Czytaj książkę: «Путь на Багряный остров»
Глава 1
Софи-Дениз-Мариэль-Николь-Доминика
Я сидел и смотрел на стол. На дальнем его краю лежали два небольших, сшитых из грубого полотна мешочка, перехваченных в устье серебристой проволокой. К проволоке крепились деревянные плашки с сургучными печатями. Оттиск на сургуче был хорошо знаком, с такими я сталкивался много раз. Два перекрещенных молота в круге из растительного орнамента, изображающего вьюнок, и три слова по самому низу: «Мастерство, надежность, практика». Знак Гильдии.
Первый мешочек выглядел безукоризненно чистым, второй покрывали неприятные на вид разводы. Одно из пятен, ржаво-бурого цвета, вызывало во мне чувство брезгливости. Оба мешочка лежали на самом краю стола и в любой момент могли обрушиться на пол. На палубу, если быть точным, потому что мы с собеседником находились в капитанской каюте «Небесного странника». И каюта, и сам летучий корабль принадлежали мне: я был и владельцем, и капитаном судна.
И не могут мешочки свалиться со стола – корабль находится на земле, и, чтобы он содрогнулся, необходимо, по крайней мере, землетрясение. Да и не случится с содержимым мешков абсолютно ничего, упади они даже с гораздо большей высоты, эдак с высоты птичьего полета. А то, что один из мешочков покрыт отвратительными на вид пятнами, нисколько на цену находящегося внутри предмета не влияет. Совсем не влияет. Абсолютно не влияет.
Человек, сидящий напротив меня за столом, мне тоже не нравился.
Тщедушный, с несоразмерно большой головой, обряженный в одежду, явно знавшую лучшие времена. К тому же висит она на нем как на пугале, явно не его размер. Взгляд, правда, хороший, без всякой затаенной хитринки в больших светлых глазах, и улыбка приятная, детская такая, открытая. Но, непогрешимая Богиня-Мать, что он несет!
Еще и прибыл не ко времени: голова занята чем угодно, только не его предложением. Да и какое это предложение, он меня что, за идиота принимает? Почему он считает, что такое вообще возможно?
Я спросил его:
– Господин Аднер, приходилось ли вам делать то, на что вы сейчас пытаетесь меня уговорить?
Он ответил мне (о, святые угодники, покровительствующие небесным скитальцам!):
– Нет, господин Сорингер, ни разу. Но…
Дальше я его слушать не стал. Правда, и послать куда подальше почему-то тоже не торопился. Наверное, потому что сейчас мне необходим был собеседник, пусть и такой нелепый, как этот.
Если бы он еще согласился распить бутылочку отличного итайского рома, на которую я время от времени скашивал глаз – лучшего не только у нас в герцогстве, но и во множестве других мест, – мы бы вообще отлично поладили. И плевать мне было бы на то, как он выглядит.
А сколько я бы смог рассказать такого, от чего у него глаза непременно вылезли бы от удивления. Один полет в море Мертвых чего стоит. Он, несомненно, должен был слышать о находящемся там острове Гаруде, пусть и краем уха. Не все, конечно, смог бы рассказать – данное мною Коллегии обещание молчать о некоторых увиденных там вещах больше напоминает страшную клятву. Но можно же и таинственно намекнуть: Берни Аднер, судя по всему, человек не глупый и прекрасно бы все понял.
Тогда, возвращаясь с Гаруда, вернее с того, что осталось от него после нашего визита, первым делом мы прилетели в Хавис – городок, расположенный на берегу одноименного озера, откуда мы, собственно, в море Мертвых и отправились. Именно там я встретился с человеком из Коллегии – мессиром Анвигрестом, что и заставило меня пуститься в опасное путешествие, – с Гаруда нам едва удалось унести ноги.
Нет, была у меня возможность решить все и по-другому. Но тогда бы мне пришлось навечно расстаться с… Вспомнив о ней, я застонал сквозь плотно сжатые зубы так, что Аднер, напоминая о себе, испуганно вздрогнул.
