Czytaj książkę: «Русская история: неизвестное об известном. Истории русской провинции»

Иллюстрация на обложке Петер фон Гесс

© Владлен Дорофеев, 2024

ISBN 978-5-4485-3175-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЗАГАДКА «КРЕМЛЁВСКОГО ЗОЛОТОГО ОБОЗА» НАПОЛЕОНА
ГДЕ ИСКАТЬ КЛАД С МОСКОВСКИМИ СОКРОВИЩАМИ?

Наполеон в Кремле. Худ. А. Николаев

«1 ноября Император опять начал своё трудное отступление… Он прошёл со своей старой гвардией по Дорогобужской дороге, зная, что русские могли двинуться к сему городу, чтобы его отрезать… Другой приказ Наполеона доказывает, что он чувствовал опасность, начинавшую его угнетать. Он повелел, чтобы московская добыча: древние доспехи, пушки и большой крест с Ивана Великого были брошены в Семлёвское озеро как трофеи, которых ему не хотелось отдать обратно, и которых он не имел возможности везти с собою».

Вальтер Скотт. «Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французского». С-Петербург, 1835 г.

Варвары из Европы. Как грабили?

Перед Москвой в ожидании депутации бояр. Худ. В. Верещагин. 1891—1892 гг.

В два часа дня 2-го сентября 1812 года, в трёх верстах от Москвы на Поклонной горе, Наполеон, зачарованно разглядывая бесчисленные золотые купола церквей и монастырей лежавшего перед ним таинственного древнего города, самодовольно ждал ключи от Первопрестольной.

«Он думал, – впоследствии вспоминал адъютант императора, генерал Ф. П. Сегюр – что эти люди, охваченные гордостью или парализованные ужасом, неподвижно сидят у своих очагов, и он, который всюду встречал покорность со стороны побеждённых, хотел возбудить их доверие тем, что сам явился выслушать их мольбы».

Да так и не дождался!

В изрядном замешательстве Наполеон вместе с графом Дарю вынужден был ехать к городским воротам – Дорогомиловской заставе. Здесь французский император опять остановился в ожидании делегации московских властей.

«Вооружившись подзорной трубой, – вспоминал потом офицер 2-го кирасирского полка французской армии, – он молча рассматривал всю эту массу домов, церквей и дворцов. Наконец, из Москвы явился адъютант начальника штаба армии (маршал Бертье – прим. автора) в сопровождении какого-то штатского, одетого подобно пажу герцога Мальборо, во всё чёрное; длинный и худой, лет сорока, штатский оказался живущим в Москве негоциантом-французом. Он поклонился Императору и со шляпою в руке встал у головы его лошади, у левого стремени и таким образом очутился лицом ко мне, а Император оставался между нами. Сначала он только отвечал на предложенные вопросы, и я очень сожалел, что не слышал ни вопросов, ни ответов; но, мало по малу, он оживился, левой рукой взял гриву лошади Его Величества и начал размахивать правой рукой, держа в ней шляпу. Вот каким образом узнал Император об оставлении Москвы её жителями, за исключением многочисленных иностранцев».

По свидетельству очевидца, чиновника Кербелецкого: «Потом Наполеон, пришедши несколько в себя, садится на лошадь и въезжает сам в Москву, в которую последовала за ним и конница, стоявшая до того вне заставы; но, проехав Дорогомиловскую, Ямскую слободу и приблизясь к берегу Москвы реки, останавливается на правой стороне улицы, на береговом косогоре, сходит с лошади и опять расхаживает взад и вперед, но только уже покойнее. Сего числа Наполеон и его конвой ночевали в Дорогомиловской слободке, в обывательских домах, где жителей московских, кроме четырех человек дворников, никого не было замечено».

В Кремле пожар. Худ. В. Верещагин

Проснувшись 3 сентября в Московском предместье, вместо ключей от города, Бонапарт по дороге в Кремль увидел яростные языки пламени и чёрные столбы едкого дыма от занявшегося по городу пожара. Эти «варвары» жгли свой город!

