Czytaj książkę: «Гафур. Роман. Книга 2. Фантастика»

Czcionka:

Редактор Яна Владимировна Павловская

ISBN 978-5-4496-0652-5 (т. 2)

ISBN 978-5-4496-0551-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Гафур». Книга Вторая

Предисловие к книге

«Итак, сразу же о главном! Я, герцогиня Савелия Нижнемирская, супруга и ассаи крон-принца Деспила – второго наследника престола Цитадели и бывший полевой агент Оффтайма – организации, назиращей за неприкосновенностью Истории Земли, – пишу это воспоминание на тот случай, если наша звезда, красный свергигант Арратасхатх, рванет и превратится в сверхновую, унеся в небытие весь наш мир вместе с доброй четвертью галактики. Я оставляю эту запись в совершенно иной вселенной, (точнее в седьмом октанте Большой Вселенной), в той, в которой я родилась изначально и где была известна под именем Севастиана. Это – моя страховка как Хранителя Исконного. Ибо вселенная с сигнатурой интервала ( – +) является инверсионной относительно метрики моей родной вселенной. И в силу этого имеет минимальное физическое взаимодействие с тем местом, где я надеюсь сохранить всю информацию в неприкосновенности.

История Галактики Раттансхарат (Нижние Миры), в которой находится Цитадель, этот удивительный и древний мир, не должна исчезнуть вместе с Арратасхатхом, если последний преобразуется в Сверхновую! Все мои записи и отчеты агента, а так же досье Теодора, которое он доверил мне сохранить любой ценой, я оставляю на потухшей звезде (это давно остывший белый карлик), в месте, которое из-за чудовищной гравитации не может быть доступно никому, кто не обладает технологией перемещения в пространстве и времени посредствам Больших Нулей и не обладает технологиями производства Ортовремени. Только достигшие таких высот развития цивилизации достойны владеть той сокровенной информацией, которую мне доверили хранить и которая позволяет тому, кто ей владеет, создать вселенную с нуля. Разумеется, мы в Нижних Мирах попытаемся эвакуировать Цитадель и те населенные миры, которые известны в нашем Октанте в пределах местной галактической группы. Естественно и то, что мы попытаемся предотвратить перерождение Схаттхи в сверхновую теми средствами, которые на данный момент нам известны. Однако, всякое может произойти. Поэтому я и оставляю всю информацию, имеющуюся у меня на сей день, в единственном месте, где она гарантированно останется сохранной весьма и весма долго. Если не вечно! Сейчас об этом знают лишь трое, включая меня. Много копий было сломано и много жизней принесено в жертву ради обладания этим знанием. Да и моя жизнь висит на волоске постоянно уже второй миллион лет. Как я уже сказала, это моя страховка. На тот случай, если те, кто охотится за мной, преуспеют. И есть еще некто кроме меня, обладающий знаниями такого же масштаба. Такими, с помощью которых можно порождать новые вселенные. Его имя должно оставаться неизвестным никому по той же причине, по которой я прячу эти знания в недоступном для воров месте. А его местоположение в Большой Вселенной вообще отследить невозможно по целому ряду причин, о которых я умолчу.

Галактические координаты моего схрона:

Октант (+ – ),

галактика Млечный Путь,

Фундаментальная эпоха J2000,

галактическая широта А = 75,66543898,

галактическая долгота В = 24, 88744565 градусов,

удаление от Ядра галактики R = 9821,3345945 пк (парсек),

вектор движения тела v = 244, 230075 km/sek в направлении Плеяд. Если не готовы, лучше туда не суйтесь!

Данный документ за моей подписью передаю на вечное хранение в секретариат Оффтайма, куда по закону может обратиться любой житель любого из существующих восьми Октантов Большой Вселенной.

Герцогиня Савелия Нижнемирская.

Число. Подпись. Личная печать.

Нотариально заверено. Нотариус и секретарь Канцелярии Его Величества Владыки Нижнемирского, лорд Праус.

Подпись. Печать Канцелярии.

Руководитель Канцелярии Оффтайм, проводник высшей квалификации, далин Владислав Безродных.

Число. Подпись. Печать Оффтайм.»

