Czytaj książkę: «Жнец 3. Снайпер.»

Пролог.

– Гражданин Крайнов, вы арестованы!

Услышав это, я невольно рассмеялся, и сказал, вытирая платком, что достал из кармана, слёзы в уголках глаз:

– Для начала, лейтенант, арестовывать меня втроём, водителя в машине я не считаю, это просто оскорбление. Я не дамся, а чтобы меня задержать, нужна по крайней мере рота осназа, да и то не факт. К тому же, вы должны мне предъявить документы. Перед этим испросив разрешения у командира корпуса, что стоит рядом. Разрешения на мой арест. Я хоть и командированный, но в его веденье. При этом вы обязаны предъявить документы начальнику особого отдела корпуса, именно ему, а не полковому особисту, к которому вы подходили. Он тут ничего не решает. Только после этих обязательных процедур, вы можете ко мне подойти, с ротой осназа, для такой наглой попытки ареста. Я всё сказал. Кругом! Пшёл вон!

Ситуация меня действительно изрядно позабавила. Не знаю кто санкционировал попытку моего такого задержания, но не думаю что это Абвер, похоже действительно наши душегубы работают. Я также не собирался дать себя арестовывать, больно оно мне надо. Поэтому подобное решение спровоцировать эту тройку было мной хорошенько обдумано, хотя на это и было пущено мало времени, и даже одобрено. Мной естественно. И гэбэшники не сплоховали, дернулись ко мне. Сначала лейтенант руки протянул, довольно неплохо делая попытку спеленать меня, ну и двое его подручных на подхвате. В результате, три удара, три тела под ногами. Кулаком не бил, руки берёг, ребром ладони, ну и магией помогал, «руками» амулета-помощника, что находился под фуражкой. Так что эти удары, это скорее демонстрация что я именно ими вырубил, а не магией. Всё вокруг застыли в шоке, что мои ведомые, что командиры и другие свидетели. А вот водитель у приезжих не сплоховал, выскочил, вскидывая автомат «ППШ», и получил рукояткой ножа по лбу, тоже упав без чувств, на лбу стала стремительно наливаться шишка.

– Товарищ генерал, – обратился я к Егорьеву. – Вы бы проверили этих субчиков. На диверсантов от немцев они не похожи, но ведут себя подозрительно.

– Ты прав, майор, – согласился тот и посмотрев на подошедшего начальника особого отдела своего корпуса, приказал ему. – Матвей, проверь. Что-то странно их появление тут. Майор сутки у нас не был, а они уже здесь. И звонка сверху не было.

– Тут ничего странного нет, видимо опасались вспугнуть, – ответил тот подходя, после чего стал командовать.

Пока бойцы комендантского взвода разоружали неизвестных, мне они так и не представились, тот шептал что-то на уху генералу, а я, получив свой нож обратно, один из бойцов принёс, и убирая тот за голенище сапога, приказал ведомым:

– Идите отдыхать. Через час у нас ещё один вылет. Как раз снарядят и подготовят к вылету наши самолёты. Свободны.

Тех утащили их знакомые, тоже из пополнения, видать жаждали услышать рассказ о первом боевом вылете, а мне не дал уйти генерал:

– Майор, что там за история с обнаруженным лётчиком на оккупированной территории? Почему не доложили?

– В рапорте указано, товарищ генерал. Я посчитал эту деталь не существенной, и решил ночью слетать за лётчиком. Ночью я как днём вижу, обнаружу, сяду рядом, и заберу. Разрешите связной самолёт задействовать?

– Отказываю. Рисковать не будем, – нахмурился генерал.

– Хотя бы разрешите вылет через час? Молодёжь гонять нужно.

– С боевых вылетов тебя никто не снимал, так что работай. Только в этот раз действуй над своей территорией.

– Есть, – козырнул я.