Именно для встречи с Анвигрестом мы и возвратились тогда в Хавис. Мессир заявил, что с нетерпением будет ждать нас, и при расставании мне пришлось дать ему слово.
Каюсь, в большей степени двигало мною не желание как можно быстрее увидеться с ним и рассказать о чудесах, увиденных на острове, нет. Заодно с обнаруженными мною чудесами Древних я приобрел нового могущественного врага – Орден Спасения. И это помимо Ганипура, проклятого, нисколько не сомневаюсь, самим Создателем, а заодно уж и Богиней-Матерью.
Но Ганипур, государство, расположенное на острове в Суровом море, далеко, а Орден Спасения – вот он, рядом, пусть и тайный, но – внутри родного мне герцогства, и в любой момент может до меня дотянуться. Дотянуться с единственной целью: чтобы больше не стало на земле Люкануэля Сорингера, замечательного человека, отважного капитана, владельца «Небесного странника» и обладателя такого дара, как… Впрочем, неважно. И произошло все это из-за той, которую я!.. и которая сама!.. Где, спрашивается, благодарность?
Я застонал вновь, но мой собеседник, вероятно успев уже привыкнуть, вздрогнул на этот раз едва заметно.
В общем, прибыл я в Хавис именно по этим причинам. Коллегия – это не Орден Спасения и даже не Ганипур, она могущественнее, и потому в ее просьбах-приказах отказывать категорически не принято. Кроме того, я тешил себя надеждой, что покровительство Коллегии значительно укоротит мстящие руки Ордена Спасения.
Наш разговор с мессиром Анвигрестом затянулся не на один день. При первой встрече мне пришлось подробно поведать ему об увиденном на Гаруде, о таинственных механизмах Древних и о многих других вещах. На второй день я свой рассказ повторил. Но на этот раз помимо самого мессира на встрече присутствовало целых три писца, тщательно записывающих каждое мое слово, и к концу дня я очень устал от собственной несмолкаемой речи. Но, как выяснилось, все это были цветочки.
Ягодки начались на третий день, когда мне пришлось ответить на бесконечное множество вопросов. Вопросов порой самых неожиданных, казалось бы не имеющих никакого отношения ни к самой Коллегии, ни к ее жгучему интересу к наследию Древних. Это заняло еще два дня. Кошмар закончился только на пятый день, и у меня осталось впечатление, что я провел все это время в застенках Коллегии, тех самых, о которых рассказывают множество страшных вещей. При расставании мессир Анвигреста смотрел на меня так, будто хотел сказать: уж лучше бы ты сгинул сам, а Гаруд с его таинственными механизмами остался.
«Это уж кому как, господин Анвигрест, – подумал я тогда, откланиваясь. – Мне моя жизнь дороже, чем ваш Гаруд, другие острова, если они существуют, а также все механизмы Древних вместе взятые, – работающие, неработающие и те, что не работают сейчас, но могут быть налажены в будущем».
Имелись в нашей встрече и два приятных момента. Мессир твердо пообещал мне покровительство Коллегии во всем, что касается Ордена Спасения. Конечно, и мы оба отлично понимали, что во многих случаях помощь Коллегии может быть весьма иллюзорна и прикрыться от мести Ордена ее именем у меня не получится никак. Хотя бы потому, что мне приходится перемещаться по всему герцогству, и где гарантия, что я не столкнусь с Орденом в самом неожиданном месте? Но хоть что-то.
Второй момент касался нескольких ящиков, что оказались на борту «Небесного странника» волей случая и которые нам удалось вывезти с острова. Всего несколько небольших, довольно тяжелых, ящиков. Но зато каково их содержимое!
Правда, сам Анвигрест, узнав о том, что в них находится, даже бровью не повел. Он лишь выразил уверенность, заявив:
– Очень надеюсь, господин Сорингер, что вы не ввяжетесь в контрабанду и будете иметь дело только с нами.
Мне пришлось подтвердить:
– Непременно, господин Анвигрест, и как вам такое только в голову пришло?!
