Czytaj książkę: «Вам не перезвонят», strona 15

– Зачем?

– На Болотке¹⁹ какой-то блоггер или певец собирает митинг в поддержку то ли лесбиянок, то ли феминисток, я так и не понял. Мэр к нашему Грибенникову обратился, который главный по региону. Попросил, чтобы присмотрели за ними.

– А митинг санкционирован?

– Полагаю, что да. Еще разузнаю детали, и дома расскажу. Давай, надо идти.

Казначеев усмехнулся про себя – представил ситуацию, где люди с дубинками колошматят мальчикоподобных женщин в разноцветной и другой вызывающей одежде. Интересно, это Меркулов шепнул Казначееву-старшему, что Степан обожает принимать участие в выездных мероприятиях выходного дня?

2. Luxuria

I

Май, 2014

Такого утра у Макса не было уже давно – он проснулся под ароматы мелиссы и лимона, в жаккардовом постельном белье графитового цвета, под звуки джаза, играющего где-то с кухни. Стены, обклеенные фотообоями с горными пейзажами, были обставлены дизайнерской мебелью. Из просторной кровати он мог наблюдать шикарный вид на Васильевский остров, вырисовывавшегося через панорамную лоджию.

И нет, Макс проснулся не в люксовых апартаментах отелей «Панорамика» или «Parklane Resort». Судя по окружающему убранству и присутствию чужих вещей, это была обычная студия в свежеиспеченном многоэтажном доме. Обрывки прошлой ночи не могли сложиться в картину того, как он вообще здесь оказался.

Парень услышал, как легкие босые шажки направлялись в его сторону. Через несколько секунд перед ним предстала ОНА – Афродита с каштановыми волосами, в бежевом нижнем белье и фартуке с рисунком Дейзи Дак²⁰.

– Доброе утро, – нежно пролепетала она, после чего подошла к нему и поцеловала в губы. – Выспался?

Парень разглядел в ее правой руке кухонную лопатку, от которой веяло ароматом чего-то жареного и вкусного. Сонливое состояние не позволяло мыслям преобразовываться во внятную речь, а потому ответ ограничился лишь односложным «угу».

– Ничего не имеешь против яичницы?

– Не-а,

Девушка парящей походкой вернулась за кухарный станок. Парень пытался параллельно вспомнить четыре вещи – где он, как здесь оказался, что было минувшей ночью и… что это вообще была за барышня? Не говоря уже о том, почему она так задорно себя вела и за какие заслуги готовила ему вкусный завтрак.

Присев на кровать, в голове у него все же начались прояснения вчерашних событий. После основного выступления, когда все зрители уже разошлись, они с другими артистами решили устроить небольшое afterparty в своем творческом кругу. Помнится, что один певец, выступавший как Кюрасао, не смог спеть после него, когда… он перестал быть интерес зрителям. И дело здесь было даже не в его непопулярности. Кюрасао был такой же «фабрикант», как и Макс, и исполнял такие же поп-композиции. Но, в отличии от Кюрасао, Макс смог раскрыть чувства публики и показать, что любовь жила в каждом из нас, и ничто не было силах остановить этот фонтан чувств в случае прорыва. Любовь, словно певчая птица, только и ждала, когда клетку откроют, чтобы она вспорхнула вверх. И Макс смог распахнуть эту дверцу в сердцах своих вчерашних зрителей.

– Кофе будешь? – спросила каштановая Афродита.

– Ага, не помешал бы.

– Сахар, сливки?

Как же она любила конкретику! Макс заявил оба ингредиента.

– Как скажешь, милый!

Что это еще за «милый»? На секунду Макс занервничал, и на всякий случай проверил безымянный палец на правой руке. После чего облегченно выдохнул – с ним не произошло одной из тех историй, когда кто-то из игроков казино и просто любителей оторваться обнаруживал себя на утро в статусе мужа в одном из отелей Лас-Вегаса.