Часть 1. Возвращение Савелии

«Неординарный человек, как любая нестандартная вещь, – везде не по размеру, что, в конце концов, утомляет окружающих.» (Александр Казимиров. «Звуковое ружьё»)

Пролог. «День друзей»

– А знаешь, я понял! – Сказал вдруг Маленький Лисёнок. И даже остановился, держа за руку Веселого Белку. Был День Друзей, и Белка забрал его погулять в парке. Шел март, и на аллеях парка под только что стаявшим снегом обнажилась прошлогодняя грязь. Но настроение у всех все равно было весеннее и радостное. Как и бывает обычно в марте, в предвкушении тепла и лета…

– Что? Что ты понял? – Спросил Веселый Белка Лисёнка.

– То что Добро и Зло… они не противоположны друг другу! – Сказал Лисёнок. И вид у него при этом был самый что ни на есть задумчивый.

– Да? И почему же это? – Спросил его Белка.

– Потому что они живут вместе. В тебе и во мне… В каждом. Мне Елизавета Петровна сказала. Хозяйка. И сам я иногда чувствую … —

– Когда-то давно, – ответил Белка Лисенку, – моя дочь в соавторстве с кем-то сочинила такую теорию, в которой у вещей отсутствовали их противоположности. —

– У тебя была дочь?! – Удивился Маленький Лисёнок. —

– Хм! – Белка повел своей косматой бровью. – Да она и сейчас есть. Так вот. Эта теория называлась Немодальная Необращаемая Логика. И случилось это полторы Петли назад! —

– Ой! – Сказал испуганный Лисёнок и зажмурил глаза.

– Не бойся! – Сказал ему его друг и погладил Лисёнка по голове. – Слова не страшны! Страшны только их последствия. Или же велики! Как получится… Да и Петля тоже не страшна. Петляешь себе и петляешь… Так вот … – И тут Веселый стал рассказывать Лисёнку легенду о том, как его дочь заморочила голову одному очень страшному человеку. И пока они шли неторопясь через весь парк и потом обратно, Лисенок завороженно слушал рассказы Веселого Белки о том, что было полторы Петли назад. И это было так интересно! Конечно, Легенды Былого Лисёнку итак были известны. Потому что они известны решительно всем, будучи историей мира, пересказанной людьми устно и письменно тысячи и тысячи раз. Но Лисенок все равно спросил.

– Расскажи мне, Веселый, как образовалась Петля? —

– Как образовалась? … – Начал Белка свой рассказ. – Да так же, как и все петли образуются! Видишь ли, в Прошлое можно возвращаться и даже там жить заново. И при этом в Будущем ничего не изменится если только … —

– Если что? —

– Если только те изменения, которые неизбежно появятся от твоего присутствия в Прошлом, … если они никак не затрагивают Главных Событий, которые лежат в основе мира. Такие события, словно сваи, на которых построен наш микрорайон. На них держится История! —

– А … —

– Вот смотри, – сказал Белка Лисенку и взял в руку свой трехцветный Патриотический Галстук, который носил только в особо значимые дни. Например, как сейчас, в День Друзей. – Вот смотри. Тут три цвета: красный, желтый и зеленый. Как на светофоре. И они заплетены косичкой. Как девочки косы заплетают. И как на нашем Флаге. Видишь? —

Лисёнок с интересом уставился на Белкин галстук. Похоже, он раньше не знал, что цвета на Флаге и на Патриотических Галстуках расположены именно так, как заплетаются у девочек косички. Наконец, исследование цветов у Белки на галстуке дало результат, и Лисёнок сказал.

– И причем здесь Петля? —

– Красный цвет символизирует Прошлое. И туда проход закрыт. – Сказал Белка. – Для всех. И поэтому Прошлое – это именно Красный цвет. Желтый цвет – это Настоящее. И по смыслу это означает «Будь готов к любым гадостям!» А Зеленый … —