Наполеон всё же въехал в Москву и расположился в Кремле.

Между тем огонь охватывал всё новые городские кварталы, а ночью сильный ветер только усилил катастрофу, утром пожар достиг Кремля!

Сначала загорелись конюшни, расположенные около дворца, где ночевал Бонапарт, затем Арсенальная башня. За рекой пылало Замоскворечье. Ветер не утихал, многометровые пламенные смерчи метались по Москве, порождая тонны пепла и тучи дыма.

По свидетельству адъютанта Сегюра, когда огонь показался уже в самом Кремле, в Арсенальной башне схватили русского, привели к Наполеону, где он будто бы показал, что зажёг башню по сигналу, данному его начальством. Только тогда смельчак Наполеон не выдержал и поддался на уговоры короля Мюрата, принца Евгения и маршала Бертье. Бонапарт пешком вышел из Кремля, едва не погиб в разливавшемся вокруг него огненном море и с величайшим трудом добрался к вечеру до Петровского дворца, расположенного в Петровском парке.

Московский пожар. Худ. А. Смирнов. 1813 г.

«Вокруг нас, – вспоминал граф Сегюр, – ежеминутно возрастал рёв пламени. Всего лишь одна улица, узкая, извилистая и вся охваченная огнем, открывалась перед нами, но и она была скорее входом в этот ад, нежели выходом из него. Император пешком без колебания бросился в этот проход. Он шёл среди треска костров, грохота рушившихся сводов, балок и крыш из раскаленного железа».

Среди всех бедствий Отечественной войны 1812 года пожар Москвы особенно возбуждал чувства и эмоции современников. В нём видели перст Божий! И не то, чтобы в Первопрестольной пожары были редки… Наоборот, чуть ли не каждый день то тут то там горели деревянные дома, но такого Москва ещё не видела! Былой древний город перестал существовать.

В одном из писем современников, от октября 1812 года, где подробно по кварталам перечисляется, что сгорело, а что осталось целым, говорится: «из 30.000 домов вроде осталось 5.000».

«В доме „негодяя“ Ростопчина, – вспоминал Наполеон, – захватили ружья, бумаги и начатое письмо – он убежал, не успев его кончить… Москва, один из богатейших городов в свете, не существует более; эта потеря неисчислима для русских, для их торговли, для дворянства; её можно оценить в несколько миллиардов. Арестована и расстреляна сотня поджигателей. Тридцать тысяч раненых и больных русских сгорело. Богатейшие торговые дома России разорены. Ничего не успели вывезти и когда увидели, что всё попало в руки французов – сожгли свою первопрестольную столицу, свой святой город, центр империи… Это преступление Ростопчина. Мы боролись против огня, но негодяй губернатор принял ужасную предосторожность – вывез или уничтожил пожарные инструменты».

Расстрел французами поджигателей в Москве. 1812. Худ. В. Верещагин

Отчасти Наполеон прав. Вот что граф Ф. В. Ростопчин 12-го августа писал князю Багратиону: «а народ здешний, по верности к государю и любви к отечеству, решительно умрёт у стен московских, а если Бог ему не поможет в его благом предприятии то, следуя русскому правилу: не доставайся злодею, обратит город в пепел и Наполеон получит, вместо добычи, место, где была столица».

Тем не менее, несмотря на пожар, великая по богатству добыча ждала захватчиков в Москве. К тому времени Белокаменную не грабили 200 лет – со смутных времен польского нашествия. Два века строилась и богатела Москва. В Кремлевские сокровищницы, в церкви и монастыри свозили серебро, золото и воинские трофеи. Усадьбы и дворцы знати, особняки купцов – ломились от сокровищ и великолепных коллекций живописи, скульптуры, прикладного искусства, книжных библиотек, которые покидая город в спешке не успели вывести хозяева.