Во рту царила полнейшая Саха́ра, но без похмельного синдрома. Макс адекватно оценивал возможности своего организма, а потому не совершал опрометчивых ошибок на вечеринках, где присутствовало большое разнообразие алкоголя. Даже несмотря на его обмен веществ, пары спирта быстро выбили пилота самолета. Осталось только разузнать, что за красавица такая приютила его в своей скромной студии, и почему она готовила ему яичницу в таком радостном расположении духа.

Макс направился на кухню – его мучила сильная жажда.

– А фильтра с водой нет? – спросил он.

– Тебе водички!? Сейчас налью, – Афродита бросила намазывание ломтиков белого хлеба и бросилась на верхний шкаф с посудой. Оттуда она достала граненый хайбол²¹ и налила в него воду из крана. – У меня тут фильтр, который осмос обратный. Пей, сколько хочешь! Головка не болит!?

– В поряде, спасибо.

Макс опрокинул в себя три стакана, после чего направился в уборную. Нужно было придумать план, как выведать имя девушки и определить, где он находился. А еще вспомнить, во сколько у него вечерний «Сапсан» обратно в Москву.

Решение первого вопроса не вызвало у Макса особых трудностей.

– Как думаешь, как бы фанаты выкрикивали твое имя на вчерашнем концерте?

– Думаешь, из меня бы вышла хорошая певица ? – девушка развернулась к Максу и вопросительно-игриво улыбнулась. В каждом ее движении он прослеживал что-то грациозное.

Как она вообще была связана со вчерашним концертом? Разве она была одной из исполнительниц? Среди других участников концерта, с кем Макс потом весело проводил время после выступления, были танцевальная группа, звукорежиссеры, продюсеры, декораторы и гримеры.

– Ну просто представь, что бы твое имя также выкрикивали вчера, как у… Земляники!

Земляника была одной из выступавших на вчерашнем концерте.

– Ой, ну она мне вообще не понравилась…

Макс и не думал сдавать позиции.

– Да и черт бы с ней! Давай вместе… – парень поднял руки вверх и начал подначивать. Девушка подхватила волну.

– А-ли-на! А-ли-на! Вот так? Ты как-то не бодро выкрикиваешь, – буркнула девушка.

– Подожди, я еще не проснулся, – оправдался Макс.

Итак, первый вопрос был закрыт – девушку звали Алина. Осталось только разобраться, где они сейчас находились. Макс зашел в лоджию с панорамными окнами и начал разглядывать окружающий пейзаж. Судя по высоте, этаж был однозначно выше десятого. Спереди снизу был вырисовывался довольно депрессивный вид на полугрунтовую дорогу, от которой налево и в сторону моря тянулась травянистая пустошь, что не могло не вызвать диссонанса у Макса. Ведь только вчера он находился в одном из самых популярных мест всей Северной Венеции, где время от времени собирался бомонд российской эстрады. Хотя если смотреть вперед, то вид был обворожительным – где-то на горизонте располагался остров, связанный с большой землей двумя эстакадами. Весь этот очаровывавший пейзаж дополняли стройплощадки и морские суда, проходившие вдоль берега. А игра солнечного света лишь придавала этой картине больше красок.

Парень решил проверить свой телефон. На экране блокировки высвечивались какие-то пропущенные звонки с неизвестных номеров, сообщения которых звучали в стиле: «Ну и куда ты пропал? Ау!», «Чего меня бросил? Мне одной здесь теперь оставаться?», «А какие планы после концерта?». Примечательно, что большая их часть была написана в то время, когда концерт уже давно завершился – примерно с часа до трех утра.

«Да кто вы вообще такие!?», – негодовал про себя Макс.

Удалив чаты с сомнительными корреспондентками, он вернулся на кухню, где Алина что-то напевала себе под нос. Прислушавшись, Макс узнал мотив одной из своих песен.

– У тебя такой классный вид из окна! – похвалил Максим девушку.

– Я знаю, ты мне вчера об этом говорил. Рада, что тебе нравится, – умилительным голосом ответила Алина.

У Макса были весьма скромные познания в градостроительном плане Санкт-Петербурга, однако он не побоялся предположить, что остров вдалеке был Кронштадтом.

– Ну конечно это он! Забыл уже?

