Czytaj książkę: «Случайности не случайны», strona 15
29
Джозеф сидел в зале на диване и в третий или четвертый раз слушал вальс Штрауса «На прекрасном голубом Дунае». В комнату уже прокрались сумерки, но старик свет не включал. Я тихонько зашел и присел в кресло.
– Знаешь, Владимир, – когда музыка стихла, Джозеф начал разговор, – на новогоднем концерте Венского оркестра филармонии этот вальс исполняется дважды. Я раньше не придавал этому значения. – Глубокий выдох. – А сейчас понимаю, почему.
Сразу хотелось спросить, не скучает ли старик по дому, но сдержался. Последнее время стал меньше выдавать банальности, что радует …
– Давай-ка чего-нибудь повеселей поставим. – Джозеф пару минут впотьмах разглядывал диски с классической музыкой. – О! Вот, например. Как на твой вкус ноктюрны Шопена?
– Ну, там веселье через край. – Еле сдержался от смеха.
– Тогда соглашайся на второй фортепианный концерт Рахманинова. – Не ожидая моего согласия, старик поставил диск и вернулся на свое место. – Знаешь, Владимир, – Джозеф повернулся ко мне, – мне посчастливилось побывать на концерте Сергея Рахманинова в Люцерне. Мы тогда с Ангеликой только поженились …
Старик внезапно замолчал. Я тоже не решался нарушить молчание.
Через несколько минут решился.
– Ещё раз хочу поблагодарить за помощь …
– Оставь это, – прервал меня старик, – я тебе уже говорил: для меня это профессиональный долг.
– Но ты уже не работаешь врачом.
– И ты сейчас не в армии. Но, случись война … – Джозеф не договорил.
– Мне просто неудобно быть хорошим за ваш счет.
После минутной паузы Джозеф заговорил ровным спокойным, но твёрдым голосом, обращаясь и ко мне, и проговаривая вслух своё решение, над которым, видимо, размышлял уже давно:
– Знаешь, Владимир, эти все мелкие услуги, какие я оказываю твоим знакомым последнее время, не идут ни в какое сравнение с тем, чем ты отплатишь мне. – Старик сделал паузу. Я затаил дыхание. – Ты возьмёшь на себя ответственность за будущее нашего Иржи.
Джозеф замолчал. Я ждал чего-то большего, поэтому, сдержав усмешку, переспросил:
– И всё?
– Ты даже не представляешь, насколько важно, чтобы этот мальчик вырос с правильными представлениями о добре и зле. – Старик говорил спокойным, размеренным тоном, как будто неоднократно проговаривал эту речь ранее. – Как бы пафосно это не прозвучало, но этот малыш, когда вырастет, сможет изменить ход истории. И очень важно, какая у него будет система ценностей.
Джозеф дважды повторил слово «важно». Слово не из его лексикона.
– А я справлюсь? – Почему-то вырвалось у меня.
– В одиночку нет. Но рядом с тобой есть Валюша. – Старик улыбнулся, – Я больше надеюсь на неё. От тебя жду помощи.
Несмотря на шутливый тон, старик был абсолютно серьёзен.
– И что нам делать?
– Жить. Помогать Иржи познавать этот мир.
– А мы справимся? – Повторился я от волнения.
– Справитесь! – Как-то обыденно прозвучало. – К тому же, выбирать не приходится …
В зал заглянула Валя.
– Чего это вы в темноте сидите? – Но свет включать не стала. Подошла к старику, поцеловала его в щеку. – Спокойной ночи, дедушка Джо.
Я поднялся.
– Спокойной ночи, дедушка Джо. – Повторил эхом.
– Вов, ты сегодня в банк приезжал, а ко мне не подошёл. – С упрёком сказала Валя, как только я закрыл за собой дверь в нашу комнату.
– Поверь, Валюша, в нашем банке сейчас лучше лишний раз не афишировать знакомство со мной. – Обнял её. – В условиях военного времени за связь с предателем полагается расстрел на месте. – Попытался пошутить.
– В «условиях военного времени». – В её устах фраза прозвучала легковесно. – А что я буду делать через неделю? – Валя прижалась ко мне всем телом – Не получится больше скрывать «связь с предателем».
– Через неделю? – Как я мог забыть! В эту субботу свадьба! А мы не готовы … – Как время быстро летит. – Очередная банальность. Но только это я смог из себя выдавить.
