Czytaj książkę: «Сокровища замка Руппин. Приключенческий роман»

Дочери Ирине и жене Елене с любовью посвящаю

© Владимир Валентинович Андрианов, 2024

ISBN 978-5-0060-2901-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I. Осеннее воспоминание о зиме

ГДР¹, округ Потсдам, город Нойруппи́н²,

сентябрь 1963 года

С утра солнце светило не по-осеннему жарко. Вовка Адрианов, ученик 8-го «Б» класса 29-й школы Группы Советских Войск в Германии³ (ГСВГ), сидел на уроке немецкого языка и с нетерпением ожидал его окончания. И вовсе не потому, что не любил Deutsch⁴: просто хотелось побыстрее выйти на улицу, прогуляться на свежем воздухе по́ лесу, где после недавнего дождя сейчас много подберёзовиков, лисичек, белых грибов и опёнков. Да и рыбалка на озере Руппинер Зе́е тоже хороша. Три дня назад Вовка принёс домой целый бидон больших чёрных раков и двоих метровых угре́й. Когда мама жарила их на сковородке, эти рыбы, очень похожие на змей и порезанные на куски, подпрыгивали как живые, разбрызгивая во все стороны горячее масло. Оказалось, что жареный (и особенно копчёный) у́горь очень вкусный.

________

¹ ГДР – Германская Демократическая Республика. Объяснение последующих слов и выражений – в Словаре терминов, слов и выражений в Оглавлении.

Впервые Вовка попробовал его только пять лет назад, когда они с мамой приехали из Советского Союза в ГДР, в город Нойруппи́н, где в 332-м гвардейском Варшавском Краснознамённом ордена Александра Невского тяжёло-танковом полку 12-й Гвардейской Уманьской ордена Ленина Краснознамённой ордена Суворова танковой дивизии служил его отец. Это путешествие Вовка не забудет никогда…

…Прибыли они в Брест поездом «Москва-Берлин» под самый Новый, 1959-й год. После таможенного досмотра, долго ожидали приглашения на посадку. В те времена в пограничном Бресте все составы, следовавшие в Европу, переводили с широкой русской железнодорожной колеи (1525 мм) на более узкую европейскую (1435 мм). Вовка с интересом наблюдал, как вдоль вагонов сновали железнодорожники в чёрных комбинезонах, поверх которых были надеты ярко-оранжевые жилеты. Они поднимали каждый вагон и меняли под ним тележки с колёсными па́рами. Времени это занимало много – только через полтора или два часа состав мог быть готов к отправлению…

…Вовкин вагон был по́лон. Но, что самое удивительное, вокруг располагались только взрослые: советские офицеры разных родов войск, некоторые с жёнами, а также вольнонаёмные гражданские инженеры, врачи, учителя и… ни одного мальчишки или девчонки. Все ехали к месту службы или работы в разные города и страны. Кто в Польшу, кто в Чехословакию, кто в ГДР. А они с мамой спешили к отцу в немецкий город Нойруппин, который раскинулся на берегу красивого озера Руппи́нер Зе́е, что в о́круге Потсдам, северо-западнее Берлина, в шестидесяти километрах от него. Отец рассказывал, что женатые офицеры служили за границей СССР 5 лет, а неженатые 3 года. Все офицеры (как и сверхсрочнослужащие старши́ны) и вольнонаёмные гражданские работники (учителя, инженеры, врачи, рабочие), получали двойной оклад (как значилось в финансовых документах – двойное «денежное довольствие»⁵): в валюте – в ма́рках ГДР, которые выплачивались по месту службы и работы, а также в советских рублях, перечислявшихся на сберегательный счёт на родину, в СССР. Кроме этого, офицерам, сверхсрочникам-старшинам, вольнонаёмным работникам и членам их семей ежемесячно выдавался паёк (мясо, сахар, консервы и крупы, масло, сма́лец, капуста и картофель). Так что продукты почти никто не покупал, а на сэкономленные марки ГДР (покупательная способность которых была значительно выше рубля) можно было приобрести высококачественные и сравнительно недорогие немецкие товары. Выбор их в любом магазине был огромен. И тот, кто впервые в них заходил, испытывал настоящий шок. В отличие от весьма скромных прилавков советских магазинов, здесь было всё: сотни сортов колбас, ветчин и сосисок, сарделек и сыров; модная одежда и бельё; часы; фото- и киноаппараты; разнообразные детские игрушки, среди которых самой желанной была железная дорога на батарейках. А также товары, которые в СССР невозможно было купить – электрогитары с усилителем, электроорга́ны; все виды духовы́х музыкальных инструме́нтов. Это был настоящий рай для покупателя!..

