Czytaj książkę: «Хороший день, чтобы воскреснуть»
© Ольховская В., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *
Пролог
Освобождение из тюрьмы не принесло той радости, которой следовало бы ожидать. Только апатию. Лия совершенно четко осознавала, что там, за этими стенами, забором и колючей проволокой ее давно уже никто не ждет.
Многие из заключенных ожидают этого дня, отсчитывают не то что месяцы – часы до освобождения. А потом улыбаются всем, даже тем, кого раньше терпеть не могли, прощаются и надеются больше сюда не вернуться. Потому что у ворот их уже встречают близкие… Да и тем, кого не встречают, тоже неплохо. Они вполне довольны всем, что имеют, и рады повеселиться всласть на свободе, где их больше никто не будет сдерживать.
У Лии всего этого не было. Она не представляла, как дальше будет жить. А главное – зачем? Ради кого? Все рухнуло в одночасье!
Прошлое, полное побед и надежд, теперь казалось сном. Не может быть, чтобы у нее все было так хорошо! В последние годы чудеса случаются с другими, не с ней. Значит, и ее счастье можно считать иллюзией.
Но ведь она помнила все! Вспышки фотокамер и свой счастливый смех. Подъем на верхнюю ступеньку пьедестала и этот особенный тяжелый вес медали на шее. Маленький букетик цветов в руках и знакомая мелодия гимна. Это было ради нее.
Одно счастье – такое, второе – еще более значимое. Уже не очевидное, зато предназначенное только для нее. Искристые детские глаза, в которых светится любовь к ней и в дни побед, и в моменты поражений. Радость, гордость, ее будущее – эти воспоминания перекрывались другими, кровавыми, которые въелись в нее как кислота.
Ее сын погиб. Лия до сих пор не понимала, почему не сошла с ума от горя, когда держала в руках холодное, окоченевшее уже тельце. А может, и сошла? Потому что в прошлом она не знала, что способна на убийство.
Но ведь он заслужил это, тот подонок! Он убил Тимура, Лия убила его. Она не сомневалась в том, что делает, готовилась долго, о неудаче даже не думала. А когда все произошло, не пыталась скрыться от полиции. Зачем? Ради чего ей скрываться? Свою жизнь она продумала ровно до того момента, как совершилась месть.
Потом были суд, приговор, тюрьма. Лия не знала, как ей умереть, а жить больше не умела. Она как будто спала наяву. Сокамерницы пытались поначалу цеплять ее, когда узнали, какая звезда к ним попала. Но быстро оставили в покое: почувствовали, что она странная. Да и по-человечески многие из них ее понимали.
Она убила того, кто изнасиловал и избил до смерти ее ребенка. Кровь за кровь. Принцип, близкий даже закоренелым уголовницам.
Лия не знала, куда ушло время. Годы проплыли мимо нее. Хотя и срок был небольшой: ее адвокат поработал на славу, женщина провела за решеткой чуть больше двух лет. Лия слышала, что друзья наняли ей очень хорошего адвоката. Впрочем, она с ним толком не общалась, она тогда мало говорила, и все больше по делу.
Друзья тоже исчезли. К моменту ее освобождения прошлое растаяло как дым, рядом не осталось никого. Или почти никого.
– Похудела совсем, – вздохнул Петр Семенович, забирая у нее сумку. – Ты уже закончила с документами? Можно ехать?
Лия кивнула. Она пыталась разжечь в себе благодарность, признательность к человеку, стоящему перед ней. Но ничего не было. Лишь пустота.
Ее бывший тренер тоже это заметил:
– Я смотрю, тебя до сих пор не отпустило. Понимаю… Это большое горе для матери. И не только для тебя, я сам Тимурчика без слез вспомнить не могу! Но… ты ведь свободна. Что произошло, то произошло, нужно как-то забывать.
– Я не могу его забыть, – тихо ответила Лия.
– Ты думаешь, он бы такого хотел? Чтобы мамка его заживо себя хоронила? Брось! Я понимаю, тебе нужен период на адаптацию, все-таки тюрьма и освобождение из нее – это большой стресс… Ты не думала о том, чтобы пройти психологическую реабилитацию?
