Czytaj książkę: «Курс на грядущее»

Иной раз я думаю, что мы одни, иной раз – что не одни. Обе мысли убийственны.

Р. Бакминстер Фуллер

1. Нью-Сайгон

– Как вы сюда попали?

Смуглый человек, задавший вопрос, отличался мощным телосложением, а в его облике прослеживались черты выходца с полуострова Индостан. Звали человека Раджешем Капуром, и он смотрел на визитера с явным недоверием.

Визитер был щуплым азиатом.

Так выглядят туристы с усиливающими скелет экзовставками и болванки, выращенные в военных лабораториях. Уроженцы Нью-Сайгона коренасты, широкоплечи и хорошо адаптированы к четырехкратной гравитации Калорики.

Перед Раджешем стоял чужак.

– Меня впустили, – сказал гость. – Я знаю пароль.

Раджеш нахмурился:

– Нет у нас никаких паролей. Это магазин удобрений, частная собственность. Мы сейчас не работаем, приходите завтра.

– Завтра твой корабль покинет планету, – улыбнулся посетитель.

Повисло гробовое молчание.

– Вон отсюда, – пророкотал Раджеш.

– Не кипятись, – голос у азиата был мягким и вкрадчивым. – Я тебе не враг. Я не работаю на Космофлот, ДБЗ или внешнюю разведку. У меня есть сын, мы хотим покинуть Калорику и отправиться вместе с вами.

– Мест нет, – отрезал хозяин магазина.

Азиат вздохнул.

Он и не думал, что будет легко.

– Вам нужен специалист по обходу систем безопасности Корпуса внешней разведки. Без этого корабль не получит разрешение на старт и вход в червоточину. Я – такой специалист.

– Мы справимся, – продолжал упрямствовать Раджеш.

– Не справитесь, – азиат покачал головой. – Корпус недавно сменил протоколы. Я их знаю, а вы – нет.

– Откуда? – хозяин магазина смотрел на странного посетителя с нескрываемым подозрением. – Ты не из органов, сам сказал.

– Я раньше на них работал, – честно признался гость. – Сейчас в бегах.

– Этого нам еще не хватало.

– Не думаю, что у вас есть выбор. Ты, Раджеш Капур, собираешься покинуть сферу влияния неоса. Выйти за пределы известного космоса. А бежишь ты с планеты, которая считается стратегически важной. Сейчас, когда началась очередная война с тшу, власти увидят в тебе предателя. Заинтересуются кораблем и быстро поймут, что это ковчег, предназначенный для дальних перелетов на субсветовых скоростях. С капсулами криосна, навороченной системой жизнеобеспечения и мощным навигационным ИИ. Три сотни пассажиров на борту – это не шутки. Здорово напоминает мигрантов, но куда? Сектор, в который вы направляетесь, не контролируется дружественными расами. Вообще никем не контролируется.

– Хватит, – перебил Раджеш.

– Я прав.

– Ты прав. И знаешь ты очень много. Мне это не нравится.

– Прекрасно тебя понимаю.

– Вряд ли. Ты приходишь и предлагаешь мне весьма сомнительную услугу. Просишь два места на борту, но какие у меня гарантии? Ты можешь выдавать себя за кого угодно, чтобы вынюхать, где находится мой корабль. И арестовать всех, кто мечтает о лучшей жизни. Ты хоть знаешь, куда мы летим?

– Странствующее государство, – утвердительно кивнул гость.

– Я тебе не доверяю.

– Если бы я работал на Корпус, – резонно заметил азиат, – ты бы уже находился в тюремном боксе. Техники подрубили бы твой мозг к дознавательному конструкту. И вытащили всё, что нужно. Я же веду с тобой переговоры. И могу доказать свою полезность.

– Как?

Диалог разворачивался в подсобке, примыкающей к магазинчику со стороны затхлого, провонявшего мочой и пивом дворика. В этом дворике всегда было темно, потому что с трех сторон его обступили жилые корпуса льготного кондоминиума. Спальный район нищих окраин Нью-Сайгона.

