Czytaj książkę: «История Бориса Годунова и Смутного времени»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. БОРИС ГОДУНОВ (1598-1605)
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ВЫБОРЫ 1598 ГОДА
Три века Московским государством правили потомки младшего сына Александра Невского, Даниила. За это время случалось всякое: и политические кризисы, и гражданские войны, и эпидемии, и голод, и угрозы захвата страны иноземцами, но со смертью Федора Ивановича все это стало казаться мелочью и пустяком по сравнению с отсутствием царя на престоле.
Народ в основной своей массе ощутил себя сиротой. На душе у людей стало пусто и тоскливо, как у ребенка, внезапно лишившегося родителей. Даже тех, кто раньше не обращал особенного внимания на верховную власть, охватило нехорошее предчувствие.
Федор Иванович, к которому при его правлении относились с легкой иронией, считая дурачком, неожиданно обрел посмертную славу и уважение. Его оплакивали искренне и неутешно. А уж о временах Ивана Грозного теперь вспоминали как о сладком сне.
Люди с нетерпением ждали от Боярской думы решения о дальнейшей судьбе трона и государства.
Тем временем, в самой Думе шли нескончаемые выступления, дебаты и подковерная политическая борьба. Часть бояр были настроены упразднить пост монарха и ввести в стране прямое боярское правление.
– Зачем нужен новый царь, который непременно начнет рубить нам головы? – вопрошали они. – Предлагаем править без него, коллеги! Мы и сами с усами!
– Ваше предложение очень интересное, но вы не учитываете, что в нашей стране, кроме нас с вами (цивилизованных людей), проживает, к большому сожалению, обычный простой народ! – возражали им. – Пока царь сидит на престоле, народ думает, что его власть есть от бога и предпочитает молчать в тряпочку. Если же мы пойдем у вас на поводу и пост царя упраздним, то народ запросто может взбаламутиться, выйти из повиновения и перебить нас всех. Мы не отрицаем достоинств вашего проекта, но считаем его нереалистичным. Сейчас (особенно после введения крепостного права) только царь может стабилизировать ситуацию. Кто, как не царь, задвинет народу сладкую речь, от которой тот обалдеет и перестанет бунтовать? Так что оставьте ваши прекрасные мечты о демократическом правлении и вернитесь к нашей безрадостной действительности!
Подавляющее большинство Боярской думы высказалось за оставление монархической формы правления, после чего бояре перешли к разбору конкретных кандидатов на вакансию царя. Основных претендентов было четверо:
1)
Самый знатный член Боярской думы, Василий Шуйский. Род Шуйских происходил от младшего брата Александра Невского, Андрея. Поскольку
знатность рода была в те времена главным критерием для занятия государственных постов, именно Шуйский считался фаворитом номер один предвыборной гонки;
2)
Глава Боярской думы, Федор Мстиславский. В иерархии чинов Московского государства второй после царя человек. Очевидным плюсом кандидата было также то, что он являлся праправнуком основателя русского государства, Ивана Третьего;
3)
Влиятельный член Боярской думы, двоюродный брат умершего царя Федор Романов (родной брат первой жены Ивана Грозного, Анастасии);
4)
Жена покойного государя, Ирина Годунова.
За последнею кандидатуру тут же рьяно бросился агитировать патриарх Иов. В церквях по команде своего начальника запели «многие лета» новой царице. Однако Ирина сразу разочаровала своих избирателей, взяв самоотвод. Расстроившись от смерти любимого мужа, она приняла иноческий постриг и удалилась на ПМЖ в Новодевичий монастырь.
Следом за ней туда последовал ее брат, Борис Годунов.
– Я так любил покойного царя, что мне нет больше жизни без него! – объяснил он свое решение. – Надеюсь, что в скором времени мы вновь с ним увидимся на небесах, а пока что я оставляю земные дела и удаляюсь навечно в глухую келью. Буду там молиться за него и вспоминать, как мы дружили!
