Czytaj książkę: «Дежaвю»
Посвящается хоть и недолгому, но Моему СЧАСТЬЮ
Глава I
Стихов я больше не пишу,
Ведь стала я на год взрослее,
Сейчас вам сказку расскажу,
Как я жила, страдая и умнея.
Опять кошмар, этот старый, забытый кошмар. Как же давно он ей не снился…
Она открыла мокрые глаза, придвинулась поближе к теплому красавцу, сопящему рядом, и натянула на обоих легкое одеяло.
Ее глазам открылась чудесная картина. В большом окне вдоль всей стены напротив кровати умиротворенно спал лес, его окутывал мягкий снег, освещенный фонарем из соседнего дома, снег падал медленно и переливался в лунно-фонарном свете, как бриллиантовый. Уже пахло весной, но зима не хотела покидать эту грешную землю и ежедневно накрывала ее покрывалом пушистых снежинок, летящих из ее закромов.
Она еще крепче прижалась к спящему рядом зеленоглазому мужчине. Вытерла слезы и тихонько прикоснулась губами к крепко обнимающей ее руке. Ей было так хорошо и спокойно в его объятиях. Хотя он периодически и вызывал в ней чувство дежавю, почему-то ее это совсем не пугало. С ним рядом она ощущала защищенность, легкость, умиротворение, его силу духа, свою слабость, и все эти ощущения в совокупности были ей знакомы когда-то давно.
Они случайно познакомились в клубе чуть больше месяца назад. Под утро, выходя из туалета, она столкнулась с ним в холле. Встретилась взглядом с его хитро-насмешливыми зелеными глазами, которые она уже действительно видела очень давно и в которых не раз тонула, – и ее как будто ударило током… Она даже растерялась на мгновение. Дежавю, воспоминания, головокружение – все это мгновенно ввело ее в состояние ступора. Какая-то странная энергия молнии или взрыва пробежала между ними. Они минут пять стояли и смотрели в глаза друг другу, безмолвно общаясь только взглядом. А может, это длилось всего секунду, но ей казалось, что они взлетели вдвоем куда-то в космос, как бывало у нее в медитациях, и это проникновение в душу друг к другу длилось долго, измерялось каким-то иным временем, не земным.
На землю их вернул какой-то парень, пройдя между ними и прервав их странную коммуникацию. Она даже тряхнула головой, зажмурилась и резко открыла глаза, как будто пытаясь убедиться, что это ей не привиделось. Он же в ответ нагло улыбался, показывая крепкие белые зубы, отчего его взгляд стал еще насмешливее, и они начали громко смеяться, как будто сговорились.
Он был красив, загорел и молод. Она – не совсем трезва и в игривом настроении, поэтому без колебаний продиктовала ему свой номер телефона, когда он его спросил, после чего ушла, подмигнув ему на прощание. И, как ни странно, он позвонил ей тут же, позвав позавтракать, на что она ответила: «Не сейчас». Он снова позвонил ей часом позже, но в это время она уже переоделась в пижаму, смыла макияж и даже согрелась в своей пустой, холодной кровати, поэтому на его предложение ответила отказом и провалилась в волшебные сны.
Так в ее жизни снова появились зеленые глаза – такие же, как те, которые когда-то лишили ее разума, сделали самой счастливой и одновременно самой несчастной на свете. Глаза, от взгляда в которые она погружалась в состояние гипноза, растворялась во Вселенной на мельчайшие молекулы и погружалась в состояние эйфории.
За время их знакомства Рустем (так звали обладателя тех «новых» зеленых глаз) не раз приятно поразил ее проявлением качеств Мужчины с большой буквы. Он был в меру дерзок, самоуверен, самодостаточен в силу возраста и образа жизни, а также круга общения, в нем играла «блатная романтика», которая порой очень веселила ее.