– Ты везешь к ангару со спрятанным звездолетом последнюю партию оборудования, – спокойно сообщил незнакомец. – Громадный аэрофургон, доверху набитый блоками памяти и расширениями для ИИ. Планируешь установить всё это добро после выхода из червоточины, разумеется. Но есть одна проблема. Фургон застрял в проверочном пункте Шестого Сектора на юго-западе города. Фургон перевели в изолятор глубокой проверки и нет никакой уверенности, что груз пропустят на север, в зону частных пусковых шахт и корпоративных космопортов.

Раджеша вновь неприятно удивила осведомленность гостя.

– Я могу влезть кое-куда, – предложил незнакомец. – Через Сеть. Если позволишь, груз будет доставлен к твоему кораблю спустя несколько часов.

– Это невозможно, – покачал головой хозяин магазина.

– Ты ничего не теряешь. Если не справлюсь, улетишь без нас с сыном.

– А вдруг у меня нет места на борту?

– Есть. Я навел справки.

– Ладно, – сдался Раджеш. – Действуй. Только учти – звездолет надежно спрятан, и я не собираюсь говорить тебе, где он. Пока не пройдешь проверку.

Выражение лица посетителя не изменилось, когда он тихо произнес:

– Мне известно, где скрывается ваш ковчег, Капур. Работай я на ДБЗ или внешнюю разведку, ты бы здесь уже не стоял. Мы появимся незадолго до старта. Приготовь каюту и две капсулы криосна.

– Хорошо, – сказал Раджеш. – Если выполнишь обещанное, улетишь с планеты. Даю слово.

– По рукам.

Незнакомец отвернулся, собравшись покинуть подсобку. Для этого ему предстояло пройти через узкий коридор и двух скучающих громил, притворявшихся покупателями. Тех самых громил, которым он выдал пароль при входе.

– Эй, – окликнул Раджеш. – Как тебя зовут?

– Шэнли Ван, – не задумываясь, ответил гость.

– Это ведь не настоящее имя, – ухмыльнулся владелец магазина.

– Нет.

– Ладно. Пусть будет Шэнли Ван. Твои проблемы с властями меня не касаются.

– Правильный подход, – одобрил посетитель.

Улица обрушилась на человека, представившегося Шэнли Ваном, адской жарой, багровым светилом и несмолкаемым гулом машинных потоков. Перед азиатом раскинулся убитый тротуар, мощеный серой плиткой. Сразу за бордюром грохотала и сигналила клаксонами многополосная магистраль для наземного транспорта. Над головой тянулась эстакада вездесущего метро, по которому мчалась стрела скоростного поезда. Еще выше сновали аэромобили, оснащенные нуль-гравами. Без этого никак – четыре «же» поглощали топливо в сумасшедших количествах, делая любой вид транспорта нерентабельным.

Справа и слева громоздились обшарпанные кондо бедняцких кварталов. Исполинские отвесные стены с выступами балконов и террас, нашлепками спутниковых тарелок, развешанным бельем и вечно сочащейся из кондиционеров влагой. На уровне второго этажа мужчина видел гофрированные патрубки, из которых вода капала на головы прохожих. Половина тротуара была заставлена стеллажами уличных торговцев, холодильниками с мороженым, пивом, минеральной водой и другими напитками. На лотках громоздились фруктовые и овощные горки, над которыми нависали связки сушеных грибов и орехи в застывшем виноградном желе. На углу справа примостилось крохотное кафе – четыре плетеных столика, навес, кадки с декоративными растениями.

Снующие люди.

Разговоры на добром десятке диалектов.

Громкая музыка откуда-то сверху.

А еще – моторикши и байки. Первые ничем не отличались от своих земных собратьев – сигналили, ругались, развозили людей по всему району, лавируя среди массивных грузовиков, рейсовых автобусов и маршруток. Байки были сплошь турбированными, со втяжными колесами, дешевыми антигравами и соплами вертикальной тяги. В седле часто сидели малолетки, нагло вылетающие на тротуары, проносящиеся под необъятными тягачами и встраивающиеся в воздушные коридоры на уровне десятого этажа. Самые примитивные байки не имели аэропривода – среди местных обитателей такая технология считалась полным «отстоем».