Служба за границей давала возможность каждому ощутимо улучшить своё материальное положение. Она была почётной, но доступной не для всех – направляли сюда только самых лучших профессионалов, будь это офицер, или вольнонаёмный гражданский специалист.

Отец Вовки, старший гвардии лейтенант Валентин Петрович Адрианов, был героем-фронтовиком. 10 сентября 1942 года его, восемнадцатилетнего слесаря Ташкентского винокуренного завода №7, призвали в армию. В военкомате «Валёк», (как звали его товарищи) сразу попросился на фронт, но вместо передовой был направлен в Ташкентское пехотное училище, где он проучился всего 5 месяцев. А в январе 1943 года всех курсантов, присвоив им звание «младший сержант», отправили на Северо-Западный фронт под начало маршала С. К. Тимошенко, в 53-ю армию генерал-лейтенанта Е. П. Журавлёва, которая вела бои против 16-й немецкой армии генерал-полковника Эрнста Бу́ша из состава группы армий «Север», которой командовал генерал-фельдмаршал Георг фон Кю́хлер.

«Валёк» попал в 518-й стрелковый полк полковника Ф. Е. Самойленко, в составе 129-й стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панчука. Первый бой наводчик пушки «М-42», которую бойцы за малые размеры и калибр (всего 45 миллиметров) называли в шутку «Смерть мухам!» и «Прощай, Родина!», при́нял 15 февраля 1943 года у деревни Залучье Ленинградской (ныне Новгородской) области, в самый разгар Демянской наступательной операции. В этот день, ведя беглый огонь по вражеским позициям, орудийный расчёт отца снайперскими выстрелами уничтожил около 50 солдат, 2 бронетранспортёра и целый склад боеприпасов гитлеровцев, за что был награждён медалью «За боевые заслуги».

28 февраля 1943 г. наступление Северо-Западного фронта закончилось разгромом Демянской группировки противника. Преследуя отступающие немецкие войска, 129-я стрелковая дивизия отбрасывает их за реку Ло́вать и в начале марта 1943 года сосредото́чивается на железнодорожной станции Чёрный Дор Калининской (сегодня Тверской) области для погрузки в эшелоны. Отсюда её перебрасывают на Брянский фронт (командующий – генерал-полковник М. М. Попов) в район города Лебедянь, на правый фланг Курской Дуги. В составе 63-й армии генерал-полковника В. Я. Колпакчи дивизия занимает оборону на самом острие Орловского Выступа. 11 июля 1943 года, во время Курской Битвы, началась Орловская стратегическая наступательная операция «Кутузов»⁶. Неся большие потери, 518-й полк пробивался к Орлу. 11 июля 1943 года была освобождена деревня Бор-Мали́новец, а на следующий день – деревня Се́туха Залего́щенского района Орловской области. Это был мощный пункт обороны и важный транспортный узел немцев, где сходились шоссейная и железная дороги на Орёл. По ним гитлеровцы доставляли в свой укреплённый район технику, боеприпасы и подкрепления. Не случайно именно здесь полк отца впервые столкнулся с фашистскими танками «Тигр» и «Фердинанд».

И вновь во время прорыва мощной гитлеровской обороны отличился, ставший уже командиром орудия, старший сержант В. П. Адрианов. Во время наступления на деревню Се́туху весь орудийный расчёт отца погиб. Оставшись один он вёл беглый огонь прямой наводкой⁷ и уничтожил 2 миномётных и 4 пулемётных гнезда гитлеровцев. А в момент контратаки немцев расстрелял до взвода вражеской пехоты. За смелые и решительные действия 19-летний «Валёк» был награждён Орденом Красной Звезды, который ему вручил сам командир родного 518-го стрелкового полка Ф. Е. Самойленко.

В этом бою отец первый раз был тяжело ранен и 8 месяцев, с июля 1943 года до мая 1944 года, находился на излечнии в эвакогоспитале №5847 в городе Юрьев-Польский Ивановской области. А его 518-й полк 129-й дивизии продолжил наступление на Орёл и 5 августа 1943 года взял его штурмом…

…После выздоровления отец вновь на передовой. С мая 1944 года до января 1945 года участвует в тяжелейших боях за освобождение Белоруссии, Латвии и Литвы. Сначала на Первом Прибалтийском фронте, а затем – в разгроме Курляндской группировки на Втором Прибалтийском фронте. Был ещё дважды тяжело ранен. Великий День Победы 9 Мая командир отделения, старший сержант В. П. Адрианов встретил в эвакогоспитале №3329 Второго Прибалтийского фронта.

