Водолей

Часть I. Пробуждение

Андрей Калиниченко

Возраст: 38 лет

Профессия: грузчик

Вибрации души: 21 Гц

Андрей почувствовал знакомый ему тремор. “А если она его зарезала?” – мысли перепутались, закрутились каруселью, а затем забились в унисон его частому и неровному пульсу.

– Зачем я его послал туда? Надо было самому идти. – Он сказал это вслух?

Остановился. Прислушался. Вокруг – тишина. Только легкий ветерок шептал небылицы в кронах деревьев. Такие тихие ночи бывают в Одессе только в начале лета.

– Дьявол! – бежит дальше. Ноги становятся ватными.

“Где этот гребаный ключ?!” – пошарил в потасканной нагрудной сумке. Автоматически обшарил сначала дно, затем – небольшой боковой внутренний кармашек, затем – еще один с противоположной стороны.

“А если зарезала? Твою дивизию! Балбес я!” – мысли продолжали свою гонку “Формулы 1”. Только вместо раскаленных от солнца трасс – раскаленные от ужаса извилины.

Наконец нащупал ключ. Вот и магнитик домофона. Прислонил. Послышался противный писк. В этот момент мозг словно превратился в атомную бомбу, которая только что взорвалась в небе над Хиросимой. Этот писк просто стал последней каплей.

Одним прыжком он достиг первого этажа. Семь ступеней – одним прыжком.

Нужно подняться на 6-й этаж. Лифт снова не работает – большой палец судорожно нажимал грязную заплесневевшую кнопку, но никакой реакции. В подъезде – ни единого звука.

Он побежал по лестнице на 6-й этаж, хотя ноги не слушались. Казалось, дышать нечем. И действительно, вонь в подъезде стояла ужасная – смесь запахов мочи, собачей шерсти и просроченного пива.

Наконец, шестой этаж. Старая совдеповская дверь. Ключ в замок. Дьявол! Не может попасть в замок! Руки ведь дрожат. Наконец, попал! На площадке темно, все приходится делать на ощупь. Арсен (староста подъезда) обещал поменять лампочку, но, видимо, запил. И забыл.

Ну все. Два поворота ключа. Андрей в прихожей. Что-то не так. В прихожей совершенно темно и тихо. Но он то знает, что его мать Люда дома. Она может неделями не выходить из квартиры, а только без конца прикладываться к бутылке “Мороши”.

В воздухе отчетливо запахло ужасом. Тишина была невыносимой, тяжелой и гнетущей. Казалось, ее можно потрогать, протянуть руку и нащупать ее черную мантию.

Еще несколько шагов, и он в комнате матери. Но ее здесь нет…

СТОП!

– Господи Иисусе! – Андрей пропищал это не своим голосом.

Внутри как будто что-то сломалось. Комната матери Люды была заполнена еще более вязким и тошнотворным мраком. Только луна слабо светила в маленькое, давно не мытое окно. Она заливала бледным светом только часть комнаты. Эта комнатушка в хрущевке на Черемушках показалась Андрею церковью, в которой Хома Брут читал свои молитвы. А его мать представлялась ему панночкой, которая угрожала забрать его душу. Как хотел бы он схватить кусочек спасительного мела и очертить вокруг себя волшебный круг. Закрыться от ее темных чар, закрыться от самой смерти. Но мела не было. В волшебство Андрей не верил. А его мать не была панночкой…

Парень почувствовал себя сломанными настенными часами, что висели в его комнате. Буквально секунду он был охвачен животным ужасом, горечью и отчаянием. Эти эмоции стали душить Андрея. Однако человеческий организм так устроен, что в опасный для жизни момент срабатывает “стоп-кран” – рычажок самосохранения где-то глубоко в воспаленном мозгу.

Еще секунда, и Андрей уже спокоен. У него крепкая психика.