Он, безусловно, ей нравился, но было одно большое но: ему всего 24, а ей уже 35, и этот факт, конечно, стопорил порыв так давно желаемых ею чувств. Она понимала бесперспективность дальнейшего общения и старалась не заморачиваться, просто получать удовольствие. Сегодня как раз был один из таких моментов, когда она, забыв обо всем, решила провести ночь с ним. Если бы ему было бы 34, а не 24, она, конечно, вела бы себя с ним совершенно по-другому: была бы более ласкова, более нежна и заботлива, открылась бы ему, но такая большая разница в возрасте всегда сидела занозой в ее сознании и не давала ей погрузиться в чувства, тормозила и заставляла вести себя пристойно. Постоянно приходилось останавливать свои порывы заботы и ласки, при этом она понимала, что испытывает потребность в проявлении к нему именно этих чувств.
Она уже давно мечтала влюбиться, но… не получалось: мужчины вызывали в ней то жалость, то отвращение, то смех, то ярость, но вот влюбленности она не могла испытать ни к кому.
А теперь она старалась не впускать его в свою душу глубже и дальше, чем этого требовал просто секс, хотя порой это было нелегко, и она уже начала ловить себя на мысли, что может в него влюбиться. В этот момент разум говорил ей: все, остановись, с ним нет никакого будущего, и она осознанно закрывала себя от него, старалась не привязываться, не скучать и не думать о нем, не давала ему тех эмоций, которые хотела и которые смогли бы унести их на новую ступень общения. В последнее время борьба с собой становилась тяжелее, ее все больше к нему тянуло, она понимала, что скучает и ждет новой встречи. Это начинало тревожить.
Конечно, она понимала, что отношения с Рустемом пора прекращать, пока она в него на самом деле не влюбилась. А в него она могла именно влюбиться – уж слишком много положительного она в нем видела и чувствовала. Влюбляться ей было нельзя! Так она для себя определила. Прекращать общение она тоже была не готова, не хотела отпускать из своей обыденной жизни тот всплеск эмоций, которые он ей давал, да и что кривить душой, секс с ним был тоже хорош, и иного «партнера» у нее на данный момент не было.
Была масса желающих, причем довольно достойных особей мужского пола и, возможно, с меньшими заморочками, чем этот зеленоглазый юный красавец, но он был единственным с момента их встречи, кто прикасался к ней и кого она хотела. Других она совсем не хотела, или боялась, или были свои «но», а с Рустемом было так легко и просто, поэтому она тянула с прекращением этих встреч.
В свои 35 Вита добилась многого для одинокой женщины, самостоятельно идущей по жизни. За плечами были брак и развод, восьмилетний сын – единственное ее счастье в жизни, источник ее любви. Хорошая квартира, приличная машина, работа, приносящая достаток. По три раза в год она ездила отдыхать, обросла хорошими связями и надежным кругом друзей, в большинстве своем мужского пола.
Вообще ей было намного легче и приятнее общаться и дружить с мужчинами, друзей-мужчин она уважала, понимала и ценила, им ей легче всего было открыть душу, поделиться переживаниями, спросить совета, а иногда и поныть. Она обладала мужским, очень самоироничным и саркастичным, а иногда довольно резким и критичным чувством юмора и таким же восприятием жизни и людей, ее окружающих. С большим трудом она впускала в свою жизнь новых людей, с огромной болью выпускала их из своей жизни.
Несмотря на внешнюю оболочку «стервы», Вита была очень ранимой и чувственной натурой, а за годы одиночества в ней накопился огромный запас нерастраченной заботы и теплоты, которую ей безумно хотелось подарить мужчине. Она так давно жила одна, но никак не могла к этому привыкнуть, ей очень хотелось обрести «женское счастье»: готовить кому-то ужины и завтраки, гладить рубашки и любить ночами, устраивать сюрпризы и не напрягать, не ограничивать свободу, не давить на личное пространство, просто кайфовать от отношений, стараясь скрасить жизнь другого человека. Она не была уверена, хочет ли она снова выйти замуж, но открытых, уважительных, доверительных и страстных отношений она точно хотела.