До обеда ещё далеко, через два часа только, поэтому взяв гитару, вокруг у нашей землянки тут же собралось изрядно народу, и я дал концерт. Тот лейтенант очнулся, но на виду не появлялся, только его люди маячили неподалёку, ругался в штабной землянке с генералом, сам звонил наверх, ну и генерал звонил. Лейтенант хотел запретить мне вылет, но Егорьев не дал, похоже пошёл на принцип, и дал добро. Так что мы снова вскоре оказались в воздухе. Естественно приказ генерала я нарушил. На высоте пятисот метров, набрав максимальную скорость мы сблизились с передовой, и снизившись до ста метров прошли над ней, промелькнув над головами окопников. В этот раз действовать нужно быстрее, уверен уже пошли звонки и скоро в этот район направят дежурных истребителей для нашего перехвата.

Причина такого моего решения, а это уже во второй раз, когда я сознательно нарушаю приказ, и чую Егорьев в этот раз не простит, это во всё том же лётчике что шёл к передовой. Ну не мог я его бросить. Кто его знает, сможет тот добраться до наших или нет, поэтому я и действовал осознанно. Однако, прежде чем искать его и подбирать, нужно растратить боекомплект на подходящие цели. Не лететь же обратно с полными коробами патронов к пулемётам и пушке? Тем более за этим строго следят. Как горько шутили некоторые лётчики, лучше в воздух выпустить боекомплект, если вылет пустой был, чем возвращаться, не растратив его. Оргвыводы иначе последуют незамедлительно. Именно поэтому не успели мы удалится и на двадцать километров, как обнаружив колонну, пехотную, шло около роты. Я первым стал падать на них с трёхсот метров, и за мной последовали ведомые. Сделали мы один заход. Немцы мою атаку проморгали, я успел снять неплохой урожай, уничтожив не меньше двадцати солдат, да по десятку мои ведомые прихватили, но немцы уже разбегались, так что ловить их по одному не стоит, подловят, и мы, выйдя из атаки, полетели дальше. А тут удача. Я обнаружил с помощью сканера замаскированный аэродром подскока. Там как раз пара готовилась взлетать, и ещё одна пара на опушке под масксетью, торопливо готовилась к вылету. Там патронные короба снаряжались.

– Ив и Тополь, внимание, под нами аэродром подскока. Атакуйте «мессеры» на поле. Ив, бей ведущего, Тополь ведомого, я зениткой займусь.

Рухнув в пике вниз, я короткой очередью снёс зенитку, та стояла в капонире из мешков, одноствольная автоматическая пушка была. Ну и расчёт проредил, так что та заткнулась, едва успев дать короткую очередь. Парни делали заход за заходом, на разгоняющихся немцы, непростое дело, но ведомый уже сбрасывал скорость и горел, и сейчас на пару те добивали ведущего. А тот мастер, успел даже взлететь, но всё же рухнул на землю. А я сделал четыре захода. Поджёг грузовик с бочками авиационного бензина в кузове, и оба оставшихся «мессера», ну и по личному составу походил, прореживая, да остальную автотехнику уничтожая.

– Уходим парни, – скомандовал я, и мы стали оттягиваться в сторону. Ведомые снова заняли свои места за моим хвостом.

Короба у нас на две трети опустели, можно и с таким боезапасом возвращаться, так что рисковать я не стал, мы летели за летуном, а потом на аэродром. Причём осторожненько, пассажиром рисковать я не собирался. Мы удалились километров на тридцать, и я, сделав круг, выпуская шасси, сходу пошёл на посадку. Искать летуна долго не пришлось, тот всего четыре километра прошёл от того места где я его видел в прошлый раз. Делая над ним круг, тот меня видел, в лесопосадке прятался, и показал ему что иду на посадку, помахав рукой. Так что тот побежал к пустой полевой дороге, а я приказал парням охранять меня, и вот так сел на обочину дороги. Она ровной была, сесть можно, как и взлететь.

Я открыл фонарь, и выбрался на крыло, не обращая внимания, на работающий мотор и то что винт активно крутится, наблюдая за подбегающим лётчиком. М-да, сверху он выглядел меньше. Тяжело будет, кабина у «Яка» не резиновая, тот был здоровый такой парень на вид лет тридцати, видать старослужащий. Судя по кубарям, старлей. Видя, как тот подбегает, я только улыбнулся. Одет он был в форму, лётные костюмы мало кто носил, вот и тот в командирской был, ремень с кобурой, шлемофон, больше у него ничего не было, даже планшетки и карты. Грудь пустая от наград. Это да, в вылеты награды не брали, оставляли в личных вещах или в штабе под проспись. Я исключение из правил, отказался это делать, о чём подписал акт, чтобы снять ответственность со штабных командиров. Так что тот наблюдал весёлого такого лыбящегося майора со всем иконостасом на груди. Включая золотую звёздочку. Вот я и наблюдал как у того лицо вытягивается. Узнал.