На полу лежало бездыханное тело. Лунный свет заливал только треть комнаты. И как назло, он освещал лицо покойника. Его глаза были широко раскрыты, они застыли в немом протесте. По старому советскому паркету разлилась огромная лужа крови. В темноте она была похожа на нефть. Между досками старого изношенного паркета были большие зазоры. Кровь полностью заполнила их, до самых краев.

Это был он. Пашка Косой, друг Андрея. Это он должен был принести матери лекарства и еду, забрать мусор, проверить газопровод. Если не перекрыть вентиль газа, через час кухня превратится в камеру для пыток и одновременно небольшую авиабомбу.

Его верный друг, с которым они играли в школе, встречали выпускной, работали грузчиками и на стройке по всей Украине, и в Польше. Который был свидетелем на его свадьбе. Он мертв.

Нож торчал прямо из груди. Рот слегка приоткрыт, зубы поблескивают в свете луны. Андрей снова удивился своему спокойствию.

– Черти! Проклятые черти! Опять! Игорь! – послышался душераздирающий крик из соседней комнаты. Этот крик Андрей ненавидел больше всего на свете.

Мать! У кого-то от этого слова сердце сжимается от нежности и трепета. А у него сейчас сжимаются кулаки. Хочется взять этот самый нож, вынуть его из груди убитого товарища, и перерезать старухе горло!

Он знал, что белая горячка до добра не доведет. Но раньше Люда могла только пригрозить ножом. Максимум – побежать за Андреем. Один раз она порезала ему плечо. Но чтобы вот так взять, и убить сильным, целенаправленным ударом в грудь… Ведь там ребра. Андрей не учился в университете. Он был из маленького села Лиманское в Одесской области. У него не было ни денег, ни времени не высшее образование. Нужно было работать уже с 16-ти лет. Но он точно помнил, что в груди у человека ребра, защищающие сердце.

Одно дело – преднамеренное убийство. Совсем другое – под влиянием белой горячки.

В голове не сходились две вещи. Первая – как мать нашла этот нож? Это ведь не какой-то кухонный затупленный ножик, а большой садовый нож, качественный, бразильский. Блин, им можно лианы расхреначивать. Он был на антресолях, на такой высоте, куда старуха с ее метр шестьдесят три просто не достала бы. На табуретку она вряд ли бы встала – от алкоголизма ноги-руки едва слушались.

И вторая вещь не сходилась. Люда уже месяц не пила! Он ведь сам три дня назад был тут, и все было отлично. Перед отъездом Андрея в Киев Люда была трезвой, спокойной, хотя и немного грустной. Как, черт побери, все могло так круто поменяться за 3 дня?

– Черти! Проклятые черти! Игорь!

Опять этот крик. И неуверенные шаги. Андрея снова бросило в дрожь. Стоп-кран в мозгу, видимо, имел ограниченный срок действия.

– Я убью тебя! – закричал он грозно. Но не сдвинулся с места. Понимал, что если сейчас он пройдет в свою комнату и увидит там мать, то задушит ее своими руками. Пашка! Сколько лет!

Нужно взять себя в руки. У него жена и трое детей. Старший сын уже поступил в университет в прошлом году, сейчас заканчивает первый курс. Нужно быть мужчиной до конца. Нужно подавить эмоции. А точнее, раздавить…

Андрей медленно прошел в свою комнату. Там тоже было темно. Когда у Люды белая горячка, ей кажется, что свет слишком яркий. И она выключает его повсюду. Тогда “хрущевка” превращается в маленький склеп.

Люда стояла, полусогнувшись, держась за большой дубовый комод. Андрей мгновенно заприметил, что она совершенно не в себе.

– Мама, Игоря нет. Он давно умер. Это я, твой сын. Андрей.

– Андрей! – Люда, словно привидение, направилась к нему. Казалось, она едва видела его, двигалась практически наощупь.

– Мама, я включу свет.

Это прозвучало, как приговор: медленно, холодно и жестоко.