– Нет.
– А ты подумай, подумай! Я знаю одну очень хорошую частную клинику. Ты совсем молодая, нельзя тебе на себе крест ставить. Может, еще в спорт вернешься? Да хоть бы и ради него! У тебя еще семья будет, дети…
Она слушала его и не перебивала исключительно из вежливости. Он ведь не со зла такие глупости говорит, он на самом деле заботится о ней. Логику Петра Семеновича несложно было отследить и понять.
Но Лия четко ощущала: не получится у нее ни начать жизнь заново, ни вернуться в большой спорт, хотя раньше именно его она считала центром своей жизни. А теперь что-то бесконечно важное исчезло, совсем не осталось энергии, чтобы даже пытаться восстать, как тот феникс, из пепла.
Отчасти Лия приветствовала это онемение. Без него она и не представляла, что почувствует, вернувшись в свою квартиру. Это был их дом, а теперь – только ее. Там не будет ни голоса, ни шагов, ни новых рисунков на холодильнике… И страшнее всего – войти в его комнату, опустевшую и ненужную, как разоренное гнездо.
Петр Семенович еще пытался разговорить, подбодрить ее, но понял, что у него ничего не получается. Он к таким ситуациям не привык, не знал, как подступиться, и чувствовалось, что ему неприятно от этого. Лия не хотела обижать тренера, ценила его заботу, но… эмоциональная пустота окутывала ее коконом. Она не видела выхода.
Он довез ее до дома, остановил машину у подъезда. В наступившей тишине было слышно, как мелкий дождь барабанит по лобовому стеклу.
– Хочешь, поднимусь туда с тобой? – предложил Петр Семенович.
– Не стоит.
– Я заезжал сюда иногда… Не часто, каюсь, но проверял, чтобы, не дай бог, кто не влез! Все хорошо, твоя квартира в порядке.
– Спасибо.
– И счета оплачены… Может, тебе продукты нужны?
– Я разберусь.
Она ничего не планировала наперед, но точно знала, что как-то справится. Ей ведь теперь много не нужно! А основные потребности удовлетворить несложно. Лия все ждала, что ответ придет сам собой: как жить дальше? Пока что достойных вариантов не придумывалось.
Тренеру она отказала не из вежливости, Лия действительно хотела пройти эту часть пути, самую трудную, в одиночку. Петр Семенович, должно быть, догадался об этом, потому что настаивать не стал. Он уехал, а она начала подниматься к себе.
Здесь все было знакомым и вместе с тем далеким, как изображение на старой фотографии. Детская площадка, куда она впервые рискнула вывести Тимура. Палисадник с цветами, ревностно охраняемый соседками с первого этажа. Высокие ступеньки лестницы, где «Мама, смотри, я через одну могу перепрыгнуть!»
От этих воспоминаний сердце сжималось, ныло, даже закаленное прежними испытаниями.
Наконец Лия дошла до своей квартиры. Внутри ее встретили духота, тишина и запах пыли. Тут никто не жил все эти годы… некому было жить. Прикрыв за собой входную дверь, она бросила сумку на пол и тяжело вздохнула.
Начать нужно с самого сложного. Опыт профессиональной спортсменки подсказывал, что это единственно правильный путь в любой ситуации. Зайти в его комнату, признать, что ее сын умер, и думать, как быть дальше. О самоубийстве Лия даже не помышляла, но и в то, что жизнь снова станет нормальной, не верила.
Она прошла к детской комнате, сделала паузу у двери, потом решительно шагнула внутрь.
И остолбенела.
Трехлетний мальчик сидел на краю кровати, беспечно болтая ногами, и смотрел в окно. Скупой осенний свет все равно не мог скрыть золотой блеск его кудряшек. Услышав ее шаги, мальчик повернулся к двери; огромные голубые глаза встретились с глазами Лии.
– Мама, – широко улыбнулся он, демонстрируя мелкие, молочные еще зубки.
– Тимур? – одними губами произнесла она.
