Czytaj książkę: «Знак судьбы»

Czcionka:

ISBN 978-5-4474-4081-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Вечерние сумерки, плотным покрывалом, опустились на землю, в осеннем тихом городке, районного масштаба.

Резкий, пронизывающий до костей, ветер кружил пожухлую листву, зло, бросая в окна, на скамейки и тротуары улиц. Редкие запоздалые прохожие, кутаясь от ветра в плащи и куртки, спешили к манящему теплу и уюту квартир.

Во многих окнах давно погас свет и лишь в некоторых, светились разноцветные огоньки. От этого дома, становились, похожи на силуэты гигантских океанских кораблей, бороздящих безбрежные просторы планеты.

– Саня, пора спать!!!

– Сейчас, мам.

– Ну, Саня, сынок, уже все давно легли спать. Только ты один не спишь.

– Сейчас! Сейчас!

– Сколько раз тебе можно говорить? – начинала сердиться мать, – Живо в кровать!

– Ну, мам, ещё немного, ещё чуть – чуть!

– Я кому сказала? Завтра тебе рано вставать в школу. Быстро спать!!!

Саня с неохотой начал раздеваться. Что толку спорить с матерью, ведь всё равно настоит на своём.

– Ох уж эти взрослые, – сердито думал Саня, – всё у них по расписанию, всё правильно, как будто сами не были маленькими, как будто сами не хотели повозиться вечером с заветными вещами.

Правда, глаза уже начали закрываться и слипаться, хоть спички подставляй к векам, но это, как говаривал Карлсон из мультика: «…ерунда, дело житейское».

Пора спать. А ведь столько интересного не сделал! Не посмотрел, что стало с мухой, которую ещё утром посадил в банку и оторвал крылья. Не успел разобрать старый будильник, у него давно, конечно, не без помощи Сани, отвалились стрелки. Не успел украдкой докурить заныканый дедов бычок….

Да и мало ли дел, у взрослого, самостоятельного мужчины, которому исполнилось уже целых пятнадцать лет.

Но с матерью не поспоришь, надо идти спать и ничего тут не поделаешь:

– Ничего, – решил Саня, – всё это можно доделать и завтра, вот только б ночью не приходил страшный, чёрный мужик. А то уж как-то боязно становиться, когда он подкрадывается тихо и не заметно к кровати, останавливается около и молчит. Причём, молчит, ни слова не говоря. Ладно, уж что-нибудь сказал бы, а то стоит стоймя и молчит себе, как покойник, а затем, тоже молча, куда – то исчезает.

Саня разделся, бросил вещи на стул, выключил свет и юркнул под теплое одеяло, окунувшись в прохладу постельного белья, свернулся калачиком, что б согреться. Вскоре он быстро согрелся и вытянулся во весь рост, слегка высунув голову из-под одеяла.

– А всё же жаль, что не докурил бычок, – подумал он, – ведь завтра утром в школу, а в школе курить нельзя. Вот теперь жди удачного случая, а когда будет – не известно.

Саня уже начал засыпать, как вдруг в комнате стал сгущаться сумрак и появился контур того же страшного, чёрного мужика, который иногда по ночам приходил из темноты.

Лица не было видно, но фигуру мужика Саня видел отчетливо. Мужик медленно подошёл к Саниной кровати и молча, ни слова не говоря, нагнулся над ним.

– А-а-а!!! – громко, навзрыд, закричал Саня.

– Что, что случилось сынок, – услышал он встревоженный голос матери.

Через минуту загорелся свет, а на пороге, в одной ночной рубашке на босу ногу, стояла мать.

– Мам, опять, опять он приходил, – взволнованным голосом рыдал Саня.

– Кто он? – встревожено спросила мать.

– Ну что, что ему от меня нужно? – не слыша матери, продолжал рыдать сын.

– Да кто же он, кто приходил?

– Тот чужой, чёрный мужик.

– Какой ещё мужик? – начинала злиться мать, не видя никого чужого.

