Czytaj książkę: «Магнитное цунами»

Пролог. Опоздавшее приглашение

Николай задрал голову, чтобы очередной раз полюбоваться родной планетой. Это давалось ему с трудом из-за жёсткого скафандра. К тому же быстро затекала шея. Но зрелище стоило того.

В черном небе, усыпанном мириадами звезд, лежал на горбатой спине огромный голубой месяц. Серп, уже почти достигший четверти диска, освещал унылый лунный пейзаж также ярко, как городские уличные фонари, создавая резкие тени от каждого камня, бугорка и взгорка. Затененная часть Земли не терялась в черноте космоса, а была вполне себе видна, вычерчивая контур чуть сдавленного шара. На этой темной половине виднелись многочисленные светящиеся цепочки, которые пересекались и сливались в яркие скопления, создавая знакомые очертания континентов. Конечно, каждый такой огонек – это не отдельный источник света, а сотни тысяч огней собранных вместе в густонаселенных городах. А цепочки – это растянувшиеся вдоль больших рек и океанских берегов крупнейшие конгломерации.

Где-то там затерялся и его родной Красногорск, куда он вернется через несколько дней.

Все же шея затекла, и стало больно двигать головой. Да и на станцию возвращаться пора. Гулять за ее пределами можно только ночью, пока солнце не успело нагреть твердый грунт до обжигающих температур. Оно конечно не страшно, защитные ботинки выдержат. Но ведь лучи нагревают и стенки скафандра. При долгом нахождении на поверхности не спасают даже многочисленные слои теплоизоляционного материала, хоть и задерживают значительную часть тепла. Но куда опаснее радиация. Она незаметна, но коварна. Скафандр защищает от нее лишь частично. Об этом знает каждый астронавт. И ко всему прочему солнце безжалостно слепит глаза. Но сейчас его не было, яркое светило закатилось за горизонт пару земных суток назад, уступив место долгой лунной ночи.

Пройдя через шлюзовое отделение, Николай очутился в тесноватом коридорчике. «Предбаннике», как его называют обитатели станции. Здесь уже можно расстегнуть скафандр и вдохнуть полной грудью.

Кислородом станция обеспечивала себя сама. Для этой цели существовала огромная оранжерея с высаженными растениями, специально выведенными для лунных условий. Благодаря низкой гравитации растения охотно вытягивались вверх до самого арочного потолка и там под потолком простирали свои широкие листья. Обогащенный кислородом воздух отсасывался из оранжереи в жилые помещения, а взамен нагнетался из тех же помещений, наполненный углекислым газом. Растения сами для себя создавали и удобрения: отмершие листья перегнивали тут же в почве. Подкормку, правда, все равно приходилось делать. Для этого с каждым кораблем с Земли привозили порцию синтезированных удобрений.

В холле Николай застал Маркуса, бессменного начальника станции. Сколько ему точно лет, Николай не знал. Маркус не выглядел стариком, хоть его лицо и избороздили морщины, а отросшие до плеч волосы давно были седыми. Но при этом фигура Маркуса была крепкой, мышцы рельефно выделялись на обтягивающем комбинезоне.

– Наши приборы зафиксировали очень крупную вспышку на солнце, – сообщил Маркус. Его голос обладал характерной хрипотцой, располагающей к себе собеседников.

– И что из этого? – небрежно бросил Николай. – Эти вспышки не так уж и редки.

– Настораживают две вещи. Во-первых, чрезмерная яркость вспышки. Таких значений еще никогда в обозримом прошлом не наблюдалось. Приборы будто взбесились. Отрыв от известных максимумов на целый порядок. И второе – выброс направлен в сторону Земли.

– Ты думаешь это чем-то грозит нам?

– Через день-два гигантская волна солнечного ветра, я бы даже сказал – солнечного цунами, достигнет нашей планеты. Каковы будут последствия, я не берусь сказать. Ведь такой мощности солнечных бурь мы еще не знали. Все предыдущие завершались более менее благополучно. Где-то отказывали радиостанции, барахлила электроника, но обходилось без катастроф. Надеюсь, что и эта пройдет без эксцессов. Не знаю. Но мы в любом случае должны предупредить Центр.

