Czytaj książkę: «Живодёр»

Пролог

“Серийные убийцы – это мы, ваши сыновья, ваши мужья, мы – повсюду.”

Тед Банди, американский насильник-убийца ©

Если бы мама увидела меня сейчас, она бы спросила: “В чем же мы ошиблись, Коля?”. Не знаю, что бы я ответил ей – наверное, я бы вообще не стал ничего говорить. В конце концов, я не обязан держать ответ перед мертвыми людьми – если бы это было нуждой, многим людям было бы тяжелее жить.

Наверное, я просто плохой человек. Такова моя природа. Таким я родился – таким меня и убьют. Но думать об этом не в моих правилах – жизнь слишком коротка, чтобы ждать смерти.

Каждый день передо мной расступается мрак. Я блуждаю во мгле спутанных мыслей и мечтаний, в багровой полудреме, и не чувствую ничего, кроме необходимости поддерживать эту тьму в своей душе. С этим ощущением я наконец вырываюсь из мрака и… Открываю глаза.

Новый день приходит, и о его рождении возвещает обыкновенный будильник. Я лежу, не спеша подниматься, и смотрю в потолок еще сонным взглядом. За эти мгновения в моей голове проносится целый десяток картин, изображающих моих соседей с их серыми помятыми лицами, растрепанными волосами и абсолютным равнодушием ко всему окружающему. Они встают с постелей, нехотя приводят себя в привычный вид, пьют кофе и едут тратить еще один день своей жизни. А что же я?

А я встаю. Я открываю глаза и с необычайной бодростью поднимаюсь на ноги. Этот день, как и многие, принадлежит мне, потому что я хочу жить. Хочу как никогда. “Это все неправда, ты – не человек!” – скажете вы, зевая, и я кивну, потому что отчасти это так. Но отчасти и совсем наоборот.

Взяв телефон, я ставлю недавно найденную песню, которая мгновенно мне полюбилась, и теперь она сопровождает мое будничное утро. Работа ждет, дел непочатый край и день расписан по часам, но мне сегодня не до тоски по беззаботным временам юного безделья. Чтобы выбросить из головы излишнюю сонливость, я приступаю к зарядке. Небольшой комплекс упражнений, разминка, растяжка – жаль, что нет времени выйти на пробежку. Впрочем, обычной зарядки мне хватит, чтобы не клевать носом и не потягиваться лениво каждые пять минут.

Я иду в ванную, чтобы принять освежающий душ. Хочется выглядеть великолепно и живо, и под ритм мелодии я наскоро наполняю свое тело энергией на весь день.

И вот он я у зеркала. Что тут скажешь – до моделей и культуристов мне далеко, но упорные тренировки не позволяют заплывать жиром и тощать до голых костей. В современном мире очень важно удерживать эту норму, чтобы тебя не запоминали как “того толстого парня”. Это правда жизни, что бы не говорили борцы за бодипозитив.

И вот время завтрака. Что ж – в этом я остаюсь верным себе и достаю коробку хлопьев из шкафа. А что – это ведь лучше, чем жирная глазунья с порезанной колбасой на сковородке. Неделю таких завтраков – и ты напрочь теряешь привычку есть по утрам, и в итоге и ты, и твое пищеварение, и впоследствии нервы просто страдаете, а ведь неприятностей и так хватает. Вот что я вам скажу, ребята – завтрак должен быть вкусным и питательным, а если он еще и быстро приготовляется, то ему вообще цены нет. Были времена, когда я совсем не следил за своим рационом, и это были не лучшие времена, признаюсь честно. Тело – это храм, а храм нуждается в должном уходе, иначе все его великолепие померкнет.

Но будни не ждут, и я покидаю свою квартирку, чтобы отправиться на работу. Да, хотелось бы, конечно, однажды избавиться от необходимости проделывать эти скучные манипуляции в офисе, но случится это явно не сегодня. У подъезда неподалеку меня ждет мой ржавый приятель Вольво, который вот уже несколько лет каждый день тарахтит как в последний раз. Сегодня, как и всегда, именно ему выпадает честь протащить меня через утренние пробки в обитель рутины, которая, к счастью, временами оплачивается.

Город у нас достаточно большой, но до гигантов вроде столицы ему далеко. Несколько сотен тысяч человек ежедневно выполняют подозрительно схожие действия, при этом практически не замечая друг друга. Мне всегда это казалось забавным: тебя окружает столько народа – сотни, тысячи человек, а ты все равно одинокий, как мавр-изгой в восточной Сахаре. Подобные мини-открытия поддерживает во мне хорошее настроение почти всегда.