Правда, в голове моей были совсем другие мысли: «Теперь я восемь раз подумаю, прежде чем иметь дело с Коллегией еще раз. В конце концов, именно благодаря ей я оказался на острове, с которого спасся лишь чудом. И ведь дело далеко не закончено, один Создатель ведает, что может случиться дальше. А тут еще и это!..»
Новый стон получился у меня совсем невпечатляющим, потому это Берни Аднер не отреагировал на него вообще никак. Вместо этого он попытался убедить меня в очередной раз, вкрадчиво заговорив:
– Ну так что, господин Сорингер, может быть, все-таки решитесь? Вы только представьте, что произойдет, если все сложится хорошо! Такие перспективы! И вы и ваш… – тут Аднер на мгновение умолк, очевидно вспоминая название корабля, затем продолжил: – «Небесный странник» станете первыми, чтобы навсегда остаться в истории!
«Лучше бы он денег взаймы попросил, – устало подумал я, осторожно трогая голову кончиками пальцев. – Глядишь, я и занял бы, хоть и вижу этого человека впервые. А его предложение…»
На ощупь голова была как голова, обычных размеров. Но складывалось впечатление, что она распухла до размеров артельного котла. Да ладно бы только распухла, болит-то как!
Суть предложения господина Аднера заключалась в том, чтобы установить на «Небесный странник» два дополнительных л’хасса.
Л’хассы – это такие полупрозрачные камни размером в два мужских кулака, и внутри каждого бьется язык пламени. Все, кроме Коллегии, Ордена Спасения и других посвященных, убеждены, что л’хассы – пролившиеся на землю слезы Богини-Матери. Или осколки Небесного трона Создателя. С недавних пор, побывав на Гаруде и собственными глазами увидев таинственные механизмы Древних, с чьей помощью л’хассы и создавались, я полностью разделяю мнение тех, кто считает: камни – дело рук человеческих и небеса здесь совершенно ни при чем. От самого Гаруда, кстати, после нашего визита практически ничего не осталось. Так, две одинокие скалы, торчащие посреди моря Мертвых. Не сказать, чтобы я стремился именно к этому, но как получилось – так получилось.
Но, как бы там ни было, именно л’хассы поднимают корабли в небесную высь, где они скользят над землей, влекомые надутыми ветром парусами. Проблема в том, что камней этих, л’хассов, становится все меньше и меньше и через какое-то время они закончатся совсем. Не умеют их сейчас делать, хотя и очень стремятся научиться. Та же Коллегия, например, чье могущество строится именно на этих волшебных камнях. Ну и пытающийся занять ее место Орден Спасения, тайная организация и с недавних пор – мой злейший враг.
Я снова взглянул на два скрепленных сургучными печатями Гильдии холщовых мешочка с л’хассами, которые принес и положил на стол господин Берни Аднером. С острова Гаруд мы вернулись с несколькими деревянными ящиками, заполненными именно ими. Всего ящиков в трюме было пять, и в четырех из них рядком лежали завернутые в кожу л’хассы, по три в каждом.
Вообще-то л’хассы, несмотря на свои скромные размеры, очень тяжелы. Помнится, на острове я с трудом волок четыре, едва переставляя ноги. Кто же тогда мог знать, что люди из Ордена Спасения уже успели загрузить в трюм «Небесного странника» целую дюжину камней? Пятый ящик принес всем нам жестокое разочарование. В нем оказались металлические таблички с непонятными рисунками и надписями, выполненными на языке Древних.
Но и двенадцатью л’хассами я распорядился достойно. Четырьмя из них полностью расплатился с займом, взятым под проценты у Доходного Дома Брагта на постройку «Небесного странника». Признаться, незадолго до этого я рассчитывал при благополучном течении дел покончить с долгом лет этак за семь-восемь.
Два дополнительных л’хасса установили на сам корабль, благо такая возможность была предусмотрена мною еще при его строительстве. Теперь у меня их пять. Пять камней я продал, причем, как и было обещано мессиру Анвигресту, через Коллегию. Золото, полученное за три из них, разделила между собой команда «Небесного странника». На оставшуюся сумму у меня появилась возможность закупить собственный товар, а не перевозить чужой, как происходило прежде. Последний камень я оставил на замену. Л’хассы, если их использовать, теряют силу, это хранить их можно вечно. При работе жизнь л’хассов сокращается: бьющий внутри камней язык пламени становится все тусклее и тусклее, пока, наконец, не погаснет совсем.