Человек свернул налево и двинулся по тротуару, огибая припаркованные машины, холодильники и компании оборванцев, сидящих на корточках перед магазинами с выпивкой. Обитатели квартала дымили сигаретами, выгружали ящики с товаром из микроавтобусов, пили кофе, громко переговаривались со своими родственниками на нижних этажах.

Тот, кто представился Шэнли Ваном, носил имя, хорошо известное в Департаменте Безопасности Земли и Корпусе внешней разведки. Человека объявили в розыск по всем человеческим колониям, а также в пределах дружественных систем.

Вейшенг У.

Так его называли раньше.

Бывший руководитель ДБЗ и агент КВР. Личность, считавшаяся в Солнечной системе чуть ли не легендарной.

Теперь всё иначе.

Внешность изменена, имя, биометрия и социальный кабинет – чужие. Шэнли Ван давно умер, но сведения о его смерти исчезли из правительственных баз. Этот гражданин условно продолжал существовать.

На Калорику господин У попал благодаря тлиннранцам. Чужаки непостижимым образом воздействовали на метрики пространства-времени, пропуская космос через свои разумы. Никто на Земле не понимал, как это работает. Представители тлиннранцев жили одновременно в нескольких точках вселенной, поэтому их называли вероятностными существами. Воспользоваться их услугами – таков был единственный способ покинуть Динкен, не попавшись охотникам ДБЗ.

Прежде Вейшенг не встречался с тлиннранцами.

Чужие не строили жилищ в привычном понимании, но для контактов с людьми возвели представительство – кубическое здание с прозрачными стенами и крышей. Когда Стиг и его приемный отец переступили порог здания, из пустоты сгустился чужой и поинтересовался целью визита. Пришелец выглядел довольно своеобразно. Полупрозрачное двуногое создание с вытянутым назад черепом и многосуставчатыми руками. Тлиннранец носил длинную хламиду, украшенную сложным орнаментом, без рукавов и с вырезом на груди. Рост и очертания представителя периодически менялись – следствие пространственной коррекции.

Господин У напомнил пришельцу о долге перед своим начальником. И тлиннранец предложил в качестве расплаты переброску. В любую точку Галактики. Или в другую звездную систему, если потребуется. Вейшенг понимал, что это – единственный шанс покинуть владения неоса. Раз и навсегда избавиться от преследования. Вот только ему требовались ответы на вопросы. Почему охоту ведет отдел, занимающийся искусственными интеллектами, и не является ли Стиг одним из них. Почему Вейшенг встречает на своем пути людей, отправляющих его на Калорику. Что случилось с родителями Стига, и есть ли они в принципе. Как помочь мальчику, в чем его предназначение…

Некоторые вопросы были важными в контексте краткосрочного выживания. Другие сведения нуждались в философском осмыслении, но их тоже не обойдешь.

И беглецы прыгнули на Калорику.

Прямо из кубического здания, распахнутого гранями в джунгли дождливого Динкена. Реальность просто начала замещаться новыми фрагментами, обрастать иными подробностями, модифицироваться. Стволы исполинских деревьев сменились контурами домов. Зыбкая поверхность хляби – плитами мостовой. Несмолкаемый шум дождя – городской какофонией.

– Ничего себе, – присвистнул Стиг.

Произошедшее казалось мальчику чудом. Даже в век звездолетов и Сфер Дайсона хватает вещей, способных удивлять. Вейшенг У знал о подобных фокусах, но собственными глазами работу тлиннранцев не видел. Беглецов могли бы переместить в представительство на Калорике, но перебросили в деловую часть города – к офисам корпораций, фешенебельным гостиницам, ресторанам и коворкинг-центрам. Всё здесь было прилизано, блестело сталью, хромом и стеклом. Несмотря на тридцатиградусное пекло мужчины и женщины ходили в строгих костюмах. Разумеется, ткань была очень дорогой – с терморегуляцией и дышащими микропорами. В такой одежде не жарко и не холодно. Подобная одежда шьется на заказ в частных ателье. За сумасшедшие деньги.