С возрастом она начала понимать, что на многие вещи нужно закрыть глаза, что мужчины иные, для них свобода и личное пространство очень значимы, но, к сожалению, достойный мужчина так и не появлялся на ее жизненном пути, поэтому она старалась жить в свое удовольствие «в ожидании чуда», как она сама часто шутила над своим душевным состоянием. Она научилась контролировать свои чувства и эмоции, не строить воздушных замков и не надевать розовые очки, глядя на периодически появлявшихся в ее жизни мужчин, но в глубине души все же ждала ЕГО и не теряла надежды. Вита не предавалась унынию, ее лицо, как правило, озаряла красивая улыбка, часто раздражающая многих и не менее часто привлекающая в ее жизнь новых людей, она любила дарить миру свою радость, даже когда на душе было паршиво и подкатывали слезы. Она очень не любила скучать, грустить и старалась быть мегапозитивной по отношению к жизни.
В детстве Вита занималась в театральной студии, играла в спектаклях, вела концерты и много лет подряд «снегурила» на новогодних представлениях. Руководитель театральной студии, мудрейшая женщина, как-то сказала Вите:
– Детка, запомни одно правило на всю жизнь. Какая бы сложная ситуация ни случалась, как бы ни было больно и ни хотелось бы плакать, всегда – слышишь меня, всегда! – иди с гордо поднятой головой и с улыбкой на лице. Улыбкой решать проблемы намного проще и быстрее, чем слезами. Улыбка – это самое главное оружие красивой женщины. А ты очень красивая, и поверь, твоя улыбка сделает много людей счастливыми, а кого-то и очень несчастными. Я научу тебя разговаривать и выражать свои эмоции одним взглядом и улыбкой. Ты очень талантлива, и в жизни твой артистизм, подаренный тебе свыше, очень поможет. Запомни: будь всегда уверена в себе, сохраняй достоинство в любой ситуации, не опускайся на уровень тех, кто ниже твоих ценностей. Хочется плакать – улыбайся, хочется ударить кого-то – улыбайся и смотри ему прямо в глаза, хочешь влюбить в себя – улыбайся и нежно опускай взгляд вниз.
Этот совет Вита запомнила и со временем оценила, насколько это правильная жизненная установка, поэтому улыбка стала неотъемлемой частью ее гардероба.
Вчерашним вечером они с Рустемом устроили маленький праздник. Он жил в пятнадцати минутах езды от города, дом стоял почти в лесу, и пару раз в неделю они приезжали туда, пили вино, жарили мясо, ходили в баню, болтали ни о чем, много смеялись и занимались сексом. Вита жила моментом, не загадывая, что будет завтра, и поэтому каждая их встреча была как последняя, отчего становилась еще более прекрасной.
Рустем, хоть и казался со стороны немного грубым и порой похожим на «братка» из девяностых, с ней был нежным, способным на романтику и заботливую мягкость. Вчера он накупил ей клубники, черники, вкусных конфет, долго выбирал хорошее вино, подарил шикарный букет цветов. Приехав к нему, они расположились у камина, жарили вкуснейшую баранину, болтали и смеялись, он рассказывал ей про смешные случаи из детства, кормил ее ягодами, как маленького ребенка, уговаривая съесть каждую ягодку «за маму», «за мышку», «за кошку», и периодически нежно целовал в носик или обнимал, окутывая нежной заботой. Им было очень хорошо и спокойно в их маленьком раю. Та ночь была бурной и страстной, уснули они уставшие и умиротворенные, с блаженными улыбками на лицах.
Но проснулась Вита в слезах от собственного крика. Этой ночью ей приснился уже позабытый ночной кошмар, мучивший ее раньше довольно часто.
Этот кошмар – это ее самая большая и сильная любовь, первая любовь, первое познание мужчины, первая близость, первая взаимная любовь. Этот кошмар казался ей одновременно реальным и нереальным, как будто происходило это все не с ней, а было прочитано когда-то очень давно в книге, даже название которой невозможно вспомнить. И после рождения сына этот сон почти перестал ей сниться.