– В темноте, знаешь ли, так не разглядишь…

Девушка выключила индукционную электроплиту, взяла огромную сковороду и начала раскладывать яичницу. Тарелки с нарезанным хлебом, сыром и огурцами были уже организованы, оставалось только подать на стол.

– Можешь в лоджию вынести? – Алина показала на стеклянный стол, стоявшего напротив кровати. Макс оперативно справился с задачей – балконный блок, обычно состоявший из пластикового окна и двери, представлял собой здесь небольшие раздвижные трехкамерные двери.

Алина и ее новый компаньон наконец-то приступили к трапезе – основную часть дополнял свежезаваренный капучино из кофе машины. Даже сироп со вкусом соленой карамели нашелся.

– Во сколько у тебя сегодня «Сапсан»?

«Откуда она знает, что я возвращаюсь на «Сапсане?», – удивлялся про себя Макс.

– В двадцать с чем-то часов, – Макс глянул на часы. Они показывали без пяти одиннадцать утра.

– Что думаешь делать?

– Ну, думал в один музей наведаться…

– А ты любишь аттракционы!? – девушка загорелась от мысли, что Макс мог быть свободен для нее практически весь день.

– Конечно люблю! Кроме американских горок…

– Прекрасно, там есть намного лучше этих горок. Здесь рядышком, на Кресте…

Где-то с год назад в Питере открылся один из крупнейших музеев для взрослых «Розовый кролик». Северная столица не переставала удивлять гостей и местных жителей своей аутентичностью и странностями, коих не хватало в более консервативной Белокаменной. Хотя на тот момент в столице уже работал аналогичный музей на Новом Арбате. Учитывая, что это были первые гастроли Макса в северную столицу, пропустить поход в «Розовый кролик» было весомым упущением. Расстраивать Алину тоже не хотелось – когда бы она еще выбралась в свой «Диво остров», как не сегодня? В компании восходящей звездочки Макса Хорошина.

– У меня подруги все трусливые, а одной скучно…

Девушка ни коим образом не должна скучать! К тому же, в благодарность за проведенную с ней ночь, она была готова взять на себя финансовую составляющую. Жаль, что парень это почти не запомнил…

Аттракционы «Диво острова» располагались в Приморском парке Крестовского острова. Уже в обеденное время толпы гуляющих семей и молодых парочек осаждали это место – очередь за суточным абонементом здесь выстроилась минимум на десять метров. Алина заверяла, что томительное ожидание в кассу себя оправдывало – чего стоили одни лишь «Ракета» и «Пятый элемент». Девушка долго уговаривала Макса посетить «Великолукский комбинат», но Хорошин был непреклонен. С горками у него не сложилось еще со времен детства, когда страховочный фиксатор на его теле сорвался, и вся нагрузка пришлась на обычные ремни. В тот день Макс долго пребывал в состоянии шока, несмотря на успокаивающие объятия матери.

И вот они выстроились в получасовую очередь на первый аттракцион – «Катапульту». После демонстрации запуска центрифуги, взлетавшей на высоту до 80 метров за 4 секунды, Макс осознал, что вся его храбрость ушла в пятки. Не из-за боязни, что страховочное оборудование опять подведет. Это же была высота, как у 27-этажного дома! От одного лишь представления оказаться на таком расстоянии у него сдавливало в груди. А если вдруг они не рассчитают силу натяжения, и тросы сорвутся с центрифуги…

– У тебя так ладони вспрели… Сейчас вроде не жарко.

– Я же воды много выпил, вот она и выпаривается.

– Переживаешь что ли? – Алина заподозрила неладное.

– Нет, что ты. Завораживающе!

– Знаю, я затем и привела тебя сюда. Это единственный, на который я не ходила, а с кем попало не хочу визжать… – Алина говорила с Максом, не отрывая взгляд от центрифуги, парившей то вверх, то вниз.

– Она еще и внутри вращается!? – спросил Хорошин.

– Ага, на первом залпе можно практически весь город разглядеть! Будет, как на ладони!

