Czytaj książkę: «Раскол в «темном царстве»», strona 5

От этого среднего типа переход к крайним определяется перевесом того или другого слагаемого. Если мы еще немного остановимся на изображенной нами механической схеме, то можем заметить, что почти немыслимо, чтобы охранительные факторы превратились в нуль, а следовательно, невозможно и равнодействующей слиться с другим слагаемым: это значит, что личности почти невозможно всецело отрешиться от влияний той общественной группы, из которой она вышла. Иначе говоря: как бы цельно и полно не усвоила себе данная личность психологию и миросозерцание новой группы, в ней сплошь да рядом сохраняются, хотя бы в Зачаточном состоянии, элементы «типичной психологии» породившей ее группы.

Та мещанско-купеческая среда, которую приходилось наблюдать и изображать Островскому, представляла законченный и вполне сложившийся общественный организм, приспособленный к определенным условиям жизни. Условиями этими были: с одной стороны, хозяйственный строй дореформенной Руси и роль торгового класса в этих хозяйственных отношениях, с другой – социальная роль этого класса и то место в обществе, которое было отведено ему другими классами. Политическая энергия класса, не найдя себе применения извне, обратилась внутрь, уйдя вся на создание той замкнутости, цельности и внутренней дисциплины, – сплошь да рядом нечеловечно-жестокой, – которую мы встречаем в картинах, рисуемых Островским. В этих картинах перед нами встает крупная общественная группа, вполне сложившаяся и достигнувшая высокой степени развития, с сильно развитым самосознанием, резко выраженной «типичной психологией», очень цепкая и отпорная.

Самым важным явлением быта дореформенной Руси было взаимоотношение двух главных общественных классов – поместного дворянства и крестьянства, – взаимоотношение, выразившееся в крепостном праве. Оно определяло весь хозяйственный строй страны, а следовательно – и тот уклад торговых отношений, какой мог сложиться при отсутствии свободного труда и широко развитой промышленности, при полунатуральном хозяйстве, отсутствии транспортных средств и т. п. Психология «темного царства» должна была приспособиться к этим условиям хозяйственного быта, а фиксация сложившихся общественных классов в форме сословий придала особую силу внутренней дисциплине группы, обеспечив надолго преобладание охранительных факторов. Быт «темного царства» пришлось изучать Островскому накануне эпохи реформ, то есть накануне крупного переворота во всей русской жизни. Каковы бы ни были реальные условия, вызвавшие акт 19 февраля, несомненно, что в производственных отношениях и во всем хозяйственном укладе страны многое уже переменилось, назрели элементы новой жизни и так или иначе отзывались на психологии отдельных групп общества. Эти изменяющиеся условия необходимо должны были влиять и на хозяйственный быт «темного царства», порождая там новые потребности, интересы и в связи с этим новые понятия, взгляды, вкусы. Эти новые черточки в психологии некоторых элементов не могли проявляться наружу в силу того гнета сословной атмосферы, который насильственно сдавливал все до уровня общепринятых сословных понятий. Но они существовали, существовали в скрытом, потенциальном состоянии. Они ждали только того толчка, который освободит их от пут, двинув все «темное царство» на путь развития или разложения. И действительно, как ни стеснительны были для развития всего общества, в том числе и мещанско-купеческого класса, внешние условия жизни дореформенной Руси, – класс этот настолько приспособился к этим условиям, что довольно было устранения их, довольно было предоставить возможность свободного развития, – и внутреннее разложение началось. Такую решающую роль по отношению к «темному царству» сыграли известные реформы 60-х годов. Они открыли широко двери новому хозяйственному порядку, пахнули свежим воздухом в затхлую атмосферу царства Кит Китычей, а вместе с тем выволокли и самих Кит Китычей из их темных углов на свет, выволокли и вовлекли в сутолоку широкой общественной жизни. Новая жизнь быстро начала проникать в замкнутую среду, вызывая новые мысли, создавая новых людей. Но, конечно, легче всего поддались новым веяниям те более живые и восприимчивые элементы, о которых мы только что упоминали, психология которых созрела уже на почве изменившихся условий; доминирующее течение в «темном царстве» налагало свой отпечаток на всю группу, подавляя до поры до времени все несоответствия и противоречия. Но как только внешние и внутренние условия подорвали авторитет доминирующего течения, – все эти скрытые несоответствия и противоречия прорвались и резко выступили наружу. Но чтобы разъедающее начало, которое развитие вносит во всякий разлагающийся организм, проникло в самое сердце «темного царства», нужно было время. Время это шло, и в настоящий момент мы имеем возможность присутствовать при самом процессе разложения – том историческом процессе, который в лабораторных условиях показывают нам г.г. Найденов и Горький в своих драмах.