Сейчас она смотрела в ночь сквозь большое окно, мягко падающие снежинки уносили ее в глубины памяти. Это была ее единственная тайна, которой нельзя было поделиться даже с самой близкой подругой. Конечно, она уже понимала, что никто и никогда по прошествии стольких лет ее не побеспокоит, но и сейчас она не хотела открывать правду никому. Эта тайна лежала тяжким, но в то же время теплым и каким-то светлым камнем в ее душе. Снежинки вперемешку со старательно стертыми воспоминаниями своим завораживающим танцем уносили ее туда, далеко, в ее 17 лет.
…Вечер 31 декабря, люди в нереальной суете в подготовке к Новому году. Она, довольная и счастливая, вышла от старшей троюродной сестры на остановку и мечтательно замерла, наблюдая за волшебным танцем пушистых и переливающихся, как бриллиантики, снежинок. Она должна была успеть доехать до дома, навести марафет и еще что-то приготовить к общему столу. Новый год они планировали встретить у ее подружки Жанки, родители которой уходили из дома и благополучно оставляли чад одних для празднования «взрослого» Нового года.
В этом году Вита должна была успешно окончить 11-й класс, и, конечно, ей, как и большинству, недоставало свободы и самостоятельности. Все мы в 17 хотим быть старше, а родители нам только мешают… О, как же мы все-таки меняемся с годами! Тогда Вита еще могла искренно влюбляться, мечтать и строить планы, тогда она была беззаботной, красивой, наивной и доверчивой девочкой в розовых очках. В этот день счастью ее не было предела, так как троюродная и уже взрослая сестра Ирина дала ей свой нереальный комбинезон для встречи Нового года. И мысленно она уже представляла свой сегодняшний безупречный образ, осталось только выпросить у мамы ее норковую шубу, но это было несложно: мама любила, когда ее дочь выглядела шикарно, и легко давала ей свои дорогие вещи.
Вита стояла на остановке в ожидании автобуса и мечтательно улыбалась бриллиантовым снежинкам, с которыми она часто вела мысленные беседы. На Новый год она пригласила мальчика, проявлявшего к ней интерес. Вроде, его звали Сережа? Или нет? Сейчас это не имеет значения, но тогда он, конечно, имел значение в масштабе Вселенной, и ее коварный план предполагал наконец-то с ним поцеловаться, ей казалось, это так романтично – первый поцелуй в новогоднюю ночь. Мальчик был безумно красив, но почему-то опасался ее и до сих пор так и не сделал первого шага к поцелую, так что она решила сделать этот шаг сама, хотя периодически у нее дух захватывало от смелости своего решения.
Внезапный резкий свист тормозов выдернул ее из уже нарисованной в голове картинки поцелуя, она недоуменно уставилась на крутейшую черную, тонированную наглухо машину, остановившуюся перед ней. Тогда она была еще так юна, что побаивалась подобных машин, но впоследствии BMW стал ее любимой маркой, на которой она с огромным удовольствием и ездила. Конечно, в то опасное бандитское время черный BMW – это было очень круто, очень пугающе для юных девочек, но в то же время очень маняще.
Когда переднее пассажирское стекло медленно опустилось, из машины сначала вырвалась какая-то блатная музыка и вслед за этим начал выбираться из открытого окна огромный букет белых роз. Вита застыла в легком шоке, не зная, что ей дальше делать. Она так и стояла, в недоумении приоткрыв свои пухлые губки. Музыка замолкла, и кто-то из глубины этой черной адской-райской тачки прокричал: «Доставка букетов самым прекрасным леди!» Секунду подумав, Вита подошла поближе и взяла букет, уколов при этом почти каждый палец, так как шипы на розах были очень острыми.
Тогда же она увидела эти зеленые глаза, и ей показалось, что она теряет сознание. Она не видела лица их владельца, она видела только глаза, их взгляд ее гипнотизировал, отнимал дар речи, ноги реально подкашивались, и голова начинала кружиться. Такое она испытала впервые в жизни, и если бы ей об этом раньше кто-то рассказал, то она не поверила бы, что такое возможно.