Взгляды прохожих равнодушно скользили по мальчику и мужчине с заплечным рюкзаком. В совершенно неуместных на Калорике дождевиках…

Следующие несколько дней пролетели в хлопотах.

Господин У, подрубившись к планетарной сети, отыскал несколько порталов с посуточной арендой жилья. Как и следовало ожидать, в прилегающих районах Нью-Сайгона цены кусались. Да и не стоило селиться там, где каждый переулок напичкан камерами слежения. Тихие восточные окраины – выбор истинного конспиратора. Чтобы туда попасть, можно вызвать беспилотное такси. Или воспользоваться наземным метро. Господин У предпочел второй вариант – так дешевле и нет привязки к личному идентификатору.

Калорика обращалась вокруг Глизе 667 C – красного карлика, расположенного в семи парсеках от Земли. Океан, джунгли, прижатый к линии экватора материк. Тусклый багровый свет, температура – под тридцать круглый год. Никаких суточных циклов. Агрессивная фауна, 3,8 от гравитационного стандарта. Пассажиры звездолетов, выпавших из червоточины, проходят интенсивную адаптацию на орбите и лишь после этого получают разрешение на спуск.

Вейшенг У со Стигом адаптационный курс не прошли. И чуть не поплатились за это собственным здоровьем. Свой организм господин У переделал еще на Динкене – до того, как захватил СВП и отправился на поиски тлиннранцев. Тело Стига продолжало модифицироваться колонией наноботов, запущенных опекуном. Укреплялся скелет, наращивались мышцы, становилось более мощным сердце. Поскольку процесс еще не завершился, мальчику было тяжело – он потел, страдал от одышки, постоянно задерживался, чтобы передохнуть. До полной трансформации оставалось несколько часов, которые им пришлось провести в коворкинге с зоной умеренной гравитации и климат-контролем. Почасовая оплата, тишина и комфорт. Ячейки со звукоизоляционными полями.

Дальше – поездка через весь город в вагоне скоростного метро. По пути пришлось заехать в частную клинику и сделать кучу прививок, необходимых для выживания в городе. Бактерии в Нью-Сайгоне просто кишмя кишели. Время от времени появлялись вирусные штаммы, переносчиками которых выступали насекомые и летающие зверушки. Часть этой заразы истребляли наноботы, но охват не был стопроцентным.

Город разворачивался перед ними квартал за кварталом.

Изначально Нью-Сайгон колонизировали выходцы из Юго-Восточной Азии – вьетнамцы, тайцы и корейцы. Впоследствии появилось много индусов и пакистанцев, между которыми периодически вспыхивали конфликты. Потом Калорику облюбовали военные, и в городе был наведен порядок. Этнические районы по факту превратились в гетто, жители которых имели минимальный набор прав. Центр и северную часть оккупировали корпорации, военные исследовательские лаборатории, закрытые испытательные комплексы, станции дальнего обнаружения и академгородок Космофлота. Главный астропорт планеты располагался за пределами городской черты, армейские и частные полигоны – в северо-западных секторах. На юге открылся континентальный вербовочный кластер. Верфи и заводы власти собрали на орбите, что позволяло экономить ресурсы и быстро вводить в эксплуатацию новые единицы боевой техники.

Всюду строились экобашни. Замкнутые города-в-себе, население которых порой достигало десяти-пятнадцати тысяч человек. Нью-Сайгон расширялся, модернизировался и милитаризировался. Между районами пролегли незримые границы, вдоль которых велась неусыпная слежка за гражданами. Распознавались лица, открывались пункты биометрического контроля, ездили патрули. Теперь высказывать свое мнение приходилось аккуратно. Базы спецслужб содержали подробное досье на каждого калориканца, туда же вносилась информация о приезжих. И вот собралась кучка инакомыслящих, которым власть неоса встала поперек горла. Просочились слухи, что на дальних рубежах изведанного пространства создается новое государство людей – странствующее, не привязанное к определенной планете или звезде. И управляет этим поселением дочь старого знакомого Вейшенга У.

Изначально он не планировал туда лететь.