– Будущее! – Выкрикнул Лисёнок. – И поэтому все туда едут и… и идут тоже. —

– Именно так! – Сказал Белка. – Но не совсем. Потому что Настоящее – это не какая-то отдельная вещь. Настоящее содержит в себе как Прошлое так и Будущее. Оно состоит из них обоих. Оно как бы является пересечением Будущего с Прошлым. И если соединить красный цвет прошлого с зеленым цветом будущего, и сильно разбавить белым цветом, то и получится как раз желтый, который символизирует настоящее. И я тебе больше скажу. – Тут Белка остановился, как бы размышляя о чем-то и сказал. – Если Прошлое никак не пересекается с Будущим, то и Настоящего не может быть. В реальности Время таково, что в Настоящем и Прошлое, и Будущее могут как бы заскакивать друг за друга. Как бы меняться местами. И на самом деле это совершенно необходимо для того, чтобы осуществить перенос информации и от Прошлого к Будущему и наоборот, от Будущего к Прошлому. Для связи между всеми частями материи. И все эти переплетения и перескоки времен друг за друга отражены на наших Патриотических Галстуках. Поскольку всего существует шесть комбинаций взаимного расположения цветов. И из них светофорное расположение является основным. Когда все правильно и никакие времена не заскакивают друг за друга! … На самом деле обычный светофор, который ты видишь на любом перекрестке, это и есть модель течения Времени. Вполне, кстати, рабочая модель! —

– Но на светофоре, – сказал Лисёнок Белке, – после того как зажжется Зеленый и все пройдут, потом опять загорается Красный свет! —

– Да. – Сказал ему Белка. – Это и есть Петля! И даже в этом обычный светофор является моделью Петли, в которой мы все находимся и из которой не можем никак выбраться. —

– Но как … – Начал-было Лисёнок, но Белка опять его прервал.

– Да! Как образовалась наша Петля? … Легенда такова… А впрочем, я… Я, нет. Не буду тебе общеизвестные легенды рассказывать. В них нет и половины правды. Ты… Я не хочу тебе врать. Есть вещи, которые нельзя говорить вслух, не навлекая на себя большую беду! Вот что. И поэтому скажу… расскажу одну очень красивую историю. Она тоже не является правдой о том, как образовалась наша Петля, но то, что я расскажу на самом деле было, и поэтому … – Тут Белка на секунду задумался, вынув из кармана своих огромных штанов старенькую, замусоленную курительную трубку и, воткнув ее себе в рот, продолжал. – В общем, жили-были два человека: девушка Савелия и юноша Деспил. И этих подлинных их имен не сохранила ни одна легенда. Они есть только тут. – Белка усердно постучал пальцем себе между ущей. – Они принадлежали разным мирам и разным расам разумных существ. Савелия была человеком, но при этом от рождения обладала очень сильно развитыми сверхчувственными качествами, которые присущи только расам темных миров. А Деспил, напротив, был из расы… в общем из другой совсем расы. И у него в природе такие вещи как магия и полное управление материей были в порядке вещей. И потом получилось так, что они полюбили друг друга. Ну, это как раз во всех легендах есть! Да. Так вот. Они прожили очень долгую и такую же счастливую и… трудную жизнь, полную испытаний и приключений. И они дали друг другу слово, что тот из них, кто похоронит другого, потом вернется в прошлое для того, чтобы проживая жизнь со своим любимым еще раз, уже он похоронил тебя. Такая вот красивая модель истории Ромео и Джульетты. Или же истории Арвен и этого… как его? … —

– Арагорна! – Подсказал Белке Лисёнок. Он очень хорошо знал эти фильмы.

– Да его самого. Так вот. Когда это произошло и Савелия отправилась в Прошлое, чтобы прожить с Деспилом снова, чтобы уже он похоронил ее, это у нее вполне получилось. Ибо она практически всю свою жизнь состояла на службе в некой организации, назирающей за Историей Земли. Ну вот. Этот момент, момент ее возвращения после похорон своего единственного и любимого мужа, после горя и трудностей, связанных с погребением любимого и поминкам по нему, после того, как она выплакала все свои слезы, после этого всего она вернулась к нему же в Прошлом, живому, молодому и здоровому. И это высвободило из ее внутреннего естества такой огромный сгусток положительной эмпатической энергии, что … —

– Что? —

– … что мир раскололся. Точнее, от мира откололся огромный кусок материи. В собственном пространстве и в собственном Времени, которое тут же закольцевалось. Ибо ни Время, ни Пространство не могут быть разорванными долго. Это событие – я говорю о встрече в Прошлом Савелии со своим супругом, который для нее стал снова живым, это событие стало Кардиналью нашего мира. Его главным событием. Настолько мощным, что все остальные события, словно щепки в мощном водовороте не могут вырваться наружу и вращаются вокруг этого, главного! И я тебе вот что еще скажу … —

– Что? – Шепотом спросил Белку завороженный этим рассказом Лисёнок.