Оставшиеся кандидаты на царский престол продолжили агитацию и войну компроматов. Каждый день Боярская дума собиралась на заседания, которые быстро превращались в склоки, взаимные обвинения, угрозы, плевки и мордобои.
– Послушайте меня! – негодовал Василий Шуйский с большим фингалом под глазом, полученным в одном из столкновений с конкурентами. – Я – самый знатный из вас. На этом мы должны поставить точку и прекратить этот балаган. Немедленно присягайте мне!
– И не подумаю! – возразил Мстиславский. – Я – глава Боярской думы, а ты ее рядовой член. Не дорос ты еще, Вася, до моего уровня! Можешь ты это понять? Кроме того, в моих жилах течет кровь великого Государя Ивана Третьего, тогда как в твоих жилах такая кровь отсутствует. Предлагаю голосовать за меня, прямого потомка Ивана Третьего и продолжателя его дела!
– И что с того, что ты прямой потомок? – саркастически улыбнулся Федор Романов, полируя ногти пилочкой. – Я – самый близкий родственник покойного царя, не считая его жены, которая ушла в монастырь. Именно я, как ближайший родственник покойника, должен наследовать все его имущество, которое безусловно включает в себя царскую корону. Вы просто обязаны присягнуть мне, как наследнику умершего первой очереди! Ваши притязания на мое наследство смешны, беспочвенны и нелепы. Любой юрист подтвердит вам это!
Нескончаемые споры в Боярской думы быстро стали достоянием общественности, которая пришла в негодование.
– Нам за державу обидно! – возмущался народ. – Как бояре править собираются, если они между собой договориться не могут? Разогнать эту Боярскую думу к чертям собачьим! Немедленно хотим нового царя! У нас уже нервы на пределе!
Компромиссный вариант предложил глава Посольского приказа (министр иностранных дел) опытный дипломат Василий Щелкалов.
– Мы с вами, бояре, утонули в спорах и если продолжим в том же духе, то можем потерять страну. Между тем, выход есть. Я предлагаю вариант, который устроит всех. Давайте посадим на трон, этого дурачка, Симеона Бекбулатовича. Иван Грозный уже дарил ему престол, и он блестяще доказал, что является круглым нулем и ни на что не способен. Будет у нас номинальный царь для народа, а мы станем вершить дела от его имени!
Многие бояре поддержали эту идею, но решительно против выступил патриарх.
– Бекбулатович – негодяй! Он обокрал нашу церковь! – стучал кулаком по трибуне Иов. – Избрать его в цари – значит плюнуть в лицо православию. После того, как он утерял наши грамоты на землю, мы никогда не повенчаем его на царство! Никогда! Никогда! И еще раз никогда!
Ситуация снова зашла в тупик. Конкуренты выборной гонки начали собирать и вооружать своих сторонников, готовые перейти к прямым боестолкновениям. Во дворцы знати завозили порох и оружие. У каждого из кандидатов на престол имелась своя маленькая армия, которую теперь спешно приводили в режим полной боевой готовности. Страна оказалась на грани гражданской войны.
В это время на сцену истории вновь выходит Борис Годунов. Как оказалось, его уход в монастырь был только ширмой, хитрым тактическим ходом и военной хитростью. Мнимым пострижением в монахи он достиг сразу нескольких целей.
Во-первых, конкуренты совершенно забыли о нем, что дало время для подготовки. Каждый день в монашеской келье Новодевичьего монастыря происходили тайные совещания, доклады разведчиков и инструктаж агитаторов.
Во-вторых, за время предвыборной компании его конкуренты так крепко вцепились друг другу в горло, что о союзе между ними не могло идти речи.
В-третьих, народ, окончательно разочаровавшись в боярах, мечтал о сильной руке, которая наведет порядок в государстве.
