Больше ничего не скажу. Если хочешь, чтобы никто от меня ничего не услышал, миллион гони. Поняла? – старуха злобно посмотрела на Галю, открыла дверь и зашла к себе.

Галя ринулась в квартиру, схватила телефон:

– Евсеев, быстро на наше место. Через пятнадцать минут.

– Нет, – твердо сказал Евгений.

– Как это нет? – ахнула Галка.

– Так! Нет и все, и номер мой забудь.

– Нас рассекретили, – заорала Галка, – соседка моя. Откуда она все знает? Миллион требует, иначе все дураку моему выложит. Где я ей возьму такие деньги? С ней что-то делать надо, – Галя рвала и метала.

– Что? Убить? Ты дура, Галя. Я – мошенник, поняла. Но не убийца. Тебе это ясно?

– Где деньги, мошенник?

– Нигде. Забудь ты про эти деньги, – и Женя отключился.

«Вот ублюдок!» – Галя расшвыряла по комнате все, что ей попало под руку и стала орать:

– Мразь! Мразь! Какая же ты мразь! Все, вы все сволочи! Как я вас всех ненавижу!

Она в изнеможении бросилась на кровать, зарылась в подушку и глухо зарыдала. В замочной скважине завозился ключ. Галка быстро вскочила.

– Что у тебя за погром? – спросил Сергей, входя в комнату.

Собственно говоря, ему было все-равно, что происходит, и почему в комнате такой беспорядок. Слова матери, сказанные вчера вечером, проняли его до самого сердца.

«А может действительно, хватит уже? Отбыл я свою повинность?»

С Галкой он познакомился, когда та училась в десятом классе. Симпатичная, черноглазая девушка с косой до пляса и с идеально ровными ногами вселилась в его сердце. Он, будучи старше на пять лет, не знал, как к ней подобраться. Почему-то думал, что засмеет она его.

Но Галя, напротив, с удовольствием приняла предложение пойти в кино, а в темноте кинозала, прильнула к Сергею бочком и сама взяла его руку.

После сеанса парень конечно же пошел ее провожать, и в подъезде Галка тоже проявила инициативу, прижалась к стене и потянула на себя стеснительного Сергея, впившись в его губы. Целовалась она классно, и нисколько не смущаясь, оторвавшись от него, дала инструкции, как это надо делать правильно.

– И не вздумай пускать в меня слюни! – приказала она, ошарашив Сергея еще больше.

Он тогда убежал, перепугавшись такой осведомленности девушки. Но Галя снова взяла инициативу в свои руки и позвонила Сергею. Но на сей раз, видимо, поняв, что допустила оплошность, она была кроткой как ангел. Опускала глазки, почти не разговаривала, а потом сказала:

– Ты прости меня, Сережа, я не такая. Это Анька, подружка, меня научила. Ты ведь взрослый уже, а я пигалица против тебя. Так Аня сказала. Ну вроде как неинтересно тебе со мной будет, а я вижу, что ты другой.

Сергей тогда по-иному взглянул на Галину и решил все-таки попробовать встречаться с ней. Галя больше инициативы не проявляла, Сергей тоже, поэтому первая брачная ночь прошла, как полагается. Забеременела Галка сразу, и вот тогда уже и начал проявляться ее отвратительный характер. Галя бесконечно пилила Сергея по малейшему поводу, вечно была недовольна, в особенности его мизерными заработками. Сергей делал скидку жене, думая, что, родив, она станет прежней кроткой Галиной – милой девушкой с косой до пояса.