Даже сейчас, вспоминая эту историю, Вита улыбнулась и почувствовала опять легкое головокружение, этот взгляд был ее личным наркотиком, от которого по всему телу текло тепло и мозг сходил с ума от наплыва эндорфинов.
А тогда в реальность ее вернули мягкий и приятный голос обладателя магического взгляда и ворчание какой-то бабульки, стоявшей рядом на остановке. Дверь черного авто открылась, и зеленоглазый мужчина предложил довезти «это сокровище», так он обратился к Вите, до пункта назначения.
То, что творилось в ее голове, трудно описать словами: безумная смесь из страха, смятения, желания, интереса и еще кучи ингредиентов. В итоге роковыми стали слова той самой бабульки о том, что она должна побояться Бога и ни в коем случае не садиться к этому черту в его катафалк. У Виты мгновенно сработал инстинкт сопротивления всем взрослым, и через секунду она уже сидела в шикарном черном BMW – мечте всех парней из ее окружения, наверное, тогда эта машина была как сейчас «Тесла» или «Бентли», только самые крутые парни могли себе позволить такую машину, и она всем заявляла об особом статусе ее владельца, простые смертные на таких не ездили.
В машине было очень тепло, тихонько играла музыка, вкусно пахло мужским парфюмом, кожей и мандаринами. На владельца зеленых глаз она боялась посмотреть снова, поэтому она попыталась посмотреть на свои острые коленки, но букет цветов, который она держала в руках, был такой большой, что она ничего не видела, кроме пышных бутонов белых и, как ей тогда казалось, самых красивых в мире роз. Их аромат на фоне зимнего морозца был еще более сладким и головокружительным, она прикрыла веки и медленно наполнялась им, ей казалось, что она где-то в раю или совсем близко к этому месту.
– Куда отвезти тебя, сокровище? – мягким и немного хрипловатым низким голосом, от которого бежали мурашки по спине, напомнил о своем существовании обладатель гипнотизирующего взгляда.
– Мне неблизко, на левый берег, но если вам не по пути, я могу выйти на следующей остановке, – ответила Вита, втайне надеясь, что он все же не передумает и довезет ее до дома. Ей очень не хотелось покидать этот автомобиль, но в то же время она очень боялась посмотреть на водителя еще раз, хоть и была совсем не робкого десятка. То состояние, в которое вводил один лишь его взгляд, было манящим и в то же время очень пугающим.
– Даже не надейся так легко от меня избавиться, – с нагловатой улыбкой проговорил он и медленно, тронувшись с места, прибавил громкость магнитолы. – Показывай дорогу. Конечно, я доставлю такое сокровище как особо ценный груз хоть на край света, только я не местный, поэтому совершенно не ориентируюсь в вашем захолустье. Но у меня есть одно, нет, два желания, – прищурив и без того хитрые глаза, проговорил он под красивый проигрыш звучащей из магнитолы песни Михаила Круга.
Она явно напряглась и тихонько начала изучать, как же открывается дверь автомобиля, и наконец набралась смелости посмотреть на водителя:
– Какие желания? Давайте сначала их обсудим, вдруг меня не устроят ваши условия, – ее голос предательски дрожал.
– Тебя они устроили уже в тот момент, когда ты протянула свою нежную ручку за этим веником, – произнес он с усмешкой, посмотрев на огромный букет белых роз, в которые она вцепилась мертвой хваткой.
Он взялся за букет, а затем резко затормозил, продолжая тянуть его к себе. Она сидела в какой-то прострации, не понимая, что все происходящее – реальность, а не сон.
Когда он разжал ее пальцы, сжимающие стебли роз, руки были в крови. Она, сама того не понимая, все это время сильно сжимала букет и при этом совершенно не чувствовала боли, хотя в каждый палец и в обе ладошки беспощадно впились шипы обожаемых ею цветов.
– Зачем ты это сделала? – в недоумении спросил он хриплым голосом, при этом его глаза были так близко, и она, как при гипнозе, утекала в их зеленую глубину, Вита не могла понять, что с ней все же происходит.