Годунов, имея повсюду глаза и уши, просчитывал удобный момент, чтобы выйти из тени. Его друг патриарх Иов ежедневно приносил свежие новости из кулуаров Боярской думы. Многочисленные шпионы шныряли среди народа, принося свежие рейтинги кандидатов в цари и статистику по социологическим вопросам. Постоянно держа руку на пульсе и зная о каждом шаге бояр, Годунов решил действовать сразу после истечения сорока дней траура по умершему царю.
20 февраля 1598 года агитаторы собрали толпу москвичей и отправились шествием в Новодевичий монастырь уговаривать Годунова венчаться на царство. Выйдя к людям в монашеской рясе, Годунов еще раз со слезами на глазах уверил всех, что никогда даже в мыслях не дерзал посягнуть на царский престол и мечтает только об одном – постричься в монахи.
– Какой скромный человек! – удивлялся народ. – Наши бояре друг дружку бороды дерут лишь бы добраться до престола, а он не такой. Очень приличный господин.
– Он – настоящий человек! – подтвердил присутствующий в толпе патриарх. – Бояре – суетные люди. Они думают лишь о славе мирской, да неправедном богатстве. А Годунов стремится к познанию бога и вечной жизни на небесах. В мечтах своих вижу, как бы хорошо он правил нами к божьей радости и счастью людскому.
Народ разошелся по домам впечатленный. Теперь в каждом доме стало принято хвалить Годунова и поносить бояр.
Развивая успех, патриарх издал распоряжение о работе столичных церквей в ночь с 20 на 21 февраля. Никаких праздников в эту ночь не было, поэтому быстро распространился слух, что наступает конец света (его после смерти последнего царя династии ожидали со дня на день). Испуганные горожане почти все, как один, явились в храмы. Священники не спешили разочаровывать их и произносили речи о гневе Господнем и близящимся судном дне.
– Господь создал наш несовершенный мир, предполагая, что мы будем жить в радости и счастье под властью царей! – начал речь патриарх. – Цари – это люди, которых бог по неведомой нам причине выбрал среди множества других и поставил над ними для управления государством. Через царей Господь повелевает миром, передавая им по секрету свои распоряжения. Как стадо овец не может существовать само по себе без пастуха, так Россия не имеет права жить без царя! Мы же с вами уже почти два месяца существуем в безначалии, что само по себе является смертным грехом. Выходит, что мы невольно стали противниками Господа бога и заведенного им порядка. Смягчающим обстоятельством нам служит только то, что бояре не пришли к согласию, тем самым показав себя недостойными своего сана.
– Что же нам делать? – плакали люди. – Сами понимаем, что мы великие грешники. Как нам выбраться из этой беды? Подскажи Христа ради, Владыка!
– Есть только один человек достойный трона – Борис Годунов! – витийствовал патриарх. – Наша задача умолить его. Предлагаю всем вместе немедленно отправиться к нему в монастырь, чтобы просить, а если нужно умолять на коленях принять верховную власть. Кто со мной, мужики?!
Рано утром 21 февраля почти вся Москва отправилась в Новодевичий монастырь. Многотысячная толпа скандировала лозунги и оглушительно кричала. Агитаторы раздали народу заранее подготовленные плакаты с надписями: «Мы за Годунова!», «Даешь Бориса в цари!», «Годунов и Россия едины!», «Взойди на трон, Борис!», «Господь и Россия выбирают Годунова!» и тому подобное.
Расположившись вокруг монастыря, толпа подняла такой шум, грохот и гвалт, что казалось задрожала земля, однако сам кандидат в цари не спешил выходить к народу.
– О-хо-хо! – наконец, позевывая и ежась от холода, появился на крыльце виновник торжества. – Извините, что заставил вас ждать. Крепко спал после ночной молитвы. Что случилось? Надеюсь, в Москве все в порядке? Нет пожаров? Наводнений? Набегов Крымского хана? Я каждый день молюсь Господу, чтобы он избавил Россию от бедствий.
– Спасибо, что молишься за нас! – поблагодарил патриарх. – Твоя молитва услышана Господом. Пожаров и наводнений нет.
