Czytaj książkę: «Не верю в доброту братвы»
Часть I
Глава 1
Для кого наряжаются женщины? Если для мужчин, то джинсам они предпочтут короткую юбку или облегающее платье из мягкого шелковистого материала, которое хочется гладить и гладить. Туфли на высоком каблуке – само собой, известный бренд в этом случае остается на втором плане, главное, чтобы ножка смотрелась изящно. Ну и, разумеется, обувь и сумочка должны подходить к платью. Собираясь на свидание, женщина предполагает, что мужчина пожелает раздеть ее, поэтому стремится обзавестись еще красивым и сексуальным нижним бельем, но, увы, этот товар Глеб предложить не мог, за отсутствием такового. Да и по части обуви выбор у них в павильоне очень скромный, и то в основном для комплекта. Зато платья и юбки – завсегда пожалуйста.
Таких женщин, которые собираются одеться именно для мужчин, Глеб и обхаживает. Парень он видный, яркий, дамскому полу нравится. Затаенно-обольщающий взгляд карих глаз, белозубая улыбка, вполне атлетичная фигура, стильный прикид. Одним словом, типичный представитель молодого мужчины, которым женщины хотят нравиться. Именно поэтому его мнением дорожат посетительницы павильона. А он и товар лицом показать может, и комплимент сделать.
Но сейчас в работе Женя Стриж. Он такими внешними данными, как у Глеба, похвастаться не мог. Худощавый, если не сказать, тощий, лицо симпатичное, но смазливость его больше женственная, чем мужественная. Нет, он не «голубой», и ему нравились исключительно женщины, Глеб точно это знал. Манерности в нем нет, движения отнюдь не женские, но покупатели все же предпочитают видеть в нем представителя слабого пола. Именно поэтому Женя включается в работу, когда женщина хочет одеться для своих подруг. В таком случае для них главное – цена и известная торговая марка, и чтобы коллекция, желательно, была последней. Подругу нужно ошеломить, оставить с носом, заставить завидовать, а значит, уважать. Но ценник на платье не повесишь, а под модным брендом можно продать и подделку.
– Вот смотрите, это Турция, под «Армани», а это Италия, чисто «Армани». – Женя ловко развесил на руках элегантное, но лишенное всякой вычурности платье, которое тут же сменилось другим. – Качество совершенно одинаковое, но цена…
Так же ловко он сделал упор на последнем слове, растягивая его в паузе. Покупательница завороженно взяла одно платье, ощупала материал, торопливым взглядом пробежалась по строчке. Женя улыбнулся, забрал у женщины платье, стал растягивать швы, показывая их качество, и расстегивать молнию. То же самое он проделал и с другим платьем плюс обратил внимание на фирменный логотип.
– Ну как? Никаких отличий, правда?..
Женщина кивнула, соглашаясь с ним. Ей невдомек, что и «Турция», и «Армани» шились в одном цеху. И то подделка, и другое, различие действительно только в цене.
Покупательница отвергла оба предложения, но выбрала юбочный костюм, который подобрал ей Женя. Сначала он деликатно подчеркнул минусы ее фигуры и предложил вариант, который помогал сгладить эти недостатки. Костюмчик, что называется, сел, а незлая цена определила выбор. Глеб, разумеется, в стороне не остался и, как представитель мужской половины населения, дал свою оценку, разумеется, самую высокую.
И все-таки женщина сомневалась. Дело в том, что вещь не входила в разряд фирменных, но Женя с наигранным смущением предложил клиентке не совсем законную услугу. Дескать, есть у него товарищ, который может посодействовать с поддельным фирменным логотипом.
– Услуга вам ничего не будет стоить, – неловко улыбнулся он. – Все за счет заведения. Но костюм придется оплатить полностью.
Женщина согласилась, оплатила товар и, сопровождаемая любезным Женей, покинула павильон. На прощание она глянула на Глеба с затаенным кокетством, тот в ответ сдержанно улыбнулся. Ей уже за тридцать, а ему всего двадцать пять, но любви все возрасты покорны – именно это он и давал понять своей улыбкой. Если клиент получит заряд бодрого настроения, он вернется еще – и за покупкой, и за новой порцией положительных эмоций.