После войны отец решил переквалифицироваться из артиллеристов в танкисты, тем более, что к танкам его тянуло всегда. В 1947-м году он окончил с отличием Челябинское танко-техническое училище и получил специальность «Офицер Советской Армии». Десять лет лейтенант В. П. Адрианов прослужил в должности заместителя командира роты по технической части тяжёло-танко-самоходных полков Туркестанского и Одесского военных округов. А в январе 1958-го года, получив очередное звание «Старший лейтенант», был направлен по замене в ГДР…

…Яркие солнечные лучи, пробиваясь сквозь оконное стекло, щедро отдавали своё тепло, ощутимо нагревая голову и спину. Но Вовка этого не замечал. Он был весь погружён в воспоминания о том холодном, но волшебном декабрьском вечере в вагоне поезда «Москва – Берлин»…

…Было около двенадцати ночи, но почему-то никто в вагоне не спал. Может быть, потому, что все готовились к проверке документов польскими пограничниками на станции Тере́споль, до которой от Бреста всего 7 километров пути.

Сидя у окна, Вовка любовался окрестностями, и с нетерпением ждал, когда же, наконец, поезд тронется, – ведь он так хотел встретиться с папой, которого не видел целых два года.

На улице шёл густой снег. Он падал крупными пушистыми хлопьями на рельсы, щедро осыпа́л крыши железнодорожных зданий и деревья вокруг них. Вечерело. Всё вокруг как бы за́мерло и было полно́ волшебным ожиданием чего-то необыкновенного. И оно произошло…

…Вдруг на параллельную колею́ подошёл состав из Польши и остановился рядом. Вагоны у польского поезда были миниатюрные и какие-то сказочные – светло-зелёные, с округлыми бортами. Между вагонами располагались открытые площадки, защищённые по бокам перилами, и с козырьками наверху. По этим площадкам можно было легко перейти из вагона в вагон. Один из таких вагонов встал очень близко – метрах в трёх, прямо напротив Вовкиного окна. Дверь его тамбура открылась, и на площадку, освещённую ярким светом путевых фонарей, в сопровождении кавалера вышла юная польская дама. Оба они о чём-то оживлённо беседовали. Даме на вид было 23—24 года. Её облегало светло-синее платье, поверх которого на плечи была наброшена жорже́тка⁸ из чёрно-бурого ли́са. На голове – лёгкая изящная шляпка, украшенная тремя алыми розами. Женщина была красива: стройная, с белоку́рыми волосами, лёгкими волнами ниспадавшими из-под шляпки на плечи. От всей фигуры па́ни веяло какой-то хрупкой нежностью.

Её собеседник был постарше. Лет на десять. Одет он был в элегантный чёрный костюм, белую сорочку с галстуком-бабочкой. Оба смотрелись очень эффектно. Они так увлеклись беседой, что не замечали ничего вокруг…

…И вдруг кто-то из пассажиров Вовкиного вагона с радостным удивлением громко сказал:

– Да это же Ядви́га Бара́ньска, польская актриса, и режиссёр Е́жи А́нтчак!..

Что тут началось! Любопытные обитатели Вовкиного вагона, все как один, прильнули к окнам на левой стороне. Мужчины при этом старались продвинуться вперёд: они жаждали полюбоваться зарубежной красавицей. Ну, а женщины им не уступали. Их интересовал не только наряд актрисы, но и кавалер, что был рядом с ней…

Любопытству пассажиров не было предела. Все хотели увидеть прекрасную и знаменитую актрису Варшавского Драматического Театра, Театра Польского и кино Ядвигу Бараньску, а также и её (как Вовка спустя много лет узнал) будущего мужа Ежи Антчака – талантливейшего кинорежиссёра, снявшего впоследствии Ядвигу в главных ролях в своих фильмах «Графиня Кассель» (1968), «Ночи и дни» (1975), «Дама с камелиями» (1995), «Шопен. Желание любви» (2002) и в других. В январе 2003 года в Москве состоялся Международный кинофестиваль «Лики Любви», Председателем Жюри которого был Ежи Антчак, а Членом Жюри – Ядвига Бараньска…