– Товарищ майор!.. – пытаясь перекричать рёв мотора, хотел тот представится, кинув кисть руки к виску, нашёл время, но я махнул рукой, крича в ответ:

– Некогда, в пути познакомимся. Лезь в кабину. А я к тебе на колени, иначе не поместимся.

– А где парашют? – сразу отметил тот отсутствие этого нужного для каждого лётчика девайса.

Тут я заметил, что мои парни забеспокоились в стороне, и по очереди начали пикировать куда-то у посадки. Ага, вижу, сканер показывает, что к нам патруль двигался. Хм, а неплохо те его атаковали, один мотоцикл лежит вверх колёсами, бронетранспортёр горит, несколько уцелевших немцев из патруля разбегаются, залегая по разным укрытиям. Я же поторопил старлея.

– Время, время, давай в кабину.

Тот с трудом втиснулся кабину, всё же медведь какой, и я быстро запрыгнул следом, хм, а на ногах сидеть мягче чем на жёстком сиденье без парашюта, что и служит подушкой, и закрыв фонарь, пришлось голову нагнуть, упирался в него макушкой, и вести машину на взлёт. Взлетели. Всё было жутко неудобно и тесно, однако поднялись на двести метров и набирая скорость устремились к передовой. Ушли. К счастью смогли, благополучно пролетели линию фронта. И тут уже наши, так что летели спокойно, не забывая сканером отслеживать всё вокруг. Пока летели общались. Крича, вполне возможно слышать друг друга. Тот оказался из штурмового полка, тоже в корпусе Егорьева служил, на одноместном «Ил-2» летал. Сбили. Один из всего звена что в живых остался, а от эскадрильи видел, как две машины улетали обратно. Работали по немецкому аэродрому, а там зениток… да дежурная пара истребителей. Чудом что те двое ушли. Приказ начальства, вот так и выполнили. Я про этот случай слышал. По сути та эскадрилья смертники, но направили её на аэродром для отвлечения внимания, а не чтобы угробить. Всё же Егорьев, командир умеющий воевать. В общем, одна эскадрилья, работая по аэродрому, дело своё сделала, отвлекла немцев, остальные по железнодорожному мосту работали, тут жёсткий приказ комфронта, уничтожить, и разнесли его. Штурмовики по зенитным средствам работали, раз уж истребители исключены были, а бомбардировщики, целый полк, мост «сотками» и «пятисотками» отработали. Две фермы в воду рухнули. Только это всё было четыре дня назад, ещё до меня. Это сколько же он идёт?

Спросил, и тот подтвердил, четыре дня и топает. Подбили его, тянул как мог, километров на пятнадцать от аэродрома улетел, ну и на посадку пошёл. Не удачно, болотце оказалось. То-то тот такой чумазый. И это он ещё в пути отмылся, постирался в речушки. Ну и повезло в пути, еды добыл, одна сердобольная бабушка накормила и с собой дала, это произошло на окраине встречной деревушки. Ночью постучался и вот. Рисковый парень, реально ему повезло, не сдали. Правда, больше суток во рту ни кроши, так что прилетим и сразу на обед, пусть покормят. А то вон какой здоровый, наверняка полуторную норму получает. Сам я среднего роста, но по сравнению с ним кажусь малышом. Это его объяснение, я же описал всё так. Утром делали вылет, заметил его, сообщил начальству, но ночью за ним вылететь не разрешили, поэтому и рискнул, именно из-за этого парашют и не брал, чтобы места побольше было. Заодно описал как я тут оказался, в корпусе у Егорьева. Ну и как прошли вылеты сегодня. Оба. С каким результатом. Впечатлил.