Андрей нажал на выключатель. Люда произвела нечеловеческий вопль, закрыла глаза старыми морщинистыми руками, и упала на кровать. Хорошо хоть, что эта кровать была рядом. А если бы упала на пол, непременно ударилась бы головой. И тогда в квартире было бы два трупа.

Люда несколько раз громко всхлипнула, ударила ладонью по кровати, и отключилась. Самая лучшая развязка этого кошмарного эпизода. Андрей прошел на кухню, быстро достал из холодильника воду, и судорожно выпил 12 глотков. Он сам не знал зачем, но он пересчитал все глотки. Видимо, грузчик хотел хоть как-то отвлечься это этого кошмара.

“Так”, – подумал Андрей. – “Мне нужно вызвать полицию. Участковый Паша Сирбу, мой знакомый. Он что-то придумает, оформит дело. Ведь убийство совершено в состоянии невменяемости. Ее пошлют в психушку. Там ей и место. В конце-концов, старухе уже 63 года. Никакая тюрьма ей не светит”.

Да, Паша Сирбу. Он в курсе Людиной ситуации. Старуха ведь пьет еще со смерти отца Андрея, Игоря. А это было 7 лет назад. Семь долгих и мучительных лет.

Андрей хотел выйти из квартиры быстро, чтобы не увидеть тело Пашки. Собрался с духом, и уверенно зашагал к входной двери. Через минуту он уже был на улице. Взглянул на часы: 21:56. Достал мобильный телефон и быстро, почти механически, нашел в “Контактах” телефон Сирбу. Нажал кнопку вызова.

Ипполит Пташкевич

Возраст: 25 лет

Профессия: коуч, гештальт-терапевт, психолог

Вибрации души: 68 Гц

Он вышел на балкон, закурил, и стал рассматривать двор. С 11-го этажа все видно, как на ладони. Прямо возле его подъезда стояла желтая "Шевроле Камаро". Она блестела в лучах утреннего одесского солнца – хозяин хорошо заботился о своем "железном коне".

– Прямо как "Бамблби", – буркнул Ипполит сам себе под нос, разглядывая "Шевроле".

Лет через пять и у него такая будет. Хотя нет, Ипполиту больше по душе внедорожники. Больше всего он любил BMW X6 за ее статусность и немецкое качество.

Качество. Это слово много лет назад стало для парня спутником по жизни и главным мерилом вещей. Пусть его друзья смотрят с презрением и говорят: "Папенькин сынок"! Он прошел свой собственный путь, разработал свою собственную методику гештальта. И всегда опирался на качество. Качество своей работы.

Когда-нибудь эту методику назовут в его честь. Нет, не метод Пташкевича, а то сведущие в психологии сразу подумают об его отце. Он назовет ее "метод Ипполита". Это будет абсолютная и несомненная сенсация в гештальте. Многие ли могут похвастать собственным авторским подходом?

Пока его коллеги мечтают обобрать клиента до ниточки, купить очередной вожделенный "Ролекс", а потом "подсадить" бедных, запутавшихся в себе пациентов на наркотик психологии, он помогает людям. Это величайшая миссия, которая только может быть на Земле! Ипполит видит душу каждого своего клиента, чувствует ее энергетику. А потому помнит всех своих 20 клиентов.

Не по именам или в лицо. Помнит по энергетическому полю, которое образуется вокруг каждого из них. Вот прямо сейчас он может закрыть глаза и почувствовать энергетику каждого пациента. Он ощущает ее в районе солнечного сплетения, там, где чакра Анахата. Потом уже в голове всплывает визуальный образ лица клиента, затем – имя, возраст и дни сеансов.

Его авторская методика как раз и заключается в том, что он интуитивно чувствует человека, “сканирует” его, как рентген. Коллеги ломают голову, как проникнуть в “мозг” своих подопечных, в чем природа их девиации, откуда идут корни астении или депрессии. Ночами штудируют учебники по гештальту, заводят на каждого клиента “дело”, записывают в него все свои наблюдения. Это напоминает больницу, или уголовный розыск.