От этого непонятного состояния у нее снова закружилась голова и по лицу потекли огромные капли слез. Время замерло, и ей казалось, что время остановилось и целую вечность они сидят так, глядя друг другу в глаза, а он держит ее руки в своих.
С этой странной встречи с привкусом крови и нереальности происходящего и началось их знакомство. Так же оно и закончилось, если это можно назвать концом, но об этом позже…
Сколько они так сидели в машине – мгновенье, час? Трудно определить земное течение времени, находясь в иной реальности, в которой оказалась Вита в тот момент.
– Прости, – прошептала она, смущенно вытирая слезы руками. Наконец, она почувствовала, как горят от боли ее ладони.
Он открыл зеркало на козырьке пассажирского сиденья, она посмотрела в него, и – о, ужас! – ее лицо было перепачкано потекшей тушью пополам с кровью от уколов роз, об этом она не подумала, вытирая слезы. Она сначала испугалась, но потом, осознав всю нелепость ситуации, посмотрела на него, еле сдерживающего смех, и тоже не удержалась. И последующие минут двадцать они, сидя в машине, ржали в голос как двое ненормальных, накурившихся самой веселой травы на свете. Они хохотали, по лицам текли слезы смеха, но они не могли остановиться, пока какой-то подвыпивший мужчина не вломился в машину со словами:
– Братан! Выручай! Ох, блин! – и, перекрестившись, испарился, что вызвало новый, но, к счастью, уже краткий приступ смеха.
Напряжение спало, он достал белый носовой платок и начал осторожно вытирать сначала ее лицо, потом ладони.
– Ты ненормальная и… нереальная, – сказал он, бережно промакивая кровь с ее пальцев. – Зачем ты терпела все это время, что ты вцепилась в этот веник? Посмотри, все руки в крови.
– Я не терпела, я не чувствовала боли, – она понимала абсурдность своих слов, но она действительно до настоящего момента не чувствовала боли, которую ей принесли шипы роз.
– Любовь с первого взгляда. Только это может объяснить твое бесчувствие, – с ироничной улыбкой произнес он.
На ее лице выступил алый румянец. «А вдруг он прав», – мечтательно подумала она. В ответ попыталась весело улыбнуться.
– А вы верите в это явление? – тихо спросила Вита.
– Во-первых, давай на ты! Не такой уж я дряхлый старик, мне всего тридцать лет. А во-вторых, да, верю. Разве это плохо? Без веры жить нельзя, – его голос звучал очень спокойно и без тени иронии.
Вите было неловко говорить с ним на тему любви, и она решила перевести разговор на другую тему.
– Какие два условия ты хотел мне предложить? – этот вопрос ее тоже тревожил: вдруг он наглый бандит и начнет требовать какой-то мерзости.
– Первое: прежде чем отвезти тебя, ты поможешь мне найти адрес, куда я должен вернуться. Я и так заблудился. А второе… Давай остановимся там, где будет красиво, и посмотрим, как танцуют снежинки. Я поэтому и остановился: ты меня заворожила. Ты так серьезно наблюдала, как падает снег, что мне тоже захотелось научиться на него так смотреть.
Ей казалось, он над ней издевается, но чтобы не выглядеть дурой, она с улыбкой ответила:
– Я согласна!
И они опять начали смеяться, оба испытывая одновременно и смущение, и радость от того, что общение продолжается. Решили сначала найти необходимый ему адрес. А уж потом поискать место для зрелища, как он это назвал.
Она хорошо знала этот район, поэтому без труда показала ему дорогу. Вита внезапно подумала, что, будь у него тогда смартфон, могли бы и не познакомиться – в те годы с телефона только звонили: ни навигаторов, ни гугла, ни соцсетей. Люди еще умели общаться и просто разговаривать друг с другом без селфи, листания ленты, лайков, бессмысленных постов и лживой переписки. Буквально другой век, другие нравы и понятия. Да вся жизнь была иной. Трудно сказать, когда было лучше – сейчас или тогда, – в каждом периоде нашей жизни есть и плохое, и хорошее, главное – не течь по течению, а жить, получать удовольствие от жизни и при этом уметь искренне улыбаться и верить в чудеса.