Она сильно устала за день, очень хотелось спать, утром рано вставать на работу, а тут сын с причудами.

– Тот же, что и в прошлый раз… – пытался объяснить сын.

– Опять ты всё выдумываешь паршивец! – раздраженно перебила мать, совсем не хотелось слушать очередные бредни сына.

– Вот и не выдумываю. Он только что здесь был! Был! Я его видел! Видел!

– Ну, посмотри, ведь ни кого нет в комнате, кроме тебя, – видя, что сын действительно перепуган, уже более спокойно проговорила мать.

– Да был же, он, был, – не унимался Саня, испуганно оглядывая комнату.

Но в комнате, действительно, кроме его с матерью никого не было. Саня не мог понять, в чём дело. Куда делся тот страшный мужик из темноты? Ему было страшно и обидно.

Страшно, что часто, по вечерам, внезапно приходил чёрный человек, а затем так же внезапно – исчезал и совсем неизвестно, куда исчезает, что хочет и появится ли снова, или нет. Обидно же было за то, что родная и единственная мать, не верит.

Видя, что сын действительно не на шутку напуган и расстроен, мать решила сменить гнев на милость. Чтобы как – то успокоить, села рядом, укрыла сына одеялом и положила руку на голову.

От этого присутствия матери, нежного и ласкового прикосновения, Сане стало спокойно и хорошо. Все тревоги и переживания мгновенно испарилась куда – то. Он быстро успокоился и заснул, иногда бормоча что – то во сне.

Глава вторая

В школу Саня не очень любил ходить. Ему не нравились монотонно проводимые уроки, не интересность, да скучная зубрёжка правил, совсем добивала.

Зачем учить какие-то правила, определения и другую муть, если всё это есть в книжках? Если приспичит узнать что – либо, то возьми книжку и прочитай.

Да ещё учителя ставят оценки не за знания, а за то, как ведёшь себя, или вообще неизвестно за что.

Вот недавно, на матеши Саня сидел, делал задание, но его окликнул, по – тихому, Димка – булдыжка. Он показал карикатуру. Саня быстро нарисовал ответную и повернулся показать.

Математичка, увидела это, подняла его и заставила стоять минут десять. Затем сказала:

– Дай тетрадь, я посмотрю, что сделал на уроке.

Она взяла Санину тетрадь и даже, не взглянув на содержимое, со словами:

– Здесь всё не правильно.

Всё перечеркнула в тетради, хотя перед этим все проверяли, у Сани было правильно, а затем поставила двойку и в тетрадь, и в журнал, и в дневник.

Или вот вчера, на истории Саня перебросился парой слов с приятелем – Серым, срочно нужно было обсудить планы похода в кино после уроков, так историчка говорит:

– Климов пересядь на другую парту.

– Не пересяду, – угрюмо ответил Саня.

– Пересаживайся живо, а то два поставлю.

– Ставьте, – сказал Саня, но так и остался на месте.

Учительница поставила двойку в журнал, хотя спрашивается: за что? Оценку ведь она не за знания ставила, а за поведение!

Про литру же и вспоминать противно. Вон, позавчера, вызубрил Саня тот стих, что задавали, от корки до корки, вчера же на уроке, вызвался к доске, да рассказал всё наизусть, без одной запиночки, а училка литры вместо того, что бы поставить петифан, или на худой конец четыре, говорит:

– Ты, Климов выучил сегодня стихотворение хорошо, но за плохое отношение к предмету, я ставлю только тройку.

И поставила в журнал трындик, а ведь спрашивается: «за что?».

В общем, надоели Сани эти учителя, хуже горькой редьки. Куда лучше сбегать с ребятами в кино, или на речку, или, на худой конец, погулять в парке. Вот и сейчас, шёл Саня в школу с большой не охотой.

– Привет, Клим, – услышал Саня, Серёгин голос и повернулся на зов.