Ответы на вопросы – вот что приоритетно.

И часть ответов была получена. На четвертый день пребывания беглецов в Нью-Сайгоне с Вейшенгом встретился незнакомец, представившийся посланником Диких Разумов. Заготовка, внутри которой засел машинный осколок. Стиг – один из беглых ИИ, сказала заготовка. Мальчик об этом не догадывается, но придет время, и он откроет свое истинное предназначение. Это не человек, но предельно очеловеченная личность. Способная любить и сопереживать. Таковы алгоритмы, мост между людьми и машинами. Ты должен его спасти, сказала заготовка. Вы разминулись с другим нашим представителем, поэтому сейчас придется изменить план. Улетайте с Калорики.

Вейшенгу открыли доступ к тщательно скрываемой информации. Он узнал про Раджеша, ковчег и странствующее государство.

Выбора не оставалось.

Стига разыскивали повсюду, круг сжимался.

Беги, сказала болванка. Мчись как можно дальше отсюда, избавься от опеки покровителей. Ты узнаешь больше, но не здесь. И не сейчас.

Еще одно, добавил осколок машины. За вами идет некто с особыми способностями. Некто опасный, нанятый Департаментом. Этого типа вытащили из виртуальной тюрьмы и наделили небывалыми полномочиями. Опереди его – или умрешь.

Сказав это, болванка разложилась, превратившись в комок мерзкой слизи. Умерла возле мусорного контейнера на задворках Чайна-тауна. Неподалеку от лавки бумажных змеев. Больше никто не пытался выйти с господином У на связь.

Полученных сведений хватило, чтобы вычислить Раджеша Капура, добыть одноразовый пароль мигрантов, отыскать ангар с ковчегом и застрявший на проверке грузовик.

Вейшенг У начал действовать.

Готовиться к переговорам.

Искать решение проблемы.

У него был только один шанс улететь с планеты в нужном направлении. С правильными людьми. Шанс, который нельзя упустить. Потому что ловушка захлопнется. Придет тот, с кем встречаться не следует. А дальше – кромешный ад.

Вейшенг привязался к мальчику.

И не хотел давать его в обиду.

Сейчас, шагая по заплеванной мостовой, бывший шеф ДБЗ просчитывал варианты своего вмешательства. Запасные планы. Риски и сроки реализации. Если он не ошибся в Раджеше, ковчег примет беглецов.

У вывел интерфейс планетарной сети на зрительный нерв.

Багровое солнце скрылось за выступом кондоминиума.

2. Аркадия

– Когда меня заберут?

Тонкий детский голосок заставил Петра Самойлова поднять голову. Перед ним стояла девочка шести лет с грустными глазами и требовательным выражением на лице. Жена уехала в город за покупками, и Петр не был готов к этому разговору. Поэтому выдал заготовленную реплику:

– Скоро.

– Когда? – настаивал ребенок.

Петр вздохнул.

– Я не знаю.

– Почему?

– Они мне этого не сказали.

– Я тут полтора года живу, – девочка с вызовом посмотрела на мужчину. – Мне ваш дом не нравится. Я скучаю по маме и папе. Хочу уехать.

– Нельзя, – отрезал Петр.

Аркадия Кано отвлекла фермера от важного занятия. Петр разобрал садового дроида, извлек из машинного нутра операционный блок и подключил через тестер к портативному компьютеру. Сейчас сервисная программа тестировала блок, выискивая баги и системные сбои. Накануне дроид слетел с катушек – принялся обрубать ветки на фруктовых деревьях, придавая кронам строгие геометрические формы. Дроид проникновенно сооружал пирамидки, цилиндры и шары. Пришлось выключить устройство и заняться ремонтом.

– Ты не можешь мне запретить, – сказала Аркадия, неприязненно уставившись на фермера. – Я расскажу папе.

Не расскажешь, подумал Петр, но вслух выдал другое:

– Линдсей поручил мне заботиться о тебе. Так что не хнычь и займись чем-нибудь полезным. Уроки сделай.

– Уже.

– Поиграй во дворе. Погода хорошая.