– Отлично. Еще молюсь о хорошем урожае весною. Господь ниспослал мне сон, что в этом году он превысит прошлогодний примерно на двадцать процентов. Это очень хороший показатель. Мечтаю и ежедневно возношу Господу молитвы, чтобы в России не осталось ни одного голодного.
– Уверен, что Господь слышит тебя!
– Так что все-таки привело вас ко мне? Теряюсь в догадках. Вроде мы вчера только виделись, и сегодняшний день я хотел провести в уединении и молитве о благе России.
– Прости, но мы опять по тому же поводу! – ответил за всех патриарх. – Не оставь страну сиротой! Всем Земским собором подписали манифест. Просим тебя венчаться на царство!
– Опять двадцать пять! Я поражен! Мне казалось, что вчера мы прекрасно поняли друг друга. Я не хочу и не могу быть царем по причине вам известной. Я вас всех очень люблю и обожаю нашу Родину, но, увы, должен немедленно сию же минуту удалиться в свою келью, чтобы начать утреннюю молитву. Прощайте!
– Не покидай нас! – закричали из толпы.
– Не оставь на съедение боярам-супостатам!
– Сжалься!
Толпа пришла в неописуемое волнение. Там и тут слышался вой и плач.
– Тогда и я не буду патриархом и слагаю с себя сан! – что было мощи закричал Иов (вся эта сцена была ими множество раз отрепетирована, так что спектакль играли без запинки).
Услышав об отречении патриарха, толпа просто взвыла. Людей начало трясти. У наиболее нервных начались припадки.
– И мы тоже отрекаемся и закрываем церкви! – дружным хором закричали священники (патриарх больше месяца муштровал их, так что получилось очень хорошо с нервным надрывом).
– Коли вы ставите вопрос ребром, то я согласен! – неожиданно объявил Годунов.
– Отец родной! – повалился на колени патриарх, а за ним вся толпа.
– Я пошел на это только потому, чтобы спасти православие! – грустно вздохнул Годунов. – Нет сил смотреть на вашу истерику! Такой уж я жалостливый человек. Но если вы вздумаете бунтовать или ослушаться меня, то станете самыми низкими и подлыми негодяями на свете! Запомните!
Народ принялся обниматься и целоваться, поздравляя друг друга с победой.
– Я иду на престол для того, чтобы навсегда избавить Россию от голода и холода! – увлекшись, продолжал кричать Годунов. – Мы станем великой мировой державой, в которой любой простолюдин сможет есть до отвала!
– Ура!!!– возбужденно кричали люди. – Слава Годунову! Мы это сделали! Мы победили!!!
Когда весть об этих событиях дошла до Боярской думы, все прочие кандидаты на престол были крайне удивлены.
– Что это еще такое? – повторял Василий Шуйский, у которого теперь под обоими глазами красовались по фонарю. – Они что смеются над нами? Как можно толпе выбирать царя? У них что совсем шарики за ролики зашли?
– Говорят, что они какой-то Земской собор собрали из всяких худородных дворян и церковников. – уныло вздохнул Мстиславский. – Господи, каких только чудных дел у нас в России не творится!
– Я его власть над собой никогда не признаю. Иначе сам себя уважать перестану! – твердо заявил Федор Романов.
– Я не понимаю. Он что считает себя знатнее меня? – возмутился Шуйский. – Как только совести у него хватило согласиться царствовать, когда есть готовый царь на русский престол – это я. Самый знатный, самый родовитый, принц крови…
– Кому какое дело, что ты принц крови, когда на свете живет двоюродный брат покойного царя Федора и его законный наследник! – перебил Федор Романов.
– Господа, вы правы, что Годунов – вор и негодяй, но ошибочно считаете царями себя. Настоящий царь – это я! – реагировал со своего председательского места Мстиславский.
И снова пошли бесконечные споры и раздраи, которым не виделось ни конца ни края.
Тем временем, в церквях начали приводить служивых людей к присяге.