Лететь лицом вниз с 27 этажа! Вселенная просто обязана была услышать его молитвы, чтобы отгородить от этого безумного аттракциона! Да он же седым выйдет из этой кабины, если вообще благополучно приземлится. Может, все-таки уговорить Алину на другой аттракцион? Например, «Пятый элемент». Хотя он тоже был страшный, но там хотя бы не на такой высоте. Попроситься в туалет перед следующими космонавтами? Нет, будет выглядеть слишком очевидно и нелепо… Потом будет рассказывать в своих кругах, что восходящая звезда концертных площадок Максим Хорошин испугался детского аттракциона, а слухи среди эстрадной общины расходились быстрее, чем свет преодолевал все галактические скопления во Вселенной. Которая все никак не услышит его молитвы.

– Подожди пока, скоро вернусь, – девушка убежала в сторону главного входа.

Макс предположил, что его спутница отправилась искать дамскую комнату. Вернее, дамскую кабину. Надо принимать решение, что делать дальше. Убежать? А если она его увидит и окликнет, что ей сказать? Оправдание скорого поезда не прокатит – «Сапсан» отъезжает только вечером. Срочно захотелось в туалет? Тогда он наслушается порицаний вроде «не мог меня подождать сначала?». Учитывая, что они выстояли уже большую часть очереди, негодование Алины будет более, чем уместным. В такое время очереди в туалетные кабины в парке были ненамного короче тех, что выстраивались на аттракционы, а потому на принятие решения у Макса было порядка 10-15 минут.

Пока Макс обдумывал варианты бегства, его телефон завибрировал. Воскресному отдыху хотел помешать входящий звонок от его музыкального менеджера Виталия Климкина.

– Максик, привет, напомни, во сколько у тебя сегодня поезд?

– Здравствуйте, Виталий. Вечером, около восьми вечера.

– Только в двадцать? Это поздно, ты только в ночи будешь. Сегодня вечером нужно увидеться. Есть разговор, – в голосе менеджера прослеживалось какое-то скрытое раздражение.

– Какой плана?

– Не по телефону. Обменяй билет либо на самолет, либо на дневной поезд.

– А до завтра не терпит?

– Не терпит. Завтра мне надо с журналюгами встретиться.

– Зачем?

Виталий лишь резко выдохнул на это в трубку.

– Вот и расскажу. Давай, чтобы не позднее восьми был в Москве, – после чего оборвал разговор.

Кажется, Вселенная все-таки услышала мольбы Макса Хорошина.

***

Ближайший поезд отправлялся в Москву менее, чем через два часа. Перед этим ему нужно еще заехать в свой отель, где находились его личные вещи.

И среди которых были препарат Уденафил²² и устройство Acudisiac 500, поставившего крест на вчерашнем выступлении Кюрасао. Хорошо, что перед ночевкой в студии Алины он успел заехать в свой номер в отеле «Амбассадор» на проспекте Римского-Корсакова и заблаговременно оставить устройство, чтобы оно не попало «по синьке» в нехорошие руки. Макс прибыл на Московский вокзал за полчаса до отправления поезда. Кассирша вошла в положение парня, когда он объяснил ситуацию с таким экстренным обменом, и не стала высказывать свое «фи».

Макс принял меры в конспирации своего облика, надев кепку и солнцезащитные очки. Однако поездка в Москву не обошлась без лишнего внимания со стороны других пассажиров – напротив парня села какая-то молодая прелестница с русыми прямыми волосами (для певца волосы были основным индикатором в запоминании образа). До станции Чудово, что в Новгородской области, контакт с Максом ограничивался бегающими глазками и едва заметной улыбкой. Затем, когда поезд добрался до своей первой остановки, девушка перевела игру в гляделки в вербальную фазу.

– Вы так мечтательно смотрите в окно. Могу полюбопытствовать, о чем Вы думаете?

Разговор завязался непринужденный, но длиться ему суждено было недолго – девушка по имени Ира выходила на станции Окуловка. За это время Макс выяснил, что юная леди собиралась проходить практику экскурсоводом в Валдайском национальном парке.

– Раньше я помогала проводить экскурсии по центру Питера, но поняла, что это не мое. Быстро устаешь от такой толпы людей, особенно в летний период. Решила попробовать для себя что-то новое, более спокойное.

