Czytaj książkę: «Письма узелковые: между любовью и литературой»

Посвящается

ВВК с любовью истинного оттенка

Выражаю благодарность

ВВК – за вдохновение и поддержку при написании этой книги,

за чуткое прочтение всех вошедших в нее стихов

Предисловие

Иногда буквы и цифры путаются, искажая свой изначальный смысл. Хотя нет, не так. Иногда буквы и цифры путаются, являя истинное значение. Как мы в детстве говорили? Из-под пятницы суббота? Так вот, из-под второй книжки стихов – «Автопортрет с крылами из осоки» – внезапно выпала третья – «Письма узелковые», которую Вы и держите в руках. Эта книга стихов – вторая по очередности издания, но по написанию – третья. Она появилась неожиданно, когда Музе и Поэту стало понятно, что вторая книга – «Автопортрет с крылами из осоки» – не в состоянии вместить все стихи тематически.

Книга состоит из двух блокнотов. «Синий блокнот» и «Цветочный блокнот» – это все о Любви. И да, они на самом деле существуют, написанные мною от руки для того, от кого, благодаря кому и возникли все эти стихи. И в их названиях вовсе нет скрытых смыслов. Все просто: они названы по обложкам. Один из них спрятан меж двух листов глубокого синего цвета, второй – в белую, усыпанную весенними цветами, картонку.

Первый стих для этой книги я написала 17 июня 2019 г. А за синим блокнотом летала из Владивостока в Москву в начале 2014 г., чтобы увезти домой стопку сшитых металлической спиралью листков, которой через пять с лишним лет предстояло превратиться в ценность, вылупиться стихами из скорлупы бумажной белизны. Но тогда, в 2014-м, мне казалось, что основной целью была поездка на III Конгресс фольклористов. Муза тогда уже переехал из Владивостока в Москву и ничего не знал о моем существовании. Как и я не подозревала о том, что существует тот, кто способен вернуть мне почти утраченную способность выстраивать искренность строк.

Иногда буквы и цифры путаются. Иногда перемешиваются кусочки жизней. Хотя нет, не так. Иногда кусочки жизней выстраиваются в истинный порядок. И Муза вернулся во Владивосток. Мы встретились.

Ах, да. Второй блокнот. За вторым блокнотом я отправилась в ближайший книжный магазин, когда первый был исписан. Был выбор: блокнот с надписью «philosophy of life» или блокнот, подписанный «des fleurs». Муза выбрал «des fleurs». Зачем нам вся эта философия жизни с ее пустыми страницами, если цветы (= стихи), которым предстояло произрасти из листков цветочного блокнота, важнее?

Вы будете часто натыкаться в этих блокнотах на посвящение – ВВК. Пояснением к названию книги – между любовью и литературой. Поэтому мы, реально существующие Поэт и Муза, в книге превращаемся в литературных героев. И какое из существований истинное – в жизни или в литературе – Бог весть. Где мы настоящие? Это известно только нам, Поэту и Музе. Вы будете видеть лишь наши отражения в стихах, отблески наших чувств. Но никогда не узнаете нас настоящих. Именно так чувствовать, догадываться, смаковать – и есть Поэзия.

Поэт и Муза решили, что и Муза обязательно напишет что-то для этой книги. Мой первый читатель всех стихов этой книги, пестовавший их во мне много месяцев. Послесловие к книге вышло из-под пера моей Музы. Да, бывает, что и Музы берутся за перо, когда их просят Поэты. И тогда стихи становятся многомерными. Поэту так важно слышать свою Музу. Поэт и Муза не существуют друг без друга. Как и Мужчина с Женщиной. Можно упрямо верить в существующее сегодня, чертить графики и добиваться целей, но когда встречаются Поэт и Муза, звезды начинают говорить, сбываются пророчества, а жизнь наполняется еще одним – теперь уже истинным – смыслом.

Что обязательно нужно прочитать в этой книге? Вот те, что наиболее дóроги, вот те, что для меня – дорóги, даже магистрали, претендующие стать магистрами. Начните с них:

Цикл «Эмпатия»

Человеки и Серафимы

Рецепт

Словакия

Тоскана

«Свернусь в твоих ладонях гусеницей…»

«Бабочки бредят поисками южной земли…»

«Я тебя люблю, как пересохшая земля – дождевую воду…»

«Идут корабли тропами вод…»

Пряничный домик

«Пчелы держат истово путь на клевер…»

«В наличии – праведность. Ей нет числа и смысла…»

Солнце

Тебя я давно читаю

А остальное – на Ваше усмотрение. Можно пустить, как песок сквозь пальцы, как слезы сквозь ресницы, приложить куском льда к израненной душе или согреть застывающее сердце, смаковать или пить взахлеб.

