Бумажный Голиаф

© Вячеслав Юрьевич Панкратов, 2021

ISBN 978-5-0055-3040-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Создавая искусственный интеллект, мы фактически призываем демона. Вы знаете эти истории, в которых герои со святой водой наготове изображают пентаграмму и вызывают демона. Да, они уверены, что смогут его контролировать, но это не так».

Илон Маск, 2014 год, симпозиум Массачусетского технологического института (MIT)

Глава нулевая, вводные данные

 
Кампус Тихоокеанского университета Сиэтла, 3 апреля, утро.
Владелец маршрута: Бобби Тук.
Статус: маршрут не определен.
 

– Маршрут не определен, мисс Бойкович. Система прокладки маршрута, которую вы разработали для курсовой работы, снова отказывается проводить вторую оптимизацию графа. А это означает что?

Профессор Штейн отличался безграничным терпением, но даже его терпение приближалось к концу, и ничего хорошего для группы дипломников это не сулило.

– Это означает, что разработанный алгоритм не будет допущен комиссией автоматизации транспортных потоков к промышленному использованию, – Мила Бойкович отвечала на этот вопрос сегодня уже в третий раз.

Нейронная сеть оптимизации, которую они обучали с прошлого курса, сумела оптимизировать почти все получаемые маршруты, кроме того, который строился по ее модели. Точнее, не совсем по ее модели. Кое-что ей, конечно, подсказал Бобби, и она была уверена, что профессиональный аналитик Тук не мог ошибаться, решая задачи V курса университета, но зачет ей могли и не поставить.

– Мисс Бойкович, я предлагаю вам не тратить время на достройку вашего… как вы сказали? – профессор Штейн открыто улыбался. – Неинтуитивного алгоритма, которым вы планировали удивить дипломную комиссию, а взять стандартный алгоритм Лайзерсон или Риверст, построить маршрут по точкам, дать его оптимизировать вашей нейронной сети и спокойно выходить на защиту курсовой работы вместе с остальной группой.

– Хорошо, профессор Штейн. – Мила закусила нижнюю губу, это всегда явно выдавало ее несогласие с вынужденным формальным решением.

– Ну вот и чудно, мои уважаемые будущие коллеги! – Профессор обвел взглядом аудиторию студентов-дипломников. – А пока наша мисс Гермиона Бойкович (группа согласно хохотнула шутке) выгружает модель из облака, давайте снова пройдемся по основам архитектуры воздушных путей, чтобы мне не пришлось краснеть за вас перед дипломной комиссией Университета.

Зная, что профессор Штейн любит живые ответы, группа отложила телефоны и лаптопы и принялась по одному «отбивать его вопросы», которыми он бросал в аудиторию, случайно указывая на любого из студентов.

– В чем состоит особенность прокладки трубы воздушки в малых населенных пунктах, Бейнс?

– Минимальная высота установки опор для «труб» составляет 14 метров согласно регламенту комиссии автоматизации транспортных потоков и 18 метров согласно техническому регламенту безопасности.

– Почему? Ответ нужен осознанный, а не заученный, Бейнс.

– Потому что в малых населенных пунктах до сих пор устанавливают 10—12 метровые опоры электропередач, а минимальное расстояние от линии электропередач до нижней границы трубы не должно быть менее шести метров, профессор.

– Верно, Бейнс. По факту это является излишней мерой безопасности, потому что… Гловер?

– Потому что материал трубы является диэлектриком.

– Верно, Гловер, спасибо. Ковальски! Самая длинная арка воздушной трубы в США?

– С крайней точки мыса Монток или Монтейк на Лонг-Айленде на остров Нью-Хоршем: 12,5 километров безопорного соединения. Так называемая воздушная арка на Ньюпорт.

– Спасибо, верно. А с учетом сильного ветра со стороны Атлантического океана это еще и самая ветроустойчивая арка из пластиковой трубы в мире, мои будущие коллеги, и проектировали ее в исследовательском центре Тихоокеанского университета Сиэтла, прошу заметить!

…

Вопросы сыпались вперемешку: и технические (ширина платформы грузовых труб в портовых и вокзальных терминалах), и исторические (почему трубы стали делать круглыми, а не с квадратным сечением под основной формат первых ширококорпусных шатлов) и экономические (почему распространение сети труб воздушного сообщения началось не с более инновационного западного побережья, а шло с востока, со стороны консервативных штатов).