– Но ты же понимаешь, что это совсем другие условия труда? Деньги, и все такое… – рассуждал Макс.

– Конечно понимаю, но я стала больше прислушиваться к желаниям души, а не своего кошелька.

От Иры Макс также узнал, что в России существует система особо охраняемых природных территорий – заповедники, национальные парки и заказники. Тот же московский «Лосиный край» имел к этому непосредственное отношение. Девушка расстроилась, что ее компаньону предстояло ехать дальше, и потому оставила свой номер.

– Надумаешь сюда приехать – звони, покажу интересные места, – Ира встала с сидения и поцеловала его в щеку, от чего у парня стало чуть легче на душе. Как минимум, мысли о предстоящем разговоре с Климкиным отступили на какое-то время.

После посадки новых пассажиров проводница подошла к мужчине, севшего напротив Макса, проверила его билет и затем попросила еще раз документы у Хорошина. До прибытия на станцию Окуловка он неоднократно ловил ее взгляд на себе. Вместе с презрительным взором на Иру.

– Так Вы у меня уже проверяли, – сказал Макс проводнице.

– Нет, нет, у Вас другое место, давайте я Вас проведу, – проводница загадочно поморгала левым глазом, мол, не ломай разговор.

Проводница отвела его в тамбур вагона и предложила пересесть в вагон первого класса. Чуть слышным голосом она пояснила, что до Москвы там было одно свободное отдельное место, где он мог спокойно доехать и даже вздремнуть. Лишние час-два сна ему бы действительно не помешали после вчерашнего. Макс не стал интересоваться, почему среди всех пассажиров эконом класса выбор пал именно на него. Как говорилось, дают – бери.

– Вам сильно докучала эта девица?

– Да не сказать, что прямо докучала… – удивился Макс от такого неожиданного вопроса.

Макс очень обрадовался, когда увидел то самое место первого класса – помимо шикарных кресел с кожаной обивкой и выдвижной подставкой для ног, в вагоне премиальной категории предлагались также бесплатные услуги интернета, горячее питание и напитки без ограничений.

– Если хотите, могу еще вина достать… – предложила проводница, испытывая какое-то странное волнение. Ее темно карие глаза все бегали вверх-вниз, переключаясь то на его лицо, то на чуть приоткрытую грудь от расстегнутых первых пуговиц на него черной рубашке.

Макс отказался от такого лестного предложения – сейчас алкоголем лучше было не увлекаться, учитывая предстоящую встречу с менеджером. А вот свежий рис с зеленым горошком и колбасками был бы очень кстати! Выйдя в сеть, он включил музыку в своих записях в социальных сетях и продолжил наслаждаться видами средней полосы России. После чего задремал.

Макс благополучно доехал до Ленинградского вокзала, периодически получая внимание от проводницы с биркой «Полина». Для восточных славян было в порядке вещей называть подруг «Катя», «Юля», «Света» и так далее, но Макс находил в их звучании нечто большее, чем просто обозначение конкретных представительниц прекрасного пола. Если бы красота имела звук, она бы звучала именно в женских именах россиянок, белорусок, украинок, а также других народов нашей страны. При этом Макс отдавал большее предпочтение именам, в составе которых два слога не повторялись друг за другом, а также не имевших советского происхождения – Зинаида, Даздраперма, Искра, Октябрина и так далее. Красота звучания не должна была разбавляться политическим и идеологическим подтекстом.

Но среди всех женских имен Хорошин все-таки выделял для себя самое сокровенное – Наталья. Так звали его маму, с которой он жил с младенческих пеленок, и которая рассчитывала на поддержку своего сына последние три года. Отец переехал в Соединенные Штаты по приглашению от некоего Калифорнийского университета, занимавшегося изучением нейрофизиологии и клеточной нейробиологии. Перевезти всю семью на тот момент не представлялось возможным, поскольку университет не мог покрыть расходы на перелет, проживание и визовую поддержку всех членов семьи, несмотря на помощь американцев в подготовке всех разрешительных документов. Плюс ко всему, глава семейства не давал руководству университета гарантий, что он останется в Штатах навсегда. По последней информации, отец проживал в отдельной комнате в преподавательском корпусе студенческого городка образовательного учреждения. Тем не менее, он пообещал Максу с Натальей, что как только он приобретет собственный дом, то обязательно позаботится о переезде семьи. Но пока его планы немного затянулись, и семья по сей день находилась в ожидании благих вестей.