– А ты чем занят? – внимание девочки привлекли раскуроченные останки робота.

– Дроида чиню.

Часть прилегающей к дому территории была превращена в кладбище сельских механизмов. В живописном беспорядке валялись моторы, турбины, элементы солнечных панелей, трубы, мотки кабелей, корпус древнего трактора и останки коптера-поливальщика. Инструменты и самые ценные механизмы Петр хранил в покосившемся сарае, под навесом. Там же располагался верстак и было подведено освещение – модульные лампы, которые реагировали на хлопки и опускались на растягивающихся гофрированных проводах.

– Можно посмотреть?

– Без проблем, – Петр обреченно махнул рукой.

Все равно не отстанет…

Аркадия шагнула к откатному верстаку и уставилась на механические внутренности дроида.

Петр не собирался растить чужого ребенка.

Так получилось.

Линдсей был его другом задолго до рождения Аркадии. Фермер познакомился с послом на Кольце – там Петр отработал несколько долгих вахт, прежде чем сумел перебраться на Землю и забыть глубокий космос как страшный сон. Семья Кано надолго пропала из поля зрения Самойловых, но однажды возникла неприятная ситуация с кредитной линией и социальными баллами. Оксане что-то не зачли, и это здорово ударило по программе омоложения. А еще – по льготной ипотеке на землю, которую они возделывали. Линдсей нажал на какие-то рычаги в правительстве, и случился перерасчет. Так что супруги чувствовали себя должниками посла. Иначе не взялись бы опекать его дочь.

Памятный разговор случился два года назад. Линдсей инкогнито прибыл на Землю, хотя мог пообщаться с Самойловыми через Сеть. Посол забрался в заготовку – неслыханная для людей его касты вольность. Честно говоря, Петр впервые узнал о том, что служащие дипкорпуса умеют обходить генетические блокировки. И этот факт его насторожил.

Дальше – больше.

Линдсей завел речь о том, что у него намечаются большие проблемы, и Аркадию надо укрыть подальше от внешних рубежей, пока не уляжется буря. Разумеется, Самойловым будет сделан перевод с офшорного счета за причиненные неудобства. Еще один транш Кано перечислят на содержание дочери. После достижения Аркадией шестнадцатилетнего возраста у нее появится доступ к персональному счету, который сейчас заморожен и как бы не существует.

Шестнадцать лет?

Не переживай, поспешил заверить Линдсей, это крайняя мера. Хочу всё предусмотреть, только и всего.

Ты меня подставляешь, сказал Петр. Твои проблемы могут перекинуться на мою семью. Не забывай, мы беспокоимся о дочери, возразил Линдсей. И делаем всё, чтобы тебя и твою жену не зацепило. Если дела пойдут совсем плохо, мы отредактируем воспоминания. Удалим всё, что связано с Самойловыми.

А как вы отыщете Аркадию, задал Петр логичный вопрос.

Никак.

Чистка памяти – твоя страховка, дружище.

Линдсей Кано создал не только замороженный счет для Аркадии. В недрах Сети затаилось послание, которому суждено развернуться спустя много лет. Именно тогда девочка узнает правду о себе и родителях. И сможет выбрать путь, по которому пойдет дальше.

Самойловы согласились.

Не из-за денег. И не по причине того, что чувствовали себя обязанными Кано. Своих детей Самойловы заводить не планировали. Вообще. Нетипично для фермеров, скажут многие. Нетипично, но пара сделала выбор – решила жить для себя. Не привязываться к тем, кто вырастет, покинет отчий дом и забудет о родителях. Не думать о том, что малыши придут в мир, не контролируемый людьми. Мир, в котором человек – винтик, персонал для обслуживания мегапроекта чужих. Если покровитель захочет, мы перестанем существовать – так Петр говорил своим знакомым. Представьте, что будет, когда земляне достроят Сферу Дайсона. Мы всё еще будем нужны неосу? Или от нас избавятся, как от биологического мусора? Заменят машинами или кем-то другим, более эффективным. Как вариант – переделают в соответствии с новыми спецификациями. Почему бы и нет. Разве кто-то смеет противиться воле всемогущего божества?