– А что же они, сами не видят?

– Я думаю, вспышку зафиксировали все космические станции, и Центр принимает информацию отовсюду. Но, тем не менее, мы обязаны доложить о своих наблюдениях. Информация с автоматических аппаратов – не более чем информация. Конечно, компьютерные мозги Центра ее проанализируют и сделают соответствующие выводы. Но у нас с тобой – мозг настоящий. Пусть мы не с такой математической точностью сможем что-либо предсказать, но мы обладаем предчувствием, интуицией, чего не скажешь обо всех этих искусственных интеллектах, не к ночи они будут помянуты, – Маркус три раза символически плюнул за левое плечо.

Николай знал, что Маркус с пренебрежением относился к современным интеллектуальным системам, подменившим человеческое управление. Искусственному интеллекту доверили управлять не только производственными процессами во всех крупных корпорациях, но и государственными структурами, включая правоохранительную и судебную системы. Человеческий фактор постарались исключить везде, где только можно. Эмоции и чувства не должны мешать принятию решений.

– И что же подсказывает твоя интуиция, Маркус?

– А то, что все вокруг может накрыться медным тазом… Тебе, кстати, скоро возвращаться.

– Да, завтра вылетаю.

Понятие «завтра» здесь на Луне относительное. Оно относительно только к земным суткам, поскольку лунные длятся почти месяц. А на станции принято считать именно земные. Здесь можно наблюдать, как на черном небосклоне Земля делает полный оборот вокруг своей оси. Родная планета всегда видна, она никогда не заходит за линию горизонта. Лишь меняются ее фазы. Это солнце имеет особенность всходить и заходить. За то время, пока длится лунный день, Земля успевает сделать четырнадцать оборотов. И столько же за продолжительную лунную ночь.

Николай пробыл на станции шесть месяцев – обычная вахта, после которой полагается годовой перерыв. И теперь его ждал путь домой, на Землю. Завтра (по земным суткам) должен прилететь сменщик. А Николай улетит прибывшим кораблем назад.

На станции их жило двое. Маркус казался постоянным жителем здесь, чуть ли не коренным. Когда он прилетел сюда и собирался ли покинуть Луну, Николай не знал. Он застал Маркуса уже в свой первый прилет на станцию четыре года назад. Он часто задавал себе вопрос: почему Маркус так долго находится на Луне? Один раз Николай поинтересовался об этом у него.

– У меня длительный контракт, – объяснил Маркус.

– И когда же он заканчивается?

Маркус долго не отвечал.

– Не знаю.

– Неужели тебя не тянет вернуться?

– Тянет. Если бы ты знал, как порою я мечтаю вновь увидеть земные восходы и закаты. Но… За долгие годы я сжился со станцией. Здесь я сам себе хозяин. Она стала вторым домом для меня. А первый…

Маркус замолчал.

– У тебя есть кто-то на Земле? – осторожно спросил Николай. – Ну, там… жена, дети?

– С женой мы расстались давно. Неприятная история. Когда я узнал, что она несколько лет изменяла мне с одним типом, я не мог ей простить этого. Суд оказался на ее стороне при разводе. Ну а как же? Электронные мозги не могли решить иначе! Оставили за ней дом. Запретили мне даже с дочкой встречаться. Вот тогда я и махнул сюда. Думал, забуду… Нет, ту, что когда-то была моей женой, я вновь увидеть не хочу. Слишком сильно плюнула она в мою душу. А вот дочь… Сколько сейчас ей? Наверное, уже совсем взрослая. Она, скорее всего, и не помнит меня. И увидеть вряд ли захочет. Что ей там мать могла наговорить? В общем, не к кому мне возвращаться. И некуда.