Искренне,

Татьяна Краюшкина

ИЗ СИНЕГО БЛОКНОТА

Молитва к твоему ангелу-хранителю

ВВК

Храни его утром, израненным месяцем острым,

Храни его ночью, ослепшей от звезд и щемящей прохлады,

Храни его летом, ошпаренным солнцем, и осенью пестрой.

О чем-то другом не прошу. Мне другого – не надо.

Храни его путь из селения в дальние страны

И стежку, что к Дому однажды его приведет.

Храни и в секущих снегах, и в немых океанах,

Когда под ногой скользкий камень и призрачный лед.

Храни его, слышишь, от пули, сквозь время летящей,

Пусть ржавью кипят все ножи, что нацелены в спину,

Напрасны усилия ведьм, над отравой корпящих,

И злоба, к нему что стремится, навеки пусть сгинет.

Храни его сердце от боли, тоскливо щемящей,

И душу храни от сырого унынья и скверны,

И мысли храни от печали, как небо, на плечи давящей,

И честь навсегда сохрани от погибели верной.

Храни его жизнь, этот светоч, дарованный Богом,

И в призрачном сне, и в реальности, Словом объятых.

И эта молитва пусть станет тропой и прологом.

Храни его вечно. Услышь, мне другого – не надо.

10 августа 2019 г.

Цикл «Эмпатия»

ВВК

Визуальные образы июня, нанизанные на

I и II строфы «Колыбельной Трескового мыса» И. Бродского

I

Пространство

Онемевшей гармошкой, испанским дырявым веером,

Нецелованными запястьями голубых танцовщиц

Сложило время.

И отныне не ногу – в стремя,

А наоборот.

Перекошен рот.

Вернее, перечеркнут зигзагом слова подбородок.

Глаза – отдельно.

И вдоль левой части лица

Начинается

Улица,

Которую взглядом не перейти,

Нюхом не переплыть,

Только волком

Вынуть степенно

Степное солнце Куинджи, Луну из кармана,

Расстегнуть циферблат

И скованно выть.

Выпь

Где-то в болотах

Акварельно

Рисует шаг

Циркулем, растущим из пуза.

Медуза

Пыжится подражать зонтику,

Смятому коврику, юбке, надутой ветром.

Побуду немного уткой.

Украшать гнезда так глупо.

Но хочешь – землю со дна достану

Или сама землею стану,

Землей сто первого километра,

Песком твоего Туркестана,

Где зноем лениво размазан запах шафрана.

17 июня 2019 г.

II

Над головой пиала голубая,

В ней медленно солнце горит, притяженьем влекомо:

Так манго падает в море,

Эмпатия бьется о горы в горе.

Затухает вечер под Шуберта в ля миноре.

Затихает волны вспененной бег,

Аритмия изранивших чувств – тише.

Так – ток и всё ток – каштаны по крыше

Трамвая¹,

Так – ток и всё ток – к небу и выше

Стремится твоя душа.

У лестниц прогнили ступени,

Надломлен и стебель бобовый.

Эмпатия смахивает со лба

Пот рудокопов и прах рудниковый.

Родник всё чище.

Сошью тебе крылья.

Слышишь,

Трепещут уже?

Сошью тебе крылья из облака, стали, малиновой пенки.

Приклею их, как подорожник к израненной в детстве коленке.

17 июня 2019 г.

III

И пагубно увечье пустоты,

Рождающей фонтаны и фастфуды.

На каждой улице, на каждом блюде –

Ты,

Как рыба, бьющая о лед плавник.

Простуде

Дай дорогу. И фагот

Немедленно концертом не умрет.

Источник слова ищешь,

Как утеху.

Побуду для тебя – библиотекарь.

Следуй за белым кроликом ковылем Юга,

мхами

Севера

Страусом, в землю ввинченным.

Пусть все восторги и покаяния

Вымучены

На полотнах Да Винчи

В ночь со среды на пятницу.

Сквозь прощения и прямиком в рай

Меня пока отлихорадит стихами.

Ты полетай на крылышках, полетай.

Для тебя сегодня заштопаю матрицу.

17 июня 2019 г.