Именно за такой порцией и зашла в павильон следующая посетительница. Симпатичная девушка с маленькими, но голубыми, как небо, глазами. Катя одевалась для мужчин, потому что хотела нравиться им и в общем, и Глебу в частности. Ну и не только ему. Если судить по обручальному кольцу на безымянном пальце правой руки, у нее был муж. Правда, Глеб ни разу его не видел. Да и не хотел видеть. И сама Катя интересовала его не более как постоянный клиент. Может, она и нравилась ему как женщина, но деловая заинтересованность перевешивала личную.
– Слов нет, одни эмоции, – посмотрел он на Катю, как на манекен в красивой стильной одежде.
Но профессиональный восторг все-таки был сдобрен интересом к ее женской красоте. Бабник он по своей природе, поэтому симпатичная девушка не могла оставить его совсем уж равнодушным.
– Да, Катя, выглядишь сегодня превосходно! – подлил медку Женя.
Платье на девушке короткое и в обтяжку, а поверх него – кожаная курточка, и еще сапоги-ботфорты на высоком каблуке. Сочетание стиля и цветов сомнительное, но Катя об этом не узнает, потому что все эти вещи она покупала в их салоне. И другие мужчины ей об этом не скажут, ведь в таком прикиде она выглядела очень даже соблазнительно. Правда, муж должен был заметить, что в этом наряде она похожа на классическую проститутку, но если ему все равно, то и Глеб не станет ей на это указывать.
– Я бы что-нибудь прикупила к осени, – скованно улыбнулась она, глянув на Глеба.
– Есть роскошный кожаный плащ… в соседнем павильоне, – с легким смущением развел руками Глеб.
Не торговали они верхней одеждой, поэтому не мог он предложить ей плащ, куртку или демисезонное пальто. Но и с пустыми руками девушку отпустить не мог.
– Катя, если вы любите носить плащи нараспашку, то это как раз для вас. Платье типа «Шанель», но не классическое черное, а ультрамодное белое. Отличное сочетание для черного плаща, если платье короткое. А у нас как раз такой вариант. Вот, изящное лаконичное платье с плиссированной юбкой, декольте нет, ворот высокий, но это как раз то, что вам нужно… Есть шелковое мини-платье, небесного цвета, как раз под ваши глаза. Короткий подол подчеркнет красоту и стройность ваших бедер, смелое декольте… – Глеб недоговорил и с замиранием глянул на ее пышный бюст.
Девушка слегка порозовела, с кокетливым прищуром глянув на него.
– Платье очень хорошее, но не фирма, – пояснил он.
Катя махнула рукой – дескать, все равно. Она уже поняла, какой одеждой они торгуют, из какой «Италии» и «Турции» доставляется товар. Самодельная у них одежда, но очень хорошего качества. Более того, если покупательнице понравится платье, но не будет подходящего размера, Глеб предложит прийти через пару дней. Ей просто-напросто пошьют новое платье…
Челночным бизнесом он занялся в семнадцать лет, в далеком девяностом году. Ездил за границу, закупал там товар, продавал его, затем снова отправлялся в рейс. Так и крутился, пока в двадцать один год не забрали в армию. Думал, что до двадцати семи сможет бегать от призыва, но прогадал. В военкомат его доставили с милицией, сунули в автобус и отправили на сборный пункт. А там и война в Чечне началась. Вот тогда он и пожалел, что не пошел служить в назначенный срок…
После армии Глеб целый месяц пил, не просыхая, а потом снова окунулся в бизнес. Дела шли ни шатко, ни валко, пока он не познакомился с Женей, который «поставил под ружье» всех своих родственников. Мать его хорошо шила, две сестры тоже, отец подбирал фасоны, кроил, а сам Женя занялся сбытом. Они вдвоем арендовали павильон на рынке, каждый разместил в нем свой товар. Со временем заграничные шмотки вытеснила одежда не афишируемой фирмы «Стриж». И, надо сказать, теперь дела идут неплохо…
Катя взяла мини-платье из искусственного шелка, осмотрела его, кивнула и отправилась в примерочную. Спустя минуту-другую позвала Глеба.
Он-то думал, что девушка хочет покрасоваться перед ним, но нет, она попросила платье «типа Шанель». Но зачем она при этом отодвинула штору?..
