Czytaj książkę: «Омут»
«Мне снился кошмарный сон, и, как в любом кошмарном сне, там скрывалось чудовище».
1.
По четвергам мы заканчивали работу в шесть вечера. Главным заводилой был высокий худощавый мужчина по имени Кросс. Он еще за час до окончания трудового дня слонялся от стола к столу и поторапливал каждого из нашей компании. Не могу сказать точно, как к подобному действию относилось руководство отдела, однако никаких выговоров Кроссу не приходило.
Ровно в шесть переставали стучать печатные машинки. Люди вставали со своих мест, поправляли прическу, приводили себя в порядок и торопливыми шагами направлялись к выходу. Спускались на лифте на первый этаж и обменивались скромными новостями. Сплетничали, обсуждали начальство или мелкие интрижки среди коллег.
Затем, очутившись на улице, сломя голову неслись в ближайший кинотеатр.
Все дело в том, что по четвергам в нашем городе обычно проводились закрытые показы авторского кино. Например, здесь, в кинотеатре «Роден», можно было шедеврами выдающихся режиссеров, снимающих фильмы со скромной припиской: «кино не для всех».
Знали бы вы, сколько людей мечтают попасть на подобные сеансы! Билеты скупаются за месяц до премьеры, и их совсем немного. Зал рассчитан на двадцать-тридцать человек, но зачастую народу набивалось столько, что сигаретному окурку негде было упасть. Запретный плод сладок. Любое подпольное действие рано или поздно привлекает внимание все большего круга лиц. Друг приводит друга, компания из трех человек становится компанией из шести и так далее. Конвейер запущен, желающих приобщиться к чему-то необычному и недозволенному с каждым новым сеансом становится все больше.
Особым спросом пользовались фильмы режиссера, которого в народе называли Немой. Никто и никогда не видел лица этого человека. В газетах и журналах выходило крайне мало материала об этой таинственной и неординарной личности. Поклонники его творчества жадно облизывали каждый кадр его новой картины. Они видели в них глубокий, чарующий смысл, который автор так трепетно преподносил своему зрителю.
Фишкой этого режиссера был короткий метр. Небольшие произведения, хронометраж которых зачастую не превышал получаса. Здесь было все: любовь и ненависть, смерть и рождение новой жизни, повседневная обыденность и невероятные сюрреалистические эпизоды. Находясь здесь, в тесном зале, в полумраке, среди десятков пар глаз, устремленных на черно-белый экран, невольно проникаешься всеобщей атмосферой, пропитываешься ею, словно губка, становишься свидетелем столь удивительных событий, к которым твой разум был совершенно не готов. Паришь над землей, в запредельной реальности, за гранью понимания. Одним словом, становишься частью культуры, которая неподвластна большинству умов. Ассоциируешь себя с высшим существом. Именно эти эмоции берут верх во время просмотра картин Немого режиссера.
Вы спросите: почему же все-таки «Немой»? Отвечу. Никто не может с точностью утверждать, что именно хотел сказать автор. Его произведения не поддаются анализу. Они настолько глубоки и многогранны, что каждый видит в них что-то свое. Отсюда и народное название – Немой. Художник, который пытается говорить со зрителем, но, увы, его никто не понимает.
Впервые я очутился на закрытом показе примерно с месяц назад.
В общей курилке, что располагалась на лестничном пролете между десятым и девятым этажом нашего офисного здания, после обеда собиралась большая компания. Шли бурные обсуждения новинок кинематографа, в частности, «авторского» жанра. Люди делились своими впечатлениями, обсуждали взлеты и падения в карьере тех или иных артистов. Подмечали тонкие режиссерские ходы в просмотренном накануне фильме. Нельзя сказать, что я был фанатом кино, однако желание приобщиться к этим интереснейшим спорам появилось само собой.
Коллеги, с которыми мы раньше пересекались только на проходной в начале или конце рабочего дня, вмиг предстали передо мной в образе редких интеллектуалов, знатоков жизни, познающих смысл бытия через просмотр той или иной картины. Они с легкостью давали анализ моим суждениям, и в какой-то момент я стал чувствовать себя неловко, поскольку мои познания в области важнейшего из искусств были крайне скудны.