Петр пожалел девочку.

Вот почему он дал согласие на опеку.

Линдсей совершил ошибку, родив Аркадию. Старый друг не послушал мудрого совета и привел ребенка в бездушную реальность. Ребенок в этом не виноват. И помощи ждать Аркадии неоткуда.

Посол исчез, а спустя шесть месяцев вернулся на Землю в очередной заготовке, держа за руку маленькую девочку. Судя по всему, эта пара прибыла на одном из лайнеров, курсирующих между внутренними планетами и Кольцом Нивена – экваториальной основой будущей Сферы.

Где-то в токийских лабиринтах затерялась камера хранения с истинным биопаспортом Аркадии Кано. Самойловы подозревали, что Кано напичкали ребенка нелегальными модификациями, но доказать это не представлялось возможным. В шестнадцать Аркадия прочтет отцовское сообщение и получит координаты ячейки. Не раньше.

О некоторых вещах Петр смутно догадывался. Например, Аркадия никогда не болела, все царапины заживали молниеносно. Зрение было острым, реакция – быстрой. Аркадия охотно играла с соседскими детьми, но порой вспыхивали конфликты. Из любых драк Кано выходила победительницей. Однажды мальчишки, раздосадованные неудачной попыткой обыграть Аркадию в пинг-понг, собрали толпу, чтобы побить хрупкую на вид малышку. Спустя час началась паника. Самойловым звонили, угрожали, требовали «держать эту тварь подальше от наших детей». Аркадия за минуту положила пятерых парней, двое из которых были старше ее. Гематомы, рассеченная бровь, сломанная переносица, трещина в ребре – далеко не полный список обид, нанесенных хулиганам.

В местности, где поселились Самойловы, никто не обращался в полицию или суд. Не принято. Так что пришлось извиняться, нести подарки, отшучиваться и обещать, что такое больше не повторится. Именно тогда Петр начал думать над продажей земли и покупкой морской фермы. Дрейфующая в океане платформа, рыбные садки, поля съедобных водорослей… Прибыльное занятие. И никаких соседей.

Боевой мод.

Это первое, что приходило в голову.

Аркадия была похожа на мать – такая же смуглая, с черными как смоль волосами, живым взглядом и неугомонным характером. С первых же дней пребывания ребенка на ферме Самойловы поняли, что столкнулись со стихийным бедствием. Девочка носилась по комнатам, сараям и теплицам, крушила всё подряд, лезла куда не просят. И с честью выпутывалась из любых передряг. Давала отпор драчунам и бродячим собакам, не тонула, хорошо ориентировалась в лесу.

И разбиралась в технике.

Петр был уверен, что Аркадию не учили основам робомеханики и программирования. Ребенок интуитивно справлялся с задачами. Вот он, очередной мод. Сколько еще сюрпризов нас ждет впереди, мрачно думал Петр, наблюдая за дочерью посла. Если эта непоседа еще и Речь понимает – беды не оберешься.

Скрыть такие таланты в глубинке не получится.

Мысли о морской ферме всё чаще преследовали Петра…

Предки Самойловых жили в средней полосе России – старого государства, переставшего существовать с приходом планетарного правительства. Поэтому выбор локации Петр не считал случайным. Бескрайние поля, восстановленные березовые рощи и сосновые боры, очищенные от всякой дряни реки и озера. Ближайший город – в тридцати километрах к северу. Тишь да благодать. И климатический контроль, облегчающий нелегкий фермерский труд. Никаких засух, проливных дождей, туманов и заморозков. Всё по графику, в соответствии с глобальным замыслом и нейросетевыми вычислениями. Так что прогноз погоды напоминал скорее программу мероприятий курортной зоны, а не гадание на кофейной гуще.