– Только истинная Любовь. Любовь с самой заглавной буквы «Л», способна на такие вещи как Раскол Вселенной. Вот, что я скажу! —

Белка плотнее прижал к себе Маленького Лисёнка и добавил.

– И не спрашивай меня откуда я все это знаю! —

А Лисёнок прошептал.

– Ладно! —

Время незаметно шло, и наконец, они вернулись в исходную точку. В то место, откуда вышли погулять. Их коротенькая встреча в этот День Друзей подходила к концу, и Белке пора было возвращать своего друга его Хозяйке, Елизавете Петровне.

Лисенок грустил. Он не хотел расставаться с Веселым.

– Если бы ты только знал, Веселый … – сказал Лисёнок Белке.

– Что? —

– Как я тебя люблю. И Хозяйку. И всех-всех! И это… Это так очень грустно так! И я все время поэтому грущу и плачу! А Хозяйка думает, что я голоден, или заболел … —

– Почему же ты плачешь? – Спросил его Белка.

– Потому что я… я не могу вместить в себя вас. Вы все время где-то. А моя любовь она хочет иметь вас всегда вместе с собой, у меня в груди! Мне хорошо только когда вы рядом. Потому что … —

Белка помолчал и сказал.

– Потому что ты – собака! Это все очень просто. —

– Что просто? – Спросил Лисенок.

– Любить. Любить просто. Того, кто любит тебя. И всех остальных, кто не причиняет тебе вреда. Но это… неполноценная любовь! Ты… ты можешь достичь совершенства лишь тогда, когда … —

– Когда? —

– Когда полюбишь … —

– … полюбишь … —

– … Минотавра. —

– Мин… Разве такое возможно? – Спросил Лисенок и от страха прижался к Веселому Белке. Он знал, что Белка совсем недавно видел следы Минотавра в талом снегу детской песочницы. Прямо в том дворе, где жил Лисёнок!

– Говорят, что возможно. – Сказал Белка. – Говорят что такое уже бывало. И не раз. И еще говорят, что Минотавра нельзя победить силой оружия. Потому что он всякий раз воскресает снова. И это на самом деле так. Я видел сам, когда мы с Тессеем ходили за Минотавром в его первое жилище. Тессей его там заколол Паразониумом. —

– Пара… Чем? —

– Мечь такой. Паразониум. Короткий. Наподобие «Жала» из фильмов про Бильбо Беггинса! —

– А! – Сказал Лисёнок, понимающе кивнув головой. – А он тоже светится? —

– О, да! – Сказал Белка. И для пущей важности кивнул головой так сильно, что его длинные уши заплелись друг за друга. – Особенно он светится, когда на него намотать тряпок, обмакнуть в оливковое масло и поджечь! – Сказал Белка, распутывая уши свободной рукой.

– Но как же тогда им сражаться? – Спросил Лисёнок.

– А так. – Ответил ему Веселый. – Подходишь и стряхиваешь на своего врага со своего Паразониума горящую, масляную тряпку. Прямо ему в морду! —

– И он горит? —

– Да, нет! Он орет. И пытается потушить свою шерсть. А ты в это время его мечем, мечем! … А после… уже в Элладе, на похоронах Эгея, мы с ним столкнулись снова. —

– С Минотавром? —

– Ну да. С кем же еще? И все это повторяется раз за разом. Бесконечно. Хоть жги его, хоть режь! И… Только еще злее становится! —

Тут они присели на скамеечку, освещенную еще не знойным, но уже таким радостным мартовским солнцем. И Белка стал набивать табаком свою старую-престарую курительную трубку. Причем, скамеечку, то ее место, куда сел Лисёнок, Белка предварительно протер своим собственным хвостом.

– Зачем ты куришь? – Спросил Лисёнок своего друга.