Он был точно таким же, каким она помнила его… каким видела последний раз в живом состоянии. Не измученный, растерзанный труп, который долго не могли забрать у нее полицейские, а живой любопытный мальчишка, которого она тем утром собрала в детский сад.
Такой же трехлетний, как и два с половиной года назад.
– Да, – кивнул он.
– Но… как?!
– Я решил вернуться. У меня ведь к тебе очень важный вопрос!
Лия не понимала, что происходит; должно быть, она бредит! Но все выглядело таким настоящим! Кроме, пожалуй, глаз ее сына… они стали не по годам взрослыми.
– Какой… какой вопрос, милый?
Тимур спрыгнул с кровати и подошел к ней, остановился всего в паре шагов.
– Я хотел узнать… почему живы те люди, что убили меня?
Глава 1
Кому нужен фитнес, когда в доме близнецы-трехлетки? Агния, конечно, иногда появлялась в спортивных клубах, но в основном по приглашению друзей. Вот и сейчас ей хватало поводов побегать.
Кто-то из сыновей обзавелся маркером для рисования по стеклу. Кто – Агния пока не знала, потому что убегали от нее оба, с писком, визгом и показательной паникой. А в доме уже почти не осталось чистых окон. Зная, что все равно получат, мальчишки отказывались идти на переговоры и ловкими темными зверьками носились по дому. Вот тут и поймешь, что просторный коттедж – это не всегда радость!
– Ярик! – крикнула Агния. – Лисенок! Я серьезно! Тому, кто сейчас выйдет и будет хорошим мальчиком, – амнистия!
Что такое амнистия – близнецы вряд ли знали, но у обоих было шкодливое настроение, и они старательно прятались от матери. Агния по-настоящему не злилась, ей было весело, но в воспитательных целях она не собиралась этого показывать.
Сейчас дом, семья, все то, что составляет смысл жизни, стало привычным. А ведь когда-то она и представить не могла, что будет так! Двигалась по течению и оказывалась в центре событий, к которым точно не стремилась.
В Москву Агния Туманова приехала строить карьеру, не больше. В ее родном городке фотографа, а тем более девушку, всерьез не воспринимали. То есть работать можно было и там – снимая семейные портреты на фоне натянутой на леску простыни. Но Агнии хотелось большего: учиться, расти, добиваться чего-то. Поэтому вопреки увещеваниям родителей и здравому смыслу она собрала вещи и купила билет в столицу.
Здесь дела пошли на лад. Не сразу, со своими сложностями, но процесс с мертвой точки сдвинулся. Клиенты были довольны фотографиями, которые делала Агния, постепенно ее имя становилось известно и в рекламном бизнесе, и в индустрии моды.
А потом внезапно погибла модель, с которой она работала. Причем Агния оказалась последней, кто видел девушку живой. И только она заподозрила, что красавицу убили, – тогда как все вокруг были убеждены, что речь идет о суициде1.
Разбираясь в обстоятельствах смерти модели, Агния впервые оказалась в этом доме. Тогда коттедж не был еще ни таким уютным, ни светлым. Девушке показалось, что она чуть ли не в логово чудовища попала! Окружение страхам способствовало.
Да и владелец коттеджа был под стать своему жилищу. Странный, холодный, мрачный, с непроницаемым взглядом, прямо как у рептилии! Именно таким было первое впечатление, произведенное на Агнию Даниилом Вербицким. Тогда она сразу пришла к выводу, что модель убил именно он.
Уже потом она узнала, что он был в принципе на это не способен. К моменту смерти той девушки Даниил был не первый год парализован. Это стало результатом аварии, подстроенной, как позже выяснилось, его дальней родственницей ради наследства.
Расследование смерти модели было завершено, но молодые люди продолжили общаться. Агния познакомилась с Вадимом – старым другом Даниила, который в прошлом был его официальным опекуном. Официально Вадим являлся начальником охраны в группе компаний Даниила. Неофициально – полноправным партнером и единственным доверенным лицом.