Катя стояла перед ним топлес. Сапоги на высоком каблуке, чулки в сеточку на широкой силиконовой резинке, стринги, а выше – только красивое ожерелье из бижутерного сплава. Высокая упругая грудь обнажена, аккуратные сосочки, как те кокетливые глазки…
Она смотрела на него без всякого смущения, да и Глеб сумел сохранить невозмутимость. Забрав у нее платье, он попытался зашторить раздевалку, но Катя крепко удерживала в руке занавеску. И удивление у нее в глазах промелькнуло. Дескать, зачем зашториваться, если он сейчас подаст другое платье?..
Все бы ничего, но к Глебу подошел среднего роста лысый мужичок в кожаной жилетке поверх майки-безрукавки. Он нарочно выбрал такой наряд, чтобы все видели, какие мощные бицепсы и трицепсы на его руках. А мышцы действительно накачаны будь здоров, и не только на руках, но и на груди. Мускулистую шею облегала тяжелая золотая цепь. Толстые, как сардельки, пальцы украшали массивные печатки, среди которых скромно блестело золотом обручальное кольцо. Черты лица у мужика грубые, плотные, сбитые, широкий нос искривлен сильным боковым ударом, шрам «галочкой» на тяжелом подбородке. Глаза глубоко посажены, взгляд колючий даже в состоянии полного покоя.
– Слышь, пацан… – окинув Глеба небрежным взглядом, с ленцой знающего себе цену человека начал он.
Услышав его голос, Катя резко задернула занавеску. Но мужик заметил это движение, передернулся, возмущенно взглянув на Глеба, а затем вдруг заглянул за штору.
– Ни фига себе! – взревел он. – Ты чо здесь расшеперилась, коза?
– Сева, я платье меряю! – прохныкала Катя.
– А чего перед этим светишься? – снова взглянул со злостью на Глеба «качок».
И тот поспешил отойти в сторону. Не было у него никакого желания лезть в семейную ссору. Вот если бы Катя не знала этого типа, но ведь она назвала его по имени…
– Он сам!
Катя была напугана так, что даже не постеснялась переложить вину на Глеба. В принципе, понять ее можно. И даже простить. Но как быть с ее мужиком?
– Слышь, чертила!.. – раскинув пальцы веером, попер на него Сева. – Я тебя щас в ховно расплющу!
Он покрутил головой, разминая шею, как это делают в американских боевиках перед кулачной атакой. Глеб не хотел, чтобы этот «слон» разгромил его «посудную лавку», поэтому незаметно отступал к выходу. Если драться, то уж лучше за пределами павильона.
Но Севе на глаза попался Женя. Он остановился как вкопанный, и в глазах его отразилось снисходительное презрение, губы скривились в глумливой ухмылке:
– Так вы чо здесь, педики, да?.. Ну тогда понятно.
Женю будто током шарахнуло – так он дернулся, разворачиваясь к Севе, но тот лишь ухмыльнулся, с презрением глядя на него.
Катя вышла из раздевалки, бросив на Глеба виноватый взгляд. Взяв своего мужа под руку, она вместе с ним вышла из павильона.
Но не успел остыть след одного грубияна, как появился другой. В павильон втащил свое жирное тело Михаил Дмитриевич, директор вещевого рынка. «Бабье лето» на улице, погода хорошая, солнечная, но не жаркая, а с него пот в три ручья льет, и одышка такая, будто он по пеклу с высунутым языком шел.
Раздувая толстые, плохо выбритые щеки, он кабаньими своими глазами посмотрел на Женю и ногой пнул стоящую возле двери табуретку. Стриж понял, что требуется от него, и артачиться не стал. Взял табуретку, подставил ее под жирный зад Касимова. Но, прежде чем сесть, директор закрыл дверь в павильон. Видимо, предстоял серьезный разговор.
Глава 2
Минералка с глухим бульканьем влилась из бутылки в страждущую глотку. Касимов смачно отрыгнул газы и кашлянул, забрызгав слюной пространство перед собой.
– Я смотрю, дела у вас тут неплохо идут, пацаны? – издалека начал он.
– Ну, как обычно, – пожал плечами Глеб.
– Да нет, не как обычно, – стервятником глянул на него Касимов. – Растут обороты, да?
