К синим звёздам лететь я тебя приглашаю,
Надо только сердца свет – любовью зажечь,
И пусть будет изысканной сладкая речь,
Сумрак ночи в душе весь растает, я знаю.

Там, в лазури небесной, услышим мы песнь,
Хоры Ангелов нам воспоют, канут в Лету печали,
Ты ведь помнишь, они нас когда – то встречали,
А потом, провожали в миры, где гордыня и лесть.

Познавая вселенной великое чувство святое,
Разум мира и волю, исконную радость – Любовь,
«Половинками райскими» вмиг обращаемся вновь,
Обретая опять тело света – живое, благое.

Создавая миры – те, куда вновь придём,
Когда кармы весы взвесят наши исходы,
Погружая ладони в небесные воды,
В отражении звёзд, мы себя узнаём.

О вселенской любви, ты мне песню споёшь,
Я слова напишу для той песни блаженной,
И ступив на стезю жизни сверхсовершенной,
Мы почувствуем радость и звёздную дрожь.

Ангел Неба подарит нам свет – одеяние,
И мы станем творцами мерцающих звёзд,
И ответ на вопрос, нам покажется прост,
Что есть истина, иизнь и зачем воздаяние?

Ибо космос, весь зримый, по сути, Есмь Мы,
Души наши воссоздали всё мироздание,
На любви и покоится сверх созидание,
И причуды сансары – вселенской судьбы.

А потом, вновь, на грешную Землю сойдём,
Доброту привнося во все души людские,
Разрешая любовью проблемы мирские,
До конца эту бренную жизнь проживём.

К синим звёздам лететь я тебя приглашаю,
Надо только сердца свет – любовью зажечь,
И пусть будет изысканной сладкая речь,
И быть может, мне скажешь:
– Люблю и желаю.

Провинциальная, Стареющая Дива

Почти пустынны берега Оки,
Вдали белеет церковь на пригорке,
Просторы осени здесь широки,
И запах от листвы прогорклый.

На берегу застыли монументы,
Жизни страницы здесь воплощены,
Воспоминаний светлые моменты,
Судьбою – временем всепрощены.

Витающий по ветру жёлтый лист,
Парит, как птица над рекою,
Его порыв духовно чист,
Восполненный вечернею порою.

Церковный звон, над хладною водою,
Такой манящий и проникновенный,
Образ Оки склонился надо мною,
Секрет поведав необыкновенный.

Преображаясь, в предвечерней дымке,
Наполнена природа увядания,
Поглощена в желтеющей улыбке,
Лета, ушедшего в воспоминания.

Таруса, милая, душой прекрасна,
Тиха, немногословна и красива,
Поэзии изысканной подвластна,
Провинциальная, стареющая дива.

Ручей

Среди благих, лесных речей,
Песню воспел – лесной ручей,
Пленял мелодией, речами,
И хладно – синими очами.

В лесной поэзии был – татью,
Блистал на солнце – благодатью,
Пытаясь в духе вознестись,
Куда- то в небо, в высь.

Своим причудливым изгибом,
Был для опушки леса нимбом,
А в чистой ясности воды,
Как будто слыл вне суеты.

В нём отражался лик деревьев,
И серость сумрачных кореньев,
А светлый, радужный абрис,
Звучал мелодией «каприз».

Мой светлый, благостный, ручей,
Как синева, лесных очей,
Пленяешь ты своей прохладой,
Лесной поэзией, усладой!

В твоей мелодии речей,
Услышал песню: -Я – ничей..,
Так будь моим, лесная радость,
Где воплотилась леса благость.

Среди лесных благих речей,
Песню воспел лесной ручей,
Он был моим и водным телом,
Мелодии мне напевал несмело.

Я поражен был ясным днём,
Обласкан благостным ручьём,
Вот миг и песнь остановилась,
Душа ручья к Богу стремилась!

Рай Осенний

Абрис теней, мольберт и краски,
На полотне появится картина,
В которой колдовские маски,
И в воздухе летает паутина.

Парящие в обнимку, над рекой,
Влюбленные – осенняя фантазия,
Лист – херувим, павший изгой,
Витает на картине, как оказия.

Зачем осенний рай навеял грусть?
Обдав меня прозрачным холодом,
Ледовый под ногами слышен хруст,
Пейзаж осенний, напоённый золотом.

Птиц необычных на картине проявлю,
Пусть полетают в осени со мною,
Осенний шепот слышен – я люблю,
Восполненный пурпурной желтизною.

Слова осенние – божественный бальзам,
Который к жизни снова воскрешает,
Ещё мазок и вот проявлен сам,
Художник на картине, что ваяет.

Мы на картине, в нежности витаем,
Пусть не покажется надуманным сюжет,
Над миром в поцелуе воспаряем,
В осеннем рае, «тет- а – тет».