Вскоре Даниил согласился на очень опасную операцию и не прогадал. Постепенно к нему начала возвращаться способность двигаться. Агния не могла этому не радоваться, она уже предвкушала нормальную жизнь, которая наконец станет им доступна. Но… когда Даниил отправился на курс реабилитации, она вляпалась в очередное расследование.
Агнию и ее подругу, фотомодель Жин-Жин, похитили для участия в шоу охоты на людей. По замыслу организаторов этого сомнительного развлечения, ни в чем не повинных жертв должны были убивать специально обученные охотники. Те, впрочем, тоже кровожадностью не отличались. Охотниками становились люди, прошедшие психологическую ломку и изуродованные физически. Их доводили до такого состояния, что они всерьез считали себя животными.
Из той ловушки девушки не выбрались бы никогда, если бы на их сторону не перешел один из охотников, Белый Тигр2. Он постепенно начал вспоминать свое прошлое, понял, что он тоже человек. Его помощь и своевременное вмешательство Вадима помогли всем троим спастись.
Белый Тигр прошел курс реабилитации, взял имя Андрей, через некоторое время они с Жин-Жин стали жить вместе. Первое время он работал личным охранником Даниила, постепенно дорос до уровня партнера, стал курировать иностранные филиалы корпорации.
А Вадима Агния тем временем познакомила со своей подругой Дашей. Точнее, знакомство состоялось само собой – когда Даша стала свидетельницей преступления, а Вадим вызвался помочь ей. О том, что между этими двумя может что-то возникнуть, Агния не подозревала, все-таки разница в возрасте существенная, да и ухажер у Даши на тот момент имелся.
Но чужая душа – потемки. Незаметно и для окружающих, и для самих себя Вадим и Даша сблизились. Их дочь Настя родилась через год после знакомства. Даниил считал это вдохновляющим поводом для шуток, учитывая, что до встречи с Дашей Вадим был убежденным холостяком и жениться даже не собирался.
Знакомым казалось, что уж Агния и Даниил зарегистрируют отношения при первой же возможности. А они… расстались. Вспоминать об этом девушка не любила до сих пор. Она уехала из Москвы, чуть позже вернулась к родителям. А он ее нашел и там, чтобы больше уже не расставаться.
Правда, свадьба постоянно откладывалась по независящим от них причинам, большинство из которых были связаны с криминалом, к немалой печали Агнии. Но когда девушка получила серьезное ранение, Даниил отказался от дальнейшего ожидания, расписались они прямо в больнице3.
Потом расследований долгое время не было. Зато были Ярик и Лисенок. Так вышло, что осознанно Агния и Даниил детей не планировали, просто они однажды узнали, что маленькая жизнь уже зародилась. Когда обследование показало, что жизнь эта не одинока, Агния долго не могла поверить. Ей казалось невероятным, что внутри нее растет и развивается один ребенок. Но двое? Нет, это уже не грани фантастики!
Пошли месяцы без расследований, но с сомнениями, вопросами и новыми впечатлениями. Доходило даже до панических атак на тему «Я плохая мать». Дашка только смеялась и убеждала подругу, что все через это проходят.
Несмотря на тайные страхи и опасения Агнии, малыши родились в срок и здоровыми. Все, что было связано с ними, становилось открытием. Но это не значит, что жизнь вне семьи перестала существовать. Агния по-прежнему занималась фотосъемкой, устраивала выставки, в последнее время ее стали все чаще приглашать на благотворительные мероприятия. Семья переехала за город; дом, в котором Даниил жил в худшие дни болезни, прошел через ремонт и стал гораздо гостеприимнее.
Однако с удивлением для себя Агния вдруг обнаружила, что скучает по расследованиям. Не до такой степени, чтобы все бросать и устраиваться в детективное агентство – до этого она еще не дошла. Но порой то, что в прошлом пугало, воспринималось с ностальгией.
Былые времена напомнили о себе, когда у семейства Вербицких появились новые соседи. Домик, в котором когда-то жила та самая убитая модель, приобрела молодая пара. Марк Азаров и Вика Сальери имели такой же «талант» к нахождению неприятностей, как и Агния.