А Ипполит постиг совершенно новое, ранее мало известное в гештальте. Мышление путем озарения. Способность присоединиться к энергетическому полю клиента. На тот час, что они остаются наедине в гостиной, они становятся одним целым, хотя и не притрагиваются друг к другу. Каждый пациент становится для тебя близким другом, родной душой. Ипполит переживает его проблемы, как свои, сочувствует ему. А если тот решил все свои проблемы и уйдет, Ипполит будет скучать. Интересно, его коллеги умеют так? Конечно же нет. Они даже не знают, что такое аура и чакры.

Зато способность стать единым целым энергетическим полем с пациентом дает свои потрясающие плоды. Один капитан дальнего плавания на последнем сеансе расплакался, обнимал Ипполита, благодарил, а на прощание протянул три потертые купюры. Каждая достоинством по 100 долларов. Подарил как благодарность, за освобождение от душевных мук, чувства вины, комплексов неполноценности и навязчивых мыслей. Он не должен был этого делать, стоимость сеанса составляла 500 гривен за 60 минут. Но он сделал это. Искренне, от чистого, моряцкого сердца. Потом вытер слезы, пожал руку Ипполита своей сильной, железной ручищей, и ушел. Этого капитана зовут Саша. Они до сих пор общаются в Фейсбуке.

Но Ипполита радовала не эта благодарность в виде “незапланированных” трехсот баксов, а то, что человек благодарен ему.

Благодарность. Потрясающее чувство. Лучше его только безусловная любовь и счастье. Это чувство, когда хочется обнять собеседника, а грудь разрывается от теплого, мягкого света. В такие минуты Ипполиту казалось, что все люди братья и сестры, а Человечество – единый организм. Конечно, он и так это знал из эзотерических книг, которые читал по ночам. Но одно дело знать, а совсем другое – прочувствовать на себе, пропустить через себя. И сделать это чувство безмерной благодарности частью себя самого.

Ипполит докурил сигарету, зашел в комнату, сел в кресло клиентов, и стал рассматривать вуалехвостов в большом аквариуме. Он продолжил свои неспешные размышления.

У его авторской методики был только один побочный эффект – можно было запросто “свихнуться” вместе с клиентом. Глубокое проникновение в переживания подопечного сулило опасность. Например, шизофрения или раздвоение личности.

Но и тут природа не обделила Ипполита. Он отличается потрясающей психикой. По характеру парень был “заядлым” сангвиником. Часто шутил и смеялся от души с друзьями, во многом видел позитивные стороны. За два года практики он так и не “свихнулся”.

Ипполиту интересна природа такой здоровой психики. Она передалась по наследству от папы. Многие друзья и коллеги видели в Аврааме связи и большой кошелек, а также огромный кладезь знаний. Но не всем дано увидеть и прочувствовать то, что видит и чувствует Ипполит. Его отец Авраам был мощным гейзером позитивной энергетики, спасительным эгрегором, ангелом-хранителем для Ипполита. Парню не нужно общаться с отцом, часто видеться или пожимать его руку. Одно присутствие Авраама в этом мире гарантировало душевное спокойствие и защиту для психики Ипполита.

Связи. Раньше Ипполит думал, что деньги и связи решают все. А как можно думать иначе, когда твой отец без труда определил тебя в Стэнфордский университет, оплатил учебу, “пробил” 8 грантов на международные конференции по гештальту, обеспечил сетью постоянных клиентов?

Ипполит любил конференции. 8 грантов. Лондон, Краков, Франкфурт-на-Майне, Париж, Марсель, Тель-Авив, Рим… А восьмая конфа где прошла? Ах да, Москва. Ну, для большой птицы Москва – не заграница.