Вот, например, равнодушие людей к бродячим животным. Пока я еду на работу, мне на глаза попадаются такие. Собаки, облезлые, беспородные, ползают по улицам, спят в кустах и на остановках, лакают воду из бензиновых луж и в конце концов остаются трупами где-нибудь на дороге. А вот и кошечки – тоже ничего приятного. Заразу разносят только так, гадят в подвалах и поддерживают старческий маразм, поэтому у моего подъезда всегда перевернутая миска каких-то объедков, которыми соседка подкармливает местный подвальный зверинец.

Не то, что бы я не любил животных. Мне, скорее, просто неприятно видеть их больной и беспорядочный расплод. Одно дело, когда они мирные, и совсем другое, когда иная дворняга рычит на тебя с пеной у рта. В такие моменты, если удается не впасть в панику, ты понимаешь, что это существо просто нарушает порядок жизни в твоем мире.

Ему, как кажется, здесь просто не место. Это скорее мусор, который кому-то надо выбрасывать.

Глава № 1

Вот так задумаешься и не заметишь, как вся эта дорожная тягомотина с постоянными простоями на перекрестках наконец заканчивается. А вот и мой офис – тихое, спокойное местечко с кабинками, где тебя никто не потревожит, и ты сам не помешаешь другим людям. Несмотря на общую нелюбовь к рутинным и скучным делам, я все же считаю, что у меня интересная работа и в своем роде “креативная”. Довольно трудно сыскать такую позитивную вакансию в море невыносимо депрессивной работы.

– Сволочь! Кемпер! – услышал я приглушенный голос из одной кабинки и увидел там своего коллегу Рому. Этот парень был самым молодым из нас и имел не самую лучшую репутацию – постоянно резался в эти свои стрелялки, и начальник его время от времени ловил за этим. Но никакие выговоры и угрозы не заставляли Рому прекратить это дело. Никогда не понимал эти игрушки, где ты буквально пачками убиваешь людей. И каково разнообразие этих игр – стрелять можно в кого угодно, даже в собственную бабушку. Но Рому, видимо, это устраивает.

– Здоров! – поприветствовал я его, и Рома помахал мне, не глядя. Сегодня наверняка снова попадется. А вообще это здорово – в коллективе должно быть что-то расслабляющее. Работа должна воодушевлять или хотя бы просто приносить какое-то удовольствие – это я не перестану твердить, и, в принципе, шеф мог бы выделить Ромке какое-то время на игрушки, и не придется скрываться. Но, конечно, этого не будет – сразу окажется, что у каждого работника есть свои потребности, и каждому надо обеспечить индивидуальный досуг в рабочее время, а этим никто не станет заниматься. Невыгодно, в конце-то концов.

– О, привет! – поздоровался со мной проходивший мимо мужчина. Он здесь недавно, и я еще даже не узнал его имени, а стоило бы. Проходя мимо кабинок, я то и дело ловлю приветы, жму руки и отпускаю плоские шутки – это тоже, если позволите, часть моей будничной рутины. Хорошие отношения с людьми – залог жизненного позитива. Разумеется, настоящих друзей у меня здесь нет – все наши связи с этими ребятами обрываются сразу же за офисной дверью. Зато здесь мне никто не копал яму за спиной, никто никогда не пытался влезть в мою жизнь или опорочить мое имя. Ко мне просто нормально относились, как и положено – с вежливым интересом к мелочам вроде самочувствия, но с абсолютным равнодушием в действительности. Это устраивает. Это, если не сказать, основа моей жизни.

Но вот он я на месте. Компьютер, бумажки, свежая стопка документов, обязательных к просмотру. “Да уж.” – вздыхаю я про себя и падаю на стул. Стрелка часов замедляется, и мой компьютер тихо просыпается от дремы.

Хм, так что же у меня за работа? Как я уже сказал, она интересная, даже несколько неординарная. Вот у вас есть домашнее животное? Предположим, ваша забота о нем не ограничивается кормлением и уборкой отходов, предположим, вы очень заинтересованы в том, чтобы ваш питомец был здоровым, красивым по своим меркам и послушным.