А то и похуже! Потому что на опеке у Марка была его племянница, молоденькая девушка по имени Ева. На тонкого, воздушного ангела она была похожа лишь внешне. По сути своей это было совершенно уникальное существо, которое казалось Агнии то маленьким монстром, то инопланетянкой. И все потому, что Ева была сумасшедшей – в самом банальном смысле этого слова. Она родилась с патологией, которая, впрочем, не означала задержку развития. Иногда Ева даже демонстрировала способности на грани гениальности, просто жила она в своем внутреннем мире, по своим же принципам и представлениям о добре и зле.
Агния знала, что не имеет права лезть в расследования. У нее ведь двое маленьких детей, а вдруг что случится? Но она все равно помогала друзьям, и не только ради их безопасности. Просто было в этом что-то особенное: анализ ситуации, поиск ответов и определенный риск. Если не пересекать грань разумного, то все это пьянило и не несло угрозы.
Теперь же Вика и Ева уехали. Вике предстояло возглавить международный отдел в частной клинике, расположенной в живописном лесу довольно далеко от столицы. Ева просто собиралась провести некоторое время в компании отца, а заодно и подлечить недавно сломанную руку. Марк пока оставался в Москве из-за работы, но в скором времени собирался присоединиться к девушкам.
Агния скучала. Не по ним, а вообще. Так получилось, что все сейчас были заняты. Жин-Жин лежала в больнице на сохранении, она до смерти боялась потерять первого ребенка. Даша с головой ушла в подготовку какого-то образовательного проекта, в ней все-таки проснулся увлеченный педагог. Агнии оставалось лишь проводить большую часть времени дома, с детьми. Это ее радовало, но иногда хотелось разнообразия.
«Надо устроить очередную выставку, – решила девушка. – Интересно, материалов у меня хватит или снимать дополнительно придется?»
Она затаилась за дверным косяком, замерла, прислушиваясь к каждому шороху. Вскоре на пороге появилась маленькая тень: один из близнецов все-таки прятался в гостиной и теперь, когда мать затихла, решил проверить обстановку. Агния с легкостью подхватила на руки невысокую, еще по-детски пухлую фигурку, закружила. Ярик сначала возмущенно ойкнул, потом расхохотался.
Она всегда различала близнецов. Остальные справлялись с переменным успехом, даже Даниил, и требовали, чтобы она хотя бы одевала их по-разному. Агния уступать отказывалась, заявляя, что кому-то просто нужно развивать внимательность.
Как и следовало ожидать, смех одного близнеца привлек второго. Любопытный Лисенок выбрался из-под стола на кухне. Конечно же, маркер в потной ладошке сжимал именно он. Елисей Вербицкий в целом представлял собой квинтэссенцию мелких пакостей и рос бандитом.
– Покатай! – потребовал он. – Меня!
– Только когда окна отмоешь! – заявила Агния.
– Нечестно!
– Честно!
– Почему?
– Потому что я мать. Что я сказала, то и честно! – отрезала она.
– Но его катаешь!
– Потому что Ярик на окнах не рисует!
При этом девушка сделала себе мысленную пометку напомнить няне, чтобы та получше прятала все эти фломастеры, карандаши, маркеры и коробки пластилина. Потому что Агния хоть и поощряла творчество, но в определенных пределах.
Воспитательная беседа как раз была закончена, когда на улице сработали автоматические ворота. Выглянув в окно, Агния увидела, как во двор въезжает машина мужа. Она посмотрела на автомобиль, потом перевела взгляд на часы, нахмурилась. Безусловно, она была рада Даниилу, но знала и то, что он всегда очень четко планирует своей день. А тут – на два часа раньше!
Как только открылась входная дверь, близнецы мгновенно устремились в прихожую. Отца они обожали, тем более что он строгостью не отличался. Глядя, как они обнимают его, как он поднимает их на руки, двоих одновременно, Агния не могла не отметить, что с годами они становятся все больше похожи на Даниила. Две маленькие копии просто! Но цвет глаз – ее, и это уже, к счастью, не изменится.