– Я не курю. – Ответил ему Белка. – У меня с собой даже спичек нет. Нам, Дамасним Петомцам спички не положены. Да и курить мы не имеем права! —

– А зачем тогда … —

– В память. – Сказал ему Белка, предвосхищая вопрос Лисёнка. – В память о дочери. Просто чтобы не забыть. Мы… живем в настолько отдаленных мирах… и уже так давно… что забыть можно решительно все! —

– Даже близких? —

– Да. – Сказал Белка и стал потягивать ртом воздух через трубку. – Мы даже Книгу позабыли … —

– Книгу? – Переспросил его Лисёнок.

– Книгу. – Подтвердил Белка. – Ту, в которой рассказывается о том, как именно можно полюбить Минотавра и таким образом одержать над ним победу! Такая, толстая Книга. С Крестом на обложке … —

– И мы теперь не знаем? —

– Не знаем. – Сказал Белка.

– И что нам теперь делать? – Спросил его Лисёнок.

– Что делать? Да то же, что и всегда! Жить… Ждать … —

– Ждать чего? —

– Ждать когда снова Мальчик придет! – Сказал Веселый и снова потянул воздух через трубку. – Тот, который всех выручает из беды. Тот, с которым я когда-то был знаком. —

Веселый вздохнул и стал смотреть куда-то вдаль.

Они сидели и молчали. А солнце, пробиваясь сквозь еще голые ветки деревьев, осветило лицо Веселого Белки так, что освещенным оказался только его правый глаз. И от этого его левый глаз выглядел темным. Как будто его украсили синяком.

– Зачем ты пьешь? – Снова спросил Белку Лисёнок.

– Не пью. Уже. – Ответил ему Белка, пытаясь стряхнуть рукой тень из-под своего левого глаза. – Все, приятель, пора домой! —

– Уже? —

– Уже! —

– Пока, Веселый! – Сказал Лисенок. И по его виду было понятно, что он недоволен тем, что ежегодный День Друзей уже подошел к концу. Темнело, и до подъезда нужно было еще добежать. Но Лисенку так было неохота расставаться с Белкой! И поэтому он, желая потянуть время, сказал.

– Обнимашки? —

– Конечно, обнимашки! – Проворчал Белка. И заключил Маленького Лисенка в свои могучие объятия…

– Все повторяется! – еле слышно сказал Белка самому себе, не вынимая трубки изо рта, – Все повторяется! И когда-то, давным-давно я уже видел все это! Проклятая Петля… И я хотел бы… Я … —

Глава 1. Новые проблемы

«Если обнаружил себя в яме, первым делом перестань копать!» (Уоррен Баффет).

Итак, вместо того, чтобы оставить меня в стодевятнадцатом столетии в вечной ссылке, умирать на выжженной планете, вместо этого меня определили на отдых в одноместный номер класса «люкс» после грандиозной работы и не менее грандиозной попойки в два миллиона-каком-то году от Рождества Христова. На восстановленной и возрожденной планете. В заново отстроенном Колизее, в Новом Риме. В гораздо более помпезном и более надменном, нежели Рим Древний! Потому что каков поп, таков и приход. В случае же Рима все определяется тем, каков в этом Риме Цезарь! А Цезарь у нас дивный! Потому что он совмещает единоличную светскую власть над целой планетой с патриаршеством в той религии, в которой он же объявил себя богом! Но этого, как мне стало известно пару часов назад, ему мало. Он возмечтал вернуться в прошлое. Туда, откуда, или лучше сказать «из когда», его выжали в Будущее ООНовцы. И там подчинить себе все и вся. Я это поняла из его реплик на званом ужине. Думаю, поняла это не только я. Впрочем, Тео особенно и не скрывает… Вот так. Звучит как бред? Так ведь в жизни обычно все так и есть! (И где мой смайлик с гадостной улыбочкой?)