– Да какой растут? Кризис бы пережить…
– Кризис, дефолт ему в грызло, – ухмыльнулся директор. – Растет доллар, да? Упал и снова вверх, да? Сколько там у нас за бакс дают? Восемнадцать «рябых» за бакинский? А фирма сколько стоит?
– Ну, подорожала фирма…
– А у вас фирма? Нет, у вас не фирма. У вас под фирму. Дешево и сердито, да? Вот народ к вам и ломится.
– Ну, не ломится… – скривил губы Глеб.
– Что ты все нукаешь, как целка на выданье? – одернул его Касимов. – Я же все вижу. Ломятся к вам бабы. Раньше так не ломились…
Все правильно говорил он. Дефолт удешевил рубль в три раза, цены на заграничный товар поднялись круто, а на отечественный – незначительно. Поэтому и пошла торговля у тех, кто делал ставку на российского производителя. Но до сверхприбылей все же далеко. Народ в шоке, покупательская активность упала, так что зря Касимов закидывает удочки.
– Чего вы хотите? – спросил Глеб, хотя и без того знал, каким будет ответ.
– Да этого не я хочу, этого обстановка требует. Принято решение поднять арендную плату, – гипнотизирующе смотрел на него директор.
– На сколько?
– В два раза.
– Это грабеж, – покачал головой Глеб.
– Грабеж, – поддержал его Женя.
– Говорю же, обстановка требует.
– А если нет?
Касимов сочувствующе развел руками, дескать, выхода у них нет.
И Глеб мог ему поверить. Он знал, с кем имеет дело, и понимал, чем грозит ему ослушание.
Вещевой рынок на улице Якира держала банда Сережи Загаровского, или попросту Завгара. Держала давно и крепко, и никто не мог подвинуть братву с этого прибыльного места. А охотников хватало. «Семеряки» зуб на рынок точили, заводская братва мылилась, но больше всего прав на него имела так называемая «центральная» группировка, поскольку это была их территория. Только вот никто ничего не мог поделать с Завгаром. Попытки были, но все неудачные. А каждый промах врага делал Завгара лишь сильнее…
Раньше по рынку ходили «быки» с волынами под кожаными куртками, собирали с торговцев дань, сейчас уже не так. Сейчас братва стрижет купоны через администрацию рынка, которую возглавлял их представитель. Хочешь работать на рынке, плати арендную плату, куда и включалась стоимость бандитской «крыши». Причем торговцы сами несли в администрацию свои денежки. Но и Касимов без дела не сидел, он зорко следил, как и у кого идут дела, держал, что называется, ситуацию под контролем и, если что не так, спускал с цепи «быков». Торговля идет не очень – послаблений не жди, хорошо раскрутился – будь готов к увеличению арендных платежей на десять-пятнадцать процентов. Но чтобы поднять плату в два раза – такого давно уже не было. Более того, после дефолта многие на рынке сворачивают свою деятельность, что, естественно, сказывается на доходах братвы. А Завгар «свое» терять не хочет, потому и мечется Касимов. Мог бы помощника своего заслать, нет, сам заявился.
– Что ж, придется уходить, – вздохнул Глеб.
Не хотелось ему терять свою клиентуру, но раз такое дело, придется переезжать на другой рынок, благо что выбор есть. Правда, павильонная торговля, к которой он так привык, существовала только здесь, но ничего, открытая лавка тоже может приносить доход. Только вот отпустят ли его и Женю?
– Уходите, – с едкой насмешкой кивнул Касимов. – Но сначала надо выплатить неустойку.
– Какую неустойку? Нет в договоре никакой неустойки!
– Есть. Уже есть.
– Да, но мы ничего не подписывали.
– Достаточно того, что мы подписали, – хищно усмехнулся бандитский директор. – Двадцать пять тысяч долларов, и вы свободны.
– Сколько?! – ошалел от возмущения Женя.
– Можно в рублях. По курсу Центробанка.
– А если нет?
– А куда вы денетесь? – ухмыльнулся Касимов. – Мы вас везде найдем. А потом вас искать будут, долго и безрезультатно.
Видно, приперло братву так, что им приходится идти на столь жесткие меры воздействия. А они пойдут, Глеб в этом почему-то не сомневался. Деньги – цель бандитского существования, ради наживы эти скоты пойдут на все.