Когда дети подустали от радостных визгов, к мужу подошла и она.
– Привет… А ты рано сегодня! Надеялся застать меня в пылких объятиях любовника?
– Именно так, поэтому начну-ка я с осмотра всех шкафов в доме, – усмехнулся Даниил. – Кстати, новые картины на окнах я оценил. Кто у нас Пикассо?
– Ну кто… Лисенок! Вчера он, судя по разобранному телефону, был Да Винчи.
– Творческий ребенок. Эта штука хоть смывается или стекла придется менять?
– Должна смываться, не драматизируй, – Агния внимательно осмотрела маркер, изъятый у сына. – Точно, тут написано! Достаточно теплой воды. Так почему ты сегодня рано? Встреча сорвалась?
– Ничего существенного. Просто рано и все.
У них в семье не было принято так отвечать. Не потому что практиковался тотальный контроль. Скорее, наоборот – из уважения. Оба понимали, что партнер будет беспокоиться меньше, если знает все в подробностях. Предыдущие расследования научили их ценить спокойствие друг друга.
То, что Даниил ничего не пояснил сейчас, могло означать лишь одно: он не хотел говорить об этом при детях. Они хоть и маленькие, а уже многое понимают. Никогда не знаешь, что они запомнят и как интерпретируют услышанное!
Поэтому Агния поспешила отвести детей к гувернантке. Пожилая немка появилась в их доме благодаря Вике Сальери. Раньше Хельга следила за Евой, но когда та стала более самостоятельной, заскучала. Предложение позаботиться о мальчишках ей понравилось, с тех пор она жила в собственной комнате в доме Вербицких. Она отменно заботилась о детях, пусть и не теряла строгий вид, а уже любила подопечных. Да и общение с ней пошло им на пользу: близнецы неплохо щебетали на немецком.
Оставив детей под присмотром, девушка вернулась на кухню, где ждал Даниил.
– Так что пошло не так? – спросила она, наполняя чайник очищенной водой.
– Я отменил встречу.
– Что особенного?
– Человек, с которым я хотел встретиться, об этой встрече даже не знал, – вздохнул Даниил. – Это бывший клиент… Точнее, клиентка. Я вел ее дело чуть больше двух лет назад.
О том, что Даниил – успешный адвокат, Агния узнала практически сразу после их знакомства. Он занимался и другими видами бизнеса, но в юриспруденции особенно преуспел. Тут и знания помогали, и живой ум, и умение сохранять абсолютно невозмутимое выражение лица. Его судебные разбирательства развлекали, каждое из них было вызовом его интеллекту, головоломкой, которую он хотел разгадать.
За всю жизнь Даниил проиграл только одно дело, и то «слил» намеренно. В остальных случаях он либо доказывал невиновность клиента, либо добивался минимального срока. Но со своими подопечными он общался очень осторожно, дружил с единицами. Загадочная клиентка, из-за которой он сейчас был очевидно расстроен, Агнию насторожила.
– Я ее знаю?
– Лично не знаешь, но можешь помнить. Я упоминал о ней, когда шло ее дело. Ее зовут Эмилия Стрехова.
– Спортсменка та? – уточнила девушка.
– Да. Бывшая олимпийская чемпионка по фристайлу.
– Да, что-то припоминаю…
Дело Стреховой было сложным и эмоциональным. Это был тот редкий случай, когда Даниил воспринял работу близко к сердцу, и Агния не могла осуждать его за это. Эмилия убила человека, который изнасиловал ее малолетнего сына. Ярику и Лисенку тогда не было и года, Даниил только-только привыкал к отцовским чувствам, поэтому прореагировал на все очень остро.
Он намеревался добиться полного оправдания Стреховой, но… помешала она сама. Женщина отказывалась подыгрывать ему, даже молчать в нужные моменты. Она вообще не реагировала на инструкции Даниила и пребывала в каком-то своем мире. На суде она все говорила честно и прямо заявила, что не раскаивается. Если бы у нее была возможность, она бы сделала это снова.