Группа была одной из самых сильных. Из 140 студентов первого курса к пятому осталось чуть менее 30. Профессор Штейн задавал группе вопросы, которые касались истории развития системы воздушных путей (труб), засыпал хитрыми «подковырками» на знание прецедентов строительного права, начиная со времени «Большого падения», с которого началось большое наземное строительство и завершилась эра самолетов и мегааэропортов. Вопросы начинались с материала самых первых курсов университета – классы круизных и грузовых шатлов, нормативы стыковочных терминалов наземной и воздушной систем транспорта, а иногда были на знание просто энциклопедических фактов – длительность основных магистральных перегонов между столицами штатов, стоимость транспортировки грузов и прохождения пассажирских яхт-шатлов через систему труб и так далее и тому подобное.

Став студенткой, Мила первые пару лет сомневалась в выборе специальности, но сейчас, видя спрос на инженеров-проектировщиков этой новой системы дорог по всему миру, видя, как сеть прозрачных голубых труб воздушки буквально заново охватывает планету, она понимала, что выбор был верным и спрос на ее профессию в следующие лет 10—15 будет просто сумасшедший.

Когда список вопросов перевалил за сотню и группа немного устала, профессор Штейн задал неожиданный для их технического курса вопрос.

– Как еще будут называть ваши творения, которые вы считаете вершиной строительной технологии? – он обвел взглядом аудиторию. – Кто-нибудь?

– Мусоропровод…

Ответ знали многие, но прозвучал он неуверенным, одиноким голосом с задних рядов.

– Верно, мусоропровод, а почему?

В аудитории повисла тишина. Штейн отвернулся к окну.

– Это уже социология, профессор! – попробовал возразить кто-то из студентов.

– Вы собираетесь работать в социальном лабораторном вакууме или строить дороги для людей, Гринджерс? – не оборачиваясь к аудитории, отбил слабое возражение профессор Штейн. – Повторяю вопрос: почему систему воздушных путей сообщений или, проще говоря, «труб», называют «мусоропроводом»?

– Потому что они строятся из отходов методом сплавления нитей?.. Как бы из мусора, который выплавляют в пластиды до прозрачного состояния?

– Красивая версия, мои будущие коллеги, но нет, – профессор Штейн обвел взглядом аудиторию. – Потому что те люди, которые завтра будут рубить или ломать траками опоры ваших воздушек, если те вдруг окажутся в их доступности на муниципальной земле, а они считают эту землю своей… Так вот, эти люди считают «мусором», отбросами общества тех, кто в этих трубах путешествует. Труба, мусор, мусоропровод.

В аудитории повисла неловкая пауза. Студенты группы дипломников и сами были из самых разных семей, но к пятому курсу окончательно поняли, что тут ты либо работаешь головой, либо сразу вылетал, несмотря на фамилию.

– К чему вы это, профессор Штейн? – не выдержав, громко спросила Мила. Группа притихла, ожидая какой-то хитрой либеральной тирады по поводу разногласий в обществе или еще чего-то такого, далекого от их технической специальности…

– К тому, мои уважаемые будущие коллеги, что не забывайте указывать обязательным параметром для ваших алгоритмов прокладки маршрутов, что опоры алгоритм должен размещать на земле коммерческого использования или потенциально коммерческого землеотвода согласно муниципальным кадастрам, – в группе послышался первых смех, и многие выдохнули спокойно. – Это часто встречаемая и недопустимая ошибка для дипломных работ. До встречи на консультации через неделю. – Последние его слова потонули в смехе и шуме группы, которая собирала вещи и стремилась на выход из аудитории.

Мила Бойкович вышла из корпуса и только тут вытащила трубку и набрала Бобби.

– Как ты там, Бусинка? – голос Бобби был веселый, видимо, неделя на работе заканчивалась хорошо.

– Твой модифицированный алгоритм опять построил маршрут, который не проходит вторую оптимизацию графа на нашей нейронной сети, Бобби. Профессор посоветовал мне взять алгоритм Риверст и не выпендриваться перед дипломной комиссией.

– Не трогай алгоритм построения, Мила. Дома покажу тебе, что надо «скормить» вашей нейронке, чтобы она нормально оптимизировала маршруты такого типа. Сделаешь это из дома удаленно и к понедельнику проверишь вторую оптимизацию уже в лаборатории университета.