Вот тут-то и появляемся мы – безымянный офисный люд, который ведет разработку различных товаров как раз в этой сфере. Специальные аксессуары, товары для дрессировки, различные игрушки, одежда и многое другое – круг весьма широкий и позволяет даже самому обыкновенному человеку почувствовать себя способным на творчество и искусство. Редкое везение с работой, но даже здесь нужно правильно к ней относиться. Не считать ее за должное, наверное. Стоит позволить привычке появиться – и даже самая интересная, самая необычная работа станет просто тяготой, от которой захочется куда-нибудь сбежать.

Дела идут, контора пишет – и вот потихоньку приходит минутка расслабиться. Напряженная мелодия работы сменяется шумом наливаемого кофе и разворачиваемых упаковок с едой. Начинаются разговоры, и вот здесь, открывая свой контейнер с обедом, я начинаю слушать. Воистину успокаивает такая болтовня за стенками и тут, и там – вселяет веру в то, что тебя окружают не машины из мяса. Болтают обо всем, чаще о жизни, об отношениях, а вот там, на пару кабинок вправо о политике затеяли. Вот я слышу женский голос – моя, с позволения сказать, соседка начинает болтать по телефону со своим парнем.

Простые разговоры практически ни о чем, существующие только для того, чтобы потратить это время и хоть как-то развлечься; реже они затеваются именно для кого-то. Человеческое общение редко несет в себе помощь кому-либо: с теми, кто обычно нуждаются в дружеских разговорах, они в основном не случаются, и осознание этого заставляет меня улыбнуться с ложкой во рту. Не так уж и сложно быть на позитиве целыми днями – главное, иметь что-то, что питает силами твою улыбку. Очень легко расстраиваться, видя несовершенство мира – да, он несовершенен, и мне очень жаль. Таков он есть, таким мы его делали на протяжении сотен лет. Ты не откроешь Америку, если заметишь, что в жестокости человечество преуспело значительно больше, чем в любви, но повод ли это отчаиваться?

Вот тут мы разойдемся во мнениях, ибо ничто так не вдохновляет менять мир к лучшему, как его становящееся все менее выносимым несовершенство. С этим правилом я предпочитаю жить и не перестану верить в то, что худшие времена сменятся лучшими, когда люди поймут, что зашли слишком далеко.

Но это уже приземленная пустословная философия. Ну а на что тратить эти короткие перерывы как не на праздные пустые разговоры, верно? Они мгновенно стираются в памяти, как только все возвращаются к работе. Сегодня я тружусь над своим новым проектом – отпугиватель для собак. Некоторые питомцы бывают очень непослушны, и, конечно, существуют и более мягкие способы продемонстрировать свое превосходство, но существуют и люди, которым не очень хочется трудиться над воспитанием своих животных. Для них я и хочу разработать этот пультик – нажимаешь кнопочку, и пёсик, содрогнувшись от судорожной боли, выполняет все твои команды. Соблюдается порядок, и твое животное понимает, каково жить по порядку. Совсем как человек.

За этим увлекательным трудом проходит весь рабочий день, и я обнаруживаю это, когда люди начинают шуметь, собирая вещи и затевая все те же разговоры. Я закрываю программу и выключаю компьютер. Кажется, на сегодня мои заботы окончены, но это не совсем так. Будто бы по мановению волшебной палочки в кармане начинает звонить телефон, и я вынимаю его, уже зная, кто у аппарата.

– Коля? Привет. – из трубки доносится прелестный голосок девушки по имени Диана – этой волшебницы, что пробуждает в моем черством сердце нежность и трепетание. Да, этот вечер я предпочту посвятить именно ей – пойдем покушаем где-нибудь, посидим и насладимся компанией друг друга. Диана вдохновляет меня, ведь часть моего позитива – это дело ее нежных рук. Что тут скажешь – женская ласка воистину всесильна.

– Привет, милая. – произношу я мягко и, схватив свою сумку, направляюсь на выход. – Скучал по тебе весь день. Как ты?

– Ох, ну устала немного, – признается она, – и соскучилась тоже. Хочу увидеться.

– Это можно. – говорю я, махая рукой вахтеру. – Как насчет небольшого ужина в каком-нибудь приятном месте? Я вот знаю одно, так что остается добиться твоего согласия.

Она усмехается.

– Заедешь за мной?

– Почту за честь. – улыбаюсь я и открываю дверь машины. – Жди меня, целую.

– Приезжай скорей. – и разговор окончен. Я выезжаю на вечернюю дорогу и сразу же

встаю в пробку. Черт.