Перед ним стоял действительно Ломов Сергей, с сумкой с учебниками за плечом, собственной персоной.

Вязаная шапка уже была сдвинута на затылок, на куртке, одной пуговицы не хватало, а другая, держалась лишь на честном слове, да и то, скоро должна оторваться.

– Привет, Серый, ты матешу сделал?

– Сделал.

– Дай содрать.

– Ладно, щас придём в школу, и спишешь; а ты стих выучил?

– Не – е – а.

– И я тоже. Вот попадёт, если вызовут. Училка по литре пару сразу вкатает. А отец убьёт! Знаешь, как он порол в прошлый раз? У-у-у-у, до сих пор вся задница болит.

– Ну, так соври училке что – нибудь такое, что были гости и не мог выучить, или ещё что что-то случилось. Придумай что – нибудь жалостное. Может, поверит и не поставит пары.

– Не, я уже пытался, но не помогало, она насквозь видит, когда я вру.

– Тогда совсем не ходи в школу, всё равно попадёт. А так может, и не узнают, что не был в школе, может, пронесёт.

– И то верно, но куда я пойду, было б лето, на речку убежал, а сейчас осень на дворе, уже холодно; да и одному неинтересно.

– Так давай, составлю компанию, всё равно в школе одна скукотища.

– Давай.

И оба парня, не раздумывая, свернули с дороги в школу.

– Слышь, Клим, а куда мы пойдём?

– Не знаю. Может, в кино сходим, там говорят классный фильм идёт.

– А что, пошли, вот только бы никто не увидел.

– Не дрейфь, проскочим.

В кино их, как будто никто из знакомых, не видел и ребята с упоением стали смотреть происходящее на экране.

Полтора часа пролетели быстро, и вот уже два приятеля идут по улице, обсуждая увиденное:

– Серый, а клёво тот дал ему…

– А этот тому, у-у-у, класс…

– А тачка, тачка у этого какая, во прикольно.

– Да, на такой бы покататься было б не хило. Мне дед обещал научить ездить, но говорит, что пока мне рано ещё.

– Да, жаль. Но может он брешет?

– Да ты чё, он у меня классный мужик, всё что обещает, всегда выполняет.

– Да, это здорово.

– А с вождением, говорит, что будущим летом научит.

– Клим, а теперь куда пойдём? Ещё ведь рано возвращаться домой.

– Айда в парк, там есть укромные места, где можно будет остаться не замеченным.

В парке было безлюдно и тихо.

Полуденное осеннее солнце робко пробивалось сквозь полуголые ветки деревьев, радуя округу скупым теплом.

Разноцветные опавшие листья приглушенно шуршали под ногами, обнаженные деревья сурово и торжественно стояли по сторонам, как солдаты в карауле, отдавая дань уважения молодой поросли рода человеческого.

Природа готовилась к зимнему сну.

Ребята свернули в боковую аллею.

Вдруг, Саня рванулся вперёд по дорожке и поднял что – то.

Серёга подошёл ближе и увидел, что тот держит в руках кем-то оброненный кошелёк, открыв его, нашли несколько небрежно смятых купюр.

– Ну, ты Клим даёшь, молодец у тебя прямо нюх какой – то на деньги. Может, купим пачку сигарет и покурим?

– Давай, – ответил Саня, выбрасывая кошелёк и зажав деньги в кулаке, – но нам могут не продать сигареты, мы ещё маленькие.

– А вон идёт знакомый пацан из десятого класса, он уже большой, ему должны продать.

Сергей окликнул парня:

– Игорь, Порядочный, иди сюда, дело есть.

– Что случилось, – удивлённо спросил Игорь, подходя ближе.

– Игорь, – заискивающим голосом начал Сергей, – ты не мог бы нам помочь?

– Что надо?

– Купить пачку сигарет, а то нам её не продают?

– Ещё чего! Делать мне больше нечего, что ли?

– Ну, пожалуйста, – начал канючить Сергей, – войди в наше положение.