В общем, все было бы великолепно, если бы не исчезновение Николь. Да, пропала Софи-Дениз-Мариэль-Николь-Доминика Соланж, девушка, которую я безумно люблю.
Когда я снова вспомнил о ее исчезновении, мне с трудом удалось удержаться от того, чтобы не замычать в очередной раз. Я – мужчина и потому все удары судьбы должен переносить с каменным выражением лица. Но почему она ко мне так неблагосклонна, судьба?
* * *
Как же все хорошо складывалось! Я – владелец собственного корабля, у меня нет никаких долгов, рядом со мной любимая девушка, чьей благосклонности мне наконец-то удалось добиться. А как нам хорошо было вдвоем! Мне ни с одной женщиной не было и вполовину так хорошо! Николь меня тоже любила, она говорила об этом, да и сам я чувствовал ее отношение ко мне. И вдруг – пропала. Исчезла в тот день, когда я наконец-то, все хорошенько обдумав, решился сделать ей предложение. А она его ждала, честное слово!
Спрашивается, ну зачем меня понесло в Дигран – столицу герцогства? Ведь знал же, что у Николь с ним связана какая-то тайна!
Вообще-то, если разобраться, в таком решении резон имелся. Если уж начинать карьеру торговца, то непременно с выгодной сделки. Ну а где, как не в Дигране, можно приобрести достаточно дешевый товар, чтобы отвезти его на побережье Кораллового моря, в Твендон, и получить чуть ли не половинную прибыль? Именно в Твендон: рядом с ним, всего в полудне лета, находится Гволсуоль, рыбачий поселок, где я родился. Как приятно было бы навестить его владельцем летучего корабля, я давно об этом мечтал. Представить отцу с матерью, а заодно показать всем землякам красавицу-невесту. А уж Николь такая красавица, что мне бы все обзавидовались.
Я, наверное, сотню раз представлял себе картину: вот я сажаю «Небесный странник» на песчаный пляж близ Гволсуоля, там, где сам я впервые попал на борт летучего корабля. Сажаю обязательно под вечер, перед закатом, чтобы все успели вернуться с моря, с рыбалки, иначе не тот эффект. Некоторое время мы ждем, пока у корабля не собирается толпа любопытных: летучий корабль в Гволсуоле – редкость. Затем в борту «Небесного странника» открывается люк, ложится на песок, чтобы стать широким трапом, и появляемся мы с Николь.
«Я уговорю ее надеть свое лучшее платье, – мечталось мне не так давно. – Нет, я ей даже новое куплю, причем самое дорогое. Выходим мы, и, глядя на нее, все ахают. Тут я ее обязательно обниму и поцелую, чтобы все сразу поняли – чья это женщина! Ну а дальше – по обстоятельствам. Но праздник я всему Гволсуолю устрою».
Вот о чем я мечтал. И что получилось на самом деле?
Николь решила прогуляться по Диграну вместе с Миррой, девушкой, работающей на «Небесном страннике» матросом. Вечером Мирра вернулась из города одна.
Я как раз стоял на палубе корабля, беспокоясь, что они задерживаются; вечерело. Когда я увидел Мирру, возвращающуюся в одиночестве, сердце тревожно екнуло. Как выяснилось, не напрасно.
Девушка сразу же подошла ко мне, причем вид у нее был самым виноватым.
– Николь куда-то исчезла, – со слезами в голосе сказала она, стараясь не встречаться со мной взглядом. – Мы шли, разговаривали, потом она перестала отвечать, я повернулась к ней, а ее уже нигде нету. Я ее искала, звала, – всхлипывала она. – Спрашивала у прохожих, обращалась к стражникам, но никто ничего не видел. Потом я долго ее ждала на том самом месте, но так и не дождалась.
