Czytaj książkę: «Элирм VIII»
Глава 1
«Вот и все, потомок Вайоми, вот и все… Ты дома… Ты не один…»
Пускай и запоздало, но осознание произошедшего ко мне все же пришло.
Мы справились. Прошли Великое подземелье на высочайшем уровне сложности, буквально сотворили невозможное и выжили в подводном аду, но боже мой… Даже сама мысль повторить подобное пугала меня сильнее, чем что бы то ни было.
Клингзор (107), Юнкиф (108), Цень-Тинь (109), Сумэра (110), Намбата (111) – еще пять аналогичных испытаний я точно не вынесу, ибо вопреки благополучному исходу и вере в собственную силу духа стоило признать: я прошелся по краю. К семидесяти восьми годам одиночного заточения, аккурат перед тем, как меня посетили Герман и Глас, я едва не потерялся в лабиринте из разочарований и тлеющей памяти, рискуя, как и Гундахар в свое время, разбить свой разум на тысячи осколков.
Я чувствовал себя старым. Изможденным и таким далеким от лучших часов своей жизни, что иногда мне казалось будто я – призрак. Старик Мелькиадес, умерший от лихорадки в болотах Сингапура. Или скорее запертый в бутылке джинн. Всемогущий хордер с патологическим усердием заполняющий чужой сосуд – проклятую копилку, призванную помочь Диедарнису обрести душу и стать человеком, а меня, тем временем, превратить в безумца. Безликую тень, в которой не осталось ни огня, ни желания, ни жизни.
Скорее всего именно это бы со мной и случилось, если бы не Хангвил. Малыш спас меня. Пришел в час нужды и не покидал до последней минуты, с безграничным терпением обучая пути стихиалиев. Карабкаясь по пальмам и забавно свешиваясь вниз головой, он показывал, направлял, но при этом не руководил и не вел за собой, а шел рядом. Позволял самому себе задать вопрос и самому же на него ответить. Иногда сразу, иногда через месяц, а иногда через год.
Пожалуй, это было обучение иного рода. Не передача знаний из одной головы в другую и не готовые ответы, а нечто более глубокое и фундаментальное, что крайне сложно выразить словами. Собственно, в его учении слов и не было. Были эмоции, чувства, переживания. Формирование особого мировоззрения на основе понимания мира и здравого смысла. Близкого моему духу настолько, что, окончательно кристаллизовавшись, оно с легкостью интегрировалось в мою суть как недостающая деталь, а затем и вовсе превратилось в адамантиевый стержень. Несокрушимую опору, благодаря которой я твердо знал, что смогу дойти до конца. Собрать для титана его тонну и спасти каждого из участников рейда.
Забегая вперед: когда дело дойдет до награды, Система странным образом проигнорирует присутствие Хангвила – словно кошачий медведь стал плодом моего воображения. Но я не дам себя обмануть. Заранда был. И именно он помог мне найти выход из того мрачного ущелья забвения. Потратил на меня двадцать девять лет своей жизни, а потом, как ни в чем не бывало, вернулся обратно в свое тело, где практически тотчас же возобновил прерванное занятие – попытки вырвать четвертое перо из крыла Серафа. Ровно за минуту до того, как миниатюрный желудок вдруг потребует немедленной дозаправки.
Справился бы я без него или нет – боюсь, этого мы никогда не узнаем. Мне кажется, что нет. Мы не созданы для одиночества, как и не созданы для того, чтобы провести сотню лет в мире иллюзий. Ведь даже обладая изощренной фантазией и богатым воображением, ты все равно понимаешь: это фейк. Дешевый суррогат вместо реального мира. Просмотр винтажной порнухи на заезженной кинопленке вместо ночи удовольствий с любимой женщиной.
Да. Хангвил спас меня. Довел до границы магической печати и передал эстафету самому Диедарнису, чье прикосновение не только избавило меня от переживаний времени, но и стало средством пробуждения памяти.
Так, стоя в окружении кубометров биоткани и по-прежнему ощущая на себе его ладонь, я мысленно возвращался в тот день, когда впервые вступил в его чертоги. Вспоминал события, факты, имена. Молодел разумом и душой. Однако процесс был не быстрым – все происходило постепенно, шаг за шагом, в связи с чем у меня был отрешенный и немного растерянный вид, быть может, отдаленно смахивающий на признак сумасшествия.
Возможно, именно это друзей и встревожило. Заставило Гундахара отстранить прильнувшую ко мне Аду и, подойдя вплотную, тихо спросить:
– Знаешь, кто ты?
– Стихиалиевый засранец? – чуть помедлив, ответил я.
– Ха! Верно, – убедившись, что все в порядке, генерал по-отечески потрепал меня по плечу. Затем сделал еще один шаг и склонился прямо над моим ухом. – Слабого духом это испытание могло свести с ума. Сильного – заставить дрогнуть и отступить. Ты не отступил. Будем считать, я этого не говорил, но я горд. Молодец, Вайоми. Так держать.
Улыбнувшись, я пожал протянутую ладонь. Посмотрел в лицо игва и, к большому удивлению присутствующих, поклонился.
– Прости меня, Гундахар.
– За что?
– За заносчивость и чрезмерную самонадеянность, – пояснил я. – Тогда в Саду Высоких Судеб возле статуи богини Гекаты я поспорил с тобой, что смогу одолеть тебя за два года. Думал, этого будет достаточно, чтобы стать равным тебе. Но теперь я вижу: между нами пропасть. Мне не победить.