– Ишь, чего захотели.

– С нас будет причитаться.

– Ну, ладно уж, но что я буду с этого иметь? – слегка заинтересованно спросил Игорь.

– Половина пачки – твоя.

– Хорошо, давайте деньги.

Саня отдал Игорю часть денег на пачку сигарет и спички, а остальные спрятал в карман. Игорь взял деньги и отправился в ближайший магазин, а ребята остались его ждать.

Прошло немного времени, к ним вернулся Игорь. Он отдал полпачки сигарет и спички Сане, затем, помедлив, сказал:

– Что, пацаны, закурим?

– Давай, – в один голос согласились ребята.

Саня дал ребятам по сигарете и взял себе одну, после чего, зажег спичку и, прикурил, затягиваясь.

Ощущение горечи во рту Сане не очень нравилось, но так хотелось выглядеть взрослым, и так хотелось подражать старшим ребятам, что он стерпел. Он заставил себя побороть желание выбросить эту дрянь.

Усилием воли сделал вид, что курение доставляет ему огромное наслаждение и с деланным удовольствием, начал медленно выпускать дым изо рта.

Ребята тоже закурили, стараясь показать друг другу, что это приносит им наивысшее наслаждение и огромное удовольствие.

– Так, что, – продолжил разговор Игорь, – значит, симуляем с занятий?

– Да нет, мы тут шли мимо…, – начал, было, Саня.

– Хорош, врать, я этого не люблю, – грозно прервал Игорь, – раз уж сбежали с занятий, так и скажите, а то начинаете мне лапшу на уши вешать.

– Да, – сознался Саня, – не выучили уроки и решили не пойти на занятия.

– Мне как – то всё это глубоко фиолетово, стучать я на вас не собираюсь. Но помните, что долг платежом красен; сегодня я вам помог, а завтра вы мне.

– Будь спок, – вмешался Серёга, – за нами не заржавеет.

– Ну и лады, – добродушно сказал Игорь, – ладно, мелюзга, мне пора.

С этими словами Игорь повернулся к выходу из парка и пошел своей дорогой.

А Серёга с Саней ещё долго сидели в парке, наслаждаясь свободой, любуясь прощальными красками увядающей природы.

– А я от Ходукиной письмо получил, – вдруг сказал Саня, чтоб как-то нарушить затянувшееся молчание.

– Да ты чё? – удивился Серёга.

– Провалиться мне на этом месте, если я вру.

– Не может быть.

– Не веришь, – обиженно проговорил Саня и достал из кармана лист бумаги, – на, смотри.

Серёга взял лист бумаги и развернул его. На листе, красивым, аккуратным девичьим почерком было написано письмо, адресованное Сане.

– Здравствуй Саша, – стал читать вслух Серёга.

– Читай только не вслух.

Серёга стал читать письмо про себя, иногда комментируя его:

– Что ж она Русский язык не знает, вон пишет с ошибками.

– Так это же Ходукина! Что ты от неё хочешь?

– Всё равно, могла написать грамотней.

– Ты лучше прочти здесь, со смехом проговорил Саня и начал читать вслух, – «… хоть я дала тебе себя поцеловать, но мне хочется иметь с тобой серьёзные отношения. Я хочу, что бы мы оставались друзьями…»

– Ну и Ходукина! Недаром она у нас в классе не от мира сего, – весело проговорил Серёга.

– Ты давай читай, читай дальше, – прервал его Саня.

После того, как Серый закончил чтение, спросил:

– Что же ты ответил ей?

– Я ещё не отвечал.

– А будешь?

– Даже не знаю.

– А если она тебе ещё одно письмо пришлёт?

– Там посмотрим, – уклончиво ответил Саня и сменил тему разговора.

Глава третья

– Пригласите, пожалуйста, к телефону Климову Наталью Петрову.

– Я слушаю вас.

– Здравствуйте, Наталья Петровна, с вами говорит учительница вашего сына. Саша сегодня не был на занятиях, он что, заболел?