Тут Мирра окончательно расплакалась, Энди – ее жених – принялся ее утешать, а я долго тряс головой, не в состоянии осознать услышанное. Затем помчался в Дигран, захватив с собой на всякий случай Аделарда Ламнерта: он воин и разнесет десяток врагов, если приступ головной боли не свалит его с ног не вовремя. Мирру тоже взял с собой, чтобы указала место. С ней и Энди Ансельм увязался. И еще Родриг Брис, наш боцман, плотник и шкипер. Амбруаз Эмметт, корабельный кок, тоже хотел отправиться вместе со всеми, но его я оставил на «Небесном страннике». Бросать корабль без присмотра нельзя, а двух оставшихся человек из команды, Гвенаэля Джори и навигатора Рианеля Брендоса, в тот момент на борту не оказалось.
Место, где Мирра потеряла Николь, показалось мне очень приличным: центральная улица Диграна, с нее даже герцогский дворец видно. И стражников полно, и людей всегда уйма. С девушкой не должно было здесь произойти ничего плохого, но – пропала же!
Наши поиски, затянувшиеся далеко за полночь, оказались напрасными. Мы ходили по всей округе, приставали с вопросами к прохожим, стражникам, владельцам лавок и корчем, причем особенно усердствовал я. Бесполезно: никто ничего не видел, никто ничего не слышал, никто ни на что не обратил внимания. Николь исчезла бесследно.
Проснувшись утром, первым делом, еще не открывая глаз, я потянулся к другой половине постели, чтобы обнять Николь. Никого там не оказалось; я вспомнил произошедшее вчера, и сон как рукой сняло. Не одеваясь, в одной рубахе я бросился в каюту Николь, поймав по дороге сочувствующий взгляд Гвенаэля, – Николь иногда ночевала у себя, когда находила причину на меня обидеться. Увы, ее крошечная каюта оказалась пуста.
И снова день в бесплодных поисках. За ним другой, третий, потом пятый… Я потратил кучу золота на сыщиков, но добился одного: при виде меня они едва заметно морщились, но деньги на дальнейшие поиски Николь охотно брали. Безрезультатно.
«Ее похитили? – размышлял я. – Но тогда кто? Орден Спасения? Из-за того, что в Софи-Дениз-Мариэль-Николь-Доминике Соланж течет кровь Древних?
Но она сумеет за себя постоять, пусть и вреда другим людям принести не может.
Единственный человек, кто сумел бы с ней справиться, – леди Эйленора. Но она должна была погибнуть вместе с Гарудом, исчезнувшим на дне моря Мертвых. Так погибла ли?»
В отчаянии я отправился в резиденцию Коллегии, расположенную на окраине Диграна. Мессир Анвигрест, занимающий в ней довольно высокое положение, к счастью, оказался на месте, и меня к нему даже допустили. Но разговор ничего не дал.
Мессир живо заинтересовался произошедшим, долго расспрашивал о подробностях, заверил меня, что Коллегия к пропаже Николь не имеет никакого отношения, пообещал, что попробует чем-нибудь помочь – и только.
Для меня наступило тяжелое время.
«Что с ней могло произойти? – размышлял я. – Как будто бы ничто не предвещало, что она сбежит, а по всему – получается именно так».
Полгода назад мы познакомились с Николь именно в Дигране. Правда, не в самом городе, а в портовом районе Сошоне. Должен признаться, то еще местечко, куда по ночам даже городская стража не осмеливается наведаться. Сама Николь попала в Сошон случайно, как она рассказывала, в поисках одного человека, после того, как долго разыскивала его в самом городе. И теперь – увидела этого человека, чье имя я до сих пор не знаю, и сбежала с ним? Крайне сомнительно, слишком уж у нас все было замечательно. Но что еще остается думать?
Прождав возвращения Николь еще несколько дней, в основном занятых блужданиями по улицам Диграна в надежде ее увидеть, я запил. Не то чтобы очень запил, но некоторое время прошло в тумане. Я все ждал, что сейчас скрипнет дверь, в каюту войдет Николь и устроит мне разнос. Или, хуже того, вернется с самым виноватым видом, старательно пряча глаза.