26 февраля 1598 года Борис Годунов покинул свою келью в Новодевичьем монастыре и сопровождаемый ликующей толпой появился в Москве. Под восторженные крики народа патриарх благословил его на царство в Успенском соборе Кремля.
В начале марта новый царь впервые посетил Боярскую думу, где, однако натолкнулся на стену непонимания. Высокородные бояре смотрели на него сверху вниз, как на выскочку, и, не решаясь вступить в открытый спор, сурово молчали.
– Что вы воды в рот набрали? Долго собираетесь в молчанку играть? – не выдержал Борис Годунов. – Я вас спрашиваю, бояре?
– Ты бы лучше нас спрашивал, когда на царствие венчался! – огрызнулся Федор Романов.
– Я за свой скипетр не держусь! – возразил Годунов. – Завтра же уеду в монастырь. Живите тут, как хотите.
После вторичного отъезда Годунова из Москвы все пошло по второму кругу. Бояре спорили и не могли прийти к согласию. Народ нервничал и требовал возвращения царя.
Скоро патриарх и сторонники Годунова организовали новое грандиозное шествие в Новодевичий монастырь. Только в этот раз все было сделано на более высоком уровне. Впереди толпы шел патриарх, чуть позади него епископы, архимандриты и священники, которые несли хоругви и пели песни. За ними на конях в полном боевом снаряжении ехали дворяне, стрельцы, казаки и другие военнослужащие. Следом стройными рядами маршировали простолюдины. Замыкали шествие женщины, которые непрерывно кричали, рыдали и посыпали волосы землей.
Бояре, наблюдая из Кремля за этой демонстрацией, озабоченно переглядывались и невесело вздыхали.
– Царь Борис! – обратился патриарх к Годунову, когда тот вышел из монастыря. – Ответь мне, как на духу. Почему ты опять оставил нас сиротами?!
Слова священнослужителя потонули в криках и рыданиях.
– Как я вас понимаю, бедные мои! – Годунов вытер кулаком скупую мужскую слезу. – Но поймите и вы меня. Мне так хорошо живется в монастыре. Никаких нервотрепок, страстей и бояр. Встал, помолился Господу богу за Россию и снова на боковую!
– Не думай о себе, брат! – из-за спины Годунова внезапно появилась его сестра, вдова покойного царя, Ирина (в монашестве Александра). – Пришла пора одеть тебе порфиру царскую! И никакие отговорки больше не принимаются!
– Годунова на царство! – восторженно принялась скандировать многотысячная толпа.
– От кого другого, но от тебя, сестра, никак такого не ожидал. Коли и ты меня из монастыря гонишь, то, видимо, придется возвращаться на престол! – тяжко вздохнул Годунов. – Чего только не сделаешь для блага России.
Его слова потонули в бесконечных криках и овациях.
Новый ход шахматной партии Годунова был хорошо рассчитан. Бывшая царица как бы передавала корону от покойного мужа. Тем самым на порядок выросла легитимность нового царя, а Боярская дума получила хороший щелчок по носу.
30 апреля Годунов триумфально во второй раз въехал в Кремль. Патриарх прочитал перед Священным собором утвержденную грамоту об избрании Бориса на царствие.
Оппозиция в Боярской думе слабела день ото дня. Почти все бояре, понимая, что сопротивление бесполезно, присягнули Годунову. Лишь несколько упрямцев (уже известные нам Шуйские и Романовы) продолжали гнуть свою линию. Нужно было поставить последнюю точку в этом деле.
Вскоре по Москве поползли слухи, что на Москву движется Крымская Орда. Представитель Разрядного приказа (Министерства обороны) на брифинге журналистам подтвердил эту информацию. Годунов незамедлительно выехал в Серпухов, где по давней традиции собиралась армия. Полками он поставил командовать оппозиционных политиков из клана Шуйских, Романовых и Мстиславских.
