Czytaj książkę: «Аномалия»
Генеральный План застройки Небесного Форпоста…
Документ представляет собой карту города в той её фазе, в которой он находится в данный момент времени. Однако следует оговориться. Генеральный План не является тем, что принято считать планом, в, так сказать, цивилизованных мирах. План застройки Небесного Форпоста представляет собой нечто сильно напоминающее диораму, за исключением одного маленького нюанса. Любая диорама по своей сути статична. Её один раз создали, и она есть. Конечно, в неё можно вносить некоторые изменения, но в целом модель остаётся. С Диорамой Небесного Форпоста всё было не так однозначно…
Главной проблемой, связанной с Планом, было то, что никто не знал, когда и кем он был создан. А ещё, и это самое важное, почему он до сих пор не потерял своей актуальности. Складывалось впечатление, что город рос параллельно с ним, и кто в этом тандеме был ведущим, а кто ведомым, было не вполне очевидно.
Самое раннее известное упоминание о Плане гласит, что он, или точнее она, если всё же считать План Диорамой, легко мог поместиться в среднего размера хьюмидор, и ещё бы осталось место для пары сигар. Но время шло…
С улицами Небесного Форпоста всегда что-то происходило. Они менялись, застраивались, появлялись там, где их раньше не было, образовывали перекрёстки и тупики… И всё это отражалось в Плане. В своё время муниципалитет подключил магов к изучению этого явления, но Магический университет после года исследований потерпел фиаско. Не приведя сколько бы то ни было внятных объяснений происхождения феномена Плана, маги сослались на какие-то дремучие тексты, о существовании которых они якобы слышали, и посоветовали муниципалитету не лезть в это дело, во избежание неизвестных магической науке последствий. Муниципалитет так и поступил.
С тех пор прошло много лет. Диорама занимает часть зала, специально выделенного для неё в муниципалитете. К ней без большой надобности стараются никого не пускать, а охранять её призван специально сформированный для этой цели отдел городской стражи, подчиняющийся лично капитану Арленди. Помимо охраны, на базе муниципалитета и Магического университета был создан строго секретный отдел смотрителей. Они следят за изменением в Плане и пытаются просчитать векторы его развития.
А между тем План всё так же продолжает соответствовать городу. Однако несколько лет назад на нём стали появляться аномалии. Возможно, с точки зрения самого Плана эти места аномалиями и не являются, зато с точки зрения бизнеса аномалия – слишком мягкое определение этого безобразия.
В одной из таких аномалий умирала ведьма. Она умирала уже довольно давно, и пока что у неё ни разу не получилось это сделать. Собственно, пыталась она это безуспешно провернуть уже несколько лет, поскольку по её расчётам ей было давно уже пора. Однако за ней всё не приходили и не приходили. Ведьма даже стала подозревать, что про неё забыли, хотя в возможность такого верилось с трудом. Год назад она написала письмо с запросом. Технически это было непросто. Ведьма провела большой и крайне сложный ритуал. В качестве гонцов взяла сову, белую крысу и самого чёрного ворона, какого только смогла найти. Письмо улетело по адресу, но ответа так и не было.
Прошло больше года с момента отправки письма. На дворе была весна, что, в свою очередь, означало приближение шабаша.
Уже не первый год на шабаше её не ждут, а она приходит. В прошлом году, появившись на празднике, она напугала двух демонов, почтивших своим визитом достойное собрание. Демоны, используя охранные руны и пассы, сбежали в Доронат, утверждая при этом, что нормальный человек столько жить не может. Но она жила… Причём жила вполне неплохо. У неё не было проблем с ногами. Конечно, она уже не прыгала, как когда-то в молодости, но всё же… И внешне она не походила на восставшего из гроба мертвеца. Старая, конечно, но не более того. Даже проблем с памятью у неё не наблюдалось. Складывалось ощущение, что время для неё остановилось, в физическом плане, а вот жизнь каким-то образом продолжилась.
Ведьма повернула голову со смертного одра и посмотрела на своего ученика. Очень толковый молодой человек, с огромным талантом. Это был её пятый ученик за всю жизнь, и второй мужского пола. Ей привели его, когда ему было девять. Сейчас ему пятнадцать. Высокий и довольно худой, не как какой-нибудь эльф, конечно, но… У него были тёмные волосы и очень глубокие чёрные глаза. Эти глаза его и подвели. В девять лет его родителей позвали в школу и непрозрачно намекнули, чтобы они забрали своего смышлёного сына и отдали магам, или кому-нибудь ещё, или, на худой конец, увезли в лес и там оставили. Проблема была в том, что он любил играть в гляделки, потому что всегда выигрывал… а вот проигравшая сторона… потом могла начать заикаться, писаться, перестать нормально спать, или вообще спать по ночам, заболеть какой-нибудь непонятной болезнью, покрыться прыщами, лишаями и прочее.
– Это, конечно, всё совпадение, – сказала директор, – но лучше давайте будем расставаться.