– Да нет. Утром он пошел в школу.

– Но до школы он явно не дошёл.

– Странно. Где он может быть?

– Не знаю. Вы уж выясните причину его отсутствия.

– Спасибо, что позвонили, я обязательно выясню причину.

Положив телефонную трубку, Наталья Петровна устало задумалась: что-то неладное творится с сыном.

То по ночам, ему мерещатся какие – то мужики, и Санька поднимает её с постели, своим криком, посреди ночи. Когда она к нему подходит и включает свет, то в комнате, разумеется, никого не находит.

То вот, явно сбежал с уроков и неизвестно где и с кем шатается. Вместо того, что бы сидеть на занятиях и изучать предметы.

Ведь так и до беды не далеко. Свяжется с какой – нибудь шпаной и пойдёт по наклонной плоскости, да ещё в тюрьму угодит. А кто там хоть раз побывал, то непременно угодит туда снова.

Да, трудно растить сына без отца! Но какой же это был отец, если трезвым сына видел только несколько раз в году, когда возвращался после длительного лечения от алкоголизма.

Всё время эти пьянки, пьяные друзья, какие – то драки и вечные выяснения отношений.

До сих пор, а после развода уже прошло почти десять лет, Наталья Петровна с содроганием вспоминает, как однажды вечером, с мужем лежала в постели.

Она ждала и готова была получать любовные ласки, но их всё не было и не было.

В место этого муж что – то бормотал под нос, судорожно двигая руками.

Вдруг, начал ловить на стене, каких – то пауков и с дикими криками и грубой бранью отбрасывать под кровать.

Наталья Петровна пыталась остановить, успокоить, говоря, что там никого и ничего нет, но муж не слушал, отталкивал, ловя воображаемых пауков.

Она и уговаривала мужа бросить пить, и била его, и отправляла на принудительное лечение, но всё было бесполезно. Он никак не мог устоять от соблазна, заложить за воротник, а куча таких же друзей как он сам, поощряли к очередным попойкам.

Да и развелась она с ним, лишь из боязни, что когда-нибудь не выдержит и убьёт, оставив сына сиротой.

Так лучше уж пусть растёт сын без отца, чем с таким отцом.

К сожалению, Наталье Петровне так и не удалось выйти второй раз замуж.

Нельзя сказать, что она не пользовалась вниманием у мужчин, но всё время попадались женатые, и дальше роли любовницы, дело не шло.

Ломать же чужую семью и отбивать мужика у другой, Наталья Петровна не хотела. Ведь на чужом горе, своего счастья не построишь.

Да и зачем такой мужик. Если он ушёл от одной, то может уйти и от тебя, а молодых и более симпатичных баб много. Каково будет сыну, если ребёнок привыкнет к новому отцу, а потом нужно будет отвыкать. Нет уж, раз судьба распорядилась, таким образом, то пусть идёт всё своим чередом.

Хорошо ещё, что отец пока жив и им помогает, как может.

Старик без ума от внука, да и Санька с ним дружит.

Вот только стал Старик в последнее время много болеть, да и возраст уже за семьдесят, к восьмидесяти приближается.

Наталья Петровна тяжело вздохнула и посмотрела на часы. До конца рабочего дня ещё целых два часа, а у неё уже нет сил что – либо делать. Да и что можно делать, когда сын где-то пропадает, а что творится в его душе, она не знает.

Она подошла к окну и стала тупо смотреть невидящими глазами вдаль, не было больше сил бороться с навалившимися на её плечи проблемами и заботами.

На работе тоже куча неприятностей. Вот уже три месяца нерегулярно платили зарплату, а сегодня начальник сообщил, что скоро будет большое сокращение штата. Он прямо намекнул, что она стоит первой в этом списке на сокращение.

Явно он мстил за все их стычки по работе, за то, что она всегда говорила правду.

Наталье Петровне вспомнилось, как в прошлом году они всем коллективом встречали Новый год.