Бояре оказались в западне. Отказаться принять командование означало предательство и позор. Принять полки значило подчиниться Годунову, как главнокомандующему армией. Выбирая из двух зол меньшее, бояре предпочли подчиниться новому царю.
Вскоре после этого Разрядный приказ опроверг собственную информацию о выступлении Крымской орды. Армию распустили, но приведенное к присяге боярство уже не могло дать задний ход.
Для юридической чистоты соблюдения процедуры избрания на царство в самом конце 1598 в Москве собрали Земской собор, который представлял из себя собрание цвета знати, служивых верхов и иерархов церкви. На соборе были как сторонники, так и прежние противники Годунова. Последние к этому времени были полностью деморализованы.
Годунов пришел на собор, сопровождаемый многочисленной толпой народа, которой он одной рукой щедро раздавал милостыню, а другой подписывал автографы.
– Закончились ваши беды и страдания, люди! – кричал царь. – В моем государстве больше не будет голодных. Я сам поделюсь с вами не только царским кафтаном, но и последней рубашкой! Запомните мои слова! А коли я их нарушу, то лягу под телегу, нагруженную золотом. Не очень я, конечно, хотел быть царем, но коли уж вы того пожелали, то быть по-вашему!
Земской собор единогласно подписал грамоту об избрании на царство Бориса Годунова, который стал первым в истории России «выборным» царем.
ГЛАВА ВТОРАЯ. НОВОЕ ЦАРСТВОВАНИЕ
Борис Годунов начал своё карьерное возвышении при Иване Грозном, когда стал топ-чиновником и возглавил спецслужбу царя. При Фёдоре Ивановиче он взял под контроль уже весь государственный аппарат и был подлинным правителем государства при номинальном царе. В момент своего восхождения на трон Борис имел огромный политический и управленческий опыт. Ко всему прочему он был самым информированным человеком в стране. Разветвленная шпионская сеть служила ему ещё со времён Ивана Грозного, и он моментально узнавал обо всем, что делали или говорили бояре в самых потаенных уголках своих дворцов и вотчин. Казалось, что при таких исходных данных ему суждено было царствовать долго и счастливо, но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает.
Став царем, Борис Годунов, приступил к реализации обширной программы реформ.
Началось перевооружение армии. Заработал на полную мощь военно-промышленный комплекс. В несколько раз было увеличено производство пушек, ружей и сабель (их потом хватило с лихвой на «смутное время» разным сторонам гражданской войны).
Была принята и воплощена в жизнь программа грандиозного строительства. Построены крепости на границах государства (Самара, Саратов, Воронеж и т.д.). Смоленск превратился в мощный оснащенный по последнему слову техники форпост на западных рубежах. В самой Москве были воздвигнуты два круга оборонительных укреплений (нынешние Садовое и Бульварное кольца). В Кремле заново воздвигли высокие стены и появилось неслыханное новшество – водопровод.
В Россию в большом количестве стали завозиться западные специалисты (архитекторы, инженеры и врачи), а в обратном направлении в европейские университеты за казенный счет отправилась учиться русская молодежь (ее судьба оказалась печальной, вскоре наступило «смутное время» и оставшиеся без государственной стипендии забытые всеми студенты были вынуждены выживать сами по себе, что удалось далеко не всем).
На дипломатическом фронте также были достигнуты успехи.
В 1601 году с Речью Посполитой было заключено двадцатилетнее перемирие. С Крымским ханством шли долгие переговоры, в результате которых достигли определенного взаимопонимания, и набеги татар прекратились.
Годунов, как опытный политик, прекрасно понимал, что усмиренные им бояре продолжают в тайне ненавидеть его и ждут только удобного случая нанести удар в спину. Особенно он опасался отравления и даже включил в текст присяги, которую приносили царю на кресте, специальную клятву не травить его.
Каждый день он внимательно просматривал донесения шпионов о разговорах, которые велись в дворцах знати. Однако первый раз полыхнуло не в кругу оппозиционных бояр, а там, где Годунов меньше всего ожидал.