Потому Макс осознавал всю важность поддержки матери своим вниманием. До встречи с менеджером оставалось еще полтора часа, и Хорошин успевал наведаться в цветочный магазин. Наталья очень любила ирисы – не самый ходовой, но вполне доступный вариант для москвичей. Как раз на пути домой Макс знал один цветочный магазин, где он был завсегдатаем, и за что получал хорошие скидки.

Мама не ждала возвращения сына в такой час, а потому входная дверь квартиры была закрыта на внутренний замок. Спрятав ирисы за спину, Макс нажал на кнопку звонка. Когда Наталья открыла дверь и увидела сына, на ее лице мгновенно нарисовался восторг.

– Максуля! – женщина чуть ли не набросилась на него с объятиями, от радости даже одарила его легким поцелуем в губы, чем сын категорически не брезгал.

– Та-дам! – Хорошин прокрутился на месте, сделав красочный жест вручения цветов. – Тебе, дорогая.

На какой-то момент ему даже показалось, что мать вот-вот всхлипнет или упадет в обморок. Со стороны кухни чувствовался запах чего-то очень вкусного.

– Мои любимые… – вдохнув аромат бутонов, она вручила их обратно сыну. – Найди вазу, у меня соус кипит.

Выполнив поручение родителя, Макс поинтересовался, что же такое аппетитное готовила мама. То была паста болоньезе, одно из его любимых блюд. Но до подачи на стол оставалось еще как минимум полчаса – говяжий фарш должен был хорошо пропитаться томатной пастой, а сам соус требовал частого перемешивания, чтобы мясо не пригорело к сковороде. Хорошин не мог уехать из дома, не попробовав этот шедевр, и созвонился с Климкиным, чтобы обсудить отсрочку встречи на полчаса. Тот, несмотря на показное недовольство, все же согласился.

– И без опозданий! – визгнул менеджер и бросил трубку. Хорошину было плевать – уйти, не дождавшись ужина, было равносильно неуважению к маминым стараниям. Не говоря уже о том, что в кафе «Стара Юга», где у Макса планировалась встреча с Климкиным, он бы заплатил приличные деньги за вечернюю трапезу.

И все же из дома парень выехал с некой долей обиды на своего творческого партнера – мама хотела расспросить сына о прошедшем концерте, про погоду в Санкт-Петербурге, и что вынудило его вернуться раньше времени. Макс ответил, что расскажет потом.

В ресторан «Стара Юга» Макс приехал раньше на десять минут. Климкин уже сидел за столом, что-то просматривая в своем телефоне. Рядом с мужчиной стояли два бокала пива. Увидев подошедшего Макса, он резко убрал смартфон в сторону.

– Я заказал тебе два бокала пшеничного, чтобы не терять время, – сказал Виталий, не поднимая глаз на Макса.

– Не планировал сегодня баловаться хмельным, – сухо ответил Макс, подходя к столу.

– Присаживайся давай. Ну рассказывай, как вчера все прошло.

– Все прошло отлично! Вся площадка была битком набита зрителями.

– Отлично, говоришь? А вот организаторы «Юбилейного» так не думают, – Климкин сделал акцент на последних словах.

– В смысле? Они Вам жаловались?

– Сегодня мне позвонили их админы и сообщили, что менеджер какого-то там артиста, как его… Который после тебя был…

– Кюрасао.

– Наверно, не помню уже. Так вот, менеджер этого балбеса устроил скандал с «Юбилейным», мол, из-за вашего Хорошина сорвалось выступление артистов, которые должны были выступать после тебя. Съемки концерта не состоялись, а менеджеры артистов, которые не вышли на сцену, начали требовать обратно деньги у организаторов площадки. Ты в конце что-то там сделал, и зрители начали… целоваться друг с другом! Говорили, что люди чуть ли не этим начали заниматься…

– Потому что мои песни раскрывают сердца людей. А остальные поют только ради денег.