Деться Глеб мог, но у него мать, младший брат, и «завгаровцы», если разозлятся, могут отыграться на них. Примеры тому есть… А у Жени семья еще больше, и всех с собой не забрать. Всем скопом в дальних краях не затеряешься, бесследно только в одиночку исчезнуть можно…
– И что нам теперь делать? – в раздумье спросил Глеб.
– Платить, – безжалостно посмотрел на него Касимов.
– Но мы и так много платим.
Арендная плата сама по себе небольшая, но тяготила нагрузка в виде бандитского налога. И если бы вдвое увеличилась только арендная плата, но ведь это касается и платы за «крышу».
– Ничего, бывает и хуже…
– Мы в убыток себе будем работать.
– Ну, постарайтесь не в убыток.
– Зима на носу, люди сейчас верхнюю одежду стараются покупать, а у нас не тот ассортимент. Продажи падать начнут…
– Переходите на верхнюю одежду, – поднимаясь со своего места, кряхтящим голосом проговорил Касимов.
Он ушел, и Женя послал ему вслед крестное знамение, словно от Сатаны открещивался. И дверь за ним закрыл. Не до работы сейчас, когда такое дело.
– И что делать будем? – спросил он.
– Думаю, – меланхолично глянул на него Глеб.
– На заводской рынок надо уходить…
– А клиентура? И павильонов там нет… Стремно…
– А давай магазин в центре откроем!
– Бутик фирменной одежды «Стриж», да? – с безобидной иронией спросил Глеб.
– Ну, было бы неплохо, но под такой маркой мы быстро прогорим.
– Магазин прогорит, а мы в нем зажаримся. Или испечемся?
– Не смешно.
– Зато реально.
– Да не тронет нас никто. Центр у нас Герасим держит, мы к нему под «крышу» встанем.
– Знал я одного Герасима, – сумрачно усмехнулся Глеб. – Муму, сволочь, утопил. Глухонемой был. И этот глухонемым прикинется, когда Завгар нас топить начнет. А если захочет услышать, то за определенную плату. Сначала от Завгара отобьют, а потом такой счет выставят…
– В полицию обратимся.
– Ага, ты заявишь, и менты бросятся с Завгаром воевать. Держи карман шире… У Завгара все куплено.
– Это если в Центральный РОВД обратиться, а есть еще РУБОП.
– Ну хорошо, обратились мы в твой РУБОП, ну наехали менты на Завгара, повязали его. Дальше что? Он тебе лично угрожал? Нет. Мне угрожал? Нет. Мы ему лично за «крышу» платим? Нет. Какие к нему претензии?.. Выпустят его. Скорее даже не арестуют. А если вдруг, то братва на свободе останется. Угадай, что нам за это будет?
– Так потому и жирует братва, что мы боимся. Если бы не боялись, их бы давно уже поганой метлой повымели…
– Менты и без нас знают, чем Завгар здесь занимается. И про «центральных» они знают, и про «заводских», и про «семеряков». И что? Да ничего. Цветет братва и пахнет. Смердит на всю Ивановскую…
– И что нам теперь делать? Платить этим козлам?
– Не знаю, но и к ментам нельзя… Где ты товар берешь? Какая фирма его производит? А-а, нет фирмы? И налоги не платите? Ну, братец, берегись!..
– Предприятие и оформить можно, – пожал плечами Женя. – Давно уже пора…
– Пока это будет, время пройдет. Нас к этому времени самих задним числом оформят…
– Вот суки! – вскипел Стриж. – Паразиты хреновы!
Глеб запоздало заметил, как открылась дверь, и бритоголовый детина в кожаной куртке переступил через порог. Он подал знак Жене, но тот ничего уже не замечал, его, что называется, понесло.
– Хрен им, а не деньги!
– Это кому хрен?! – взревел за его спиной возмущенный голос.
Громила заполнил собой все свободное пространство павильона, но и это было еще не все. Вслед за ним появился еще один «качок».
Женя испуганно развернулся на голос. Громила двумя руками схватил его за грудки и оторвал от пола.
– Отпусти его! – поднялся со своего места Глеб.