***

Информацию о вспышке Маркус передал в Центр. Оттуда пришло вежливое «Спасибо», на что Маркус не преминул бросить:

– Вежливый идиот.

Подходили к концу очередные земные сутки. Ближе к условному вечеру на лунном небе среди великого множества звезд одна из них стала вдруг ярче и продолжила увеличиваться в размерах. Скоро звезда превратилась в летательный аппарат, называемый челноком. Он использовался для высадки на поверхность, а сам корабль, прибывший с Земли, оставался на орбите.

Челнок прилунился на посадочную площадку рядом с основным строением станции. Из открывшегося люка вылез неуклюжий скафандр и смешно запрыгал в сторону входа. Из предбанника донеслось пыхтение, и через минуту в холле появился Борис. Николай при виде его заулыбался. Они вместе учились в летном колледже и сразу после его окончания поступили в отряд астронавтов. Не раз приходилось им оказываться в одном экипаже. Но в лунную программу Борис попал позже. Эта вахта должна была стать для Бориса второй.

– Здорово, дружище! – приятели обнялись.

– Как полет? – спросил Николай.

– Без приключений. Проголодался только.

– Тогда приглашаю всех на ужин, – произнес Маркус. – А потом займемся разгрузкой.

Что-что, а кашеварить Маркус умел. Даже из консервированного мяса, полученного искусственным путем, он умудрялся приготовить такое жаркое, что Николай не замечал, как его тарелка пустела, и последний кусочек он смаковал, стараясь растянуть удовольствие подольше. Вот и сейчас запах поджаренных котлет уже долетал из кают-компании, маня и одурманивая. Борис поспешил в отсек с каютами переодеваться, выпалив на ходу, чтобы без него не начинали.

После ужина они втроем разгрузили челнок, стаскав грузовые контейнеры к дверям склада. Там каждый контейнер поместили в специальный лифт, который увез все в шлюзовое помещение для грузов, где полагалась санобработка ящиков и перемещение их на промежуточный склад. Позже Маркус и Борис разберут их, разнесут все по нужным полкам.

После разгрузки наступило время выхода на связь с Центром. Необходимо было сообщить о готовности отправления Николая на Землю. Обычная процедура: отправить сообщение. Но… Маркус недоумевал: связь с сервером отсутствовала. В таких случаях полагалось переходить на аналоговый радиоканал. Маркус несколько раз пытался вызвать Центр. Но тот молчал.

Такого еще никогда не происходило. Что же случилось? Почему Центр не отвечает?

Вернувшись в холл, Маркус обратился к Борису:

– Ты когда последний раз выходил на связь с Центром?

– Сразу после посадки. Сообщил, что сел благополучно. А что?

– Нет связи. Ни цифровой через сеть. Ни аналоговой.

– Может что-то с передающим оборудованием? – предположил Борис.

Николай тяжело взглянул на Маркуса, вспомнив недавний разговор о вспышке.

– Не результат ли это солнечной бури?

– Вот этого я и боюсь, – ответил Маркус.

– Как же я вылечу, не предупредив Центр? – спросил Николай.

– Придется без сообщения.

***

До вылета оставалось менее двух часов. Николай укладывал в чемоданчик личные вещи, предвкушая радостный путь домой.

Маркус еще несколько раз безуспешно пытался связаться с Землей. Но Земля молчала. Когда пошли последние полчаса до старта, Маркус вдруг обратился к Борису:

– Борис, я считаю, тебе нужно вернуться вместе с Николаем.

– Почему? – Борис недоуменно посмотрел на Маркуса.

– У меня плохое предчувствие. Если ты не улетишь сейчас, то можешь не улететь никогда.

– А как же вы?

– А что я? Мое место здесь, на станции. Управлюсь пока один. А если у вас все пройдет благополучно, то надеюсь, Центр отправит мне напарника.

– А если нет?

– Значит, судьба у меня: оставаться здесь одному, – Маркус горько усмехнулся.