А вот и наш аэродром. Ну наконец-то. Я убедился, что немцы не подкрадываются, их тут на двенадцать километров вокруг вообще не было, и сходу пошёл на посадку, а за мной и ведомые. Что мне не понравилось, приезжие гэбэшники явно договорились с генералом, у капонира стоял комитет по встрече. Значит придётся бить и уходить. Не с цветами ждут. Отделение комендантского взвода имелось. Арестовывать будут. А Егорьев у капонира хмурый ходит, нервно папиросу курит, наблюдая как мы к стоянке подкатываем. Ишь ты, рассмотрел, что нас двое в кабине, две головы, понял что я сделал. Он тоже направился к самолёту. Когда мотор заглох, я выбрался первым, за мной летун, с трудом выбирался. У него всё тело затекло. Фамилия у него под стать внешнему виду, Михайлов. На самом деле на медведя похож. Так вот, встав на крыло, я весело сообщил генералу и лётчикам, их тут десяток подходило, да три механика было, ну и те кто арестовывать должен:

– Товарищ генерал. Вывез я всё-таки того лётчика что в тылу у немцев видел. Своих не бросаю. Старший лейтенант Михайлов из полка штурмовиков.

Спрыгнув с крыла на землю, стал стаскивать перчатки, когда ко мне вышел тот лейтенант что два часа назад арестовать пытался. Поигрывая пистолетом, держа его дулом в мою сторону, тот с ухмылкой сообщил:

– Ну что, Крайнов, все что положено сделано. Ты арестован.

– Ну попытайся, – усмехнулся я, убирая перчатки за пояс.

Тот вскинул пистолет, направляя его мне в грудь, и достаточно жёстким голосом приказал:

– Руки! Поднять руки!

Двое его подручных направились ко мне, у одного верёвочная петля была. Явно вязать руки, но тут произошло неожиданное, даже для этого лейтенанта, но не для меня. Пистолет в его руках дёрнулся, изрыгая огонь, и пуля попала мне в грудь, а я снопом рухнул на землю, подогнув колени. Всё шло как я и спланировал, но тут произошло неожиданное. С рёвом раненого медведя, Михайлов, рванул к лейтенанту, и нанёс ему мощный удар. Нокаут, и челюсть сломана. Хруст слышал. Еле успокоили того.

А я лежал мёртвый. Этому врач был убеждён, и смог убедить остальных. Он сразу меня осмотрел, диагностировав смертельное ранение, пуля вошла в грудь и попала в сердце, выходного отверстия не было. Но это и понятно. Пуля попала в орден «Ленина» и исковеркав его, вошла в грудь. То есть, орден замедлил полёт, так что было объяснение причин почему ранение слепое, да и крови немного. А на самом деле, управляя пистолетом лейтенанта, выстрелив самому себе в грудь, я преследовал сразу несколько целей. Конечно орден жалко, но он станется при мне, пусть видят. Так вот, судя по реакции местных и этих неизвестных, а они до сих пор не представились, приказ на мой арест пришёл сверху. С какого верху пока не знаю, но если Егорьева нагнули, значит высоко сидят. Вот я и решил пока отдохнуть. Честно сказать, задолбали меня уже местные. Я вообще в Союз не для этого возвращался. Однако дело сделано, я разведён, документы все при мне в кольце, так что жить можно. Я, вон будучи в Москве, даже выписался, и продал тот участок где мы с Аней в доме жили. Правда, сейчас там пустырь с блиндажом, но землю выкупило государство по минимальной стоимости. И то я не деньгами получал, а сберегательными билетами, которые хрен разменяешь. Однако избавится от этой гири по-другому я не мог. А половину тех билетов по-честному Ане отдал, с теми вещами и фруктами, которыми их угостил после развода. Там и записка за что это. Да, Аню я сам выписал из уже несуществующего дома. Имел такую возможность.