Сказать, что я сейчас устала – это ничего не сказать! Посудите сами. Сперва я убегаю из Конторы в самоволку, в Сидней конца двадцатого века, чтобы хорошенько посидеть в одном хорошо знакомом мне баре, и это мне удается. О, да! Еще как удается! Всего четверо суток назад по моему внутреннему времени. Затем меня и еще кучу нарушителей Договора о Запретных Периодах Истории, … так называемого Консенсуса, … нас арестовывают и депортируют в сто девятнадцать ноль ноль, на берег Первобытного Океана, кишащего хищными тварями. Без еды и воды. И там я в течении двух суток благодаря титаническим усилиям моей печени избавляюсь от похмелья, а заодно (к моему удовольствию!) и от десяти килограммов лишнего веса. Потому что температура там плюс пятьдесят! Затем на нас нападают подосланные Теодором бандиты, которых я отправляю один за одним прямиком в Океан на съедение хищникам. И не подумайте, что это было очень легко! Затем, когда вся эта хрень заканчивается, выясняется, что мы на самом деле находились все это время на гигантской гладиаторской арене, а миллионы глаз просто забавлялись интересным поединком с тобой в главной роли и делая на нас ставки! Затем за нами является сам Император и, так сказать, спасает! Потом мы все, арестанты и ссыльные, вдруг становимся его гостями, которым он, оказывается, очень рад, и даже нас лечит! И не успеваю я слегка вздремнуть, как меня вытаскивают на вечеринку в некий Дирижабль, болтающийся неизвестно где, и Император дает мне титул Верховного Канцлера и право хранить Его досье. Там я, голодная и злая, снова попадаю за такой стол, от удовольствий которого невозможно отказаться! И будучи по своей природе личностью весьма гедонического склада, а также чтобы перенести навалившееся на меня дерьмо, я напиваюсь прекрасного Кубинского рома. И вот, наконец, когда посиделки с Императором и прочими его приближенными закончились, я захожу в номер для того, чтобы основательно выспаться! Так что, усталость – это совсем не то слово, которым уместно было бы описать мое нынешнее состояние! Я уже просто на автопилоте.

В номере прохладно и пахнет ароматом Чайного дерева! Совсем слегка. Очаровывающе! И у меня хватает сил раздеться и даже откинуть на двуспальной кровати в сторону покрывало. И я бухаюсь в нее и лежу неподвижно, не дыша, и даже без мыслей. Все. Работа сделана. И теперь хоть Второе Пришествие случись, мне не подняться!

Перед глазами немыслимо вращается потолок. Так, что тошнит. А если их закрыть, то еще хуже! Ощущение такое, будто падаешь, вращаясь, куда-то в бездну. Тот из вас, кто хотя бы однажды срывался в Черную Дыру, за горизонт событий, тот, без сомнения, меня поймет! В обычной же ситуации провалом в такую Черную Дыру является какая-нибудь грандиозная попойка, или, как было модно говорить в годы моего студенчества, глобальножор, а роль всепобеждающей гравитации – это твое желание выпить. И часто во время какого-нибудь веселого застолья случается так, что твое сознание, как лучик света в закольцованном, туго скрученном пространстве неодолимой силы, совсем незаметно срывается в ту бездну, из которой уже нет возврата. Путы наших страстей и привычек стягивают нас подобно канатам гравитации сверхмассивных тел Космоса. А сами Черные Дыры это врата ада… Я лежу, не в силах отключиться, и вяло строю аналогии между греховными зависимостями человека и гравитационными аномалиями Большого Космоса, и сама удивляюсь тому, как четко и тонко может работать ум, находящийся на грани отключки. Наконец, ценой неимоверных духовных усилий и многократно прошептанной Иисусовой молитвы мне удается расслабиться настолько, что я начинаю периодически впадать в сон, вздрагивая и просыпаясь вновь и вновь. Или даже не в сон, а в какую-то дебрь кромешную, не содержащую в себе совсем ничего. На меня наваливаются неизвестные звуки и незнакомые голоса непонятно откуда взявшиеся, настораживающие и неприятные, и я понимаю, что мозг уже вырубился, но я при этом по-прежнему все еще бодрствую. Момент полного отключения я уже не замечаю… Я достигаю своего, локального Горизонта событий… Там, за его границей, уже внутри Сферы Шварцшильда, есть много такого, о чем никто никогда не узнает…

Белые карлики – проэволюционировавшие звёзды с массой, не превышающей предел Чандрасекара (максимальная масса, при которой звезда может существовать как белый карлик), лишённые собственных источников термоядерной энергии. Белые карлики представляют собой компактные звёзды с массами, сравнимыми или большими, чем масса Солнца, но с радиусами в 10000 раз меньшими. Сутки здесь длятся 15 – 17 минут. Размеры – примерно как у Земли. Только вот плотность намного больше. Плотность самого легкого из известных Белых Карликов такова, что 1 см3 его вещества весит 29 тонн! Температура на поверхности ~ 45 000 К.