С тех самых пор каждый четверг мы собирались определенной компанией и направлялись в кинотеатр «Роден», где в одном из маленьких залов, специально отведенных руководством кинотеатра для демонстрации фильмов, не выходивших в широкий прокат, я стал постигать данную ветвь искусства.
Кстати говоря, я женат. У меня есть дочь – Мила. Ей десять лет. Учится в школе, получает средние оценки, любит подолгу засиживаться за художественной литературой. В ее возрасте я был примерно таким же. Необщительным, застенчивым, предпочитающим уединение. Не берусь утверждать, что с возрастом подобные вещи проходят, однако какие-то перемены все же настают.
Моя жена Сара работает в ювелирном магазине. Она вежливая, заботливая, в меру веселая женщина. Наше знакомство состоялось на дне рождения нашего общего приятеля.
Сейчас всего и не вспомнить, разве что длинный стол, большое количество выпивки и закусок. Играла громкая музыка, велись разговоры. Я до последнего не обращал на нее внимания. Но время шло, градус алкоголя в крови повышался – и вот через некоторое время мы уже танцуем в объятьях друг друга.
Да, все было примерно так.
Сыграли скромную свадьбу, на которую были приглашены родственники и несколько близких друзей. Спустя год родилась дочь. Вся жизнь медленно, но верно устремилась в определенное русло. Хотел ли я, чтобы все сложилось именно так? Кто знает. В любом случае, прошлое не изменить, остается только двигаться дальше.
По утрам мы завтракаем вместе. Жена готовит яичницу, разливает по кружкам сок или же кофе, поджаривает тосты. Разговариваем мало, все больше слушаем радиоприемник, передающий новостные сводки. После я ухожу на работу. Сара отводит Милу в школу и отправляется в ювелирный магазин.
Мы живем в многоквартирном панельном доме, на четвертом этаже. У нас три комнаты. Жена следит за порядком, поэтому генеральную уборку мы делаем строго раз в неделю. Иногда к нам в гости приходят наши соседи. Они приносят бутылку вина, и мы подолгу сидим на кухне, курим и дискутируем на разные темы.
Что касается моей работы. Начинал я в одной конторе по сбору аналитических данных, сразу же после института. Не сказать, что я был душой компании. Скромно сидел за своим столом, особо не вмешиваясь в жизнь коллектива. Спустя месяц меня сократили. Не прошел испытательный срок, хотя и дураку было понятно, что я просто им не понравился как человек.
Через некоторое время устроился в другую контору, занимающуюся бухгалтерским анализом и аудитом торговых фирм. Здесь мне нравилось куда больше. К слову, я и по сей день тружусь в данной отрасли. Здесь никогда особо не интересовались моей персоной настолько сильно, чтобы я мог показаться им неподходящим коллегой. Я исправно выполнял свою работу, оперативно сдавал отчеты и на всех корпоративах старался поддерживать беззаботный вид.
Так проходила моя жизнь. Жизнь обыкновенного человека, мечтающего о чем-то большем.
2.
С Хлоей я познакомился случайно.
После одного из киносеансов наша компания направилась в ближайший бар. Уселись за большой стол, заказали пиво и разные виды закусок. Много курили, выпивали и общались на всевозможные темы. Звучал смех, присутствовало раздражение в голосе, кто-то перебрал и слишком громко высказывал свои соображения по тому или иному поводу. Я по большому счету молчал, скромно потягивая пенный напиток из своего бокала. Вся эта мишура была мне чуждой, никогда не любил подобные сборища.
Через некоторое время за наш столик присела еще группа людей. Официанты принесли стулья, чтобы хватило на всех.
К слову сказать, бар был небольшим, но уютным. Из динамиков играл джаз, приглушенный свет создавал интригующую атмосферу, и через некоторое время появилось ощущение того, что ты уже не в состоянии предсказать, чем закончится сегодняшний вечер. Знаете, то самое чувство, теряющееся с годами. Чувство неизвестности.