– Опустить? – развеселился детина. – Дема, ты слышал, этот хрен хочет, чтобы я опустил этого петушка?
– А он, в натуре, на петушка похож! – ухмыльнулся его дружок, глядя на Женю.
– Так он и есть петушок, да, педрила? – с силой тряхнул Стрижа громила.
– Ты что, не понимаешь? – рассвирепел Глеб.
– Дема, заткни ему пасть! – потребовал громила, зло глянув на него.
«Качок» кивнул и направился к Глебу.
– Только не здесь…
Так не хотелось устраивать погром в павильоне, но «качок» и слушать его не хотел. А выход загромождал громила, который продолжал держать Женю на поднятых руках и трясти его как куклу.
Глеб подался назад, зашел за штору в раздевалке.
– Иди сюда, петушила! – «Качок» распахнул штору, убежденный в том, что за ней скрывается тварь дрожащая. Не видел он в Глебе опасного противника, за то и поплатился.
В армии Глеб служил в мотострелковой части, необычность которой состояла лишь в том, что дислоцировалась она в Дагестане, на границе с мятежной Чечней. Пришлось ему повоевать – и сам убивал, и свою кровь пролить пришлось. Но рукопашному бою его в армии не обучали, да и с боевиками на ножах сходиться не доводилось. И все-таки драться он умел.
Подбородок у братка тяжелый, можно сказать, чугунный, да Глеб и не надеялся вырубить его ударом в челюсть. Он всего лишь ошеломил его прямым справа, после чего, поднырнув под руку, сгреб могучий корпус в охапку и провел прием самбо…
Глеб рос в неблагополучном районе, пацанва там и сейчас боевая, задиристая. И во времена его детства так было – не смог за себя постоять, считай, пропал. Но сейчас хоть стенкой на стенку в седьмой микрорайон никто не ходит, а тогда без этого никак. Из седьмого микрорайона и вышли известные на весь город «семеряки»…
«Качок» упал, потянув Глеба за собой, но Глеб извернулся и мощно боднул противника лбом в переносицу.
Не от хорошей жизни он записался в секцию бокса. Но боевым самбо занялся уже после того, как вошел во вкус и стал получать удовольствие от спортивных поединков и состязаний. Большим чемпионом, правда, не стал, но кубков и вымпелов полный шкаф. А война научила его жестокости. Еще большей жестокости, чем та, которой славилась улица…
И все-таки не смог он справиться с «качком». Тот выдержал удар, попытался скинуть Глеба с себя, блокируя при этом его руки и голову. И когда ему это почти удалось, в дело вмешался его дружок.
Глеб слышал, как громила отшвырнул от себя Женю, и тот с грохотом упал на вешалки с товаром. Сейчас он обрушится на него, и все…
Но упал почему-то Дема. Пропустив удар в голову, он мешком рухнул на пол… И не громила его ударил, а Женя.
Сам громила лежал в дверях, перегородив выход. Пластом лежал, без признаков жизни. Да и Дема не шевелился, разве что грудь высоко вздымалась. Хоть и без сознания он, но измотанный в схватке организм требовал кислорода.
– Я что-то не так понял? – удивленно посмотрел на Женю Глеб.
Никогда бы не подумал он, что этот тщедушный паренек сможет вырубить таких монстров. А именно это и произошло.
– Ну а что мне еще оставалось?
– И как ты это сделал?
– Да занимался немного…
– Чем?
– Какая разница, чем? Что нам теперь делать?
– Вешаться, – открывая глаза, простонал громила.
– Он опять тебя, Женя, подслушал, – усмехнулся Глеб.
– Не опять, а снова…
Громила стал подниматься, и никто не пытался его остановить. Но и сам он был далек от мысли схватить Женю за грудки. Только смотрел на парня с опаской и вздувшуюся шишку на шее осторожно ощупывал. Видно, Стриж вырубил его ударом в болевую точку. Ударом, на который способен настоящий мастер…
– Ты сам виноват, не надо было хватать меня за грудки, – оправдывающимся голосом проговорил Женя.
И вызов он бандитам бросил, и победу над ними одержал, но на этом, видимо, его смелость иссякла. И понять его было не трудно: он же не сам по себе, за ним большая семья, которую он должен оберегать от бандитского произвола.