– Ты не обидишься, – Валя опустила голову, как будто провинилась и поэтому не решается смотреть мне в глаза, – если мы будет готовить свадьбу без тебя. Ну, тебе сейчас некогда, – заговорила быстро, опасаясь, что не успеет всё сказать, – ты сейчас занят важными делами, отвлечься лишний раз не получается, а мы всё подготовим, у нас всё распланировано …
– Мы? У нас?
– Я же тебе говорила, что Вика будет подружкой невесты.
– Ну, да …
– И её мама, Елена Алексеевна, тоже захотела нам помочь.
– Но она же болеет!
– Она лечится. – Поправила спокойным тоном Валя. – Дедушка Джо в курсе всего. Более того, он даже рад тому, что Елена Алексеевна нашла себе занятие, которое отвлекает её от тревожных мыслей. – Погладила меня по животу. – И раскрою тебе секрет, мне дедушка Джо сказал, что скоро у неё всё пройдет. Очень скоро. – Загадочно улыбнулась.
– Но, я тоже должен как-то поучаствовать. – Скорее с надеждой сказал я.
– В субботу поучаствуешь.
– Но, нужны же …
Валюша не дала мне договорить, прервав мою речь поцелуем.
Утром за завтраком с невинным выражением лица Валя продолжила вчерашний разговор, как будто он прервался минуту назад.
– Нам нужно знать, сколько с твоей стороны будет гостей.
Не сразу понял, о чём речь. Валя же истолковала мою задумчивость, за подсчёт персон, которых я собираюсь пригласить, поэтому поспешила прояснить ситуацию:
– В пределах разумного, конечно, человек двадцать, – такое впечатление, что это была фраза, повторенная вслед за Кармазиной, – тебе дай волю, полбанка позовёшь …
– Джозеф и Иржи – гости с моей стороны? – Мой вопрос поставил Валюшу в тупик. – Ну, я же с ними раньше тебя познакомился. – Похоже, этот довод не добавил приоритетности моим притязаниям. – Ну, живут же они у меня дома. – Это был мой последний козырь.
– Но мамой Иржи называет меня! – Это был джокер.
– Тогда я вообще не знаю, кого приглашать. Почему ты мне вчера об этом не сказала?
– Ты бы всю ночь над этим думал? – Захихикала Валюша. Но внезапно прекратила. – Забыла. – Виновато опустила глаза. – Я так по тебе соскучилась …
– Мы весь вечер вместе гуляли. – От удивления пролил кофе.
– Мы гуляли всей семьёй. А я по тебе! соскучилась. – Уточнила Валя. – Как ты не поймёшь, глупенький … – Встала из-за стола. – Хотя бы со свидетелем определился?
– Нет. Но Тарасова не предлагать. – Пробурчал я себе под нос.
– Кстати, – вспомнила Валюша, – вчера Лена Снегирёва заходила. Не знаю, откуда она знает про свадьбу, но просила разрешения снять маленький сюжет. – Поцеловала меня и вышла.
– Лена Снегирь? Похоже, я нашел свидетеля …
Через минуту в кухню вошел старик.
– Владимир, – наливая себе чай, – думаю, надо заехать ко вчерашнему пациенту, перед тем как поедим к Елене.
– Будет сделано, док!
Созвонился с Легостаевой. Завезли Валюшу на работу. И вот опять сижу с Татьяной на кухне, а Джозеф и Иржи колдуют над генералом.
– Петрович летит в Москву?
– Вечерним рейсом.
– Ты с ним?
– Да.
– Когда обратно?
– В пятницу.
– Хорошо! – Мой радостный тон вызвал немалое удивление у Легостаевой. – В субботу жду вас на нашей свадьбе. Отговорки не принимаются!
– Свадьбе? – Эхом повторила Татьяна. – В эту субботу? Что ж ты молчал?
– Да, как-то закрутился …
– Ну, Крюков! Этого я ни за что не пропущу. – Давно не видел её такой весёлой. – Ещё и Серёжу попрошу к тебе наряд приставить, чтобы ты в последнюю минуту не сбежал.
– Куда я денусь с подводной лодки … – После небольшой паузы. – Если всё срастётся, когда в столицу переезжать планируете?