И началось великое разграбление Москвы! Наполеон ничего не смог поделать, или не захотел, со своими славными солдатами и менее славными европейскими союзниками. Все пять недель «московского сидения» грабеж не останавливался ни на минуту. Вскоре в сторону западной границы потянулись многочисленные обозы с московскими сокровищами.

В Успенском соборе. Худ. В. Верещагин

Во время пребывания французов в Москве храмы Кремля не избежали поругания, рассказывали свидетели событий. Все церкви были ограблены, в Успенском соборе вместо паникадила висели большие весы, на которых французы взвешивали выплавленное золото и серебро из награбленных церковных сокровищ, риз, окладов. Здесь же, в храме, стояли плавильные горны и были устроены стойла для лошадей французского императора.

В записках князя А. А. Шаховского, состоявшего в Тверском ополчении, под заглавием «Первые дни в сожжённой Москве», описывается чудовищная картина поруганного Успенского собора после ухода французов: «Всё было ограблено и разрушено: рака святого митрополита Петра не существовала, и мы, собрав обнажённые от одежды и самого тела остатки его, положили на голый престол придела; гробница над бывшими ещё под спудом мощами митрополита Филиппа была совершенно ободрана, крышка сорвана; от самого купола до пола, кроме принадлежавшего к раке св. Ионы, не осталось ни лоскута металла или ткани. Досчатые надгробия могил московских архипастырей были обнажены».

Архангельский собор в Кремле превратили в склад продовольственных запасов и вина, французы ободрали всё до последней ризы с икон, разрушили гробницы. Благовещенский собор также был опустошён. В Казанском соборе на месте выброшенного престола нашли мёртвую лошадь. В соборе Василия Блаженного была конюшня, и всё, что можно было унести, было ограблено.

С колокольни Ивана Великого сняли громадный крест, что стоило врагам неимоверных усилий, но он всё равно раскололся. С креста содрали позолоченные серебряные плиты, которыми он был облицован. «Император, – пишет граф Сегюр, – хотел воздвигнуть его над инвалидным домом в Париже».

Великий пожар Москвы. Худ. Жан Шарль Ланглуа

Французы грабили Москву 35 дней и ночей. В это время Наполеон, по словам Сегюра, в беседах с Дарю говорил, «что хочет ударить на Кутузова, уничтожить его или отбросить, потом быстро поворотить к Смоленску». Дарю отвечал, что сделать этого нельзя, так как русская армия теперь устроилась, а его ослабла, и что всякий французский солдат, нагруженный добычею, побежит вперед во Францию торговать.

«Так что-же делать?» – «Остаться здесь, отвечал Дарю, сделать из Москвы укрепленный лагерь и провести в нём зиму». Наполеон, подумав, сказал: «Львиный совет! но что скажет Париж? Что там будут делать? Нет. Франции не привыкнуть к моему отсутствию, а Пруссия и Австрия воспользуются им!»

Разграбив город, Наполеон ещё надеялся на славу и жаждал окончательной победы. Адъютант императора, генерал Ф. П. Сегюр отметил в своих воспоминаниях восклицание императора: «Идём в Калугу! И горе тем, кто станет на моём пути!»

Что везли и где спрятали?

На рассвете 19 октября (по новому стилю) 1812 года наполеоновские войска организовано уходили из Москвы. Один за другим мимо Калужской заставы прошли более 14 тысяч всадников, почти 90 тысяч пехотинцев и 12 тысяч нестроевых, в артиллерийском обозе находилось 569 орудий.

Московский пожар. Наполеон покидает Кремль. Худ. В. Мазуровский

Ширина Калужской дороги позволяла двигаться четырём экипажам в ряд, но даже к вечеру армия полностью ещё не вышла из города. А ведь вслед за войсками из Москвы двинулся обоз, насчитывающий до 40 тысяч повозок.