Вернёмся к тем событиям что происходили вокруг. Меня уже накрыли плащ-палаткой и вокруг стоял ор. Лейтенант тот вообще бледный был, его изрядно потряхивало. Как мне показалось, переживал тот, если это можно так назвать, куда сильнее чем мог. Это заставляло призадуматься. Тот уже очнулся, держался за челюсть, и бессмысленным взглядом смотрел на моё тело. А может это и последствия удара сказывались, тоже вполне возможно. А выстрел великолепен был, фактически пуля застряла между рёбер, последние не повреждены были, амулет-защиты практически остановил ту, так что мощности удара хватило испортить орден и застрять между рёбер. Потом пулю выковыряю и заращу рану. Ну а остановить сердце и дыхание, пока врач исследовал меня, так вообще плёвое дело. Тот уже убедился, точно труп, а так что сейчас орали, в основном помощники лейтенанта в званиях сержантов-госбезопасности, сам он пока недееспособен был. А спорили по поводу моей тушки и Михайлова. Насчёт меня генерал уже сдался, те забирали тело, а вот своего лётчика отдавать категорически не хотел. Тот понимал всю серьёзность положения, но решать судьбу лётчика будут в его корпусе. В общем, похоже старлея ждал штрафбат. Ударил старшего по званию. Всё же тот по армейским рангам капитаном был. Вот так спасаешь, а делаешь ещё хуже. Надеюсь генерал сможет как-то повлиять на трибунал, который ждал Михайлова.

Почему я орден зацепил, а траекторию пули, перед выстрелом я высчитал, так это чтобы был шанс вернутся. Мол, врач ошибся, я был оглушён и ранен не так и тяжело, как могло показаться. Орден практически остановил пулю. То есть, сделал задел на будущее, если вдруг придёт в голову вернутся, предъявляя себя почти здорового и пока ещё живого. А сейчас, через двадцать минут после этого рокового выстрела что изменил на поле многое, меня подняли в кузов «полуторки», генерал машину выделил, остальные погрузились в «эмку» неизвестных, это я про них и говорю, и мы покатили к выезду с поля в сторону дороги. Что примечательно, «эмка» двигалась впереди, а за ней и грузовик со мной в кузове. То есть, в кабине только водитель был, и всё. Да те четверо в передовой машине. Лейтенант там полулежал на заднем сиденье в полуобморочном состоянии, врач уже с ним поработал, но шикарные синяки под обеими глазами, выглядели роскошно. Молодец Михайлов.

Пользуясь тем, что мы покинули территорию аэродрома и штаба корпуса, я осторожно откинул плащ-палатку, чтобы водитель что не заметил, вон его голова покачивается в кабине, видно через заднее довольно широкое окно, стриженный затылок и пилотку. Я достал парочку медицинских амулетов, зарядил их, извлёк пулю и остановив кровь заживил рану. Оставил только повреждение кожи, чтобы шрам был. Даже следы от ниток оставил. Это на будущее, тем кто в «эмке» ехал, показывать его я уже не хотел. А теперь нужно думать, как бежать. Идеальным будет налёт, тогда можно подорвать в машине авиабомбу. Естественно когда водитель отбежит подальше, и таким образом замаскировать своё исчезновение. Прямое попадание, ничего не осталось. Отличная идея. Сейчас же я не только заживил рану, но и убрал кровь с форменной гимнастёрки и нательной рубахи, но и отверстия пулевые тоже. Орден чинить не стал по понятным причинам. Более того, тут в кузове лежали мои вещи, вещмешок, и гитара. Странно что последнюю летуны себе не оставили, инструмент неплохой, ценная вещь, но видимо не решились, всё отдали. Я их тут же убрал в кольцо, после чего накрылся той же плащ-палаткой, и ожидал хотя бы каких действий чтобы была возможность уйти. Я конечно мог бы спрыгнуть, покинуть незаметно машину на ходу, никто бы не заметил, благодаря амулету отвода глаз, и это было запасным планом. Однако налёт, это именно то что нужно. Мне необходимо чтобы меня не искали, ведь по приезду внезапно пропавшее из кузова тело, сложно как-то объяснить по-другому. Тем более если и вещей в кузове не окажется. А прямое накрытие, это прямое накрытие. И вот, к счастью, пара «мессеров», явно охотники, пролетали над дорогой. Видимо только появились, мелкие бомбы на месте, боекомплект полный. Пока жертв у них ещё не было. Я было обрадовался. Однако эти гады не обратили на нас внимания, пролетая дальше. Странно. Командирская машина впереди, желанная добыча для таких вот «экспертов», а тут ноль внимания. Пришлось брать дело в свои руки.