– Что ж… у тебя в запасе остался еще год и десять месяцев. А значит, делать выводы пока преждевременно, – ехидно усмехнувшись, генерал перевел взгляд на Августа и кивком головы указал в сторону арки портала. – Пойдем. Получим награду и заберем артефакт тринадцати, пока эта синекожая бестия опять его не украла.
Вскоре мы остались с Адой вдвоем. Вновь обнялись и плавно опустились на вибрирующий пол.
– Мы не особо поладили, – констатировала она.
– С Гундахаром?
– Да. Пусть он этого и не признает, но ты дорог ему. И его сильно бесит то, как я с тобой себя повела.
– И насколько все плохо?
– Как тебе сказать… – покрепче прижавшись, титанида ласково опустила голову мне на грудь. Позволила снова вдохнуть чарующий аромат ее кожи и волос и запустила горячие ладони мне под рубашку. – За последние четыре дня он двадцать семь раз послал меня к черту, девятнадцать раз обозвал сукой и шестнадцать тупицей. Всю дорогу, блин, на ножах, словно кошка с собакой… Влад! Ты почему ржешь?!
– Прости, но это и вправду смешно.
– Что именно?!
– Только генерал мог назвать умнейшее существо во Вселенной тупицей.
Пара секунд на осознание, и Ада тоже весело рассмеялась. Уселась на меня сверху и чуть закусила губу, почувствовав, как я ухватил и слегка сжал ее обнаженные бедра. В опасной близости от ягодиц.
– Знаешь, а ведь последние три десятилетия я был не один. Хангвил… его дух… пришел ко мне. Помог дойти до конца. И я наконец-таки понял, почему даже величайшие из стихиалиев позволяют себе проказничать и дурачиться.
– И почему же?
– Для них это сродни проверке. Свидетельство того, что они не очерствели и не сбились с пути, – ответил я. – Способность понимать шутки и уметь посмеяться над собой – это сложно. Причем настолько, что подвластно далеко не каждому и почти никогда – машине. Сейчас ты развеселилась искренне, а значит, человеческого в тебе больше. Хотя, конечно, я всегда это знал.
Титанида улыбнулась. Приняла комплимент и, придвинувшись вплотную, нежно поцеловала.
– Значит, Заранда явил тебе свою истинную суть?
– Да.
– И он учил тебя?
– Да.
– Чему?
– Быть сильным, но не искушенным могуществом. Быть твердым, но хранить в себе мягкость и добросердечие. Иными словами…
– Быть стихиалием… – закончила Ада. Около минуты молчала, пребывая в глубокой задумчивости, и наконец произнесла: – Но это не все. Ты что-то познал для себя. Нечто важное.
– Познал, – подтвердил я. – Но приказал забыть.
– Почему?
– Потому что в противном случае не было смысла возвращаться. А я должен вам. Ну и еще… я скучал по тебе. Самую малость, конечно, но все же.
– Я боялась, что ты забудешь меня.
– Я забыл многих, но не тебя.
– Странно, ведь мы были вместе всего ничего, – довольно промурлыкала та. – К слову, если продолжишь и дальше трогать мою задницу, то очень скоро окажешься в большой луже. Придется довести начатое до конца.
Участившийся пульс, стремительно нарастающее возбуждение и та самая химия, что витала между нами с первого дня. Чувствуя ее касание, девушка невольно дрожала. Да и я тоже – вновь пробудившаяся молодость вдруг нахлынула на меня бурлящей волной: сбила с ног, безжалостно приложила о дно и увлекла за собой, создавая в каждой клеточке моего тела немыслимое напряжение. Мириады сжатых пружин, грозящих одновременно выстрелить в любой момент – от слова, от действия, от «того самого» хитрого взгляда.
С превеликой неохотой я убрал руки. Прислонился спиною к стене и вновь осмотрел титаниду с головы до пят.
Уставшая, вспотевшая, перепачканная машинным маслом с примесью какой-то серебристой пыли и так похожая на человека… Скрывать не буду, прямо сейчас мне больше всего на свете хотелось раздеть ее и заняться сексом прямо тут, на ржавом полу, но времени в обрез.
Где-то там в глубине статуи наш «капитан брутальных авиалиний» уже вовсю готовился ко всплытию. Синхронным каскадом поочередно запускались управляющие ядра. Моргая индикаторами, просыпались тысячелетия молчавшие системы. Разгоняли реактор магнитно-гравитационные катушки. По магическим контурам среди сплетений нервов и стальных магистралей проносились искрящиеся ручейки инвольтационной энергии, а внутренние насосы с оглушительным ревом начали выкачивать ледяную воду из затопленных отсеков. Повсюду звучал гул и треск, как и едва уловимое тягучее бульканье – из огромных резервуаров по шлангам сосудов текла полужидкая биомасса, питая изношенные кибернетические ткани и заодно исцеляя Диедарниса от множества ран.
Поразительно, но именно сегодня, в безмолвной тьме океанских глубин, где царит вечная ночь, а давление способно сокрушить горы, вдруг ярко вспыхнула почти угасшая жизнь. Сначала – едва заметно. Будто тестируя, титан осторожно повел плавниками из стороны в сторону, после чего вновь помассировал трясущуюся кисть. Затем по его хвосту, спине и челюстям пробежали волны света. Вокруг корпуса сформировался подрагивающий энергетический барьер, а встроенные в броню сенсоры начали сканировать пространство во всех диапазонах. Ну и напоследок вместе с облаками пузырей из боковых отсеков выпорхнул целый рой светлячков – десятки глубоководных дронов-ремонтников, что, не сговариваясь, устремились в сторону хребта. Доставать то монструозное лезвие, на которое я наткнулся еще в самом начале.