…В этой суете все как-то забыли, что сегодня 31-е декабря и скоро Новый Год. Но Вовка об этом помнил и включил подаренный отцом транзисторный радиоприёмник «Sternchen» (по-немецки «Звёздочка», выпускался в ГДР с 1961 года), из которого послышался звон кремлёвских курантов. Все засуетились, раскладывая на столиках у окна закуску и открывая шампанское. При этом многие пассажиры (особенно мужчины) украдкой поглядывали в окно, любуясь польской парой в вагоне напротив. Глянул на них и Вовка. И вдруг…

Он не поверил своим глазам: красавица Ядвига, нежно улыбаясь, под звон курантов подняла бокал с шампанским и послала ему… воздушный поцелуй!!! В ответ Вовка тоже улыбнулся, помахал ей рукой, и в этот момент их поезда тронулись в разном направлении. Но мальчишка был безмерно счастлив – ведь его поздравила с Новым Годом самая красивая и популярная актриса Польши – Ядвига Бараньска!!! Даже годы спустя не забывал он эту волшебную зимнюю встречу на рельсах. Ибо что может быть прекраснее ЛЮБВИ и КРАСОТЫ?!..

…Тем временем Вовкин поезд стал набирать скорость. Под весёлый гудок паровоза он прогремел колёсами по мосту через речку Западный Буг и оказался на территории Польши. Минут через двадцать остановился на станции Тере́споль. В вагон вошли польские пограничники. Проверив у пассажиров документы, они удалились, а Вовка залез на свою верхнюю полку и, улёгшись на живот, стал смотреть в окно. Он долго глядел на проплывавшие мимо польские станции и деревеньки с домами под красными черепичными крышами и католическими костёлами. Одна картинка сменяла другую, с завидным однообразием утомляя глаз, и вскоре, под убаюкивающий стук колёс, Вовка крепко заснул. Проснулся на рассвете от резкого толчка и скрипа тормозных колодок – поезд прибыл во Франкфурт-на-Одере. Едва он остановился, как открылась дверь и в вагон вошли трое немецких пограничников.

– Лейтенант Хю́бнер! Ваши документы, пожалуйста! – обратился к Вовкиной маме офицер. Говорил он по-русски, но с лёгким акцентом. Вовка во все глаза смотрел на молодого красавца-лейтенанта: ведь первый раз в жизни видел он немецкого офицера. Мама протянула ему паспорт.

Внимательно просмотрев его, офицер попросил открыть чемодан и спросил:

– Что везёте?

– Книги, одежду…

– Спасибо! Счастливого пути!

Он двинулся дальше по вагону, оставив позади себя едва уловимый аромат одеколона «Kölnisch Wasser”⁹. Этот одеколон нравился Вовке и был ему хорошо знаком, так как отец пользовался им. Недаром считался в 50-х и 60-х годах ХХ века лучшим одеколоном для мужчин. Но у него был один недостаток (а может, так было задумано) – его аромат быстро испарялся, и приходилось душиться снова. Впоследствии Вовка узнал интересную историю «Кёльнской Воды», или «Воды из Кёльна», как звучит в переводе на русский язык название одеколона «Kölnisch Wasser»…

– Adrianoff! — прервал Вовкины воспоминания голос Изольды Фридриховны, учительницы немецкого. – Lesen Sie das Gedicht von Heinrich Heine «Die Lorelei»! ¹⁰

Ich weiß nicht, was soll es bedeuten,

Daß ich so traurig bin,

Ein Märchen aus uralten Zeiten,

Das kommt mir nicht aus dem Sinn…¹¹– начал декламировать Вовка, как вдруг зазвенел долгожданный звонок, и, на радость всем, Изольда Фридриховна наконец-то возвестила:

– Die Stunde ist zu Ende!¹²

Глава 2. Зарево над Руппи́ном

Остров По́ггенве́рдер, земля Бра́нденбу́рг, Германия, август 1148 года

Князь племени замзи́зи¹³ Я́ровт стоял на верхней площадке Надвра́тной башни своего замка Руппи́н, и при́стально вглядывался вдаль. Ему было хорошо видно, как вражеское войско, погрузившись в лодки, покидает причалы полуострова А́мтсве́рдер, что в устье реки Рин при её впадении в озеро Руппи́нер, и устремляется к острову По́ггенве́рдер, в центре которого возвышался замок.