Было как обычно шумно, но не очень весело, и вот когда все изрядно подвыпили и никому, ни до кого не было никакого дела, её на медленный танец, ни с того, ни сего, пригласил их начальник.

Они медленно кружились в танце, начальник стал отпускать какие-то сомнительные комплименты, всё сильнее прижимая к себе, а затем, его правая рука соскользнула с поясницы ниже и сильно сдавила ягодицу:

– Наталья Петровна, – пьяно прошептал он на ухо, – а не сходить ли нам сейчас ко мне в кабинет?

– Зачем? – удивлённо спросила она, хотя уже поняла, в чем тут дело и заранее знала ответ.

– Там у меня есть прекрасное вино, мы поближе познакомимся, поговорим, друг с другом, выясним все наши разногласия, найдем точки соприкосновения, – ответил он, сильно прижимая к себе.

– Нет, Семён Аркадьевич, не надо этого. У вас же жена, дети, зачем вам это нужно?

– Жена не стенка, подвинется, а дети не узнают, про наши маленькие шалости.

– Нет, нет, я не могу так сразу.

– Ну что вы, Наталья Петровна, мы же с вами взрослые люди, почему нам не доставить друг друга несколько приятных минут, от взаимного наслаждения друг другом?

– Что вы имеете в виду?

– Что имею, то и введу, – пошло пошутил начальник и стал пьяно улыбаться.

– Семён Аркадьевич, я вас сильно уважаю, но с вами сейчас я никуда не пойду.

– А зря, мы б прекрасно провели оставшееся время этого новогоднего вечера, и как знать, может вам ещё понравится быть со мной наедине. Ещё ни одна из женщин не жаловалась после близости со мной, все были довольны.

– Нет, нет, не сегодня.

– Наталья Петровна, Я вас очень прошу разделить моё общество.

– Как – нибудь в другой раз Семён Аркадьевич.

Он её ещё долго уговаривал побыть с ним наедине, но Наталье Петровне совсем не хотелось идти куда – то в кабинет.

Там же, как она небеспочвенно предполагала, начальник начнёт приставать, и она будет вынуждена отдаться, что явно не входило в планы на сегодняшний вечер.

Во всей этой интрижке не устраивало ни сколько перспектива стать очередным минутным увлечением любвеобильного патрона, а сколь печально виделись последствия такого служебного романа.

С обязательными пересудами сослуживцев, косыми взглядами злопыхателей и истеричными выпадами отвергнутой предыдущей любовницы.

Да и перспектива занятия сексом на служебных, хотя и мягких стульях, кабинета начальника, как говориться, «в антисанитарных условиях», Наталью Петровну совсем не прельщала.

Она уже не юная девочка, что бы заниматься любовью, где придётся, и с кем попало, нужны хотя бы минимальные удобства и соответствующие условия для занятий этим делом.

Такие сложные перипетии женских мыслей и чувств, были чужды начальнику. Вскоре его обширный поток слов и уговоров иссяк. Буйной фантазии, ограниченной изрядной порцией выпитого алкоголя, не хватило, что бы понять переживания партнёрши. Он не понимал причину отказа и это сильно бесило.

– Ну как знаете, смотрите, что бы потом не пожалели об этом, – сказал зло начальник и отпустил её.

Теперь же он явно выполняет свои угрозы, но слово не воробей, вылетело – не поймаешь.

Что сделано, то сделано и назад дороги нет.

– Наташ, ты чего, домой не идёшь? – вывел её из оцепенения голос подруги.

– Иду, иду, – машинально сказала Наталья Петровна, с великим трудом отрываясь от не очень весёлых дум.

Она взглянула на часы. Уже почти два часа она стоит у окна, но время как будто остановило свой бег.

Она поспешно собрала вещи, надела плащ и быстро вышла на улицу.

Осенний погожий день клонился к концу, солнце ласкало своими, уже не жгучими лучами природу и людей.