«Ничего не может быть любопытнее, как движение этой армии, а длинные равнины, которые встречаются по выходе из Москвы, позволяли наблюдать это движение во всех его подробностях. Мы тащили за собой всё, что избегло пожара. Самые элегантные и роскошные кареты ехали вперемежку с фургонами, дрожками и телегами с провиантом. Эти экипажи, шедшие в несколько рядов по широким русским дорогам, имели вид громадного каравана. Взобравшись на верхушку холма, я долго смотрел на это зрелище, которое напоминало мне войны азиатских завоевателей. Вся равнина была покрыта этими огромными багажами, а московские колокольни на горизонте были фоном, который довершал эту картину», – вспоминал в своих мемуарах один из участников этих событий.

«Можно было подумать, что видишь перед собой какой-то караван… Или древнюю армию, возвращающуюся после большого набега с пленными и добычей», – писал в воспоминаниях Филипп Сегюр.

В отместку императору Александру I за то, что тот не ответил на три мирных предложения, разгневанный Наполеон приказал взорвать Кремль. Когда европейская армада схлынула с московских холмов, передовые отряды российской кавалерии под командованием генерала И. Д. Иловайского увидели страшную картину разрушения и разграбления древнего города, но успели предотвратить более серьёзные разрушения башен и стен Кремля.

Наполеон на Ошмянском тракте в 1812 году. В. Мазуровский

В тот же день, а по другим сведениям ещё 16 октября, из ворот Кремля выехал на запад особый «Золотой обоз», конвоируемый наполеоновской гвардией под командованием вице-короля Евгения Богарне. По разным данным обоз насчитывал от полусотни до трехсот пятидесяти повозок! У Богарне была задача: ускоренным маршем пройти до Смоленска, а далее обоз доставить в Саксонию.

Что могло вывозиться в «Золотом обозе» из разграбленной древней столицы России? Конечно, уничтоженные кремлёвские реликвии, варварски переплавленные в слитки: золото, серебро, предметы искусства и церковной утвари. По одним сведениям, обоз Наполеона был нагружен пятью тоннами золота и серебра, по другим – 18 пудами золота, 325 пудами серебра, ещё неустановленным количеством драгоценных камней, старинного оружия и посуды. Но как бы там ни было, размер сокровищ был огромен.

Наполеон в России. Худ. В. В. Верещагин

На телегах везли содранные с креста колокольни Ивана Великого (крест был «высотой в три сажени» или около 2,5 метров – прим. автора), «серебряные вызолоченные листы». Трудно поверить, но только одно большое паникадило из Успенского собора, старинной венецианской работы, сделанное из серебра, в собранном виде весило 1600 пудов! В обозе везли церковные и национальные реликвии, «изделия из драгоценных металлов, коллекции старинного оружия и предметов искусства, драгоценные камни и самоцветы, церковную утварь, иконы с дорогими окладами, драгоценную посуду, меха, всего более 800 пудов».

Для пополнения французских музеев вывозились и русские святыни, хранившиеся в соборах Кремля: часть креста, на котором был распят Спаситель, ковчег с десницей Андрея Первозванного, икона Иерусалимской Божией Матери. В Лувр должны были попасть трофейные знамена Турции, Речи Посполитой, доспехи из Оружейной палаты, и много более мелких, но не менее ценных предметов.

В 1812 году. Отступление французов. Худ. И. Прянишников. 1874 г.

Поначалу обоз передвигался быстро и беспрепятственно, погода стояла сухая, и дороги были ещё в хорошем состоянии. Но с каждым днём бесславного отступления французов по Смоленскому тракту «московская добыча» становилась обузой.

27 октября всё изменилось окончательно. Обоз остановился в деревне Алфёрово, в шести верстах от Боровска. Солдаты и лошади окончательно выбились из сил. Все были истощены от нехватки продовольствия и корма. Стало понятно, что весь обоз дальше передвигаться не сможет. Пришёл наполеоновский приказ: «Все тяжести, везённые в обозе, уничтожить, охрану обоза возвратить в свой полк, а всех лошадей вернуть в гвардейскую артиллерию, дабы не бросать ни одной пушки».