Она сидела напротив меня. Тонкие пальцы рук элегантно сжимали сигарету. Время от времени сигарета касалась красных губ. Затяжка. Клуб дыма так нежно, так неестественно аккуратно вырывался наружу и растворялся в пространстве. Каштановые волосы небрежно собраны в пучок, но на лицо периодически падает непослушная челка, которую девушке приходится то и дело убирать за ухо. Незнакомка одета в элегантный костюм. Черный приталенный пиджак, белая блузка с широким воротом, обтягивающие бедра брюки. Она сидит нога на ногу, и мой взгляд мельком улавливает красоту ее туфелек, на высоком каблуке.
Через какое-то время я слышу, что кто-то называет ее по имени. Хлоя. Теперь я знаю, как зовут мое проклятье. Моего демона. Мое спасение и мою погибель.
Я заказываю еще бокал пива. В голове начинают путаться мысли.
Сидя здесь, в небольшом, но слишком людном баре, мне внезапно стало до боли приятно растворяться во всем этом сумбуре. Различать в общем гуле неразборчивые фразы моих коллег и сразу же терять их смысл. Вдыхать слабый аромат ее духов, кое-как пробивающийся через густоту сигаретного дыма. Видеть, как уголки ее губ приподнимаются в момент нелепой шутки. Замечать, как она смотрит в сторону другого мужчины и мысленно проклинать Создателя за то, что во всем мире существует кто-то еще, кроме нас двоих.
Выпив еще бокал пива, я наконец набрался смелости подсесть к ней ближе и заговорить. Мои слова звучали нелепо, почти ребячески. Я попросил угостить меня сигаретой, потом поинтересовался ее настроением, попытался сострить. Она все стерпела. Просто сидела рядом и улыбалась. Иногда ее брови хмурились, иногда поднимались вверх. Девушка не пыталась отбить мой нахальный натиск. Мне казалось, что это сон, какая-то глупая игра, в которую я, не зная правил, решил вклиниться.
Потом я потащил ее танцевать. Просто взял за руку и сказал:
– Хорошая песня, пошли потанцуем.
Она потушила сигарету о пепельницу и беспрекословно проследовала за мной.
На танцполе слишком тесно, практически неуютно. Мы прижались друг к другу, но в этом хаосе мелодию было практически не разобрать. Нас задевали плечами проходящие мимо люди. Все было как-то небрежно, как-то неправильно.
Внезапно меня охватила злоба, какая-то глупая, наивная раздражительность. Я просто отпустил свою спутницу, схватил со стула портфель с документами и стремительно покинул питейное заведение.
Выбравшись наружу, я вдохнул свежего воздуха. Перед глазами все еще мелькало лицо новой знакомой. Помотал головой в надежде, что видение растворится. Помогло. Посмотрел на наручные часы: почти два часа ночи. Я давно уже должен был быть дома.
После этого меня будто бы окатило холодной водой. Вся эта легкость постепенно растворялась, оставляя меня один на один с реальностью. Утраченные чувства, которые возвращались в мою жизнь, столь стремительно пропадали, забираясь в подкорку памяти. И вот я вновь стою один, замкнувшийся в собственной жалости к себе. Пустой, серый, однообразный. Достал из кармана помятую пачку сигарет, закурил и вялой походкой отправился домой.
Город уже спал. Улицы звенели своей тишиной. Фонарные столбы слабо освещали тротуары. Я шел совершенно один, размышляя о жизни. Мне было обидно от того, что обо всей этой истории, приключившейся в баре, мне некому было рассказать. Не с кем было поделиться своими мыслями, переживаниями.
Внезапно вспомнил о Немом режиссере. Вот кто способен понять мое внутреннее состояние. Ему бы не составило труда передать все то, что я чувствую, посредством своих фильмов. Ведь они именно такие, какими были мои собственные мысли. Фантасмагория. Полнейший сумбур и нелепость происходящего. Я в буквальном смысле слова захотел стать частью жизни этого таинственного человека. Слиться воедино с его образами, с его миром грез и фантазий.