Я вырубил обоих лётчиков, успел до того как они покинули зону работы амулета-помощника, а это километр в любую сторону, и резко развернув оба аппарата, кинул их в атаку. Отлично, оба водителя в нашей маленькой колонне были опытными, сразу съехали с дороги, разъезжаясь чтобы не быть крупной добычей. Атака была скорее психологической, я не хотел, чтобы кто-то пострадал, хотя гэбэшников как раз и не жалко. Однако демонстративная атака сделал своё дело. Водители бросили машины, понимая, что именно они цели, и прыснули в стороны. Даже квелый лейтенант улепётывал любо дорого посмотреть. Ну а я, активировав амулет отвода глаз, спокойно покинул кузов машины и побежал дальше в поле. Тут поля вокруг были, степи. При этом контролируя те два «мессера». Ну и новая, уже вторая атака. С обоих были сброшены бомбы, и точно. В кузов «полуторки», отчего та заполыхала, и прямо в крышу «эмки». Пусть пешочком прогуляются. И тут при выходе из атаки, случилась трагедия, ведомый слишком приблизился к ведущему и произошло столкновение, и в обломках оба истребителя рухнули на землю. Судя по тому как радовались все, кто наблюдал эту атаку, а видели её не только выжившие с нашей колонны, тут дорога вообще не пуста была, эти охотнички тут в печёнках сидели. Летали в небо фуражки и пилотки. Радоваться тут умели. Ну а я уходил. «Полуторка», что развалилась пополам от попадания мелкой авиабомбы, ярко полыхала, значит тела считай нет, искать меня не будут, можно вздохнуть свободнее. Теперь стоит подумать, что мне вообще теперь делать? Вернутся в Аргентину? Вариант вполне рабочий, да и желание есть. Три месяцы отсутствовал. Однако есть другая идея.

Я хочу на Чёрном море побывать. Прикуплю домик, и оформлю на себя, прописку сделаю. Надо только липовую справку сделать о ранении, благо шрам теперь можно будет показывать. Сейчас под Новороссийском бои идут, серьёзные бои, так почему бы мне не потоптаться немцам по пяткам, нашим не помочь? Недолго, да и инкогнито. Закончу легализоваться, а именно, приобретение домика, и можно покинуть Союз. Думаю до конца весны следующего года. То есть, почти на год, вполне можно будет. А если что, отговорюсь тяжёлым ранением. А этот год мне будет чем заняться, тут и эсминец испытать, и на подлодке английские караваны погонять. В общем, планов много. Я даже хотел, это если время будет, под видом японцев американцев погонять. Там сейчас как раз самые бои, каждый тянул превосходство в морских силах на себя. Пока ничья была. Вот и подёргаем за канат, перетянем его на сторону японцев. Это им позволит подольше продержатся. Заодно наконец пополню запасы морской боевой техники, кораблей и судов. Может и авианосец уведу, кто его знает? Шанс-то есть, да и немалый. Главное встретить, с этим проблема, а увести, тут проблем нет. Будем думать, может и выкрою время, всё же год впереди. А на дела на Чёрном море, две недели потрачу, ну максимум месяц.