– Мне бы твою уверенность в собственной правоте, Бобби Тук, – Мила понимала, что Бобби знает о чем говорит и ощущала, как его уверенность передается и ей. – Ладно, если это получится, с меня сэндвич, и можешь сам выбрать фильм на субботний вечер.

– Не шутите со старым киноманом, мисс Бойкович, – Бобби подхватил шутливый ее тон. – Это могут быть и классические IX «Звездные войны»!

– Ты неисправимый мужлан, аналитик Бобби Тук, я ему Бергмана разжевываю по минутам и фразам, а он!

– Ты сама предложила, – он расхохотался. – Встретимся дома, Бусинка.

– Давай, ага.

Мила Бойкович еле успела на университетский шатл, который ходил почти в центр Сиэтла и высаживал ее в двух шагах от их новой квартиры. Трехэтажный цилиндр мягко отошел от платформы и вкатился в прозрачную, едва заметную в чистом весеннем воздухе пластиковую трубу метров 12—14 в диаметре. Труба описывала большую крутую арку по воздуху метров на 700—900 до первой опоры, а потом поворачивала над шоссе по направлению к городу.

Глава первая

 
Сиэтл, 3 апреля, конец рабочего дня.
Владелец маршрута: Бобби Тук.
Статус: маршрут не определен.
 

Бобби Тук вышел из скоростного лифта третьей башни кампуса Airbus и повернул в сторону выхода на парковку, когда его окликнула девушка с ресепшена:

– Мистер Тук, вас ожидают.

Бобби обернулся, посмотрел, куда указывала рукой девушка из-за стойки ресепшена, и растерянно кивнул.

– Меня? Кто? – спросил он, поворачивая в сторону небольшого кафе, где иногда по утрам брал с собой на вынос кофе.

– Мы получили сообщение на терминал ресепшена только что, мистер Тук, – девушка тоже выглядела растерянной и еще раз указала в сторону кафе.

Бобби кивнул и, закинув потертый джинсовый рюкзак на плечо, направился к кафе, приготовившись дать взбучку кому-то из команды аналитиков за позднее приглашение на митинг. Кто еще мог кинуть такой замысловатый инвайт в 18:00 перед самым уходом с работы? Но, уже сделав пару шагов в кафе, он наткнулся на знакомую хитрую улыбку и приветственно вскинул руки.

– Джеймс Глен Паркер, старина, как же я рад тебя видеть!

– Бобби Бигс Тук, мой любимый клиент, всегда к твоим услугам, – здоровенный темнокожий детина под два метра ростом, в отличном черном костюме и темно-синей рубашке выглядел на фоне скромно одетого Бобби просто голливудской звездой, да и был таковой, в каком-то роде.

– И не кричи мое имя так громко, Бобби, – усевшись в удобное кресло возле окна, с хохотом попросил Паркер, – а то ваши HR и безопасники скоро вовсе запретят мне появляться у вас в кампусе.

«Хорошее начало разговора, – подумал про себя Бобби Тук, усаживаясь в кресло напротив, – неужели он тут по работе?»

Джеймс Паркер улыбался во все тридцать два зуба своей широченной «техасской» улыбкой. Сейчас уже никто, включая, наверное, самого Джеймса, не смог бы объяснить, что его привело в технологический бизнес, как его занесло в хедхантинг и как его затащили в холодный Сиэтл. Но то, что он стал №1 в области хантинга аналитиков, инженеров и прочей ИТ-шной братии – это был факт. Он представлял Бобби Тука уже четыре года, заключив с ним агентский контракт сразу после учебы Тука в Калифорнийском технологическом институте. Обычно они общались по почте, реже созванивались, и раз сейчас агент был перед ним лично, значило это только одно: скоро в профессиональной жизни Бобби Тука произойдут очередные изменения.

– Джин? – коротко спросил Паркер и посмотрел на официанта.

– Если немного, – Бобби Тук поставил рюкзак с лаптопом на пол. – Мне еще домой добираться.

– Автопилотам по-прежнему не доверяешь? – Джеймс всегда хорошо знал особенности своих клиентов или просто всегда готовился к встречам, чтобы непринужденно жонглировать фактами из их жизни.

