Cytaty z książki «Путь Бро»
Толпа мясных машин двигалась в сторону невысокого здания и входила в его двери. Это был вход в подземелье. Там сотни железных машин, движущихся по стальным путям, развозили мясные машины в разные концы города.
11 сентября у себя в Нохо, в Нью-Йорке ей действительно показалось, что мир сошел с ума. Во время катастрофы она стояла у своего южного окна и смотрела, как горят башни-близнецы. Когда же они рухнули и Манхэттен заволокло беспросветной тучей дыма и бетонной пыли, земля слегка качнулась под ногами. И вместе с ней качнулась уверенность в том, что есть в жизни нечто неподвижное, незыблемое, постоянное, позитивное, на что люди раньше всегда спокойно опирались – семья, карьера, любовь, дети, творчество, деньги наконец. На всем этом веками стояли люди. Теперь же все как-то трескалось, рушилось, ползло под ногами.
Мы свернули налево и оказались у большого здания, в котором умные мясные машины передавали свои знания молодым мясным машинам. Из зданий подобного рода в стране Льда оно было самым большим. Оно стояло на холме и возвышалось над главным городом страны Льда. Мы проехали мимо этого здания. Из его дверей выходили сотни молодых мясных машин. Целый день они сидели за столами, слушая умных мясных машин или читая тысячи букв на бумаге. Эти молодые мясные машины готовились к будущей жизни. Они учились строить железные машины и здания, совершать вычисления, производить комбинации веществ, запускать железные машины в околоземное пространство, писать буквы на бумаге, находить в Земле камни и металлы, покорять чужие страны, обманывать и убивать других мясных машин.
Мы проехали мимо каменного здания, на верху которого были четыре позолоченных железных прута, соединенных вместе. Окна в здании были приоткрыты. И из него доносилось пение мясных машин. Они пели о любви к небесному существу, которое, по их убеждению, создало Землю, их и все сущее на Земле. Молясь этому существу и его сыну, пришедшему на Землю, чтобы научить мясные машины жить по-братски, они надеялись, что после смерти им обеспечат новое тело и вечное счастье этого тела. Я видел их склоненные головы в окне. Молясь, они не подозревали, кто проезжает мимо них в обыкновенной железной машине.
А мы хорошо ели. Лошадь держали, корову, двух свиней,
гусей да курей. Сало у нас всегда было. Маманя как, бывало, утром яишню зажарит на большой сковороде – в сале всё так и плавает! Хлебушко возьмёшь, как начнёшь макать – страсть! А после – блины грешневые с творогом. Намакаешься, молоком топленым запьёшь – ух как вкусно!
У меня теплое протекло по губам. Я потрогал их. И посмотрел на руку. Рука была в крови. Я понял, что надо вставать и идти к папе. Потому что он звал меня. С трудом я подтянул под себя ноги и встал на колени. И тут же вокруг меня запустили карусель. И все — дым, дом, баба в окне, земля, нога, лошадь с кишками, дым, дом, баба в окне, — поехало, поехало, поехало. Слева-направо. Слева-направо. Слева-направо.И я упал на лед.
вершину. Она сияла СВЕТОМ. Таким, что я исчезал в нем. И это было так ужасно хорошо
Я люблю японских школьниц. Даже если им под сорок.
Наташка рассказывала, как у них в Брянске немцы кино крутили для своих. А её два раза с подругой немец приглашал. И она видела в кино Гитлера и голую женщину, которая всё время пела, танцевала и хохотала. А вокруг этой женщины ходили по кругу немцы в белом. И смотрели на неё и улыбались. А Гитлер, она говорила, симпатичный такой, с усиками. И культурный, сразу видно. И он очень громко говорит.
Мне был страшен страх. Но гораздо страшнее была сама возможность страха.