Борис колебался. В отсутствии связи с Центром управление экспедицией переходило Маркусу – начальнику станции. Не подчиниться ему было нельзя. Но как оставить Маркуса здесь одного, отрезанного от Земли?

– Борис, – проговорил Николай. – Маркус прав. Ты должен лететь со мной. И чтобы там, на Земле или около нее не произошло, мы обязательно вернемся сюда.

По лицу Бориса было видно, что ему не нравилось такое решение. Ведь он только прилетел.

– Маркус, я не могу. И дело не в том, что я нарушу контракт. Я не могу оставить вас здесь одного.

– Борис, это приказ, – отрезал все сомнения прибывшего напарника Маркус.

Борис перевел взгляд на Николая. Тот молча кивнул ему. Приходилось подчиниться. Вдруг Борис сорвался с места и исчез за дверью, ведущей к складским помещениям. Через пару минут он вернулся с небольшой коробочкой в руках.

– Вот, – протянул он коробочку Маркусу. – Вам просили передать.

Маркус принял коробку. Но не стал ее разглядывать, положил на стол.

– Друзья мои, прошу поторапливайтесь. Время для старта уходит.

Они все втроем облачились в скафандры. Вышли из станции. Над головами висел чуть увеличившийся со вчерашнего дня голубой серп Земли. Николай и Борис забрались в люк челнока. Маркус помахал им рукой. Грунт беззвучно завибрировал под ногами. Судно оттолкнулось от поверхности и, набирая скорость, взмыло вверх. Оно направлялось к крошечной звездочке корабля, висящего на орбите. Там челноку предстояло пристыковаться. Астронавты перейдут на корабль, запустят двигатели и понесутся в сторону Земли.

Маркус перевел взгляд на голубой месяц родной планеты. Долго всматривался в нее. Что-то было не так сейчас. Он еще раз вгляделся в темную часть шара и вдруг понял: привычных огоньков, раскинутых по материкам Земли, не было видно! Не поверив своим глазам, он кинулся на станцию. Избавившись от скафандра, Маркус поспешил в обсерваторию. Сев за стол перед монитором, Маркус включил телескоп и направил его на Землю. Голубой шар на экране монитора значительно приблизился. Стали видны с детства знакомые очертания континентов. Но их поверхность казалась мертвой. Привычные россыпи огней напрочь отсутствовали. Все погрузилось в темноту ночи. Как будто кто-то взял и одним махом вырубил все электростанции мира.

Руки Маркуса задрожали. Его начала одолевать смутная догадка о том, что произошло.

Он вернулся в холл. Взгляд его упал на коробку, привезенную Борисом. Маркус подошел к столу. Осторожно взял ее. Нажал на чуть заметную кнопочку. Крышка откинулась. В коробке оказалась электронная почтовая пластинка. На таких обычно отправляют открытки или письма, когда нет возможности передать поздравление или какую-либо информацию в онлайне.

Маркус осторожно вынул пластинку из коробки. Ткнул пальцем по сенсорной кнопке включения. Экран пластинки засветился. На фоне зеленых деревьев появилась девушка с очень знакомым лицом.

– Привет, пап! – помахала она рукой. – Ты, наверное, не ожидал от меня открытки. Я знаю, что ты до сих пор сердишься на маму. Но я ни тебя, ни маму не осуждаю. Долгое время я вообще не знала, где ты. Мне удалось раскопать информацию, что ты уже несколько лет работаешь на Луне. Я пыталась выяснить, когда ты возвращаешься на Землю. Но мне сказали, что в ближайшее время твое возвращение не планируется. Выйти на связь с тобой мне запретили. Сказали, что выходить на связь с Луной по онлайну разрешается только родственникам, а мы с тобой по решению суда уже ими не являемся. У меня скоро важное событие в жизни: я выхожу замуж. И очень хочу увидеть тебя на свадьбе. Единственный способ сообщить тебе об этом – отправить открытку. Я не знаю, сможешь ты приехать на свадьбу или нет. Но я прошу тебя, приедь хоть когда-нибудь. Я очень хочу тебя увидеть. Я тебя люблю, папа.