Петр использовал в своем бизнесе роботов. Летающих, ползающих, катящихся или закапывающихся в землю. Карабкающихся по деревьям. Деловито снующих по амбарам и сараям, укладывающих ящики с овощами и фруктами в аккуратные штабели. Загружающих себя ящиками и мешками, транспортирующих собранный урожай в город и принимающих оплату через встроенные бесконтактные терминалы на проходной перерабатывающих безотходных фабрик. Впрочем, роботов нужно настраивать, интегрировать в общую схему, чинить и обновлять. Дорогие модели умеют ремонтировать себя сами, но Петр приобретал бывшую в употреблении технику по дешевке. Некоторые агрегаты бороздили просторы средней полосы чуть ли не с середины двадцать первого века, когда в моду вошло производство долговечных механизмов…

В общем, была у Самойловых простенькая программа, отслеживающая роботов в реальном времени и корректирующая их действия. Программа, интегрированная в региональный климатический узел. График работ на ферме зависел от изменений, одобренных земным правительством. А еще – от сезонности, спроса автоматизированных агрофабрик на конкретные позиции и кучи других параметров. Малейший сбой приведет к нежелательным последствиям.

Пирамидальные кроны вишен – это сбой.

Очень серьезный сбой.

– А что с ним не так? – поинтересовалась Аркадия.

Петр начал объяснять, но его тут же перебили:

– Оптимизатор перегрелся.

Руки Петра замерли.

– Да ладно.

Тестер продолжал выводить на дисплей всякую ерунду. Отчеты говорили о том, что процессор и блоки позиционирования не повреждены, а софт переустанавливать не нужно.

– Смажь термопастой, – посоветовала девочка.

– Уверена?

– Попробуй.

Что ж, попытка не пытка, как говаривал один из правителей древности. Заодно проверим способности Аркадии, подумал Петр и неспешно двинулся в сарай. На поиски термопасты.

Петру было под пятьдесят. В былые времена сельские жители умирали в этом возрасте. Как правило, от инсультов либо инфарктов. Пару столетий назад в деревнях царило беспробудное пьянство. Пища была жирной, изобилующей холестерином. Предки Самойловых жарили картофель, сало и яйца, ели много мучного, не следили за своей физической формой. Сам Петр выглядел на тридцать, тщательно регулировал рацион, бегал и крутил педали на велотренажере. Это дешевле, чем каждое десятилетие обращаться к биоскульпторам, а раз в полвека заказывать сеансы омоложения. Петр был мускулистым и худым, двигался экономно, не прилагая видимых усилий. Лицо Самойлова привлекало открытой улыбкой и правильными чертами. Одевался Петр в шорты и футболку, на ногах предпочитал носить ортопедические мокасины с вентиляционными вставками.

Солнце карабкалось к зениту.

Дождь запланирован на вечер, так что еще можно поработать.

Свет он включать не стал – просто сделал крышу прозрачной, тронув сенсор у притолоки.

Тюбик с пастой обнаружился в выдвижном ящике под верстаком. Половина уже выдавлена, надо бы пополнить запасы. Петр внес задачу в планировщик и обновил карту памяти. Завтра выскочит напоминалка в меню дополненной реальности.

Девочка терпеливо ждала снаружи.

– Нашел?

– Куда ж я денусь, – буркнул Петр.

Жена всё не возвращалась из магазина. В теории любые товары доставлялись по воздуху, а кое-что собиралось домашним синтезатором или печаталось на трехмерном принтере. Фруктов и овощей было предостаточно, рыбы – тоже. В лесу никто не мешал собирать грибы и ягоды – они соответствовали всем экологическим стандартам. В магазинах Самойловы покупали игрушки ручного изготовления, запчасти, технику, кое-что из косметики и разные мелочи, не представленные на онлайн-площадках.

Мясо они не ели.

Во-первых, дорого. Мясомолочная промышленность была свернута полтора столетия назад из-за своей нерентабельности и вреда, наносимого экосистемам. Бифштексы делались из клонированного мяса, выращенного в заводских автоклавах. Простые люди питались насекомыми, водорослями и эрзацем из синтезатора. Богачи заказывали натуральное мясо в элитных агрозонах, деятельность которых жестко контролировалась государством. Штучный продукт, сумасшедшие цены. Петр слышал, что поголовье скота сократилось до ничтожных размеров, а цена килограмма говяжьей вырезки была сопоставима с прайсами туроператоров, оформляющих путевки на Венеру.