И всё же французы решают пожертвовать пушками, часть их зарывают в землю, другие просто портят. Позже, русскими войсками будут найдены и извлечены из земли пушки возле Колоцкого монастыря.

И потом каждый день «Золотой обоз» будет терять людей, лошадей и ценную поклажу.

31 октября обоз останавливается в Гжатске, при этом сообщалось о падеже лошадей в количестве пятисот штук, и о том, что французы «избавились» от восьмисот кирас.

Сражение при Вязьме 22 октября 1812 года. Худ. Петер фон Гесс

В ночь на 4 ноября обоз, так и не пробившись в Вязьму, где его атаковал Милорадович, совершает попытку движения в сторону Смоленска, прикрываемый силами Наполеона. На этом участке, возле Протасова моста, французы вынуждены были бросить множество тяжёлых орудий, что позволило высвободить 500 лошадей.

5 ноября обоз догоняет основные Наполеоновские отряды и вместе с ними двигается к Дорогобужу. Но в ночь на 6 ноября ударил сильный мороз и множество солдат и лошадей замёрзли насмерть.

Наполеон решает разделить обоз, чтобы обеспечить доставку хотя бы части ценностей. И когда утром 10 ноября Богарне вышел к реке Вопь, части обоза с ним уже не было.

Вполне вероятно, что по дороге французы прятали московские богатства, топя их в водоемах – времени на рытье котлованов под захоронение кладов попросту не было, как и физических сил, да и морозы уже стояли, сковав землю. Кое-что потом русские отыскали и вернули на прежнее место.

Многое из обоза французские солдаты разграбили сами, остальное потеряли при форсировании реки Вопь, где их уже ожидали казачьи отряды под предводительством Платова.

Под натиском русских войск французы вынуждены были отступить, бросая орудия и сам обоз. По свидетельству крестьян окрестных деревень, казаки растаскивали содержимое и прятали недалеко, а потом опять возвращались за следующей частью сокровищ. Атаман Платов, желая прекратить мародерство и смуту, приказал сжечь обоз, что и было сделано! По мнению историков, в сожженных повозках могли быть картины, одежда, но основное золото и серебро везли в другом обозе. А он исчез где-то между Засижьем и Ульховой Слободой!

Тем не менее, казаки генерала Иловайского отбили более 60 пудов серебра, которые были пожертвованы атаманом Платовым Казанскому собору в Петербурге, и в 1834 году из него сделали иконостас, по проекту архитектора Тона.

Сожжение знамен «Великой армии». Хромолитография по оригиналу А. Коссака. 1912 г.

13 ноября отряд Богарне соединился в Смоленске с войсками Наполеона налегке, обоз исчез, как будто его и не было.

Итак, что нам известно из многочисленных исторических источников, воспоминаний и легенд? В сухом остатке: факт существования «Золотого обоза», утраченного на участке Большой Смоленской дороги после Вязьмы и до Дорогобужа неоспорим, как и его примерное содержимое в виде национальных и религиозных реликвий.

И, последнее, из мемуаров генерала де Сегюра, пересказанных и растиражированных Вальтером Скоттом, основные сокровища затоплены в озере, именуемым мемуаристом «Семлёвским». Об этом факте упоминает в своей книге «Описание Отечественной войны 1812 г.» и адъютант Кутузова, генерал Михайлов-Данилевский: «Близ Семлёва французы бросили в озеро большую часть старинных военных доспехов из Московского арсенала. Наполеону было уже не до трофеев».

Где ищут сокровища?

На этапе. Дурные вести из Франции. В. В. Верещагин. 1887—1895 гг.

…В километре от дороги, настоящая болотная гать, выложенная из молодого березняка, протяженностью метров в двести, проходящая между деревьев, петляющая и скользкая – единственная тропинка, выводящая сегодня на сильно заболоченный берег так называемого Семлёвского озера. Небольшой водоем, длиною в сотню метров, окружён болотами и лесом. Над ним, по словам местных жителей, никогда не бывает грозы. Считается, что в его водах и был утоплен «Золотой обоз».