– Недели через две. Месяц максимум. Тут дела сдадим. Хорошо бы к началу учебного года успеть … – Потому, как Татьяна обрывала фразы, было понятно, что мысли её были где-то далеко.
– Неужели всё? – Внезапно она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. И в этом взгляде были и надежда, и недоверие, и ещё что-то, чего я не мог понять.
– Что «всё»? – Переспросил севшим голосом.
– Всё! Никаких ломок при резкой смене погоды. Никаких обезболивающих, ни страха, что поймают. – Перешла на шепот. – При сильных приступах я опиаты колола, чтоб он на стенку не лез. Колола и боялась …
Несколько минут мы просидели в полной тишине.
В кухню вошли Джозеф и Легостаев. Сергей Петрович выглядел гораздо лучше, чем вчера. От себя обычного отличался лишь лёгкой небритостью, непричесанностью и пижамой.
– … нормально, – старик продолжал давать указания своему пациенту, – так что имей ввиду это обстоятельство. – Повернув лицо к Татьяне. – Всё хорошо! Небольшие процедуры для скорейшего восстановления. Но в целом, я доволен результатом. Так что летите с лёгким сердцем.
Уже в дверях:
– И никакого алкоголя в ближайшие двое суток. Печень и без него будет нагружена.
– Обещаю, до субботы ни капли! – Татьяна подмигнула Джозефу. – Но на свадьбе разрешите бокал шампанского? За здоровье молодых?
– Свадьбе? – Переспросил Легостаев. Посмотрел на старика. – Кто Ваша избранница? – Для большего визуального эффекта повернулся ко мне спиной, показательно игнорируя моё присутствие. – Мы знакомы с этой счастливицей?
Домработница проводила нас в сад к Елене Алексеевне. Кармазина сидела в плетёном кресле в тени яблони с книжкой в руках. Но не читала, потому что перед ней её любимец голден-ретривер Чарли пытался урезонить Разбойника. Хотя, слово пытался не совсем подходящее для описания этого действия. Скорее терпел проделки бельчонка, который воспринимал собаку не иначе, как большую меховую площадку для игры. Эта игрушка порой скалила зубы, но Разбойник почему-то не боялся. Думаю, Иржи поработал с Чарли. Завидев его и собака, и бельчонок поспешили навстречу мальчишке. Елена Алексеевна тоже поднялась. Кармазина была одета в трикотажные спортивных штаны и хэбэшную футболку. За последние дни она похудела, даже немного осунулась. Но что-то притягательное появилось в выражении её лица, в глазах. Что-то неуловимое, необъяснимое …
Она раскрыла руки для объятий и сделала шаг:
– Дедушка Джо!
– Зарядку делала? – Как-то по-деловому начал старик.
Подошёл к ней, обнял и поцеловал в макушку:
– Доброе утро, Елена! – Отойдя на шаг, чтобы лучше рассмотреть. – Хорошо! Очень хорошо. – И только после этого широко улыбнулся.
Джозеф сел в кресло:
– Давай, рассказывай.
Тут же жестом остановил. Посмотрел выразительно на меня:
– Владимир! Тебе тут делать нечего. Езжай по своим делам.
30
Я сидел на лавочке внутризаводского сквера. Уже не утро, но до обеда ещё далеко. Ласковое солнце августа и практически полный штиль располагали к бездумному созерцанию буйной зелени деревьев, перистых облачков на бездонном голубом небе …
Зазвонил телефон. Это была Бойко. Прежде чем поднёс трубку к уху, услышал:
– Крюков! Ты где?
– Доброе утро, Ольга Николаевна.
– Ты где? Я тебя спрашиваю!
– Сейчас буду. – Нажал на «завершить». В следующий раз не стану отвечать. «С этим сам разберись», вспомнилась фраза Кармазина. Видимо, придётся «разобраться», пока Бойко окончательно «берега не попутала».
Кивком головы ответил на приветствие секретаря в приемной и без стука вошел в кабинет финансового директора:
– Вы хотели меня ви…
– Ты знаешь, что такое маржин-колл? – перебила меня Ольга Николаевна.
– Увы, – моя решительность поставить финдиректора «на место» внезапно испарилась, – даже на личном опыте.
Бойко жестом пригласила меня присесть за стол. Осмотрелся. В кабинете присутствовали главный бухгалтер, начальник юридического управления, Тарасов сидел возле книжного шкафа с отсутствующим видом и ещё два человека, с которыми я не был знаком.