Остывая, Белый Карлик становится Карликом Черным. Абсолютно мертвое тело с чудовищной силой притяжения на поверхности. Но до настоящих Монстров ему еще далеко!…

Я вижу интересный сон. Мне никогда не снился Космос. Как-то не припомню. Да и не мое это, несмотря на то, что помимо основной культуролого-исторической профессии, мне так же за мою очень длинную жизнь пришлось овладеть и физ-мат дисциплинами тоже.

Никогда мне не снился Космос. А тут… просто как наяву! Причем, я же в уголке недремлющего сознания, на том посту, где часовые никогда не спят, я там понимаю, что сейчас я сплю у себя в кровати, в номере отеля… И при этом вижу своими глазами это завораживающе красивое космическое чудовище, готовое к тому, чтобы тебя истребить во мгновение ока! Шутка ли сказать, но я, стоя на поверхности Белого Карлика, если бы такое чисто теоретически было возможно, я весила бы в миллион раз больше своего нормального веса. Как я понимаю, во сне ведь можно все. Но наяву даже Большой Ноль не уберег бы тебя от влияния Звезды.

Сейчас же я, можно сказать, вишу над поверхностью этого прекрасного в своей красоте монстра в паре сотнях километров над его жидкой, переливающейся поверхностью неимоверной плотности, и меня не испепеляет ни жар его атмосферы, не скручивает его гравитация, не слепит глаза излучение такой силы, что давление света на предмет сравнимо с давлением струи газов из сопла ракеты на старте!

Я любуюсь этим завораживающим сновидением, купаюсь в эмоциях, которые ранее я никогда не испытывала, и это состояние все длится и длится, и мне очень не хочется его покидать!

Однако, все имеет свои пределы. В том числе и прекрасные сны! Я чувствую, как за плечо меня кто-то основательно трясет, и мысль: «Дайте же, наконец, мне выспаться!» Ан-нет! Меня продолжают будить и чей-то очень знакомый голос, который я отчетливо слышу уже ушами и наяву, мне говорит.

– Просыпайся уже! Вот ведь соня какая! —

Такой знакомый, скрипучий голос и такой знакомый ворчливый тон!

Я узнаю по голосу и интонациям, что это Ниэтель, и окончательно решаю проснуться. Тру глаза и пытаюсь сесть на своей кровати. Наконец, ко мне возвращается нормальное зрение. Я определяю, что хмель как ветром сдуло. Стало быть я проспала достаточно долго. Да и по своему удивительно легкому самочувствию я понимаю, что выспаться мне вполне удалось. Я обвожу беглым взглядом все вокруг – полезная привычка, сохранившаяся у меня со времен Противостояния, – и в самом деле вижу перед собой улыбающееся, доброе лицо старушки Нити.

– Где я? – Спрашиваю я ее. Потому что обнаруживаю себя совсем не там, где я легла отдыхать, бухнувшись в кровать в здании «Олимпика», у Теодора. Это место, в котором я проснулась только что, мне совершенно незнакомо. Нити молчит и улыбается. Дает мне время прийти в себя и избавляется от необходимости самой отвечать на риторические вопросы.

Большая комната. Много света. Ампир вперемежку с барокко. Плюс чуточку классицизма. Классицизм в основном в самом помещении, а внутри все достаточно эклектично. И у меня моментально возникает ассоциация комнаты этой, как html-контейнера, в котором напиханы джава-скрипт коды и разметки. Странная аналогия. Учитывая то, что… да, именно то, что я никогда не заниалась ни программированием, ни изучением этих дисциплин. Опять я спонтанно обнаруживаю в себе некие новые знания, которые никогда ни от кого не получала. И с этим тоже теперь нужно будет разбираться! … Очень свежий, почти холодный, влажный воздух, наполненный запахом моря. Едва уловимый, невесомый в воздухе флёр фиалок, по наличию которого я определяю, что скоро вечер. Отдаленный шум волн.