Связи позволили проучиться 6 лет в Стэнфорде, изучить все основы психологии, завести полезные знакомства в Штатах. А заодно пожить в Калифорнии, поплавать в Тихом океане, посетить Сан-Франциско, Лос-Анджелес, просадить 2000 папиных долларов в казино Лас-Вегаса… Связи важны, как и деньги. Двое его друзей получили по паре десятков клиентов и много практики благодаря Аврааму. А Ипполит в свои 25 уже два года работает, окончил учебу, получил степень Master of Sciences.

Но разве Ипполит не заслужил эти связи в лице своего отца? Это Бог создал идеальные условия, чтобы Ипполит помогал людям, а не думал о хлебе насущном.

Да, с отцом повезло. В свои 68 он преподает в Одесском гештальт-институте, является заведующим этого центра, а вдобавок основал собственный гештальт-клуб “Пробуждение”, обучил 3000 специалистов со всего СНГ. Авраам обучал подопечных бесплатно, но при условии, что каждый из них будет платить в будущем 10% от своей прибыли. Сейчас от сети своих учеников он получает 8000 тысяч долларов ежемесячно, это настоящий “пассивный доход”. Прибавить гонорар за выступления на телевидении, в институтах и университетах всего мира, зарплату в Одесском гештальт-институте и пенсию, и получится около 11-ти штук.

Но ведь не зря эти связи и возможности появились в жизни Ипполита?

Он рожден для чего-то большего, чем просто “рубить капусту” с клиентов. Он поможет Человечеству, сделает мир лучше. Коллеги не поймут. Мало того, что завидуют “черной завистью”, а еще и подумают, что он “свихнулся”. Какая там аура, какая душа, какие чакры и эгрегоры?

***

Ипполит отвлекся от размышлений и вуалехвостов. Сегодня у него необычный пациент. Сам нашел Ипполита на сайте Гештальт-клуба Алексея Виноградова, написал на почту. Возможно, он станет 21-м постоянным клиентом, и 6-м по счету, который пришел “не от папочки”. А может быть, первый сеанс станет последним. Люди не доверяют психологам, считают их шарлатанами, мошенниками и “чокнутыми”. А некоторые просто не хотят показывать свои проблемы, не верят, что могут измениться. Или еще хуже, обвиняют других в своих бедах, а сами палец-о-палец ударить не хотят.

Господи, и как мир раньше жил без психологов?

Звонок в дверь. Ипполит быстро взглянул на водонепроницаемые часы Casio. 10:01. Опоздал всего на минуту. Не так уж просто найти его дом в этих бетонных джунглях поселка Котовского.

Открыл дверь. На пороге стоял мужчина лет 30-35, почти лысый, с забавно торчащими в стороны ушами. Плотно сложен, даже красив собой. Плечи широкие, даже при том, что он сутулился. Взгляд холодный, немного надменный. Глаза зеленые.

– Здравствуйте! Вы Ипполит Пташкевич?

– Да, это я! Проходите!

Мужчина вошел, быстро разулся. Он был в тонких летних джинсах и черной футболке без надписей. Только сейчас Ипполит вспомнил, что сегодня первый день лета.

– Олег, – мужчина уверенно протянул руку. Рукопожатие Ипполиту не понравилось: слишком крепкое, агрессивное, дикое.

– Очень приятно! Если Вы не против, давайте перейдем на “ты”? Как Вы к этому относитесь?

– Та мне как бы пофиг! “Ты” так “ты”, – Олег смотрел то ли с недоверием, то ли с равнодушием. Он был слишком серьезен. Наверное, пришел с серьезной проблемой.

– Замечательно! Мне очень приятно общаться с клиентами, как со старыми друзьями. Не люблю эти фамильярности. В конце-концов, все люди равны.

Зря он это сказал. Вдруг Олег националист или сепаратист?

После обмена любезностями Ипполит провел Олега в туалет. Оттуда мужчина прошел в ванную комнату и помыл руки. Да, в приеме клиентов в собственной квартире (купленной, кстати, папой), были свои плюсы и минусы.