Теперь я отчетливо представлял, чего мне так не хватало. Мне не хватало хаоса, встряски, полной перезагрузки. Я осознал, что жизнь проходит мимо меня, а я никак не успеваю догнать этот убегающий вдаль поезд. Рутина поедала меня заживо, целиком. Захотелось бороться, захотелось вырваться за рамки настоящего и перенестись в долину вседозволенности.
Мне ли вам рассказывать, что подобные решения гаснут с первыми лучами солнца. Когда звонит будильник, когда жена зовет вас на завтрак, когда вы с трудом открываете глаза и вас слегка мутит. Вы идете в ванную, умываетесь холодной водой, чистите зубы, опорожняете мочевой пузырь и ругаете себя за все то, что происходило накануне ночью. Увы, я ничем не отличаюсь от любого другого человека, перебравшего с алкоголем. Я такой же жалкий, такой же раздавленный и усталый.
Жене я говорю, что вчера праздновали день рождения одного из коллег. Потом молча проглатываю еду, заливаю ее кружкой кофе и, ненавидя себя до чертиков, собираюсь на работу.
3.
Весь следующий день я думал о вчерашнем вечере. За всю свою жизнь мне не доводилось бывать в похожих ситуациях. Испытывать то, что испытывал в тот момент. Разве что во время встречи с будущей женой, но это было другое. Вернее, сейчас я осознаю, что это было совсем другое. Другие краски, другие эмоции и ощущения. Мне казалось, что вчера я расцвел, но уверенности в этом, конечно же, не было.
За обедом, в столовой, сидел поодаль от своих коллег. Они, как обычно, что-то обсуждали, иногда смеялись и кивали в мою сторону. Я просто молчал, уткнувшись глазами в тарелку, и старался никак не реагировать на происходящее вокруг.
Можно ли назвать это стыдом? Наверное, да. Однако мне не было стыдно за случившееся. Впервые в жизни мне было приятно от того, что у меня появилась какая-то тайна. То, что принадлежало только мне одному. Эти переживания спрятались здесь, в груди, под самым сердцем, и они заставляли кровь бежать по венам в разы быстрее.
Словом, так проходили мои дни. Я стал задумчивым, отрешенным. В семейных делах принимал посредственное участие. Супруга интересовалась, все ли у меня хорошо. Я врал, говорил, что просто нет настроения. Просто навалилось много дел, но все скоро закончится. По вечерам я засиживался на работе допоздна, много курил, домой ходил пешком. Размышлял о жизни, о своей роли в ней, о прочих глобальных и не слишком вещах. Мне стало нравиться корчить из себя замкнутого в своих собственных мыслях человека. Ты словно становишься неуязвимым для внешних раздражителей. Обрастаешь панцирем, и никто в целом мире не способен пробить эту броню.
Опять ребячество. Знаю. Понимаю. В мои-то годы позволять себе такую юношескую непосредственность просто непозволительно. Я бы даже сказал – глупо. Однако ничего поделать с этим я не мог. Возможно, все происходящее со мной можно было бы назвать одним словом – влюбленность. Это светлое, неповторимое чувство. Самое сильное и самое невероятное, что может случиться с человеком в его жизни. Оно так скоротечно, так мимолетно. Многие не придают этому событию никакого значения, однако именно оно кардинально меняет всю вашу жизнь. С возрастом нам только и остается, что вспоминать это ощущение невесомости.
К счастью или к горю, но мне судьба даровала еще один шанс прикоснуться к сокровенному, и этот омут утягивал меня все глубже и глубже.
Бежали дни, недели, месяцы. Образ той, что помогла разбудить вулкан утраченных чувств, постепенно стирался из моей памяти. Меня это пугало. Меньше всего на свете мне хотелось забыть лицо Хлои. Забыть ее улыбку, запах ее волос, прикосновение ее рук. Но, увы, мы не властны над временем. Оно побеждает все. С какой легкостью и внезапностью эта девушка вошла в мою жизнь, точно так же она стала теряться в бесконечной череде серых будней.