Я поняла, что можно быть живой

Я поняла, что можно быть живой:

Стремиться к небу, как стремятся травы,

Быть птичьей трелью, памятью отавы,

Желанной жаждой, что на водопой

Ведет волков и малого ягненка,

Прикосновеньем серого крыла

Зигзицы к водным покрывалам.

Пусть кто-то думает: «Другой была».

А я поправлю: «Не была, но стала».

Теперь жива! Быть силою смогу,

Той, первозданной, что приоткрывает

Ладони-лепестки навстречу ветерку,

Кривую шейку стебелька равняет

И полусферу рифмой надевает

На тонкий перст судьбы или опенка.

Теперь жива! И верю: стать смогу

Мерцающей любовью колыбельной,

Спокойной дремой спящего ребенка,

Лучом закатным, акварельно

Дарующим покой воде и очагу,

Над очагом – привычно-пряным дымом,

Как пледом, затихающим пейзажно.

Теперь смогу весь этот мир любимый

Нанизывать на грифель карандашный.

6.07.2019 г.

Человеки и Серафимы

ВВК под «Пилигримы» Бродского

Стрелы пронзают Небо.

Вода в пересохшую сушу льет.

Беда в пересохшую душу льет.

Новый Всемирный потоп.

Башня кривится,

Небо стремится

Проткнуть, словно бубен шаман неуклюжею палкой.

Как уязвленное эхо,

Захлебывается сознание человека:

Изъедено пыткой постичь,

Только нечем.

Прикоснуться к беде человечьей –

Будто грязные ногти старухе подстричь

Или седую траву на газоне.

В бело-зеленом вазоне

То ли прах, то ли дрожжи сухие

Для нового белого хлеба.

Так намазывать шаг на кривую струю бытия,

Так стремиться вживаться в чужую, как боль, безысходность.

Что трава, что вода. Помутнение смысла в словах,

Вскользь озвученных, произнесенных, пронзенных.

Между пальцев катать пластилиновый шарик,

Вязать и никогда не довязать тебе шарфик,

Составить и никогда не выполнить график.

Сказку не, песенку не. Слушай

Всполох сгоревших комет.

Это лучше,

Лучшее, что создам для

Дождавшегося своей очереди дня

За похлебкой, покоем, фиалками.

Ввергнуться в душу

чужую, своей отраженье.

Завернуться, как в плед.

Мы были. Мы будем любимы.

Аллюзией Бродского,

Тропами скотскими,

Да сквозь проулочек,

Над огнями и дымом,

Терзаньями плотскими

Бредут по земле Серафимы

Нас выковыривать из бед,

Словно изюм из булочек.

15 июля 2019 г.

Пальцы запутались в волосах

Под «Вальс дождя» Никитина

в ожидании Бетховена и Моцарта

Пальцы запутались в волосах,

Заплутали. Чувства поставь на паузу.

Как медуза вздутая – вот он страх,

По Ефрону и по Брокгаузу.

Заверчу

Цигаркой твое сознание

Поздним вечером.

Всё подкину монеткой в небо и всё прощу

Так доверчиво.

Словно женщина,

У которой – всё впереди,

Нет ни боли, ни расставания.

У любимого на груди

Спать – естественное желание.

Господи, как хочу

Соколом приникнуть к плечу

Святого Трифона!

Но рытвинами путь выстелен,

Морское дно – рифами

И сознание уже бурлит рифмами.

Выпустить их, как рыбе кишки,

Как на улицу – кошку –

Все терзания,

Вырастить в горшке кишмиш

Из горошины,

Из тюльпановой луковицы.

Впустить в себя ритм,

Чувствуя, как медовый профиль

Заменяется на анфас,

Как мир по полу деревянному катится

Оторвавшейся пуговицей.

Потом, как часики, и меня починят.

И единственное – без сомненья сейчас:

Отдаться музыке, как мужчине.

Жеманный взгляд,

Желанное послевкусье.

Жалейка стелется,

Как в Приэльбрусьи

По сочным травам, куда упала бы.

Теперь иначе все: под нами – палуба,

Над нами – серое,

Седое облако.

В твоих объятиях я точно сдохла бы.

Но жизнь отмерила

Иное качество:

Кому – затмение,

Кому – чудачество,

А нам – болезненна первопричина.

На лист альбомный налью штрихи,

На лист кленовый – тугие жилы

Навью.

Метелью музыка заворожила.

Преобразовывать всю музыку в стихи.

Отдаться музыке под мужчину.

И с наилучшими пожеланиями,

Пожалованиями, пожиманиями

Плечами, взгляд, как в бруствер:

Наименьшее неискусство,

Как лакрица – больным – на палочке дирижёра,

Как пшеница – голодным – в неурожайный год.