Экран погас. Маркус мозолистой рукой провел по темной матовой поверхности. У края глаз блеснула слезинка. Она медленно поползла по бороздкам морщин. Он уже и не надеялся когда-либо увидеть Лизу, которой при расставании было всего восемь лет. Он не знал, что дочь его помнит, а главное – до сих пор любит. В этот момент ему захотелось все бросить и умчаться отсюда. Улететь туда, где среди зелени земных деревьев его ждет единственная дочь. Такая родная и любимая. Но Маркус понимал, что это теперь никогда не случится. Он понимал, что солнечная буря натворила каких-то неслыханных бед на Земле, отчего погасли все огни, пропала связь. Николай с Борисом скорее всего долетят и сумеют сесть. Но вот вылетит ли с Земли когда-нибудь новый корабль? В этом Маркус очень сомневался. Он все явственнее осознавал, что остался здесь среди бескрайней унылой пустыни навсегда. Без возможности даже поговорить хоть с кем-нибудь. Он молча стоял посреди кают-компании. Руки держали тонкую пластинку с первым и последним посланием от дочери. А морщинистое лицо обжигали слезы.

Часть первая. Разбитое счастье

1. Странное утро

В предзакатных лучах ее волосы казались багровыми. Артур глядел на Лизу влюбленными глазами, не смея оторвать взгляда. Они находились на крыше дома, откуда открывался обзор на тысячи таких же крыш, простирающихся до самого горизонта и купающихся в теплом летнем вечере. Земная поверхность терялась далеко внизу, невидимая с высоты двух сотен этажей.

– Ну, ладно. Уже пора, – произнесла Лиза. – Завтра тебе на работу, а мне в колледж.

– Я жду не дождусь, когда нам не нужно будет каждый вечер прощаться, – сказал Артур. – Когда мы с тобой будем предвкушать наступление ночи, чтобы оставаться вместе до самого утра.

– И я жду с нетерпением, милый, – звонко прошептали ее губы.

Артур и Лиза слились в объятьях друг друга, ласкаемые последними лучами солнца, заползающего за многочисленные крыши высотных зданий.

– Ну, все, – вырвалась из его крепких рук раскрасневшаяся Лиза. – Теперь уже точно пора. Там мама волнуется.

Они юркнули в крохотный люк, ведущий на чердак. Свет с улицы сюда почти не проникал. Низкий потолок заставлял нагибаться. От нагретой солнцем крыши царила духота, и пахло пылью, накопившейся здесь за несколько десятилетий, прошедших с того момента, когда этот чердак появился вместе с домом. Впереди на полу высветился желтый четырехугольник второго люка, специально оставленного открытым. Через него чердачное помещение худо-бедно освещалось, благодаря чему можно было пройти, ни за что не запнувшись. А запинаться было за что. Со всех сторон торчали непонятные конструкции, пролегали трубы, а на полу попадался какой-то хлам. Достигнув люка, Артур и Лиза спустились по стальным перекладинам приставленной лестницы на площадку перед лифтами. Лиза вызвала лифт. Двери отворились почти сразу. Очутившись в кабине, Артур и Лиза вновь слились в объятиях и не разъединялись, пока лифт не остановился на сто двадцать шестом этаже. Здесь Лиза чмокнула Артура в щеку и выбежала из кабины. Махнула рукой на прощанье и скрылась за дверью квартиры.

Артур спустился еще на пару этажей и вышел на лестничную площадку, к которой примыкала транспортная труба. Широкие раздвижные двери разъехались при его приближении. Он вошел в просторный вестибюль, где в одной из стен открывался огромный туннель диаметром в два человеческих роста – начало рукава транспортной трубы для движения электрокаров. У входа в вестибюль светился пульт вызова такси. Артур прикоснулся к сенсору. На табло загорелась красная пиктограмма в виде машины, означающая, что такси отправлено.