День был солнечный. По чистому голубому небу гуляли редкие и лёгкие белоснежные облака. С юга дул жаркий ветер. Его порывы разносили над водой пепел и вздымали вверх клубы густого чёрного дыма от догоравшего моста.

Этот мост, соединявший ранее замок с торгово-ремесленным посёлком на берегу, Я́ровт приказал поджечь, когда первый вражеский отряд вышел из лесной чащи. Лодки саксов, подгоняемые течением реки Рин и вёслами гребцов, быстро приближались к замку и вскоре их носы уткнулись в песчаные берега острова По́ггенве́рдер. Первыми высадились лучники. Они сходу натянули тугие тетивы́ своих луков и осы́пали тучей стрел защитников замка Руппи́н, заня́вших оборону на его стенах. Огонь был настолько плотным, что воины Я́ровта не могли высунуться из-за зубцов-мерло́нов, чтобы выстрелить в ответ из лука, арбале́та¹⁴, или метнуть во врага копьё. Стрелы саксов летели волна за волной и поражали храбрых замзи́зи одного за другим. Даже самому Я́ровту пришлось укрыться внутри Надвратной башни. В узкое окно бойницы¹⁵ он видел, что саксы наступают тремя отрядами, каждый из которых насчитывал по 100—200 кне́хтов¹⁶. Во главе их стояли рыцари. Под прикрытием лучников саксы быстро подбежали ко рву, перебросили через него длинные деревянные настилы и по ним устремились к Восточной, Западной и Надвратной башням замка. Кнехты приставили к стенам штурмовые лестницы и полезли по ним наверх.

Защитники замка сражались отчаянно. Они сталкивали шестами кнехтов вместе с лестницами, поливали их кипящей водой, горящей смолой и маслом, разили копьями и меткими выстрелами из арбалетов, рубили мечами. Но те, словно муравьи, несмотря на потери, упорно ползли и ползли наверх. Командовал ими высокий стройный рыцарь в позолоченных латах, с длинным баварским мечом на поясе, стоявший шагах в тридцати на невысоком холме. Из-за жары он снял шлем и о́тдал его подбежавшему оруженосцу. Было ему на вид лет 19—20. Свежие порывы ветра распуши́ли по плечам светлые волосы, обрамлявшие лицо с высоким лбом и правильными чертами. Порой они обнажали правое ухо рыцаря, в котором под лучами солнца и́скрилась массивная золотая серьга́ с крупным алмазом. Твёрдый холодный взгляд широко поставленных голубых глаз и крепко сжатые тонкие губы свидетельствовали о сильном и властном характере рыцаря. Приглядевшись повнимательнее, Я́ровт без труда узнал его по гербу́ – серебряный орёл в золотых латах на ярко-красном треугольном щите. Это был граф Вальтер II фон А́рншта́йн¹⁷ из старинного шва́бского¹⁸ рода Што́йсслинген, все мужчины которого имели особый семейный символ-знак в виде проколотой мо́чки уха с серьго́й. Год назад, в сентябре 1147 года, Я́ровт отбивал атаки его отряда, обороняя столицу лю́тичей Ды́мин и хорошо запомнил этого беспощадного в бою графа…

…В 1130 году, в живописной местности Восточного Гарца, неподалёку от города А́шерсле́бен, на скали́стом 210-ти метровой высоты холме из тёмно-зелёного диабаза, близ слияния рек Дёрбах и Лан, графы Што́йсслинген построили замок, который назвали «А́рншта́йн». Поселившись в нём, они стали именовать себя «Графы фон А́рншта́йн». Одним из них был граф Вальтер II фон Арнштайн. Как и все в их роду, он стремился обрести побольше земельных владений.