– Слишком хорошо знаю ребят, которые их пишут, Джеймс, – попытался отшутится Тук, – они тут у нас на 32-м этаже работают… Не томи уже, выкладывай, я же вижу, что ты еле сдерживаешься.

Джеймс Паркер и правда выглядел еще более жизнерадостным, чем обычно. Он поправил часы, бегло взглянул на уведомления и погасил экран хлопком ладони.

– Тебе предлагают прямо дофига денег, дружище. А точнее в два и четыре раза больше, чем у тебя сейчас…

Бобби Тук, который еще год назад, наверное, не поверил бы таким новостям и перспективам, вдруг почувствовал, что на плечи лег еще один тяжелый груз.

– Они выкупают твой контракт и…

– Я устал, Джеймс, ты же знаешь… – Бобби и правда не ожидал, что сможет так быстро перебить своего агента. – У нас был сложный затяжной марафон с ребятами из Тесла, мы победили, но это стоило кучу нервов и сил.

– Даже не спросишь, куда именно я продал твою светлую голову? – Джеймс Паркер и не думал сдаваться, услышав ответ Тука: что-что, а разговаривать с крутыми взрослыми детьми он умел.

– Догадываюсь.

– Откуда? – не поверил Паркер прозорливости своего клиента.

– Бобби, это моя работа, видеть и находить зависимости между оценками компаний, раундами инвестиций, стоимостью акций и решениями о найме аналитиков на зарплату в 2,4 раза выше рынка.

Внешне Бобби Тук оставался спокойным и даже взял со столика бокал с джином, который материализовался там как будто из воздуха: корпорация, которая владела кампусом, зданиями, землей и самим кафе, где они сейчас сидели, умела подбирать персонал – официантов, инженеров, аналитиков, всех.

Бобби также знал, что даже если их сейчас слушают, HR-служба и безопасники были в курсе этого разговора еще до того, как он начался. Джеймс Паркер, хоть и казался добродушным белозубым гигантом из детских книжек, но никогда не давал юристам ни малейшего повода выдвинуть против него или его клиентов какие-либо претензии. Информация о том, что контракт Бобби Тука будет выкуплен другой фирмой или корпорацией и что Джеймс Паркер как его законный агент прибудет в кафе кампуса для переговоров в 18:00 после окончания официального рабочего дня, наверняка пришла в HR-legal, пока Тук спускался в лифте. Агент знал свое дело, а Бобби Тук знал свое. И так же, как голова Паркера безошибочно работала на упреждение любых встречных движений со стороны текущего нанимателя Тука, так и голова Тука сейчас безошибочно вычисляла, кому теперь на рынке принадлежит его контракт аналитика.

– Понятно, что это Boeing. Скорее всего, Boeing Travel или Boeing Constructions. Контракт с правительством на новую сеть труб «воздушки» они подписали в том месяце, а в этом создали стандартный набор компаний и юрлиц в своей привычной структуре инкорпорирования: управление, проектирование, финансы, логистика и так далее. Логистика и проектирование тут, в Сиэтле.

Паркер улыбался довольной спокойной улыбкой человека, который купил пять лет назад акции никому не известного футбольного игрока, а теперь наблюдает: его игрок играет в высшей лиге, у него сто миллионов подписчиков в социалках и контракты на рекламу на столько же миллионов долларов.

– Все верно, Бобби Тук, все верно. Сеть воздушных путей сообщений Boeing, сегмент «Трубы» США-Канада. Сегмент, который будет строить китайское подразделение «Боинга» и для прокладки оптимальной сети, для обеспечения логистики с учетом факторов развития промышленности в охватываемых областях им уже не хватает формальных алгоритмов. Они открыли группу компаний и перекупили через меня твой контракт в компанию, которая будет производить проектирование на основе…

– …неинтуитивных аналитических алгоритмов, – закончил за своего агента Бобби Тук.

Группа алгоритмов на основе глубинных и мало изученных связей головного мозга, пользоваться которыми умели считанные единицы аналитиков на рынке. Бобби Тук умел. А еще он знал, насколько быстро это высасывает досуха мозг аналитика. Потому столько и платят в этой «высшей лиге».

Джеймс Паркер словно читал все эти мысли на лице своего клиента.