Представляя, что увижу ее такой, я думал – прощу ей все, но иной раз решал: устрою ей такое!..
Не знаю уж, какое именно, но на всякий случай я стучал кулаком по столу. На стук в каюту обязательно кто-нибудь заглядывал, чтобы тут же сгинуть после одного моего взгляда. Как-то вечером в каюту робко заглянул посланный Миррой Ансельм.
– Мирра попросила меня передать, что в похищении Николь никакой ее вины нет, – мялся он возле входа, у открытой двери, опасаясь проходить дальше.
– Присаживайся, Энди, – широким жестом указал я на стол, заставленный всем тем, чем ему и положено быть заставленным в подобных случаях. – Нам есть о чем поговорить.
Отчасти Мирра была права. Я никак не мог ей простить исчезновение Николь, хотя понимал – Мирра не имеет к нему никакого отношения. Но поговорить с Энди мне хотелось совсем на другую тему. Вернее, просто поговорить, чтобы излить душу человеку, с которым мы знакомы много-много лет. И тут он появился – как нельзя кстати.
Закончился наш разговор тем, что Энди стало очень трудно сидеть за столом, и он все время пытался под него сползти. В конце концов Мирра унесла его на себе. Меня же почему-то хмель не брал.
На следующий день мне пришла в голову мысль извлечь из трюма бочку с ромом, подаренную мне самим Орденом Спасения. Правда, тогда еще он не был моим злейшим врагом. Я мечтал открыть ее в Гволсуоле, на площади, чтобы устроить праздник по случаю своего прибытия. И чтобы каждый мог выпить столько, сколько душа пожелает, за меня, за мою невесту и за наше дальнейшее счастье.
Когда я показался из каюты и объявил о своем желании, никакого энтузиазма команда почему-то не обнаружила. Обрадовался моему решению только Энди, после вчерашнего выглядевший весьма неважно. Но после строгого окрика Мирры он, как и все остальные, придал себе равнодушный вид.
Однажды, день на четвертый, возможно, на пятый, проснувшись, я подумал, что настоящего мужчину такое поведение не красит. Что мне необходимо найти в себе мужество и принять жизнь такой, какова она есть. Именно в этот день ко мне и заявился со своим предложением господин, сидящий сейчас за столом напротив меня.
* * *
– Господин Аднер, повторите, пожалуйста, ваше предложение, – стараясь не морщить лицо от бьющей молоточками в виски головной боли, обратился я к нему, когда наше молчание совсем уж затянулось.
Тот с готовностью придвинул ко мне чертежи, не так давно мною в очередной раз отодвинутые.
– Все очень просто, господин Сорингер, – ткнул он пальцем в лист побольше, покрытый множеством пятен, цветом похожих на пролившийся соус, а возможно, и на капли засохшей крови. – Суть моей идеи заключается в том, что, если установить на корабль два дополнительных л’хасса, он сможет двигаться без помощи парусов. Правда, для этого придется немного переделать привод, идущий от лебедки (вы называете ее кабестаном) к самим камням.
Честное слово, этот господин взглянул на меня чуть ли не победно.
– Господин Аднер, – осторожно начал я, стараясь говорить спокойно. И без того чувствуешь себя так, что сдохнуть хочется, а тут еще этот шарлатан. – Я в небе уже без малого одиннадцать лет, одиннадцать! Причем пять из них проработал навигатором. И за все это время я ни разу, заметьте – ни разу! – не слышал о том, что подобное возможно в принципе. Даже тем, кто далек от всего, что связано с летающими в небе кораблями, известно: л’хассы могут только поднимать их вверх. И все!
На последней фразе голос немного сорвался, и мой собеседник непроизвольно вжал голову в плечи. Ничего, переживет. Судя по всему, я не первый, к кому он обратился со своим предложением. Но, вероятно, единственный, кто не послал его сразу же, даже не дослушав до конца.
Мне почему-то представилось, как мой «Небесный странник» застыл в небе с опущенными парусами, а с пролетающих мимо кораблей, весело скалясь, усиленно показывают: «Веслами гребите, веслами!»