Они уселись в кресла. Олег сидел в том, откуда видны вуалехвосты, Ипполит сидел напротив на расстоянии двух метров. Справа был столик с двумя чашками черного цейлонского чая. Олег не отказался от чая, и даже захотел черный. Знает, чего хочет. Впрочем, по его твердому взгляду это и так было понятно.

– Олег, позволь перед началом нашего общения спросить тебя: как ты относишься к психологии?

– Норм. Я читал в гугле, что психология – не то же самое, что психиатрия.

– Отлично! Люблю любознательных людей! Очень хорошо, что ты, Олег, так тщательно подготовился. Я вижу, у нас с тобой будет хороший прогресс. К психиатрам обращаются больные люди, а к психологам – здоровые, которые хотят разобраться в себе.

– Отлично сказано, док, – Олег впервые улыбнулся.

– Расскажи, чем занимаешься? Познакомимся поближе.

Олег спокойно стал рассказывать о себе. С виду он был адекватным, даже немного рассудительным человеком. А то ведь кто только не приходит к Ипполиту. Один парень его лет вообще плачет на каждом сеансе.

Психолог внимательно слушал Олега, а его аура пыталась “пристыковаться”, как космическая станция к спутнику на орбите Земли. Ипполиту не нравилось то, что он чувствовал.

Что-то не так с энергетикой. Тяжелая, удушливая. Напоминала угарный газ. Нет, стыковаться аурами он не будет. Раньше он не обращал внимание на “сентименты”, но теперь отчетливо чувствовал, что его железная психика не выдержит.

Олег рассказал, что ему 32 года, он работает сантехником и любит свою работу.

Затем он рассказал о своем тяжелом детстве. Отец избивал его и много пил. Однажды ушел за очередной бутылкой и не вернулся. На утро его труп нашли в двух кварталах от дома. Какие-то отморозки зарезали, и отобрали кошелек и наручные часы. Зарезали за часы.

Мать постоянно водила любовников, Олег был “не у дел”. Прекрасно, что этот мужчина рассказывает о своем детстве. Оттуда – все корни проблем. Может, Олег прочитал об этом в интернете, и заранее подготовился?

Рос Олег, по сути, на улице. Там его били соседские мальчишки. В 13 лет устроился работать помощником у сантехника Ромы. Именно он и научил Олега этому ремеслу, и в чем-то даже заменил отца. Рома нередко заступался за Олега во дворе, иногда покупал еду. Они даже дважды съездили на рыбалку. Это были лучшие времена в жизни Олега.

А потом Рома “втюрился в какую-то "шаболду", бегал за ней, как щенок, а про Олега позабыл.

– И эта баба выглядела как проститутка, – говорил Олег.

Не самый лучший лексикон. Но от сантехника другого Ипполит и не ожидал.

– Честно скажу, ревновать начал. Рома был для меня и за отца, и за старшего брата, и за лучшего друга. Его уважали на районе. Эта шлюха совершенно его изменила. Он мозги свои потерял у нее между ног. Про меня забыл, про работу забыл. Куда-то пропадал целыми днями.

– Как звали эту девушку?

– Девушку? – Олег неожиданно засмеялся. Очень громко. У Ипполита мурашки побежали по спине. Это был очень необычный смех. В нем чувствовались нотки сумасшествия, маниакальной ненависти и грозной силы. Крайне неприятный коктейль.

“Окей, возьми себя в руки”, – думал Пташкевич. – “Нужно радоваться, а не бояться. Клиент показал свое слабое место, там и будем копать”.

– Док, ты издеваешься? – Олег смеялся с минуту, слишком долго для человека с нормальной психикой. – Девушка? Это тварь, а не девушка! Ее весь район пере**ал! Маргаритой ее звали. Как я потом узнал, она реально была шалавой.

– Как ты узнал об этом? – Ипполит чувствовал, что идет по минному полю.

– От Ромки и узнал, – Ипполит почувствовал выброс мощной, грязной, черной энергии. Ему это напомнило Абсолютное Зло. Хотя как напомнило? Он ведь не знал, что такое Абсолютное Зло. Но если оно существует, то его энергетика именно такая.