– Повторюсь для советника директора. – Взгляд Бойко ничего хорошего не предвещал. – Вчера, по итогам торгов на московской фондовой бирже цена акций нашего предприятия упала почти на тридцать процентов, что привело к снижению стоимости залогового обеспечения по части кредитного портфеля ниже допустимого значения. Банк прислал предупреждение о возможной реализации части пакета акций из залога, если мы не снизим кредитную задолженность.
– Денежные остатки на счетах сейчас не велики. – Взяла слово главбух. – К тому же скоро налоговые выплаты. Поэтому часть из этих средств лучше не трогать.
– Надо ещё разобраться, почему акции упали. – Подал голос главный заводской юрист. – В обзорах прошла информация о проблемах в создаваемом с немецкими партнерами СП. И об отказе строительства новых производственных мощностей. Нужно подавать на них в суд о явно заказных публикациях.
Бойко отмахнулась, как от назойливой мухи.
– Что с контрактами? – Обратилась она к Тарасову. – Можно заменить залог?
– Быстро не получится. Независимая оценка активов давно не проводилась.
– А ты чего отмалчиваешься? – Бойко подошла ко мне. – Есть мысли на сей счёт?
– Можно пополнить залоговую массу, а можно поднять цену акций. – Сделал маленькую паузу. – Надо посмотреть ход вчерашних торгов, объемы, количество сделок и уровни проторговки.
– Продолжай.
– Что сказано в договоре залога? Сколько времени дается на приведение маржи к приемлемому уровню? И, – замялся, стоит ли говорить при всех, – важно понять, кто вчера продавал.
– В смысле? – Удивилась главбух.
– У меня поверхностные знания о структуре акционерного капитала. Но, помнится, что в свободном обращении процентов десять, не больше. К тому же почти все они у трудового коллектива. А кто из работников имеет торговый счет на бирже? Областное Министерство имущества, у которого ещё десять …
– Двенадцать с половиной.
– … двенадцать с половиной процентов, тоже не продавало. Заложенный под кредиты пакет, в двадцать пять процентов, пока неприкосновенен. – Глубокий вдох. Выдох. – «Химзавод», как эмитент на бирже в тех котировальных списках, в которых взаймы акции не дадут. Вывод: продавал кто-то из своих. Выясним кто, поймём какой объем прошёл на вчерашних торгах. Отсюда выйдем на сумму, которой сможем вернуть курс акций на нужный уровень.
– Так! – Тон, которым это было произнесено, не сулил ничего хорошего. – Давай-ка Крюков, мы с этим пойдем к шефу.
Обращаясь ко всем присутствующим:
– На сегодня все встречи и поездки за пределы предприятия отменяются. Прошу быть на своих рабочих местах, вы можете понадобиться.
Похлопав меня по плечу:
– Пошли.
– Пока не разошлись! – Встал и обратился ко всем, потому что не знал к кому конкретно. – Мне нужен договор залога акций. Последняя выписка из депозитария. – Спохватился. – Да! И контактные лица в банке-партнере, с кем решать эту проблему.
– Мне бы минут десять-пятнадцать посмотреть вчерашние торги. – Достал из портфеля свой ноутбук.
– Пошли к Анатоличу, – дотронулась ладонью до спины, – у него в кабинете посмотришь.
– Не может быть! – Невольно вскрикнул и чуть приподнялся со стула.
На меня с удивлением и надеждой смотрели Кармазин и Бойко. Но никто из них не нарушил тишины, царившей в кабинете последние минуты, пока я просматривал договор залога и ход вчерашних торгов акциями «Химзавода».
Взял себя в руки. Спокойным голосом:
– Вчера не было маржин-колла. – Развернул свой ноутбук экраном к хозяину кабинета. – Согласно договору залога, цена фиксируется на момент окончания торгов. То есть восемнадцать сорок по московскому времени. Это прописано в договоре чёрным по белому. Смотрите, – тыкнул карандашом в экран, – цена почти на два процента выше. Падение было на пост-торгах. По букве договора залога маржин-колла не было. Надо звонить в банк, довести …
– Садись, звони! – Кармазин вышел из-за стола, уступая мне место.
Пока я пересаживался:
– Этим они подарили нам день.
Неожиданно, начальник залогового управления банка быстро согласился с моими доводами. На прощание пожелал «хорошего дня» и «успешного решения проблемы» со скепсисом в голосе.