Но Наталье Петровне было некогда нежиться под солнцем и обращать внимание на прекрасные краски уходящего осеннего дня. Её гнала домой тревога за сына, и чем ближе приближалась к дому, тем сильнее тревога сжимала сердце, тем быстрее ускоряла шаг, в конце концов, перейдя почти на бег.

Перед домом, Наталья Петровна увидела соседскую девочку, Чеснокову Инну, ровесницу Сани, но из параллельного класса, играющую в классики:

– Инн, ты Саньку не видела?

– Недавно пришёл домой из школы, тёть Наташ, – ответила девочка, продолжая игру.

– Ну, я ему сейчас задам, – в сердцах решила Наталья Петровна, резко открыв дверь подъезда дома и быстро зашагав к квартире.

Войдя в квартиру и толком не сняв с себя плащ и обувь, Наталья Петровна с криком набросилась на перепуганного сына:

– Ты где шлялся, паршивец?!

– В школе, – упавшим голосом и потупив глаза, пробормотал Саня, чувствуя, что грозы и взбучки, не избежать.

По спине пробежали мурашки, а душа от страха ушла в пятки, горло пересохло и стало совсем скверно от предчувствия материнской бури.

Мать кричала редко, но когда разозлиться, то тут уж не остановишь.

Под горячую руку могла и огреть первым, что подвернётся.

Правда быстро отходила, но эти несколько минут бурного всплеска отрицательных эмоций, Саня помнил длительное время.

– В какой школе? – ещё пуще распаляла себя мать, – Ах ты тварь!!! Мне учительница на работу звонила и сказала, что тебя нет в школе.

– Мам, понимаешь, тут такое дело …, – начал было лепетать что – то Санька, пытаясь с ходу придумать правдоподобную историю отсутствия в школе.

Но мать, не дослушав, резко оборвала несвязное бормотание:

– Что ты мямлишь, ну что ты мямлишь, я у тебя спрашиваю русским языком, где ты шлялся? Почему не был в школе? Где тебя носило весь день? Мать работает не покладая рук, всё старается для сына, а сын растёт шалопаем, шпаной и неучем! Не хочешь учиться! Так и скажи! Тогда иди, работай, помогай матери!

Мать ещё долго ругала сына, выплёскивая на его голову град упрёков и оскорблений.

В голосе звучала вся боль и обида женского одиночества, боязнь за завтрашний день, не высказанные горести и переживания.

Через некоторое время, устав от собственной тирады, в изнеможении присела на стул и разрыдалась от безысходности, сознавая бессилие что-либо изменить и сделать.

Саня, оглушенный и опустошенный бурей материнских чувств, выплеснутых на голову, стоял перед матерью и не знал, как поступить.

Уж лучше б она ударила, или высекла, это бы легче перенес; но такой град несправедливых обвинений был намного больнее и обиднее.

Когда же она разрыдалась, полностью растерялся, ему совсем скверно стало на душе.

Саня не мог переносить материнских слёз, он подошёл к ней и тихо, неуверенно, стал успокаивать:

– Мам, ну не надо, я больше не буду так делать. Честное, пречестное слово.

– Уйди, – отрезала мать, – ты меня очень обидел. Я не думала, что у меня растёт такой плохой сын.

Санька, расстроенный, сильно огорчённый таким непониманием, ушёл в комнату, лёг на кровать и тоже заплакал. Он ни как не мог понять: почему она не выслушала, почему не дала даже слово вставить, чем вызвана такая сильная вспышка гнева.

Да, он не был один день в школе, но ведь ни чего же плохого не произошло.

Вон, Димка – булдыжка, по нескольку дней в школе не бывает, симуляет, и ни чего, никто его не ругает, никто его не бранит. Всё ему сходит с рук, а тут, один день сачканул, и на тебе…

– Вот уж правда, если не повезёт, то не повезёт, – успел подумать Саня, погружаясь в успокоительный сон.