– Мы у тебя в Безвозвратном. – говорю я старушке, зевая и потягиваясь. – Сейчас часов шесть по полудни. И разгар лета. Скорее всего, август! —

– О! Я всегда знала, что у тебя прекрасные рефлексы! – Произносит Ниэтель медленным, выразительным тоном. Потом она встает с краешка кровати, на котором восседала рядом со мной, и идет к окну, дабы раздернуть шторы, впуская в нашу комнату низкое, но еще знойное солнце Лазурного Берега!

– Нити, ты же с нами попрощалась! Что за … – Я подбираю слова к своему вопросу о том, почему Нити снова вошла в мои дни, но слова куда-то вдруг исчезают, а на ум приходит лишь мат…

– Да. Мы у меня. Но в Безвозвратный я так и не ушла. Я при делах. По-прежнему. Не могу вас бросить насовсем. Потому что вы без меня пропадете! Просто теперь все думают, что я на заслуженном отдыхе! Пусть думают… Кофе? —

– Да!!! – Ору я, буквально подпрыгнув на кровати. – Много! И… м-м… покурить бы тоже! —

Ниэтель поворачивается вполоборота ко входной двери и тихо, как будто бы обращаясь ко мне говорит.

– Alexandro, si prega di portare il nostro ospite una tazza di caffe! (Alexandro, пожалуйста, принесите нашему гостю чашку кофе!) – Произносит она на итальянском. И вдогонку, уже чуточку громче. – Solo piu forte e piu veloce! (Только покрепче и побыстрее!) – И потом уже, обращаясь ко мне. – С табаком намного сложнее. У меня тут никто не курит, но… где-то должна быть трубка твоего отца, которую он курил во времена нашей сем… э-э… нашего совместного проживания в Ялте. А табак… я полагаю, можно будет раздобыть в городе. —

– Я потерплю. – Говорю я ей и тут же задаю главный вопрос. – Мы здесь в когда? —

– Девятнадцать восемьдесят девять. Благодатное время! Ницца. Мое поместье, где я поселилась уже давно! Хотя, основное мое имение находится на юге Италии. Да и мой персонал почти весь оттуда. —

Кое-какие мысли до меня еще доходят не вполне, но…

– Значит … – Медленно начинаю я, но Нити не дает мне задать вопрос полностью.

– Да! – Говорит она мне. – Я сейчас совсем еще молоденькая. Каких-то лет шестидесяти от роду с твоим… э-э… с Джафаром в Ялте. Сегодня воскресенье и мы в гостях у Воронцовых. Всего-то пару тысяч километров по прямой … – Взмах руки в сторону окна. Выдерживает паузу и добавляет напыщенно, гордо приподняв подбородок. – К сожалению, во Времени нет прямых, стоит только ему стать Историей! —

Она опять отворачивается к окну, но я не перебиваю ее, замечая попутно то, что окно выходит на северо-восток, в сторону Крыма. Пусть выскажется. У нее такая привычка – рассуждать о чем-либо, стоя у окна и повернувшись к собеседнику спиной. «Еще так поступают кошки.» – Фиксирую я пришедшую мне в голову аналогию, и по наличию мыслительных способностей заключаю, что теперь я абсолютно в норме… Даже и без кофе!

– Он стал циничен. – Говорит Нити почти шепотом. – Подчеркнуто груб! И потом, эти бесконечные карты! Пикировки с Павлом Петровичем… Скушная публика зимнего Крыма… Ялтинские обыватели… все как-то… так надоело! Не сложилось все! Эти его нескончаемые бани с… с местным люмпеном и пивом! … Прости, но мне это все так отвратительно было. Не он, конечно, нет. А то, кого он старательно пытался из себя изобразить. Этакого … – она на секунду замялась, – Базарова. Нет, не то. Не Базаров. Но если искать параллели с героями этого периода, сплав, пожалуй, фон Корена с Лаевским… Да… Натуралист-социопат и неврастеничный кататоник-нарцисс в одном лице! – И добавила после еще одной затяжной паузы. – Это было невыносимо! … Меня разрывало на части. Я любила его так сильно! И так же сильно он мне был противен в этом его… напускном амплуа! Ну, а после этой совершенно безобразной его выходки с Глашкой Разговоровой… Хоть, по правде говоря, это я ее к нам привадила. Сама. И все же, не стоило ему тогда … —