Но сделать это простым вооружённым захватом чужих земель не мог – сил было маловато, чтобы конкурировать с германскими герцогами и графами. А вот завладеть землями ве́ндов-славян было возможно. И Вальтер II граф фон Арнштайн умело использовал эту возможность. В Ве́ндском крестовом походе 1147 года против ободри́тов, лю́тичей и поморя́н, он со своим отрядом сражался бок о́ бок с одним из его руководителей, маркграфом Бранденбурга Ал́ьбрехтом I Медведем из рода Аска́ниев, и стал не только его боевым соратником, но и близким другом. Вернувшись в Германию после этого неудачного для саксов и датчан похода, в котором войска крестоносцев потерпели полное поражение, Альбрехт I Медведь пригласил Вальтера II фон Арнштайна в Берлин, на свадьбу своего старшнго сына Оттона I и Юди́ты Польской из рода Пя́стов, дочери польского князя Болесла́ва III Кривоу́стого и Саломе́и фон Берг-Ше́льклинген. Свадьбу праздновали на радость молодожёнам, родителям и многочисленным гостям с размахом и долго – целый месяц шли весёлые пиры́, ба́лы, устраивались выезды на охоту. За это время Альбрехт I Медведь и Вальтер II фон Арнштайн ещё сильнее сдружи́лись. На радостях подобревший маркграф Бранденбурга разрешил Вальтеру взять себе в лен¹⁹ земли, расположенные к северо-востоку от Берлина, на берегу озера Руппи́нер, и занятые славянским племенем замзи́зи. Вальтер II фон Арнштайн не стал медлить. Собрав двухтысячное войско, состоявшее из наёмников разных областей Германии – Саксо́нии, Бава́рии, Шва́бии, Лотари́нгии, он в течение десяти дней разгромил армию князя Я́ровта и за́нял все его земли. Князь племени замзи́зи с остатками своей армии и дружиной укрылся в замке Руппи́н, надеясь выдержать его осаду…

…Атаки немцев продолжались до самого вечера, но безуспешно. Когда солнце стало клониться к закату, граф фон Арнштайн приказал прекратить штурм. Он понял, что без осадных машин замок Я́ровта не взять. Остаток вечера и всю ночь в лагере немцев горели костры. В их ярком свете специальные отряды доставляли в лодках с берега на остров Поггенвердер деревянные брусья, колёса и во́роты, железные пластины и гвозди, длинные канаты, туго сплетённые из конского волоса и упругих воловьих жил. К рассвету искусные лотарингские и швабские мастера собрали из них метательные машины – балли́сты²⁰ и катапульты²¹. Были изготовлены и тара́ны – подвешенные на цепях к раме большие тяжёлые брёвна, с окованными железом коцами.

Едва взошло солнце, Вальтер II фон Арнштайн на́чал решающий штурм замка Руппин. Огонь из баллист и катапульт не прекращался ни на минуту. На башни, стены и дома замка обрушился град камней, огромных стрел и горшков с горючей смесью. Клубы едкого дыма окутали Надвратную башню, усилившийся ветер раздул пламя и в его языках башня ярко запылала. Волна за волной отряды кнехтов подкатывались к стенам замка. Одному из них удалось подтянуть два тарана и с их помощью пробить сте́ну у Восточной башни. Яровт послал туда несколько десятков воинов, но все они погибли под тучей стрел, выпущенных немцами из арбалетов. Выхватив меч, Яровт бросился туда со своей дружиной, насчитывавшей сотню отборных воинов. Завязался кровавый бой. Замзизи и их князь сражались отчаянно храбро, стараясь не пустить саксов, баварцев и лотарингцев, упорно лезших сквозь пролом, в крепость. Но силы были слишком неравны. Один за другим падали дружинники Яровта и вскоре рядом с ним осталось только трое храбрецов. Тесно прижавшись друг к другу спинами, они ощетинились мечами, собираясь дорого продать свою жизнь. Окружившие их немцы поняли, что Яровт и его дружинники будут биться на́смерть, и пронзили их насквозь длинными копьями. Падая, Яровт ещё успел достать мечом стоявшего напротив него кнехта и, глянув в сторону замка, увидел, как рухнула сгоревшая Надвра́тная башня и на её месте образовалась огромная брешь, сквозь которую вражеские отряды ворвались в замок, беспощадно убивая всех, кто стоял на их пути. Когда тело князя замзизи коснулось земли, душа его отошла в Сад Сварога Ирий²²…

За ходом боя с тревогой в сердце следила жена Я́ровта, Любоми́ра, и охранявший её воевода Бра́цко, стоявшие у большого северного окна тронного зала княжеского дворца.

– О, муж мой! – сдавленно вскрикнула княгиня, зави́дя гибель Я́ровта и орошая лицо слезами. Ноги её подкосились, и она стала медленно оседать на мраморный пол. Воевода Бра́цко подхватил Любоми́ру по́д руки, не дав ей упасть.