Ждать пришлось недолго. Через пару минут подкатил кар. Дверь откинулась, и Артур залез внутрь. Это был двухместный электромобильчик – основная единица таксопарка. Управлялся электронной системой навигации. Артур указал пункт назначения. Дверь плавно опустилась, и машина, незаметно набирая скорость, понеслась по полупрозрачной трубе. За ее стенками в наступивших уже сумерках мелькали многочисленные огоньки окон жилых домов, поднимающихся с земли, словно гигантские столбы. Труба пролегала на высоте около двухсот метров. Она повторяла все изгибы улицы, затерявшейся где-то далеко внизу. Навстречу проносились такие же кары, с желтыми, похожими на глаза питонов, фарами. Время от времени попадались перекрестки. Здесь соединялись трубы, приходящие с разных сторон, в том числе с уровней, находящихся выше или ниже. Кар то притормаживал, пропуская тех, кто ехал на зеленый, то лихо проносился на разрешающий сигнал светофора.

Артур не следил за маршрутом. От дома Лизы он добирался уже не первый раз. Да и смотреть особо не на что, кругом похожие друг на друга стены однообразных высоток. Прикрыв веки, он подремывал, доверившись умному компьютеру.

Когда электрокар довез Артура до дома, в городе совсем стемнело. За стеклами вестибюля сверкали огни реклам и желтели длинными рядами прямоугольники окон соседнего дома. Артур прислонил ладонь к терминалу, стоявшему у выхода из станции, чтобы расплатиться за такси, после чего двери перед ним разъехались, открыв проход к лестничной площадке с лифтами.

Жил он один. Квартира имела всего одну комнату два на два метра. Сюда вмещался лишь узкий диван, да настенные часы в квадратной серебристой рамке, мерцающие зелеными цифрами.

Артур дважды хлопнул в ладоши. У противоположной стены комнаты засветился объемный экран. Изображение повисло в воздухе как привидение, сквозь которое можно свободно проходить, ни с чем не соприкасаясь. Больше всего в этих экранах Артуру нравилось, что с какой стороны на него не глянешь: всегда видишь полную картинку в объеме.

Заканчивался выпуск новостей. Диктор сообщил о погоде и в конце добавил:

– Продолжает наблюдаться повышенная солнечная активность. Высокий риск геомагнитных бурь по-прежнему сохраняется. Но спешу напомнить: великолепная система защиты «Геоэлектроникс» надежно укроет наших граждан от любых негативных проявлений, так называемых, бурь. Хорошего всем настроения и доброй ночи!

Закрутилась красочная рекламная заставка компании «Геоэлектроникс», сопровождаемая жизнеутверждающей музыкой. Компании, создавшей систему, которая защищает планету от опасных для людей и электроники всплесков солнечной активности.

Ладно, спать пора. Артур хлопнул в ладоши. Экран исчез, оставив пустое место посреди зала. Комната сразу погрузилась во тьму, чуть подсвеченную мерцающими зелеными цифрами настенных часов. И наступила тишина, в которой постепенно начали улавливаться чуть слышные монотонные звуки скрытых приборов, призванных обеспечивать в квартире уют и комфорт.

Этой ночью Артуру не спалось. Невыносимая духота повисла в комнате. С ней даже кондиционер не справлялся. Скинув пропитавшееся потом одеяло, Артур поднялся с дивана. Распахнул настежь окно. Вышел на крохотный балкон, огражденный частой металлической решеткой. Со сто четырнадцатого этажа город внизу казался нарисованной три-дэ картой. По полупрозрачным трубам, извивающимся вдоль улиц несколькими рядами на разных уровнях, изредка проносились светлячки машин.

Между двумя соседними домами виднелся кусок неба. Там, на фоне тусклых звезд причудливо переливалось необычное сияние. Оно колыхалось, меняя цвет от нежно-голубого до травянисто-зеленого. Такое, говорят, бывает в полярных широтах. Но чтобы здесь! Артур видел это впервые. Он подумал: «Может, придумали новое шоу со световыми эффектами? Надо бы завтра на работе спросить».