И по современным картам получается, что негде было прятать «Московскую добычу», кроме как в этом единственном в округе озере.

Каждое лето на его берегах можно увидеть людей, которые пытаются отыскать клад под водой, либо обшаривают болотистое побережье в надежде обнаружить какую-либо примету клада. Но успехи на протяжении двухсот лет всё те же – 40 пушечных лафетов, найденных ещё в 1813 году местным помещиком Бирюковым в Семлёве.

Первую попытку найти наполеоновский клад предпринял спустя четверть века тогдашний смоленский генерал-губернатор И. И. Хмельницкий. Говорят, что он даже сёк и пытал местных крестьян семьями, запирал их в подвалы, но клад не нашёл.

Хмельницкий, человек романтический – поэт и драматург, а по совместительству и губернатор, был очарован идеей Вальтера Скотта о наполеоновском сокровище. Он принял слова писателя за чистую правду, уверенный, что тот основывался на воспоминаниях французских маршалов и генералов, на мемуарах наполеоновского адъютанта графа де Сегюра: «…в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что нам пришлось бросить в озере вывезенную из Москвы добычу: пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест Ивана Великого. Трофеи, слава – все те блага, ради которых мы жертвовали всем, – стали нас тяготить».

Хмельницкий обратился к царю и вскоре, по высочайшему повелению, подполковник Шваненбах, полковник Четвериков-II-й и прапорщик фон Людвиг прибыли на место для поиска сокровищ. Вскоре в 25-ти саженях от берега они нашли «груду неправильной формы». Чтобы узнать, из какого материала сделаны таинственные предметы, в озеро опустили небольшой груз, и послышался звук металла! Гирю подняли наверх и на ней обнаружили медные опилки. Хмельницкий ликовал. Зимой 1836 года в озере разбили лёд, сделали запруду и откачали на том месте воду. Увы, на дне лежали не драгоценности, а три огромных камня.

И в самом деле, с какого перепугу графу де Сегюра указывать всем местонахождение сокровища?! Он не был человеком, страдающим болезненным альтруизмом. А вот целенаправленно пустить кладоискателей по ложному пути вполне мог.

Ночной привал великой армии. Худ. В. Верещагин. 1896—1897 гг.

Но поиски продолжались.

Некий помещик Гурко, из Могилевской губернии, в 30-е годы XIX столетия, прибыл в Париж, где добился встречи с французским министром Тюно, служившим поручиком в армии Наполеона в 1812 году. И, якобы, Тюно рассказал ему, что московские сокровища были сброшены в другое озеро – между Смоленском и Оршей, или Оршей и Борисовом. Несколько лет Гурко, не считаясь с расходами, обследовал все озера вдоль дороги Смоленск – Орша – Борисов, но опять безрезультатно.

В следующий раз поиски московских сокровищ возобновились в 1911 году. Вяземский комитет по увековечиванию памятников Отечественной войны 1812 года исследовал Семлёвское озеро. Но и на этот раз удалось найти лишь саблю, обломки повозки и кости лошадей.

Тогда же археолог Екатерина Клетнова обратила внимание на то, что в Семлёве существовало два озера. По её версии, обоз, скорее всего, затопили в запруде, либо в речке Осьме. Запруженное озеро было спущено, но и его обследование ничего не дало.

«Третья волна» поисков началась и довольно долго «шумела» в советский период, с 1960 по 1981 годы, вокруг всё того же самого лесного озера в Семлёво. Энтузиастов возглавил генерал-лейтенант А. И. Голдович. Но и эти многолетние поиски закончились с нулевым результатом.

В 1979 году в Семлёво прибыла новая экспедиция в составе 45 человек, оснащенная самой современной по тем временам техникой. Их исследования показали, наличие в семлёвской воде повышенного содержания драгоценных металлов. Но в дальнейшем поиски были вынуждены прекратить, так как озеро оказалось глубоким – до 24 метров, а на дне слой ила толщиной в 15 метров!