– Но, господин Сорингер… – не сдавался Аднер, но я сразу же перебил:
– Да вы хоть представляете, во сколько мне обойдется одна регулировка привода от кабестана к л’хассам?!
Вопрос не праздный. Гильдия, а именно она и только она занимается такими настройками, пользуясь тем, что соперников нет, дерет за регулировку такую цену!
– Так я сам бы отрегулировал. Ничего сложного, если знаешь, как именно.
С этого момента разговор стал таким интересным, что я даже о головной боли на время забыл.
Не так давно, в Месанте, я установил на «Небесный странник» в дополнение к трем уже имеющимся камням еще два. Это дает кораблю многое, и прежде всего – легкость в подъеме на высоту, большую скорость при спуске, остойчивость в полете и лучшую управляемость. Установил бы и третий, но, во-первых, такая возможность при постройке корабля предусмотрена не была, а во-вторых, в Гильдии меня заверили, что шесть камней для «Небесного странника» будет неоправданно много.
Месант – город недалеко от столицы герцогства Диграна. Он расположен на берегу Срединного моря и на треть стоит в воде на сваях. Но славится он не этим. В Месанте расположены если не все, то лучшие верфи, где строятся летучие корабли. Там, кстати, «Небесный странник» мне и построили. Лететь из Месанта в Дигран, где мы сейчас находились, – сущие пустяки. При попутном ветре – день, не больше.
Так вот, за время полета в Дигран «Небесный странник» приобрел устойчивый крен на левый борт. Небольшой такой крен, почти незаметный, но при загрузке трюмов придется его учитывать, что всегда весьма хлопотно.
Посоветовавшись с Рианелем Брендосом, моим навигатором, мы пришли к выводу, что настройки слегка сбились. Причем, как мне показалось, настройка нарочно была произведена не лучшим образом, слишком уж выразительными взглядами обменивались эти парни из Гильдии.
«Коль скоро владелец ставит на такой малыш, как “Небесный странник”, пять л’хассов, ему непременно хватит денег обратиться к нам еще разок, не разорится», – вероятно, посчитали они. Я о подобных случаях наслышан. Это я к чему: получить на борт человека, умеющего настраивать привода, было бы большой удачей.
«Только можно ли ему доверять? – скептически взглянул я на своего собеседника. – Очень уж подозрительно выглядит, как настоящий шарлатан. Обладая такими умениями, Аднер мог бы трудиться в той же Гильдии, ведь там платят очень хорошо. Так нет же, вместо этого он пытается найти дурака, согласного на его безумное предложение».
Вспомнив о Месанте, я вспомнил и о том, что в нем родилась Николь. По крайней мере, сама она утверждала именно так. Что я вообще знаю о ней? Да практически ничего. Одно только с уверенностью могу сказать: у Николь чуть ниже левой груди небольшая красивая родинка. Я даже возраста ее точно не знаю. Она младше меня на несколько лет, но на сколько именно? На два года, четыре, шесть? Еще Николь однажды мельком упомянула, что несколько лет провела в храме Богини-Матери, расположенном где-то в Келинейских горах. Вот, пожалуй, и все. Не знаю даже, почему у нее такое редкое имя: Софи-Дениз-Мариэль-Николь-Доминика, а не просто Дениз, Мариэль или Софи. Когда я спрашивал, она обычно отшучивалась.
И имеет ли имя какое-нибудь отношение к тому, что в жилах Николь течет кровь Древних? Да и сама ее кровь. С тех пор, как Древние исчезли, прошли уже тысячелетия. Так почему кровь не растворилась бесследно за сотни поколений, что прошли с тех времен? Словом, не девушка, а загадка. И что, от этого я ее меньше люблю? Нисколько.
Рука помимо воли потянулась к бутылке рома, но тут раздался стук в дверь, и вошел мой навигатор Рианель Брендос. Он остановился у порога, привыкая к полумраку каюты. Разглядев за его высокой худощавой фигурой Амбруаза Эмметта, корабельного кока, я упал духом.