– Княгиня! Надо уходить, иначе будет поздно. Так повеле́л Я́ровт, светлая ему память. Замок не отстоять – почти все наши воины погибли. Вот-вот немцы ворвутся сюда, во дворец. По подземному ходу мы проберёмся в лес и тайными тропами дойдём до крепости Ли́ндов, где сейчас остановился со своим войском мой брат, князь Болилу́т.

– Хорошо! – согласилась Любомира. – Только надо забрать с собой казну́. Него́же²³ дарить нашим смертельным врагам богатую добычу просто так. – Княгиня нахмурила брови. Её красивое лицо исказила гримаса гнева.

– В этом нет необходимости – мои воины бросили сундук с казной в колодец, что стоит у стены дворца. Там его никто не найдёт. А теперь идём!

Бра́цко взял княгиню за́ руку и они, в сопровождении двадцати дружинников, поспешили из тронного зала к узкой винтовой лестнице. Спустившись по ней вниз, беглецы оказались в винном погребе, в конце которого за огромной бочкой с вином торчало из стены железное кольцо. Бра́цко ухватился за него и с силой потянул на себя. Раздался сухой скрип механизма и часть стены отъехала в сторону, обнажив узкий вход в тёмный тоннель, из которого пахну́ло сыростью и холодом. Это был тайный подземный ход, шедший под озером Руппи́нер. Он вывел княгиню Любомиру и её спутников к неглубокому оврагу, стоявшему в центре лесной чащи, в окружении старых дубов. Среди корней одного из них был спрятан выход из подземного хода. Первыми из него выбрались дружинники. Трое прошли дозором в конец оврага, откуда начиналась узкая тропинка, петлявшая среди стройных елей, сосен и кудрявых берёз с белоснежными стволами. Остальные воины, замаскировавшись между деревьями, зарядили арбалеты и были готовы в случае нападения немцев прикрыть метким огнём княгиню и воеводу. Вернувшийся вскоре дозор сообщил, что путь свободен. То́тчас Любомира и Брацко покинули подземный ход и вся группа быстро зашагала по лесной тропинке на север, в сторону города Ли́ндов. Шли молча, стараясь не шуметь, чтобы вражеские дозоры их не обнаружили. Любомира следовала за Брацко. Погружённая в печальные воспоминания о гибели супруга, она даже не заметила, как её плащ зацепился за колючий куст терно́вника, росший вдоль лесной тропы. Любомира рывком освободила его из цепкого плена, потеряв при этом фи́булу – золотую застёжку плаща в виде эллипсовидной формы бро́ши, с ромбовидным крупным светло-розовым рубином посередине и такого же окраса, но размером поменьше, рубинами по краям.

Останавливаться и искать брошь было не́когда – в любой момент могли появиться вражеские дозоры. К тому же вся земля под терновыми кустами была густо усеяна листьями деревьев. И Любомира продолжала идти вперёд, едва поспевая за Брацко. Через четыре часа пути беглецы достигли стен Ли́ндова…

…Штурм замка Руппи́н длился, не ослабевая. Фон Арнштайн бросал в бой новые, свежие отряды. К середине дня всё было кончено – от славянского замка остались лишь груды дымящихся развалин. По ним, словно голодные псы, бродили кнехты и ворошили пепели́ще, в надежде найти среди обломков что-нибудь ценное. Граф Вальтер II фон Арнштайн безмолвно взирал на эту картину, стоя возле неглубокого каменного колодца в окружении рыцарей. Случайно заглянув в него, граф увидел, что на дне колодца что-то тускло блестит под яркими лучами полу́денного солнца. Граф приказал двоим дюжим воинам спуститься вниз и поднять предмет, привлёкший его внимание. К великому удивлению Арнштайна им оказался большой деревянный сундук, окованный серебряными листами. Когда его открыли, стоявшие возле графа рыцари замерли в немом изумлении: сундук был по́лон золотых и серебряных монет. Нетерпеливым взмахом руки фон Арнштайн подозвал своего советника и казначея, графа фон Ку́нерсдо́рфа, и велел ему с помощниками пересчитать золото и серебро, а затем половину монет выплатить за верную службу рыцарям и кнехтам. Оставшуюся часть денег граф Вальтер II фон Арнштайн потратил на строительство на полуострове А́мтсве́рдер небольшой новой крепости, на месте которой через 48 лет, в 1196 году, вырос каменный замок Руппи́н, простоявший 310 лет и ставший родовы́м гнездом для нескольких поколений графов фон Ли́ндов-Руппи́н…