Ушёл я от дороги километра на три, когда дымы от горевшей техники превратились в столбы на горизонте. Тут присев, я задумался. Тут всё же стоит подумать серьёзно. Сейчас было полвторого дня, есть хотелось просто неимоверно. Именно в этом и была причина такого тяжелого выбора. Слишком много блюд, готовых, ещё горячих, было заготовлено, и я просто сходу так не мог выбрать. Вздохнув, задумался на миг и решил, что у меня сегодня будет рыбный день. Про кашу утром я и не вспоминал. Я достал котёл, большой, на пятьдесят литров, полный горячей ухи, она ещё бурлила. От котла жар шёл, перед тем как убрать его в перстень, где я хранил только пищу, я только-только снял его огня. Поэтому не удивительно что блюдо было таким горячим. Да и ухой я зря назвал этот суп. Нет, всё же это не уха в полном смысле этого слова. Так как рыба тут была использован красная, а точнее хребты сёмги, самое то для подобного божественного супа. Да и что там было, сами хребты, картошка нарезанная, моркови немного, да луку. Больше и не нужно. Вполне хватало. Только извращенцы используют укроп. Жаль я не успел разлить всё по котелкам, торопился куда-то. Да и котелков было не так и много. Пустых я имею виду. Достав четыре котелка, пустые, но с остатками от прошлых блюд, очистил их амулетом, разлил супу, с кусками мяса, и убрал в перстень. Ну вот и есть запас. Потом на большую тарелку положил хребты, пусть остывают, налив в другую глубокую супу, и убрал котёл обратно в перстень. Теперь второе. Достал казан с пловом, узбекским, тоже не початое блюдо, наложил в тарелку плова, но немного, без фанатизма. Три кусочка хлеба, чай, без ничего, только мёд, и приступил к трапезе. Сидя по-турецки, я сначала обглодал кости хребтов, потом аккуратно работая ложкой поел супу, ну и плова. Так что, когда приступил к чаю, чувствовал приятную сытость, даже немного переел, тяжесть, и всё это запивал чаем с лимоном. От мёда я всё же отказался. Лимон нейтрализует вкус мёда. Если кто не замечал, проверьте, сами убедитесь.

Поев и прибравшись за собой, я направился дальше. Ещё во время обеда над дорогой пролетало звено наших «Яков», эти точно из полка Иванова, номера узнал. Видимо подняли, сообщив об охотниках, да вот опоздали, те давно на земле лежат в виде кучи обломков. Потом я нашёл подобие оврага, или скорее все же низину, ну и сделав навес спокойно отправился спать. Ночью полечу в сторону побережья Чёрного моря, а сейчас стоит отдохнуть.

Проснулся я за час до наступления темноты. А неплохо выспался так, думал от силы часа три продремлю, а тут как придавил подушку, причём нормальную, у меня тут и матрас, и подушка с одеялом были, а оказалось, что все семь часов лежал.

Встав, я не стал одеваться, а в одних трусах и майке провёл лёгкую разминку. Потом поужинал, яичницей с колбасой, и стал собираться. Убрал всё, оделся, но не в форму, её до лучших времён, через год снова надену, а сейчас на мне был типичный лётный синий комбинезон, облегчённый летний. Доставать самолёт я не стал, ещё не стемнело, мало ли кто увидит, тут частенько кто-то в воздухе находился, поэтому решил пока в музыке потренироваться. Достал саксофон, я ещё его не пробовал и стал наигрывать, вслушаюсь как тот звучит. Не успел освоить, времени мало было, как стемнело. Ну а дальше достал «У-2», второй, без лыж, и поднявшись в воздух полетел в том направлении что мне так было необходимо. На море хочу, искупаться, отдохнуть. Море жди меня, я уже лечу.

Благодаря открытой кабине «У-2» было достаточно свежо. У меня было с десяток лётных кожаных курток, в основном трофеи взятые в Британии, однако особо я ими не пользовался и не форсил. Да и в полёте они мне без надобности, от свежего ветра спасал амулет климат-контроля и мне было вполне комфортно. Так что летал и только и делал что насвистывал. Летел я напрямую, тут чуть больше восьмисот километров было. Часть пути над оккупированными территориями летел, часть над нашими. Для дозаправки я совершил посадку на территориях немцев, и полетел дальше. Пересёк в очередной раз передовую и оставляя Новороссийск по правый бок, направился в сторону Сочи. Не к самому городу, просто в том направлении. Пришлось снова на дозаправку садится, но в этот раз пришлось поискать подходящее место для посадки. Нашёл, и за час до рассвета снова поднявшись в воздух полетел дальше.

Тут были посты «ВНОС» так что пролёт неизвестного самолёта засекли и подняли «ночника» с аэродрома в Туапсе, в порту которого теперь была база флота. От «Лавочкина» я ушёл, скрылся в складках местности, и летел дальше. До Сочи я не долетел. Нужно выделить некоторое время, да и отдохнуть хотелось. Так что найдя подходящую площадку, я совершил посадку уже при свете утра, и дошёл до берега. Два километра идти пришлось. Но ближе удобных мест не было, да и на машине тут не проедешь. А внизу, аккуратно спустившись по тропинке, и был этот небольшой закрытый со всех сторон пляж. Правда, источников пресной воды тут не имелось, но для меня это не проблема, имелся запасец, хэ-хэ, тонн сорок отличной пресной воды. Так что сделал лагерь, хорошо замаскированный, и вскоре уснул под навесом. Будем отдыхать. Тем более окунуться я успел, эх и хорошо.