«Сейчас они оба заявят, что пришли за расчетом. Следом за ними придет Аделард, и история повторится. Ларда мучают частые приступы головной боли, Николь легко удавалось их снимать, а теперь, когда ее нет… Следом за ними потянутся и остальные. Нет, возможно, Энди с Миррой и останутся. Хотя – кто их знает».
Увидев в руках Амбруаза немалой величины поднос, заставленный сверх меры всевозможными судками и тарелками, я отчасти успокоился. Особенно когда заметил в центре подноса бутылку вина. Любимого, из белого, почти прозрачного и очень сладкого винограда, растущего только на моей родине, на самом юге герцогства.
– Не помешаю, господин Сорингер? – спросил навигатор.
– Нет, что вы, господин Брендос. Проходите и присаживайтесь.
Сколько нам пришлось пережить вместе, а мы все продолжаем обращаться друг к другу так официально. Все дело в том, что ровно половина крови Брендоса принадлежит очень знатному роду поэтому Рианель получил воспитание чуть ли не при герцогском дворе, – что и заставляет вести его крайне учтиво.
«И тут кровь замешана», – не удержался я от того, чтобы снова не поморщиться.
Но в остальном навигатор «Небесного странника» – замечательный человек. Именно ему я хотел предложить стать капитаном корабля в том случае, если Николь примет мое предложение и ей захочется спокойной жизни.
Искоса взглянув на неопрятные мешочки с л’хассами, Амбруаз начал сервировать стол.
– Не желаете к нам присоединиться? – поинтересовался я у Аднера, зачарованно глядевшего на исходящий аппетитным запахом большой судок, водруженный Амбруазом посередине.
Тот с таким энтузиазмом закивал головой, что у меня появилось опасение, как бы он ее не стряхнул. Пока Амбруаз расставлял посуду, рука моя в очередной раз потянулась под стол. Там, прислонившись к ножке, стояла бутылка рома, на которую я с нетерпением поглядывал все время разговора с неожиданным посетителем, пришедшим с не менее неожиданным предложением. Ее-то я и извлек.
– Вам налить? – поинтересовался я у навигатора.
Поинтересовался так, больше для проформы, у него другие вкусы, и потому немало удивился, услышав:
– А почему бы и нет? – И он передвинул бокал, приготовленный под вино, ко мне поближе.
Аднер от рома отказался и, по-моему, очень благоразумно: с таким субтильным телосложением ром пить нельзя, разве что нюхать. Кстати, отличный ром, крепкий, но не перехватывающий дыхание, сладкий, но не до приторности и слегка отдающий какими-то пряностями. Непременно в провинции Итай в него что-то добавляют.
– Здоровье всем присутствующим! – поднял бокал с ромом Рианель, когда за Амбруазом захлопнулась дверь.
Аднер поддержал его тост вином. Ну а я вдруг поставил бокал на стол: пить почему-то совершенно расхотелось. Нет, не потому, что я не желал всем здоровья, – но сколько можно-то? Я все же отхлебнул вина, чтобы не показаться совсем уж невежливым, и принялся за суп.
Суп у Амбруаза удался, что неудивительно: его поварское искусство выше всяких похвал. Особенно для человека, последнее время полностью еду игнорировавшего, то есть для меня. Аднер ел с еще большим аппетитом, вероятно, наголодался, бедняга.
Следующим блюдом оказалась запеченная в тесте фаршированная утка. Новый тост за успехи во всех наших начинаниях, предложенный Брендосом, я пропустил, так же, как и десерт. Чувствуя, что охмелел от еды, просто откинулся в кресло и размышлял. Размышлял о многих вещах, но все мои думы почему-то заканчивались на пропаже Николь.
Затем прислушался к разговору навигатора и Аднера, и мне стало интересно.
Аднер, наш новый знакомый, осоловел от выпитого и съеденного и все же на вопросы Брендоса отвечал хотя и слегка заплетающимся языком, но не задумываясь. Они с Брендосом перескакивали с темы на тему, и – надо же! – во всех них Аднер оказывался сведущ. Я даже поймал мимолетный взгляд Рианеля, в котором явственно говорилось: «Вот это да! Признаться, не ожидал».