– Объем торгов большой, но это рисованный объем.
– Это как?
– Вот смотрите, Виктор Анатольевич, каждое последующее падение точно такое же, как и предыдущее. То есть кто-то сам себе продает. В смысле на свой второй счет переливает. Потом обратно на уровне пониже. Вот, – опять тыкнул карандашом, – под конец торгов ушли на нужную им цену, но кто-то посторонний неожиданно выкупил чуток. Поэтому пришлось на пост-торгах продавливать. Что с акционерами? – Повернулся к Бойко.
– По выписке на конец месяца все на месте.
– Перевод бумаг со счета хранения на торговый занимает два дня. – Секундная пауза. – Распоряжение на перевод кто-то подал в четверг. Кто?
– Вот смотри, – Ольга Николаевна протянула мне выписку, – отбросим Витю и меня, остаются четыре члена совета директоров.
– Откуда у них акции? – Тут же перефразировал вопрос. – Они же не скупали их на рынке. Это в рамках программы мотивации высшего руководящего состава, чтобы вместо премии дивиденды платить, экономя на налогах?
– Ты сам всё понимаешь. – Согласилась Бойко.
– Тогда должен быть договор предоставления пакета акций, где оговаривается их получение и возврат, если человек уходит с должности.
– Ну, да.
– Ольга Николаевна, – с упреком, – мы в цейтноте. Попросите принести такой договор. Они же типовые для всех?
– Да. Но учти – это всё коммерческая тайна.
Последнее замечание пропустил мимо ушей. Сидя в кресле директора предприятия, ощущал дополнительную уверенность в своих действиях.
– Виктор Анатольевич, – повернулся к Кармазину, – Ваша очередь выкладывать карты на стол.
– ?
– Раскроете, кто стоял за Вашим отравлением?
– Отравлением? – полушепотом повторила Бойко и непроизвольно поднесла руку к губам.
– Серёга. – Металлическим голосом сказал Кармазин. – Но прямых доказательств нет.
– Так. Сергей Семёнович Переверзин. – Прочитал я в выписке акционеров. – Владение – пять процентов. Он кто?
– Директор по развитию. – Всё так же отстранённо сказал Кармазин. И тут же спохватился. – Но зачем ему курс валить?
– В случае перехода во владение банку залогового пакета, а это блокирующий пакет, у Вас автоматически урезаются властные полномочия. Не помню Устав предприятия, но думаю, любые капитальные операции нужно будет согласовывать с банком.
Кармазин полушепотом выругался.
– У банка двадцать пять процентов. У Переверзина ещё пять. С облимуществом договорятся, еще с кем-то из этого списка. – Я потряс выпиской. – Или с трудовым коллективом. И в результате соберут контрольный пакет. Зачем он им, догадайтесь сами.
Директор ещё раз выругался. И тут же подался в мою сторону:
– Что делать будем? – В его голосе был металл.
– Отвечать! По всем направлениям. У Вас есть торговый счет на бирже? – Кармазин отрицательно покачал головой. – Ольга Николаевна?
– Нет.
– Главный вопрос, где взять деньги на выкуп пяти процентов акций?
– За три-четыре дня соберём, – начала Бойко.
– Нет! У нас один день. Даже меньше. Деньги нужны на бирже сегодня.
– Но …
– Придется ехать на поклон к Райтнеру. – Бойко никак не отреагировала на мою фразу.
Я набрался смелости:
– Самое главное! Виктор Анатольевич, Вы должны полностью довериться мне. – Кармазин кивнул. – Единственный вариант с выкупом акций – это выкупить их через мой торговый счет на фондовой бирже. Если договоримся с банком, а придется договориться, то с его московского филиала деньги придут сегодня же. Других вариантов я не вижу.
– Действуй, Володя. – Севшим голосом сказал Кармазин.
Позвонил Алине Красновой. Попросил зарезервировать нужную сумму. Сказал, что в течение часа решу вопрос с Райтнером и беру на себя все возможные штрафные санкции за не проведённые в срок платежи. Если успеем, то отправим часть платежей из головного офиса, и они поступят завтра первым же рейсом … Алина дала мне час.
– Поехали, – обратился к Бойко. Проходя мимо Кармазина, остановился. Меня осенило. – Виктор Анатольевич! А если на Переверзина завести уголовное дело, это достаточное основание отозвать у него акции предприятия?