***

Моя «эмка» активно наматывала километр за километром, приближаясь к окраине Сочи. Я неделю отдыхал на том диком пляже. Учился музыке, нырял, под водой плавал, дайвингом занимался, благо амулеты это позволяли, эта неделя была для меня очень счастливой. Однако я решил, что пора выбираться в люди и дать понять, что я всё же живой. А пусть ищут. Дом планировал прикупить, но не в Сочи, городок великоват, а рядом, в посёлке Адлер. Ну а что, и место тихое, и вполне крупный город под боком, куда можно съездить. Лично мне идея нравилась. Сейчас день был, я сидел в своей форме, на груди бинты, хорошо натянутые, чтобы «поломанные» рёбра страховать, в кармане документы и справка из госпиталя о моём ранении, и о направлении на излечение в один из курортов. Липа, понятное дело, но качественная. С такими документами вполне можно было тут кататься. Один пост уже проверял меня, подивился увиденному и пропустил. Значит липа добротная, сам делал. Документы на машину тоже в порядке, как и разрешение для меня использовать её. Однако с указанным точно сроком, две недели, после этого ту потребуется вернуть. Записана она, согласно данным из этих липовых документов, за одним из местных авиационных полков, там два в Туапсе дислоцировались. Признаться, как-то ночью проник в штаб, благо там было тихо, только дежурный был, ну и вот снял копии нужных бланков, подписей и печатей.

До рассвета не так и много осталось, меньше часа. Я проехал ещё один пост, тут почему-то не остановили, проехал окраины города, и оставив Сочи позади, уже утром, добрался до Адлера. Добрался бы раньше, но тут как назло колесо проколол. Сменил быстро, но время всё равно было потрачено. Хотя может и наоборот повезло. В Адлере был свой крохотный рынок у главной площади, и я до него доехал. Именно там гуляя, демонстрируя награды, повреждённый орден тоже, расспрашивал бабушек, не продаёт ли кто дом. Мол, ранен, было видно бинты через две не застёгнутые верхние пуговицы гимнастёрки, как бы дышать тяжело, и мне нужно долечиваться, и целебный морской воздух просто необходим. Да и переехать сюда хочется. Деньги за сбитые есть, почему и не приобрести? Именно бабки на этом рынке и сообщили пару адресов, где хозяева срочно избавляются от своей частной жилплощади. Собственники. Впрочем, я тоже таким был, к своему имуществу более чем серьёзно относился. Ну а то что так легко разговорить удалось, так это не трудно. Я у них скупил весь виноград, персики и мандарины что они продавали. Где последние достали не знаю, но скупил почти всё. Грецкие орехи тоже, всё что было. Относил в корзинах к машине, как бы убирая внутрь, а на самом деле в перстень убирал, в запас. Витамины, всегда пригодятся.

Адреса мне дали, так что покатил по первому. Понравился мне дом сразу. Можно сказать, влюбился с первого взгляда. Тут подобие холма было, возвышенности, и тот стоял в центре, по бокам ещё по паре домов, остальные ниже. Дом кирпичный, второй этаж деревянный, обшитый рейкой, в виде мансарды с балконом, с отличным видом на море. Пусть до берега не близко, метров триста, тот всё равно выгодно смотрелся. Во дворе кто-то был, слышался шум работ, однако заходить я не стал, облизал взглядом верхний этаж, его видно поверх высокого забора из песчаника, и покатил искать второй дом. Тут тоже подсказали где живут нужные мне люди. М-да, этот сразу нет. Тут работы больше чем тот может стоить. Перекосило, разваливается. Мне бы что готовое, вроде того первого, так что я развернулся и покатил обратно. А подъехав к калитке, остановил машину, заглушив хорошо поработавший мотор, и выбравшись наружу, не забыв прихватить свою неизменную трость, и постучал в калитку. Это несложно было сделать, тут специально для этого висел деревянный молоток на верёвочке.