– Этот придурок повел меня к Маргарите. Мне исполнилось 18 лет, и он решил, что пора бы мне стать мужчиной. Б**ть, не вспоминал про меня 2 месяца, а тут вдруг запереживал за мою невинность.

Олег вскочил и сильно толкнул Ипполита в левое плечо, а затем плюхнулся обратно в мягкое, дорогое кожаное кресло бежевого цвета. Этот выпад напоминал Ипполиту артиллерийский залп. Нельзя быть таким чувствительным!

Впрочем, Ипполиту по жизни везло. Вот и в этот раз клиент словно прочитал его мысли, успокоился.

– Сорян, док! Че-то я не в себе сегодня. Кароч, привел Рома меня к этой Марго. Хотел “тройничок” организовать. А меня это так взбесило! Он ведь совсем не интересовался моей жизнью. У меня в то время уже была подружка, да и не был я девственником. А Рома проявил такую “заботу”. Я так и знал, что этим все закончится. Просто было любопытно, к ней он меня поведет, или не к ней. Хотел проверить свою догадку. Гнида, променял меня на эту суку!

Олег замолчал. Пауза затянулась. Он облокотился на кулак и смотрел на рыбок за спиной Ипполита.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил парень мягким, спокойным, почти бархатным голосом.

– Да просто этот Рома совсем помешался на своей Маргарите! Он и думать про меня не думал. Ему было плевать на меня! Я думал, он мой друг.

– Ты был для него как друг или как сын, как младший брат. А женщины – это другое.

– Да, док, я понимаю. Но я не хотел его ни с кем делить. От одной мысли, что он больше не позовет меня на рыбалку, не защитит перед пацанами, а будет бегать за этой сукой, бесил меня. Короче, в тот раз я швырнул пепельницу в Маргариту, разбил ей лоб. Она в больницу попала. А Рома…

– Ты можешь не говорить об этом сейчас, Олег. Это не обязательно.

– Нет, я скажу! Рома мне как заехал! Расквасил мне нос. И так посмотрел на меня, как-будто презирал. С тех пор я презираю его. Он стал обычным подкаблучником, он перестал быть мужиком.

– Извини, что перебиваю, а сколько лет ему было тогда?

– Ему было 32, как мне сейчас. А мне было 18. Разница в возрасте у нас 14 лет, если ты об этом, док.

– Да, Олег, я именно это и хотел узнать. Спасибо, что просчитываешь все наперед. Мне очень приятно с тобой общаться. Больше не буду перебивать, говори.

– Да я все сказал… С тех пор мы не виделись больше ни разу. А та шаболда поправилась, видел ее спустя пару лет. Зажило все, как на собаке.

– То есть, ты почувствовал себя преданным, брошенным… – Ипполит говорил очень спокойно. Но казалось, именно это и взбесило Олега.

– Ой, вот только не надо сейчас этого анализа, я тебя умоляю! Пудришь мне мозги?! – снова злой, тон голоса повысился.

– Что было потом? – Ипполит как будто не заметил всплеска агрессии.

Олег помолчал с минуту. Было слышно только тиканье настенных часов.

– Док, я ненавижу баб. Я их презираю. У меня нет семьи.

– Тебя это тревожит?

– Да. Ну ладно бы ничего, но…

Снова пауза.

– Иногда мне хочется убить…

“Только не это”, – самые худшие ожидания оправдались.

– Хочется просто взять и… – Олег имитировал какое-то агрессивное движение, как будто бил кого-то головой об землю. Вдруг он заплакал. Но не истерично, а тихо и спокойно, почти незаметно.

Ипполит приблизился к Олегу, тронул его за плечо – напряженное и горячее.