Вербицкий послал ее на медицинское освидетельствование, но Эмилию признали вменяемой. А она упорно продолжала свою суицидальную политику поведения. Так что о полном оправдании не шло и речи, даже то, что ей дали всего два с половиной года, да еще включили время, проведенное под стражей до суда, в этот срок, многие посчитали чудом.
Деньги, полученные за это дело, Даниил передал на благотворительность. Он не любил вспоминать тот суд, да и эмоционально восстанавливался бы долго, если бы не Ярик и Лисенок.
Но прошло время, все забылось… так казалось Агнии.
– Я не знала, что ты до сих пор думаешь о ней, – заметила она.
– Не пойми меня неправильно, нельзя сказать, что я думаю о ней постоянно или думал все эти годы. Но у меня записано, кто из моих клиентов когда освобождается. Их не так много сидит, так что можно и запомнить. Сегодня освободилась Стрехова. Я звонил в колонию, уточнил. Она уехала домой.
– Почему ты хотел навестить ее?
– Не знаю… По той же причине, по которой решил не навещать. Я хотел увидеть, вышла ли она из того состояния, в котором была тогда, на суде…
– Какого же?
– Коматозного, – пояснил Даниил. – Лучше я назвать это не могу. Меня не покидало ощущение, что она отстранена от реальности. То есть она все понимала и отвечала в тему… иногда даже слишком в тему! Но… как бы это лучше сказать… она как будто перестала хотеть жить.
– Ты боишься, что она попытается покончить с собой?
– Нет, не боюсь. Если она это не сделала в начале срока, то не сделает и теперь. Я просто… Пожалуй, надеялся увидеть, что она оправилась и готова к нормальной жизни. Я не считаю, что помог ей тогда, но если ей легче сейчас, может, я и сделал что-то правильно.
– Не говори так! – возмутилась Агния. – Ты ей очень помог! Если бы ее защищал кто-то другой, она бы села лет на двадцать!
– На двадцать бы не села, но получила бы побольше. Только знаешь, что? Не думаю, что это ее бы расстроило. Вот что меня добивает, в этом я ей не помог! Ей не важно было, сколько лет она получит, она вообще эмоции как будто растеряла все.
– С этим ты ей не поможешь, да и тогда не мог.
Ничего похожего на ревность Агния не испытывала – ни тогда, ни сейчас. Она понимала чувства мужа. Ясно, что нельзя проецировать чужое горе на свою семью, однако иногда иначе не получается.
Что пережила та женщина – не хотелось и представлять. А Даниилу пришлось об этом думать, изучать материалы дела, фотографии смотреть. Каким бы он опытным адвокатом ни был, он ведь тоже живой человек!
Агния теперь понимала, почему он не поехал. В глубине души Даниил уже знал, что ничего не изменилось. Может, чудо и произошло, и Эмилия снова ожила и стала бодрой оптимисткой. Но какова вероятность такого исхода?
Да один к миллиону! Вряд ли она оправилась, вряд ли вообще может. Поэтому разумнее всего будет оставить ее в покое, не лезть в ее жизнь.
Агния подошла ближе, обняла мужа за плечи.
– Ты был прав во всем.
– Хотелось бы, – вздохнул Даниил. – Ладно… Какие-то лишние сантименты пошли! Старею, может?
– Даже не мечтай, до старости тебе еще как до Луны пешком! А об Эмилии этой просто не думай. Сына ты ей не вернешь, а только это и могло бы ее оживить.
– Пожалуй, ты права. Вроде бы ее кто-то встретил у тюрьмы, так что она уже не одна.
– Вот видишь! У тебя же есть правило абстрагиваться от жизни твоих клиентов. Знаю, это прозвучит жестоко с моей стороны, но… поступи так и на этот раз.
Даниил ненадолго закрыл глаза, словно собираясь с мыслями, потом мягко улыбнулся. Те, кто знал его только по работе, вряд ли поверили бы, что он на это способен.
– Ты права, спасибо… А теперь предлагаю пойти и проверить, отмывается этот маркер со стекол или все-таки производитель ввел нас в заблуждение!