Семёну нравилось в школе, но пришлось переходить в другое место. Другим местом оказалось не так просто обзавестись. Маги его не взяли, сочтя бесталанным, в школу наёмников не приняли по физическим кондициям, в младшую группу молодых стражников не взяли по той же причине, по которой выставили из обычной школы. Оставался выбор между училищем сантехников и лесом. В перспективе лес был точно безопаснее, ибо сантехник в Небесном Форпосте это, как всем известно, вторая по опасности специальность. Ситуацию спасла его бабушка. Она вовремя вспомнила про ведьм с колдунами. Так он попал в ученики. Ведьма сразу распознала в нём неимоверный талантище, который классическим магам был бесполезен, в силу различий в фундаментальных подходах к работе с энергиями и прочей их магической дребеденью. А вот настоящее, древнее, идущее, так сказать, из глубин тысячелетий… колдовство… пусть и не такое сильное, как у тех же магов, но всё равно прекрасно работающее, Семёну подходило как нельзя лучше. Фактически он с ним уже родился, осталось только открыть кран. И ведьма открыла.
Всё было прекрасно. Он должен был стать и, возможно, ещё станет выдающимся колдуном, но была одна проблема. Его пытливый ум постоянно пытается найти приключения на ту самую часть тела, которая, собственно, была ни при чём. И это не всегда была именно филейная часть. Конкретно в этот момент он мазал нос колдовской заживляющей мазью. Ему, видишь ли, стало интересно, весенние коты поют одинаковую арию, или у каждого свой репертуар. Дело закончилось тем, что его укусила кошка, которой он сорвал свидание своим исследованием, как раз за его любопытный нос. Надо ли говорить, что песни поют коты, а не кошки… В общем, по мнению Марфы он ещё легко отделался. С кошачьими Небесного Форпоста шутить очень опасно.
Кто-то завозился в её кровати, потом через ведьму перешёл кот. Это был её кот. Он не являлся вассалом кошачьего герцога, поскольку был колдовским котом. Ведьма не вполне понимала, как это у них работает, но колдовской кот на все свои девять жизней поступал в распоряжение одной хозяйки, а точнее ведьмы, ну или колдуна. Кот бесцеремонно наступил на неё, зевнул и спрыгнул на пол. Это был Варфоломей. Крупный чёрный, довольно пушистый котяра, на морде которого было написано что-то типа «Не влезай. Убьёт!». По подсчётам ведьмы он коротал с ней уже пятую или шестую жизнь. Кот подошёл к её ученику, сел и посмотрел на него, как на идиота. Ученик повернул голову. Теперь нос определённо являлся самой заметной частью его, в общем-то, вполне симпатичного лица. Нос распух, и в качестве дополнительного украшение на нём был приличного размера шрам. Ведьма вздохнула. Она решила повернуться на бок и подождать ещё полчаса, но в этот момент на улице что-то бухнуло. Дом содрогнулся, в шкафах зазвенела и застучала посуда. Сперва ведьма решила, что это оно. Но это было другое. Раздался ещё один бух, ведьма села. Она надела вязаную старую кофту, некогда имевшую коричневый цвет, поверх длинной утеплённой рубахи, в которой лежала. Поверх кофты она надела вязаную и очень древнюю жилетку, изначальный цвет которой, в виду её древности, идентифицировать было невозможно. На жилетку накинула платок. Относительно предыдущих деталей туалета он был практически новым, ведьма прикупила его на ярмарке пятьдесят три года назад. Скинув домашние тапки, она всунула ноги в нечто, когда-то очень давно, бывшее обувью, и вышла на улицу.
Её маленький домик располагался в оживлённом квартале новой части города. Хотя она хорошо помнила, что вокруг был весьма дремучий лес, а ещё ручей. Но если ручью повезло стать хотя бы питьевым фонтанчиком, то лес просто перестал быть. Раздался ещё один бух. Ведьма повернулась и пошла на окраину своего небольшого участка земли. Прямо за её забором группа гоблинов рыла котлован. Помимо рытья котлована они забивали в землю здоровенное бревно, используя для этого переделанное стенобитное орудие. Завидев ведьму, гоблины опасливо заозирались, то ли в поисках прораба, то ли направления бегства.
– Вы что творите! – рявкнула ведьма. – Я тут помереть пытаюсь!
Гоблины побросали лопаты и сгрудились на противоположном от ведьмы краю ямы.
– Я кого спрашиваю?! – Ведьма опёрлась о забор, и тот жалобно заскрипел.
Из кучи гоблинов вытолкнули, судя по виду, самого не ценного. Щупленький, для гоблина, разумеется, невысокого роста, он опасливо озирался, но направился в её сторону. Медленно обойдя яму, гоблин остановился метрах в двух от ведьмы.
– П… пр… прстите, Госпожа Ведьма, мы не знали, что вы так заняты… Но тут такое дело, нам в общем… Госпожа Ведьма…
– Господа в Магическом университете, – перебила его ведьма, – а я Марфа, или Чёрная Марфа, если тебе так больше нравится.