– Ничего, это нормально. У тебя было тяжелое детство… – Ипполит делал паузы, чтобы не давить на клиента потоком информации и своей энергетики. – Папа пил, избивал тебя… Тебе кажется это нормальным, но это ужасно… Так не должно быть… Рома заменил тебе отца… Тебе очень тяжело… То, что ты чувствуешь, нормально… Не вини себя…

Нихрена не нормально. Ипполиту хотелось побыстрее завершить сеанс. Он посмотрел на часы. Еще полчаса. Консультация длится час. Какой же невыносимый субъект! Нет, Ипполит не хочет, чтобы Олег стал постоянным клиентом. Ему лучше обратиться к психиатру… Ах, он слишком жестоко судит о нем!

Олег немного поплакал и успокоился. Потом неожиданно сменил тему, стал рассказывать о приступах депрессии. Говорил совершенно без эмоций. Ипполит задавал наводящие вопросы. Благодаря им Олег быстро разобрался в причинах своей депрессии – он все держал в себе, боялся поделиться, “прессовал” негативные эмоции внутри, пока они не начинали его душить. А когда становилось невыносимо, организм “играл в депрессию”, чтобы отдохнуть от навязчивых мыслей.

– Из-за этого возникает ощущение, что мир стал серым, скучным, однообразным. Это гормональное истощение. Это совершенно нормально.

– Гормональное… – пробормотал Олег. – Кароч, док, мне просто таблетки пить? Чтобы это прошло?

“Нет, конечно! Тебе нужно все выговорить, побить грушу в спортзале, сжечь соломенное чучело, представив, что это Маргарита или Рома, потом еще побить грушу и еще выговориться. А еще неплохо было бы не уптреблять алкоголь, заниматься спотом, смотреть комедии” – быстро подумал Ипполит. – “Но ведь высказаться некому, кроме меня. Значит, ты опять придешь. Не хочу!”.

– Да, препараты как раз то, что нужно, – он действительно сказал это? А как же помощь людям?!

– Блин, как все просто.

– Все гениальное просто.

– Начиркаешь мне на бумажке, какие препараты?

– Олег, я специализируюсь на гештальт-терапии. У меня нет медицинского образования, чтобы прописать медикаментозное лечение.

– Умно говоришь, док. Ладушки, тогда куда мне теперь посоветуешь пойти?

– Лучше всего к невропатологу. Депрессия – это нарушение в работе нервной системы, головного мозга. Дофамина вырабатывается меньше, кортизола – больше…

– Ой, не говори мне это все. Я человек без образования, все равно не шарю нихрена. Кароч, невропатолог пропишет?

– Верно.

– Спасибо, док. Прикольная у тебя метода. Задаешь вопросы, пока моя тупая башка сама не догонит, чё со мной не так. Это и есть гештальт?

– Он самый.

– Мне понравилось.

“А мне – нет! Уходи поскорее, время уже”,– Ипполит посмотрел на часы.

– Пятьсот гривен, да? – Олег спокойно достал купюру и положил на столик. Они так и не притронулись к чаю.

– Благодарю!

– Ну, все, типа пакеда? – Олег протянул руку, когда одел кеды и уже открыл дверь.

– Хорошего дня тебе, Олег! – снова это “железное” рукопожатие. Сколько же силы в этом человеке?

Когда дверь закрылась, Ипполит вздохнул с облегчением. Что будет, если Олег захочет снова прийти на сеанс? Нормальный парень, насколько это возможно с его-то детством. Но энергетика не давала Ипполиту покоя.

– Я стал слишком чувствительным, – сказал Ипполит вслух.

Он чувствовал себя виноватым. Не захотел по-настоящему помочь этому бедняге.

– С другой стороны, я ведь не мать Тереза! Помогаю тем, с кем мне комфортно работать, – рассудил парень.

Затем он направился на балкон, и закурил. Через час будет следующий клиент. Нужно абстрагироваться и помедитировать, чтобы “стереть” все эмоции от сеанса с Олегом. Нужно создать внутреннее чувство отрешенности. Как тибетский лама.

Олег больше не пришел.