– Ну, в принципе, да. А какое дело?
– Попытка Вашего отравления! – Пауза на осмысление. – Анализы были сделаны, свидетели допрошены. Сейчас позвоню следаку, который всё это раскопал. Он приедет, и Вы напишете заявление. Вы готовы к такому повороту событий?
– Звони!
– Как будто и не расставались. – Райтнер шел навстречу Бойко, слегка расставив руки для приветственного объятия.
В чём никогда нельзя было отказать Предправления, так это в умении моментально забывать личные обиды, как только на другую чашу весов клали интересы банка.
– Аркадий Моисеевич. У нас к Вам немного щекотливая просьба.
– Присаживайтесь, – Райтнер указал на стул, по-прежнему демонстративно игнорируя меня.
– Суть дела Вам изложит Крюков. У меня же к Вам единственная просьба: о сегодняшнем разговоре, при любом его результате, никто не должен узнать.
– Вот как? – Наигранно удивился Предправления. – Ну, излагай.
– Мне нужно сегодня получить кредит.
Надменное выражение лица Райтнера сменилось на удивлённое в момент, когда я назвал сумму. Но он тут же взял себя в руки и продолжил с лёгкой усмешкой.
– И как ты себе это представляешь?
– Могу напомнить пару прецедентов. Например, кредит для выкупа топлива под посевную в апреле. Или …
– Ну, да. Ты у нас в этом плане человек осведомленный. Что предложишь в залог?
– Вексель «Химзавода» подойдет? С любым дисконтом.
Предправления с удивлением посмотрел на финансового директора завода. Бойко утвердительно кивнула:
– Прямо тут, у Вас в кабинете выпишу.
– Так! – Хлопнул ладонью по столу Райтнер. Встал. Отошел к окну. – Полагаю, что за ставку торговаться не станешь?
– В рамках утвержденных кредитным комитетом.
– А почему ко мне пришёл?
– Потому что хорошо Вас знаю. И Вы знаете, что я знаю. И самое главное, – показательно посмотрел на Бойко, – Аркадий Моисеевич, у нас впереди возможно долгое и взаимовыгодное сотрудничество. Так почему бы его не начать прямо сейчас?
Райтнер колебался.
– Кстати, – как будто вспомнил что-то важное, – ты в курсе, что Легостаева, возможно, покинет нас? – На его лице появилась лёгкая улыбка превосходства.
– Да, сегодня с утра заезжал к ним домой. – Сообщил, как о чём-то совершенно обыденном. – Петрович уходит в министерство на повышение. Но, думаю, некоторое время его влияние в области ещё будет сохраняться.
Через пятнадцать минут мы с Бойко вышли из кабинета Предправления. Кредит был оформлен. Я отзвонился в московский филиал и выслал Красновой реквизиты своего торгового счета.
– Первый шаг сделан! – Констатировала Ольга Николаевна. – Ты хорош! Даже не знаю, чему тебя ещё учить. – Намёк на вчерашний визит в банк.
Мы улыбнулись друг другу.
– Мне б в оперзал заскочить на минутку.
– Пойдём. Или моё общество тебя дискредитирует? – Настроение у неё явно улучшилось.
Мы спустились на первый этаж. Валя была занята. Остановились метрах в пяти от неё. Мимо, демонстративно не замечая нас, продефилировала Ольга Петровна. Через несколько секунд ускоренным шагом к нам подошла Журавлева:
– Ольга Николаевна! Вы что-то хотели? – От быстрой ходьбы у неё сбилось дыхание. – Может быть, пройдемте в мой кабинет?
Следом уже семенила Ольга Петровна, делая вид, что только сейчас вышла в оперзал.
– Не беспокойтесь, э-э-э – Бойко забыла, как зовут главбуха банка.
Я пришел на выручку, хотя так хотелось ещё понаблюдать за этой комичной ситуацией.
– Спасибо, Елена Николаевна! – Все вопросы мы уже решили с Аркадием Моисеевичем.
– Да, не беспокойтесь, пожалуйста. – Ольга Николаевна мило улыбнулась в адрес Журавлевой. – Владимир сейчас быстро пообщается со своей невестой, и мы Вас покинем.
Я оценил сарказм Бойко. Но мне всё равно было приятно.