Официантка в национальной балканской одежде принесла два бокала светлого пива, сопроводив подачу фразой «пожалуйста». Девушка бросила улыбчивый взгляд на Макса, и взаимность с его стороны не заставила себя ждать.

– Ау, ты здесь? – Климкин многократно защелкал пальцами, пытаясь вернуть Макса к диалогу.

– Так в чем вопрос, я не пойму? Что их Кюрасао не вызвал такого восторга? – Макса раздражало, что в претензиях Климкина не было конкретики.

– Что про тебя теперь хотят статью в «желтухе» написать. Мне сегодня уже двое звонили. Спрашивали: «А чем это он завел так толпу?», «А как Вы будете решать вопрос с другими артистами?».

– Да пусть пишут, что хотят! Вам то какая разница?

Виталий начинал переходить на более повышенные тона.

– Такая, дорогой мой, что «Юбилейный» может расторгнуть с мной контракт. А другие начнут задавать неприятные вопросы. Я сейчас от тебя хочу услышать все, как есть – как ты вызвал у зрителей такое странное… поведение.

– Я всего лишь крикнул: «Любите друг друга!».

– Нет, организаторы говорят, ты достал из пиджака какую-то фиговину и поднес ее к микрофону.

Макс прекрасно понимал, что речь шла про устройство Acudisiac 500. Климкин ни в коем случае не должен был узнать о его существовании.

– Я… достал диктофон! Хотел записать восторги зрителей.

– Так, хорошо. Давай почитаем твой райдер²³, – Климкин достал из-под стола свой поношенный черный рюкзак, из которого достал какие-то листы бумаги. Среди них Макс узнал два листа, которые лично готовил перед выступлением на «Юбилейном». – Где это… А, вот. Кардиоидный конденсаторный микрофон с диапазоном частот до 25 кГц. А теперь давай вспомним уроки музыки – ты в каком голосе поешь?

– Лирический тенор.

– В каких частотах звучит тенор?

– До пятиста герц.

– Тогда на кой черт тебе такой дорогущий микрофон, если там было полно динамических? – Климкин задергал бумагами чуть ли не перед лицом Макса.

Хорошин на секунду призадумался от такого вопроса, но вскоре выдал:

– Концертные площадки закупают самые дешевые микрофоны, которые не могут передать всю чистоту и качество голоса певца, – парень сделал первый глоток пива.

– Особенно, если подносить к ним диктофон, да?

Макс начинал выходить из себя.

– Знаете что? У всех есть свой секрет, свое амплуа. Свои карты я раскрывать не собираюсь. Я понимаю, что Вы смотрите на артистов как на источник своих доходов и выгодных контрактов с концертными площадками. Для этого Вы, в конце концов, и работаете…

– Ты собрался со мной обсуждать мои доходы…?

– Нет, Ваши деньги мне неинтересны. Раз так такой подход Вас не устраивает, то либо договаривайтесь, чтобы я выступал в конце программы, либо рассматривайте только сольные концерты. Чем не решение? – Макс завершил свой ультиматум вторым, завершающим глотком пива.

Виталий пребывал в неком состоянии булькающего котла терпения, из которого вот-вот польется кипяток. Его багровые щеки налились краской, того гляди лопнут. Но на выхлопе он выдал лишь чуть слышный истерический смешок.

– Ты что, Киркоровым себя возомнил? Или Колей Басковым? В конце программы? Братец, тебе до такого уровня еще горланить и горланить, чтобы выступать от самого себя… А до тех пор будь добр – спустись…

– Вам напомнить, как мы стали сотрудничать? Нас было трое, кто прошел отбор без каких-либо знакомств и родственными связями с эстрадой. И Вам предложили, как Вы однажды выразились, «объедки со стола», потому что никто не мог за меня тогда поручиться…

– Я тебя понял. Завтра пришлю на твою электронку²⁴ копию соглашения о расторжении контракта. Разговор окончен.