Диана – славная и в каких-то отношениях необыкновенная. Она привлекла мое внимание именно этой манерой абсолютного контроля своих эмоций – эта непроницаемая маска на ее лице исчезала лишь в редкие моменты нашей близости, и в остальном я мог наблюдать лишь стандартные эмоции и реакции. Диана всегда держалась осторожно, и, наверное, именно это заронило зерно моей привязанности к ней. Неприступность вдохновляет к штурму, и редкие победы, когда эта девушка смотрит на меня глазами, полными чувства, заставляют меня и дальше осыпать ее вниманием, заботой и нежностью.

Я заезжаю за Дианой, и она очень скоро появляется в своем подъезде. Стиль свой она сохранила ее с юности – черные тона во всем. Джинсы, ботинки и пальто – просто, но со вкусом, как я и люблю. Она садится в машину, и в мой нос, привыкший к пыли салона, ударяет аромат ее парфюма. Это непередаваемое сочетание тонко выверенного букета и естественного запаха женщины не одно столетие ввергает мужчин в очарованную дрожь. Диана смотрит на мое восхищенное лицо с недоумением.

– Что? – спрашивает она, но я не отвожу взгляда.

– Ты так прекрасна сегодня. – мой голос становится тише с каждым словом. – Я бы смотрел на тебя остаток жизни.

И Диана дарит мне поцелуй. Он непродолжителен, и, прежде чем я успею войти во вкус, она оставляет мои губы. Мы улыбаемся друг другу, и я начинаю выезжать из двора. Я везу ее в один приятный тихий ресторанчик, даже, скорее, бар, чтобы малость расслабиться. Дорога проходит в попытках завести оживленный разговор, но мы не можем найти темы и общаемся обрывками, мол, как дела, нормально, а у тебя, да тоже ничего. Но это норма своего рода – такие уж мы с ней. Будничная поездка в машине – совсем не то место, где можно поговорить по душам двум знающим друг друга людям.

Мы заходим в ресторан, и нас ведут к свободному столику. Диана доверяет разговор с официантом мне, и я вежливо прошу дать нам минутку. При этом я не могу назвать эту девушку стеснительной или скромной – она вполне способна и будет брать свое, если в этом появится необходимость. Диана считает, что не стоит демонстрировать всю себя при любом удобном случае – это не в ее правилах. Она всегда сохраняет отстраненность, дабы быть в безопасности от людей. Еще одна мелочь жизни, которая меня забавляет, и, в моменты ее осознания, я беру руку Дианы и с теплом смотрю в ее глаза. Она, разумеется, не понимает моего порыва, но не подает виду и улыбается в ответ.

Обычный ужин обычного дня, разве что дороже на пару тысяч. Мы по-прежнему болтаем о пустяках, чтобы просто не молчать, и я уже предвкушаю вечер в обнимку с дамой моего сердца, как вдруг ей звонят – это ее мама. Диана, несмотря на общее равнодушие к людям и их чувствам, печется о своей матери, которая недавно серьезно заболела. По лицу девушки я понимаю, что сегодня мне ничего не светит. Диана извиняется и целует меня в попытках спасти положение, но по мне и не скажешь, что я расстроился. Обнимаю ее крепко и снова целую, и лишь затем отпускаю. Ее парфюм остается со мной на некоторые мгновения.

Но это ничего. Конечно, я бы хотел сегодня понежиться в ее руках, но мне все же найдется чем заняться. Заплатив за ужин, я еду домой.

Наступает глубокий вечер. Я, до того просиживая за ноутбуком, смотрю на часы и расслабленно вздыхаю. Кажется, время пришло.

Закрыв ноут, я иду к шкафу и начинаю в нем рыться. Несмотря на неудачу с Дианой, я все же знаю, что мне можно сделать. Эх, эта ее мама! Я никогда ей не нравился, хоть и знакомы мы относительно недавно. Нет, это какое надо иметь воспитание, чтобы прямо при человеке говорить, что “он какой-то себе на уме”? Я виду не подал, но все же запомнил. Что тут скажешь – родители. Считают своим долгом оберегать чадо от всего, что им самим не нравится, а потом удивляются, почему ребенок вырастает замкнутым и неспособным к нормальному социальному существованию. Думая об этом, я достаю свои любимые джинсы и свитер, предвкушая предстоящую ночь.

Нет, родителем надо уметь быть, иначе вы рискуете потерять ребенка. Скажу вам по своему опыту – он не простит вам ваших ошибок. Когда вырастет, бросит и никогда не вернется, не потому что он такой неблагодарный ублюдок, нет. Просто он таким вырос, не способным простить вас. Вы его таким воспитали. Заканчивая одеваться, я иду в коридор и надеваю свои любимые армейские ботинки.