– Бобби, ты же меня знаешь! Я выторговал тебе месяц оплачиваемого отпуска перед стартом на новом месте. И не просто месяц отпуска… – он выдержал паузу, чтобы эффект от новости был еще сильнее, – это месяц оплачиваемого турне от компании «КруизАмерика» на шикарном шатле класса Крузер, с остановками по маршруту в отелях сети «А+». И самое вкусное – этот круиз, включая прокат шатла, пропуск в Трубу и отели – уже оплачен, тебе надо просто сказать, из какого города ты стартуешь и где хочешь оказаться через месяц.

Видя, что Тук молчит, Пакер решил подстраховаться.

– Бобби, я знаю, что ты давно работаешь не только из-за денег, что тут у тебя интересная работа…

– Да, я не из-за денег, Джеймс.. – представляя алгоритмы корпорации, Бобби Тук прикидывал в уме, заблокирована ли уже его корпоративная почта или он еще успеет написать своим ребятам в команде, что уходит. Точнее что уже ушел.

– Или из-за денег, Бобби? – переспросил на всякий случай Паркер, превращаясь в боксера на ринге, который нащупал брешь в системе защиты противника – Есть что-то, что мне нужно знать? Родители, здоровье? Мила хочет новую машину с автопилотом? Нужен кредит на личную яхту?

– Нет, дружище, тут все нормально, я не пытаюсь тебя «отжать по деньгам» и не буду ничего выдумывать. Машину Миле я сам подарю, как только она закончит свой университет.

Джеймс откинулся в кресле и расстегнул единственную пуговицу, на которую был застегнут пиджак.

– Вот и поедешь с ней в этот круиз, отличный шатл на двоих, лучшие маршруты Трубы с остановками в самых живописных местах нашего любимого континента, – Бобби Паркер видел, что новость клиентом принята, сопротивления нет, идут какие-то другие процессы, и пытался понять, что не так. Тук, как профессиональный аналитик, просчитывал сценарий на несколько десятков ходов вперед и сейчас мог решать в уме задачу, о которой Паркер догадается завтра или послезавтра.

– Мила не поедет, Джеймс, – Тук допил джин и поставил стакан на стол. – Я же могу взять с собой другого человека?

Контракт принят. Агент Паркер внутренне вздохнул, представляя сумму комиссионных, которую он получит по результатам этого одного перевода от своей рекрутинговой компании.

– Ты возьмешь с собой не свою будущую жену? – Джеймсу Паркеру было по большому счету наплевать, с кем поедет в этот круиз Тук, но живой интерес к людям и профессиональное любопытство всегда помогало ему лучше понимать своих клиентов.

– Я возьму своего брата. Он живет в Лос-Анджелесе, – Бобби, казалось, и сам был удивлен тому, что только что сказал вслух, хотя прекрасно понимал, что мозг его уже давно все просчитал и это решение самое верное.

– Удачи тебе, дружище! – хохотнул Паркер, допивая свой джин. – Новость для молодой девушки, которая метит к тебе в невесты, так себе.

К столику, за которым они сидели, вскоре подошли два человека в костюмах в бейджиками Airbus Constructions. Бобби Тук молча отдал им рюкзак с лаптопом, протянул телефон, спокойно дал просканировать сетчатку глаза, после чего его вывели из здания через центральный выход. На парковке его служебная машина уже давно была открыта, и инженеры удаляли с нее всю информацию Бобби Тука. Домой его отправили на обычном наземном такси.

Джеймс Паркер вышел на парковку шатлов, и через несколько минут из большой прозрачной трубы к платформе возле башни выскользнул его серебристый Форд, похожий на заоваленный двухэтажный автобус, как будто из мира Гарри Поттера. Зайдя в купе для пассажиров, агент Паркер снял пиджак, плюхнулся на широченное кожаное кресло, расстегнул верхнюю пуговицу темно-синей рубашки и устало махнул рукой в камеру. Пилот шатла закрыл двери, и машину затянуло в трубу воздушки. Труба E214 красиво огибала башни кампуса Airbus, делала изгиб над километровой парковкой наземных автомобилей и уходила в сторону даунтауна Сиэтла, где вливалась в трубу E21 и далее в E2. На сегодня свою работу Джеймс Паркер сделал, и минут через 10 воздушка доставит его к башне, в которой была его корпоративная квартира.