На балконе было не свежее, чем в комнате. Воздух, казалось, потяжелел, замер в густой неподвижности. Не получив желаемого эффекта хоть немного остудиться, Артур вернулся в зал. Сел на край дивана. Одеяло и не подумало просыхать. Но никуда не денешься, надо ложиться, утром ждет работа. Он вновь завалился на диван. Одеяло противно липло к телу. Не вытерпев этого мучения, Артур скинул его на пол. Но удобно улечься не получалось. То на один бок повернется, то на другой. За этими занятиями он не заметил, как к нему подступила обволакивающая дремота, затуманила сознание и погрузила в глухой и непроглядный сон.

Разбудил его яркий солнечный свет. Комната лучилась золотом. Но почему он не услышал будильника? Странно. Артур глянул в сторону настенного табло с часами. Табло безжизненно темнело, не показывая ничего.

Он тут же подпрыгнул с постели. Хлопнул два раза в ладоши, ожидая увидеть экран. Но… ничего не появилось. Черт, что же произошло?

Артур рванул в ванную. Дотронулся до кнопки пуска воды. Из крана ничего не полилось. Холодок пробежал по спине. Артур ощутил, как волосы неприятно зашевелились. Из ванной поспешил на кухню. Стеклянный кувшин, стоявший посреди стола, был до краев наполнен водой. По старой привычке Артур всегда держал воду в кувшине. Наливал из крана и давал ей отстояться. Отхлебнув пару глотков, он налил воду в кофе-аппарат. Ткнул пальцем в сенсорную кнопку включения. Никакой реакции. «Да что же это такое?!» – он в растерянности обвел взглядом кухню и с тихим ужасом заметил, что все вокруг словно вымерло. Ни одного звука. Ни слабого гудения холодильника, ни шума кондиционера за решеткой, ни одна лампочка, ни один дисплей на расставленной вдоль стен технике не светились. На всякий случай Артур щелкнул выключателем освещения. Светильники никак не отреагировали на его старания. Плита стояла мертвая с потухшей панелью управления. На завтрак можно не рассчитывать.

Артур вернулся в зал. Схватил коммуникатор. Черный экран был без признаков жизни. Как же связаться хоть с кем-нибудь из друзей, чтобы узнать, что случилось? От злости он швырнул коммуникатор в стену. Раздался глухой треск, и сотни острых осколков разлетелись в разные стороны.

Голодный, неумытый, наскоро одевшись, он выскочил из квартиры на площадку. Лифты, как уже ожидалось, тоже не работали. Благо в доме существовали лестницы. Ими почти никто не пользовался, и они обычно всегда пустовали. Но сейчас на них наблюдалось движение. Артур начал спускаться. По пути обгонял людей, бредущих вниз и недовольно бурчащих.

– Милочка, ты не скажешь, надолго свет отключили? – обратилась одна пожилая дама к девушке, пробежавшей мимо Артура.

– Бабуль, этого не знает никто, – раздраженно ответила девушка и умчалась вниз.

– Ноги у меня больные, – сообщила дама, – тяжело спускаться.

– Так сидели бы дома, – кинул проходивший мимо мужчина. – Зачем толкучку лишнюю создавать?

– Так молока купить надо, – ответила дама. – Как же я без молока кашу приготовлю?

Артур, не задерживаясь, быстро проскочил мимо дамы с больными ногами. Ее, как впрочем, и других жильцов дома, он почти не знал. Так, иногда мелькали лица соседей, то в лифте, то на крыльце подъезда. Но ни имен, ни тем более, кто чем занимается, об этом он понятия не имел. Каждый жил в своей клетке-квартире, жил своей частной жизнью, не задумываясь о том, кто там за стенкой, над потолком или ниже пола.

Артур продолжал продвигаться вниз. К первым этажам уже образовалась настоящая пробка. Люди стояли в очереди, чтобы скорее вырваться из объятий бетона и стекла.