После работы, по дороге домой, я все чаще стал развлекать себя историями собственного сочинения. Это был вымысел, но с долей реальности. Вернее сказать, это была реальность, завернутая в оболочку придуманных образов. Я стал копаться в своей памяти и вытаскивать наружу некоторые события моей биографии, сдабривая их долей сюрреализма, позаимствованного мной из картин Немого режиссера.
На киносеансы ходил редко. В курилке или во время обеда принимал посредственное участие в обсуждении тех или иных новинок андеграундного жанра. Однако мысль о том, что с момента выхода последней картины моего любимого режиссера прошло уж слишком много времени, меня удручала. А что, если он прекратил свою деятельность? А что, если ему больше нечего сказать? Такой непонятый обществом творец, у которого нет имени. А может быть, он, подобно дикому зверю, затаился в высокой траве, в ожидании сюжета, что потрясет этот мир? Да, в последнее хотелось верить больше всего.
В четверг я отправился в кинотеатр «Роден». Один. Мне внезапно захотелось внести небольшое разнообразие в затянувшуюся меланхолию дней. Билет не был куплен заранее. Не знаю, на что я рассчитывал, наверное, просто на удачу, однако она меня подвела.
У входа в кинотеатр была очередь. Шел мелкий дождь, и поэтому люди торопливо протискивались внутрь помещения, поспешно занимая свободные места. Тем не менее билетер был бдителен и мне пройти не удалось. Я остался стоять один, прячась под своим черным зонтом, с которого тонкими струйками стекала вода. Поправив очки и звучно высморкавшись в белый платок, который я всегда носил в кармане своего плаща, я закурил сигарету, попутно размышляя о том, как буду добираться домой в такую непогоду.
Она подошла со спины и произнесла:
– Огоньку не найдется?
Я сразу понял, это была Хлоя. Запах ее духов, смешиваясь с запахом дождя, становился еще прекраснее.
Обернулся. Она стояла рядом, в своем элегантном костюме, прячась под зонтом. Точно такая же, какой я ее запомнил. С тем же пучком волос, с той же непослушной челкой, в тех же туфлях на высоком каблуке. Я протянул ей спички, девушка воспользовалась ими и поблагодарила меня.
– Неудачный день? – спросила она снова.
– Теперь уже и не знаю, – робко промямлил я.
– Вы не попали на сеанс?
– К несчастью, да, – ответил я, а сам подумал: «Почему, собственно, к несчастью?».
– Бывает. Я тоже, как видите, не попала.
– Честно говоря, я оказался здесь случайно. Решил испытать удачу и купить билет на входе, но увы.
– Не поверите, я решила сделать точно так же.
Мы засмеялись. Ее улыбка блеснула, подобно разрезающему тьму лучу солнца. Задержалась на несколько секунд и медленно угасла. Я стоял перед ней, в нелепом поношенном плаще, старой шляпе и запотевших очках, пытаясь укрыться от непогоды под видавшим виды зонтом. Она стояла передо мной уверенная, стройная, изумительно прекрасная и в то же время робкая. Замерзла. Еще минута – и я произнес:
– Хотите выпить кофе?
Она опять улыбнулась и кивнула.
Мы отправились в ближайшее кафе. Там было мало посетителей. Расположились за столом, в самом дальнем углу зала, и пили кофе молча, согревая руки о чашку.
– Вы меня не помните? – Я решил нарушить молчание первым. – Мы встречались с вами в баре, неподалеку отсюда. Примерно с пару месяцев назад.
– Ой, простите, я была уверена, что ваше лицо мне знакомо, но вот никак не могла вспомнить, откуда. – Она стеснительно потупила взгляд. – Сейчас что-то такое припоминаю. Кажется, мы с вами танцевали, и вы куда-то поспешно удалились.
– Верно. Простите за этот глупый поступок. Я тогда слегка перебрал, мне нужен был свежий воздух.
– Я вас прекрасно понимаю. Такое иногда случается со всеми.
Хлоя сделала глоток из своей чашки, после чего достала две сигареты: одну для себя, другую протянула мне.