Богдан Бельский со времен знаменитых застолий Ивана Грозного находился в самых лучших отношениях с Годуновым. Они были такими друзьями, что даже вместе душили своего покровителя. Ко всему прочему Годунов был женат на двоюродной сестре Бельского. Во время правления Федора Ивановича после конфликта Бельского с регентским советом именно Годунов спас его от казни, а затем вернул в Москву.
Бельский получил от нового царя ответственное поручение построить с нуля город-крепость с претензионным названием Царев-Борисов на Южных рубежах страны.
Отправился он в поход с большой помпой в сопровождении трехтысячной армии с огромными обозами стройматериалов и продовольствия. Однако, прибыв на место назначения, он, по старой привычке, принялся регулярно напиваться и произносить нетрезвые речи:
– Кто такой этот Годунов? Если говорить по-честному, то никто! Ноль без палочки. По ошибке на него надели корону, а настоящим царем должен был быть я. Я был лучшим другом незабвенного Ивана Васильевича! Он меня любил, как родного, и ценил больше всех! А над Борькой Годуновым мы прикалывались, считая за дурака. Он нам за выпивкой бегал. Я бухал с царем на равных, а Годунов за бухлом гонял. И вдруг он теперь царь…С какого перепоя? Для меня он как был шестеркой, так им и остался, сколько бы корон на него ни надели. Мне хоть сейчас стоит щелкнуть пальцами, как он мне водку в зубах принесет. Пусть он царь в Москве, зато я царь в Цареве-Борисове, что, конечно, гораздо круче!
Годунову моментально донесли о нетрезвых речах его бывшего друга. Бельского в срочном порядке отозвали в Москву, выщипали по волоску всю его шикарную бороду и отправили в ссылку.
В октябре 1600 года Борис Годунов получил донесение, что в особняке бояр Романовых происходит что-то подозрительное. Там по ночам собирались ведьмы и колдуны, варились какие-то зелья и проводились непонятные ритуалы. Как следовало из шпионских донесений, целью всего этого было извести с помощью колдовства царя и его семью. Прекрасно зная о судьбе Ивана Третьего и понимая, чем могут закончиться такие шуточки, Годунов не стал мешкать.
Ночью 26 октября 1600 года Романовы были взяты с поличным (у них на кухне было обнаружено несколько корешков непонятного предназначения).
Братьев Александра, Михаила и Василия Романовых отправили в ссылку в Сибирь, где они вскоре умерли. Старший брат, известный щеголь и большой любитель женского пола, бывший кандидат в цари Федор Романов был насильно пострижен в монахи в отдаленном северном монастыре (в дальнейшем он сыграет одну из ключевых ролей в судьбе о России, о чем мы поговорим ниже).
Но это были еще цветочки. Настоящие ягодки нового царствования оказались впереди.
Федор Иванович, подписав бумагу об отмене Юрьева дня не мог, конечно,
из-за слабости разума своего и чрезмерного увлечения религией предвидеть последствия этого шага, который потом аукался России не одно столетие.
Крестьяне, которым запретили уход от помещика, вначале ничего не поняли.
– Батюшка царь, видимо, не в курсе, что наши придурки (бояре да дворяне) тут учудили. Ужо он разберется – даст им прикурить.
Однако год шел за годом, а крестьян не отпускали из поместий. Когда же они уходили без разрешения, их стали ловить и пороть на конюшне.
– Что вы творите? – возмущались крестьяне, когда с них снимали портки. – Ужо батюшка царь узнает вашу несправедливость, он вас без всякой жалости в кандалы закует и на каторгу сошлет. Попомните наши слова! Ох, и будет вам за это, негодяи! Ох, и наплачетесь вы скоро! Даже жалко вас!
Только немногие догадывались, что все это происходит по воле царя, но большинство подымало их на смех, презирало и даже било. Лишь через несколько лет до крестьянской массы начало доходить, что тут не обошлось без верховной власти.