– А это мне решать, что с тобой делать, – осмелел громила.
– Зря вы это, пацаны, – потирая отбитый затылок, прохрипел Дема.
Он тоже пришел в себя, но также не рвался в бой. Шишка у него на переносице вздувается, «фингал» на оба глаза будет. И не трудно догадаться, кому он за это предъявит.
– Так вышло… – Вид у Жени был такой, как будто он собирался просить прощения.
– Как оно могло выйти, если еще не вошло? – хмыкнул громила.
Он явно не собирался прощать Женю, и Глеб останется его врагом. Врагов надо уничтожать, а раз так, то нечего расстилаться перед ними.
– Войдет, но не факт, что выйдет… – оскалился Дема.
Глеб вздрогнул, увидев в его руке пистолет. Ствол был у него за поясом сзади, и Глеб остро пожалел о том, что не догадался обыскать бандита. И еще его душила обида. Надо же, взяли победу и тут же потеряли ее.
– Да не боись, пацан, сейчас «мочить» вас никто не станет, – передернув затвор, в презрительной ухмылке скривился Дема.
– Мы согласны платить вам двойную цену, – выдавил из себя Женя и добавил: – И штраф заплатим.
– Штраф? – с интересом посмотрел на него громила.
– Ну, за моральный и физический ущерб.
– Ты сам ущерб. И моральный, и физический, – разухарился Дема. Ну да, с пистолетом ему ничего не страшно.
Глеб смотрел на этот пистолет, но краем глаза все-таки увидел, как пришел в движение громила. А вот как дернулся Женя, не заметил, слишком быстро провел тот свой мощный удар. Громила даже не подался назад или в сторону. Как стоял, так и осел на пол.
Женя понимал, какую опасность для него представляет Дема, поэтому ловко юркнул под прикрытие вешалки. Бандит попытался поймать его на прицел, но для этого ему пришлось изменить положение. Его правая рука приблизилась к Глебу на недопустимо близкое расстояние, и это стало его очередной ошибкой. Глеб ловким приемом выбил пистолет из руки, но при этом пропустил удар, которым ответил Дема – локтем зарядил ему точно в висок. Таким ударом и убить можно было, но Глеб сознания не потерял, только пошатнулся и, умудрившись смахнуть с пола упавший пистолет, с оружием в руке перескочил через тело громилы. Оторвался от Демы, развернулся к нему лицом и навел на него ствол.
– Эй, пацанчик…
Дема недоговорил. Это Женя вывел его из игры четкими и мощными ударами по корпусу. Свою комбинацию он завершил ударом в шею. Ударом из арсенала профессионального каратиста.
В этот момент Женя был похож на Брюса Ли – такой же тощий, такой же уверенный и заряженный на победу. Но Брюс Ли добавил бы какой-нибудь маваши ногой, а Стриж отработал только руками. И так это у него красиво получилось, что сам Чак Норрис позавидовал бы. Но еще красивей упал Дема… Кто бы мог подумать, что мешок с дерьмом может упасть картинно, как в кино.
– Ну ты, в натуре…
Восхищенно глянув на друга, Глеб склонился над громилой, обыскал его, но ствола у него не нашел. Как оказалось, пистолет был только у Демы. Был, пока не сплыл.
– Ненавижу! – сквозь зубы процедил Женя, неистово глядя на громилу и понимая, что с бандитами договориться не удастся.
Глеб понял это еще раньше, поэтому наставил ствол на Дему, когда тот открыл глаза.
– Эй, пацанчик, ты чего? – в ужасе пробормотал «качок».
– А ты чего?
– Ну зря ты это… Могли бы договориться…
– Давай договоримся. – Глеб перевел взгляд с него на громилу: – Сейчас вы спокойно уходите и забываете про нас.
– Договорились, не вопрос…
Бандиты убрались, но Глеб ничуть не сомневался в том, что разговор еще не окончен. За подмогой они ушли, может, через пять минут вернутся, может, через час, а может, и завтра. В любом случае вернутся.
– Сматываем удочки, брат, – невесело сказал он.
Женя подогнал к магазину старенький «пирожок» на базе «Жигулей», загрузил его до отказа. Остатки взял на борт своей «девятки» Глеб. Не пропадать же добру.