Как лошадке несущейся – шпоры, шоры.

И почувствовать, и прочувствовать Турандот,

Что влечется к принцу, сжимая губы,

В спину – ногти, по спине – кровавые ручейки.

Что стремится к принцу – как в руки бубен

И к запястьям наручники.

И по полу катятся, как арбузики,

Бусинки, бусики.

Отдаться мужчине, как музыке.

17–19 июля 2019 г.

Господь – мне

СВП, ушедшему прошлому

Всё, милая, ты наигралась

В эту любовь, затянувшуюся на годы,

Как сеть рыбацкая тянет траву морскую,

Как пряха серую нить – из комка льняного,

Выдалбливает дятел

Из жучков суету пустую.

Вы разные, вы другой породы

Друг другу. Покоя

Прими, как валерьяновых капель.

Устрицею вжималась

В его ладони,

Горячие,

Будто слезы декаданса.

Поэтому агония

В ритме сальсы.

Загостившаяся приживалка, падчерица

В собственной любви.

Покоя, говорю тебе, прими.

Он разрушает тебя, не понимаешь?

Жизнь вытекает березовым соком.

Он вылакал тебя всю,

Как мед, распятый на сотах,

Он выплакал тебя всю –

Этакий сюр –

Сплясал не на костях – на душе твоей, электричеством играющей, – в резиновых ботах.

В обратную сторону чужой попутчик.

В самое яблочко – лучник,

Без промаха маузер,

Солнечный лучик,

Превращающийся в лазерный.

Хвататься за отношения

Нет больше сил:

Не красная нить – линия магистральная.

Да, он хороший, он самый лучший,

Который почти убил.

Завершена сю-

ита.

Идея банальная:

Любовь, словно чашка, разбита.

Я изгоню его из твоей жизни,

Как жужжание мухи,

Затаившейся в августе – в избе – под глиняной крынкой,

Тополиный пух, труху – последствие саранчи –

Не путать с корой дубовой! –

Как бешеную корову,

Как пасквиль,

Ядерный удар по соседнему государству.

Не кисни.

Возьми и устрой по ушедшей любви поминки

С размахом.

Ты сама себе пряха?

Ты сама себе нить сучишь?

Не смеши.

Вселюдская игра

В царей и цариц природы…

А годы,

Как деревянные пароходы

По Волге

На кофейно-белых выцветших фотографиях,

Щепки в ручье, текущем из детства в марте,

Не существующая страна на карте,

Пульсирующая в глóтке ратафия,

В глоткé – эпитафия.

Пространство искрится в полозьях дугокопыльных нарт,

Складывается в дрожащей руке, как веер для первого бала.

Где-то по горам Кавказским гарцуют нарты,

Смешивая прелюдию и азарт.

Какой смысл в лампочке без накала?

Отдайся Промыслу Моему

Я в руки бережно,

Как дитя новорожденное,

Тебя приму.

Видишь, Промысел Мой мягок,

Сахарной ватой сладок,

Земля под стопой тверда.

Он был – на тебе живой – мраморный памятник,

Он был – по тебе живой – Орда,

Что насилует, жилы тянет и жжет,

Уходя, вспарывает живот

И лжет, теплохладно лжет.

Он был тебе горшок пустой,

Врач в шестой,

Прививал не чувство вкуса –

Чувство вины,

Разводил в печи не огни –

Турусы.

Набылась Авелем,

Циклом Кальвина,

Стриженой Мальвиной,

Стрижами и Марианской впадиной,

Несостоявшейся Марининой Тарусой,

Ядовитой гадюкой и просто гадиной,

Гербарием нехранимым.

Было единственное мнение – его,

А твое – всегда неправильное.

И потребность – что пальто,

Молью изъеденное –

Пора избыть,

И вину – навязанную – забыть:

Не способна стать любимой

Не умеющему любить.

Ты уже навходилась в эту Реку, наплавалась, нахлебалась всласть,

До сытости, до икоты.

Вся твоя рыболовная снасть

Поделена на заботы

Раскатанной до поднебесья губой.

Лепила из глины себе человека,

Слепила – свистульку,

Козульку,

Незаполненную люльку.

Твой дом пуст.

Забудь навсегда эту Реку

С застывшей, гнилой водой.

Вот и завершилась затянувшаяся расплавленным сыром история.

А теперь… Ты слышишь?

Со всех чувств

Беги к своему Морю.

23 июля 2019 г.