Тогда в своих бедах крестьяне стали винить нового царя.
– Пока жили при Рюриковичах, все было нормально! – вздыхали они. – Последним добрым царем был великий молитвенник, Федор Иванович. Вот это был человечище! При нем мы были счастливы. А Борька Годунов какой-то не такой. Юрьев день отменил. Такого царя нам не надо.
Самые отчаянные стали уходить на Дон, где жило вольное казачество, или сбивались в разбойничьи шайки и грабили на больших дорогах. Крупная банда под командованием атамана Хлопка затерроризировала все Подмосковье, фактически взяв под контроль несколько дорог на подступах к Москве.
Однако большинство крестьян не решились взять в руки оружие и предпочли ненасильственные методы борьбы. Оставаясь внешне покорными своим хозяевам, они устраивали «итальянскую забастовку», то есть только делали вид, что работают, а на самом деле валяли дурака.
– Почему вы рожь не сеете? – озабоченно спрашивал помещик.
– Так плохая погода, господин хороший! – разводили руками крестьянине. – Тут сажай или не сажай, все одинаково.
– Вчера была хорошая погода. Сегодня денек на загляденье. А вы все пузо на солнце греете. Могли бы уже все посадить.
– Никак это невозможно! Ночью сильный дождь был, а с дождем шутки плохи.
– Я доверяю вам, как профессионалам, но все-таки прошу вас быть внимательней. Как только представится первая возможность, немедленно сейте и сажайте все, что положено. А то мы так с вами без урожая останемся.
– Обязательно! – хитро перемигивались между собой крестьяне.
В 1601 году почти не собрали зерна. Цены на хлеб сразу взлетели в несколько раз и продолжали расти. В городах начался голод.
Горожане, которые до этого не особенно обращали внимание на беды сельского населения, почувствовали на себе весь ужас положения. Быстро исчерпав запасы продовольствия, они стали есть траву, кору с деревьев, кошек и собак. Повсюду на тротуарах валялись трупы умерших голодной смертью. В одной только Москве от голода погибло десятки тысяч человек.
Борис Годунов предпринял энергичные шаги по борьбе с экономическим кризисом. Он открыл для нуждающихся царские хранилища с зерном и раздал неимущим огромные суммы денег из казны.
Однако все запасы были быстро съедены, а деньги потеряли свою цену. Теперь служивому человеку невозможно было почти ничего купить на свою зарплату.
В Москве Годунов, стараясь сохранить лояльность населения, особенно щедро раздавал милостыню. Прослышав об этом, в столицу ринулся народ со всей страны. Город оказался переполнен. Приезжие построили себе шалаши, развернули палатки, вырыли ямы и землянки.
Из-за отсутствия товаров в столице вскоре закрылись рынки и магазины.
Некоторые провинциальные купцы, зная, что в Москве краюха хлеба стоит баснословные деньги, пытались сделать гешефт и все-таки доставить продукты в город (на окраинах страны кое-что еще оставалось на складах от урожая прошлых лет). Таких предпринимателей немилосердно грабили на больших дорогах. Лишь единицам удавалось провезти продукты в столицу. Однако стоило обозу с хлебом появиться на городских улицах, как на него моментально нападали толпы голодных и съедали и хлеб, и лошадь, и самого предпринимателя.
В столице наступил коллапс.
– Федя учудил, а мне теперь расхлебывай! – вздыхал Борис Годунов, глядя из окон Кремля на невеселую картину. – Что будем делать, господа бояре? Слушаю ваши предложения.
Бояре наперебой заговорили, однако смысл их речей сводился к тому, что нужно потерпеть и дождаться следующего урожая.
– Главное, батюшка царь, нельзя идти на поводу у крестьянства и восстанавливать Юрьев день! – хором убеждали они. – Это ничего не изменит, а только покажет слабость государства. Будем терпеть. Тем более, что у нас в амбарах зерно еще есть. А что народ мрет, как мухи, так значит на то воля Господня!