Кажется, все готово.

Ночной город всегда поражает своим загадочным затишьем. Удивляешься тому, как умело и быстро попрятались все эти сотни тысяч муравьев, что в иной раз ни одного не увидишь за ночь. Тьма, абсолютная и одинаковая для всех, опускается, выползает из теней и захватывает все, до чего не достают электрические лучи ламп и уличных фонарей. Прекрасное время для того, чтобы успокоиться, собраться с мыслями и сделать то, что уже давно собирался и планировал. Любое дело должно быть выполненным, иначе время, потраченное на него, уходит безрезультатно. Я иду по затемненной стороне улицы и гадаю, какой из старых фонарей померкнет первым.

Иногда, гуляя в такое время, я замечаю, как один из них гаснет прямо над моей головой, иногда они зажигаются, стоит мне выйти из-под их сени. Ночной ветер обдувает лицо и холодит тело, но я уже привык этим условностям. За все время дороги мне не встречается ни души.

И вот я останавливаюсь у большой витрины. Мой добрый взгляд скользит по содержимому прилавков магазина, и я вижу всевозможные клетки, когтеточки и сорта кормов. Поднимаю голову и вижу знакомую вывеску зоомагазина – я на месте. В свете фонаря я различаю свое отражение в витрине – абсолютно черный неразличимый силуэт в шапке, куртке, теплых штанах и ботинках.

Я мог бы провести этот вечер лучше, и мне представился размытый образ спящей рядом Дианы. Я вздыхаю и, отогнав этот образ, иду от витрины в переулок за магазином. Здесь довольно темно и стоит мусорка, но вот рядом с ней находится то, что я ищу.

– Кис-кис-кис. – скрывается с моих губ, и из старой коробки мне навстречу выходит милый белый котик. Он не спешит подходить и сначала нюхает миску. Она пустая, и я разочаровываюсь. Надо наполнить.

Кот подходит ко мне и ласково трется о руку в перчатке. Я чешу ему подбородок и улыбаюсь.

Сегодня замечательная ночь. Котик смотрит на меня добрыми глазами и мурлычет. Как я и говорил, важно оставаться на позитиве и регулярно его подпитывать.

***

– И что она?

– А что? Взяла и выгнала его, алкаша этого!

Две женщины явно нашли друг друга в мире одиночества. Продавщица зоомагазина так некстати оказалась маминой подругой, и маленькой Оле было невыносимо скучно ждать, когда они наговорятся. Вдоволь наглядевшись на попугаев и хомячков, она теперь тянула маму за рукав.

– Ну мааам…

– Ну что? Что случилось? Не видишь – мама разговаривает. – чуть недовольно произнесла мама, но, увидев лицо дочки, смягчилась: – Ну, чего ты хочешь?

– Когда мы уже пойдем? – принялся канючить измученный скукой ребенок, и тут в разговор вмешалась продавщица:

– Нам еще надо поговорить с твоей мамой, но ты можешь кое-чем помочь. – сказала она мягко. – Помнишь нашего Васеньку? Там, в коробочке спит? Вот, – она достала с прилавка пакетик кошачьего корма, – пойди-покорми его. Он будет рад, погладишь его.

– Хорошо! – радостно отвечает Оля и, схватив пакетик, бежит из магазина. Наконец-то что-то интересное! Счастью детскому нет предела.

И вот Оля в переулке. Там довольно грязно и почему-то пахнет тухлятиной – наверное, из мусорки. Оля по-детски зажимает нос и начинает через него звать Васеньку.

– Бася! Кис-кис-кис! – но “Бася” не выходит из коробки, и миски нигде нет. “Наверное, спит”, – думает Оля и решает потревожить сон котика. Опустившись на коленки, девочка с радостной улыбкой заглядывает в коробку.

Раздается оглушительный детский крик, и женщины в магазине, бросив разговор, бегут наружу. Заходят в переулок, а там Оля сидит у стены поодаль коробки и плачет. Мама берет ее на руки – девочка страшно перепугана. Ее ладошка хватает мамину куртку и оставляет на ней красный отпечаток. Продавщица заглядывает в коробку и еле сдерживает рвотный позыв.

Наверное, ей еще ни разу не приходилось видеть освежеванного кота. Продышавшись, она встает с ног и вдруг видит за коробкой кошачью миску. Она до краев наполнена кровью.