Они договорились, что наблюдать за снежинками будут на площади у елки. Однако, когда они туда подъехали, природа решила немного отдохнуть, и снежинки перестали плавно спускаться на землю в своем завораживающем танце.
Поглядели на детвору, весело катающуюся с горок рядом с пышной, сверкающей гирляндами елкой. Как бы им обоим ни хотелось продлить момент, нужно было ехать.
– Куда отвезти тебя, мое сокровище? – спросил он, как и прежде, гипнотизируя ее своим взглядом.
– Домой, – с нескрываемой грустью в голосе сказала она, показывая рукой, в какую сторону нужно ехать.
Он прибавил музыку, Круг запел «Девочка-пай», и черный автомобиль плавно повез ее из сказки в реальность. Он вел машину уверенно, тихо подпевая любимому певцу. Она показывала дорогу, и чем ближе они подъезжали к ее дому, тем реже улыбка касалась ее губ. Они оба не хотели расставаться.
Остановившись у ее дома, он взял ее руки в свои и посмотрел на царапины, которые оставили шипы.
– С наступающим Новым годом, сокровище, – сказал он, не поднимая на нее глаз.
Она вышла из машины, хотя ноги не хотели ее слушаться.
– Стой! – окликнул он. – Ты забыла свой веник, – и протянул ей букет.
Она взяла розы и, не оборачиваясь, поднялась домой. Сердце билось так громко, что ей казалось, что его действительно слышно на расстоянии… Мама многозначительно посмотрела на букет, но промолчала. А Вита мечтала об одном: вернуть его взгляд, услышать его голос, почувствовать теплоту его рук. Она испытывала очень странное, новое и непривычное ощущение, магия его взгляда не покидала ее.
Нужно было собираться на празднование у Жанны, готовить свой любимый салат – сельдь под шубой. Босая и с полотенцем на голове, она пританцовывала на кухне, а в мыслях была там, в его машине, и если бы не огромный букет белых роз, причинивший ей столько боли и теперь благополучно стоявший в трехлитровой банке, так как большой вазы для него в доме не нашлось, она бы посчитала, что все это она нафантазировала. Только сейчас она поняла, что они не познакомились, она не знает даже имени обладателя самых волшебных зеленых глаз, и он тоже не спросил, как ее зовут. От этого ей стало очень грустно и почему-то одиноко, и даже Иринкин шикарный комбинезон, аккуратно выглаженный и ждущий своего звездного часа, не так уж и сильно радовал ее. «Жизнь продолжается», – сказала она сама себе, позвонила Сереге и уточнила, что к 11 вечера он будет у Жанки, а затем достала всю свою косметику и принялась наводить марафет.
Было уже около восьми вечера, если выйти в полдесятого, можно доехать до Жанки где-то за полчаса, к 11 как раз успеют накрыть стол и весело встретить Новый год в большой компании девчонок и парней. Мама встречала Новый год у подруги, и сначала они планировали выйти вместе, но мама собралась намного раньше и ушла.
Красивая и нарядная, с большой сумкой, где уместились салатница с заветной «шубой», банка солений и коробка конфет, а также туфли и разные женские штучки, Вита, посмотрев еще раз на огромный букет, с улыбкой вышла из дома. Сначала она даже не поняла, что перед подъездом, заехав прямо на тротуар, почти впритык к подъездной двери стояла именно та машина, в которой она сегодня и приехала домой. Но осознав, что это именно она, Вита попыталась рассмотреть через тонированное стекло, что там происходит внутри. Обладатель самого нереального взгляда мирно спал за рулем, из машины доносился уже привычный голос Круга. Она замерла… Выдохнула. Постучала в стекло, и ей показалось, что звук ее сердцебиения слышно даже сильнее, так сильно она волновалась.
Он потянулся, протер глаза руками, потряс головой, медленно опустил стекло. Долгая пауза, видно, как он что-то соображает. Придя к какому-то выводу, он открыл дверь и вышел из машины. Мужчина оказался довольно высокого роста, широк в плечах и чертовски хорош собой. Одет был стильно и дорого – уж в чем-чем, а в шмотках Вита разбиралась с детства, мама всегда наряжала ее и старалась привить вкус к хорошим, дорогим вещам не как у всех.
– Ты мне сейчас снишься или тогда? Или это какой-то сон во сне? – пробубнил он, потирая глаза.
– Мы же не можем одновременно спать и видеть один сон, поэтому я тебе не снюсь. И вообще, как тебя зовут и что ты тут делаешь? – она как-то осмелела, и повеселела, и уже совсем перестала его бояться.
– Ну, во-первых, спать мы можем оба, вопрос только – вместе или нет. Но пока этот вопрос рано задавать, тебе сначала надо вырасти. Во-вторых, какая разница, как меня зовут – Ваня, Петя, Саша или Ренат, – если я твое счастье. Можешь звать меня так, как тебе нравится. Есть у тебя любимое имя? Но лучше все же «счастье мое», мне будет приятно. А я буду звать тебя «мое сокровище» или я подумаю как еще. Тебя-то как родители назвали?
– Вита, – растерялась она. Почему он не хочет назвать свое имя? Странно это.
– Вита, Витуся, Виточка, нет, все же Витуся – Дуся. Вот Дуся мне нравится, – как будто пробуя ее имя на вкус, проговорил он.
– Ты что, все это время был тут? – поинтересовалась она.
– Нет, уехал, но потом понял, что хочу тебя снова увидеть, и вернулся. Ты, главное, меня не бойся, я честно не обижу. А ты очень красивая, прям очень, только без косметики была еще красивее, – и снова его глаза озорно посмотрели в ее глаза, и она опять почувствовала, как кружится голова, как ее сознание утекает в глубину его зеленого взгляда, это было вне реальности.
Он вытер лицо снегом, присел раз пять, попрыгал на месте.
– Поехали покатаемся? Город мне покажешь, я же только сегодня приехал, ничего у вас тут не знаю. Если хочешь, поедем в кабак, посидим, Новый год отметим или просто так отметим, у меня в машине целый магазин. Зимнего только нет и селедки, – быстро проговорил он.
– Селедка есть у меня, под шубой, – показала на сумку Вита.
И они начали громко смеяться, а через мгновение с неба пошел пушистый снег, и они минут пять стояли и, замерев, наблюдали за танцем снежинок, переливающихся от света фонаря как бриллианты.
Сначала они заехали к Жанке, где уже собрались девчонки. Вита, не умеющая врать, просто выпалила на одном дыхании:
– Извините, но я уеду в другое место, Сереге скажите сами что-нибудь, ну хоть что я пришла и мы поругались, а потом я ушла. Мне все равно, что вы ему скажете. Девочки, я вас та-а-а-а-ак люблю!!! – ее лицо сияло от счастья так, как не сияет новогодняя елка. – А еще, Жан, дай две ложки или вилки, пожалуйста, и хлеба черного. И ни о чем меня не спрашивай, я сама пока ничего не знаю.
– Витка, ты окончательно сошла с ума со своей романтикой в голове, – сказала Жанка, протягивая ей ложки и хлеб, – вилки не дам, самим не хватает. И знаешь, я что-то за тебя переживаю, будь умницей.
Жанка была на год или два старше, уже училась в нефтяном университете на какой-то ужасно сложной специализации, она была очень рациональна, умна и совсем не романтична, в отличие от Виты, часто мечтающей и верящей в светлую любовь.
– Жан, ну ты же меня знаешь, я себя в обиду не дам. Зацени комбез!!! – Вита с сияющей улыбкой ловко скинула мамину шубу, покрутилась вокруг себя и тут же натянула ее обратно, уже выбегая на лестницу.
