Czytaj książkę: «1 из 10», strona 4

4 из 10

Мы стоим у входа в большое складское помещение, на котором хер знает как сохранилась вывеска «Эльдорадо».

– Представься, мразь! – весело машет мне Дед, – не очкуй, Славик!

Даже примерно не могу понять, чего он от меня хочет. Вопросительно смотрю на Стефанию.

– Короче, стой тут, а мы осмотрим склад на предмет живой электроники. Увидишь кого подозрительного – свистни, мы выйдем.

– А кто здесь подозрительный? – спрашиваю, – и, может, пушку таки дашь?

– Подозрительные здесь все кроме меня и Деда. А пушку не дам. Стой на шухере и не выпендривайся.

– Отсоси у тракториста, – Дед сочувствующе пожимает плечами.

Стефа и старик растворяются в темноте склада, а я остаюсь у входа с двумя деревянными пенисами и свистком. Если жизнь на земле – ролевая игра, то мне достался совершенно отбитый игрок. Хорошо хоть он не сделал меня радикальной феминисткой.

Я осматриваю унылые пейзажи, которые уже порядком надоели. Серые, разрушенные дома, убитые дороги, мусор, трупы и красное небо. Прям как день победы у нас в Эдемской области. Каждую тысячу лет одно и то же: пернатые напиваются и устраивают филиал Ада в честь победы над этим самым Адом. Мормонам почему-то больше всего достаётся. А Шефу в этот день вообще лучше на глаза не попадаться: натягивает глаз на жопу всем без разбору. В прямом смысле.

Я вздрагиваю от не самых приятных воспоминаний. Тут хоть и говно кругом, но хотя бы тихо.

Зря я об этом подумал. Из склада слышны крики и выстрелы. Какого хрена? Как кто-то смог пройти мимо меня?!

Я заглядываю внутрь и тут же получаю пулю в голову.

* * *

Ощущения отвратительные. Во-первых, я наделал в штаны. Во-вторых, голова мало того что болит, так внутри неё ещё и сквозняк, от которого боль сопровождается пронзительным свистом. В третьих – я не умер. Надо решить – хорошо это или плохо.

Плохо! Очень плохо! Сука! Как больно-то! Я чувствую, как мой мозг восстанавливается, а отверстия в черепе затягиваются. Давит так, будто я надел очень тесную шапку и резко вырос в три раза.

Что делать, пока корчишься от мук воскрешения? Посмотреть как умирают другие! Благо, на складе экшен разворачивается что надо.

* * *

Из люка в земле светят оранжевые лампы, а оттуда вылезают какие-то люди в противогазах. Дед и Стефа лежат за холодильником и отстреливаются. Помнится, Стефания говорила, что стволы в этих краях есть только у них. Либо врёт, либо она не знала, что на районе есть ещё один ярус. В любом случае, я ей это припомню. Как только башка перестанет болеть.

Дед, хоть и контуженный, но стреляет отлично. Каждый выстрел попадает прямиком в голову подземным гадам.

– Хедшот! Дабл килл! Фаталити!– кричит старый, после каждого залпа.

Тем временем, народу из люка всё прибавляется. Я насчитал уже шестерых, и все вооружены. Стефания делает короткую очередь, и их становится четверо.

– Дорогой, где ты был?! – кричит Дед, снимая ещё двоих, – На пенёк сел? Косарь должен! Террористс вин!

Меня очаровывает зрелище, как пули пробивают противогазы, высвобождая фонтаны крови и мозгов. Интересно, где старый хрен научился так стрелять?

Народ из под земли перестаёт прибывать. Остались только трое – два сидят за стиральной машинкой, третий прячется за металлической колонной.

Стефа, в отличие от деда, предпочитает убивать молча. Двое за стиралкой встают, делают по выстрелу, и, спустя секунду, получают по пуле в грудь и в шею. Третий ведёт себя более осторожно: не высовывается из укрытия, стреляет вслепую и не даёт моим товарищам сдвинуться с места.

Тем временем я чувствую, что боль отступает. Видимо, все шестерёнки встали на место, и я могу снова быть полноценным членом нашего отряда. Хватаю свой набор БДСМ-ниндзя и тихонько ползу в сторону третьего стрелка.

Хрен в химзащите делает ещё одну слепую очередь и перезаряжается. Я ловлю этот момент, вскакиваю, и со всей дури бью его деревянной елдой по голове. Тот кричит и падает на землю. Я тоже кричу, довольный успешным манёвром, но рано. Говнюк, видимо, успел перезарядиться, и стреляет туда, куда нельзя стрелять.

Не так больно терять хозяйство, как его отращивать. Мой визг, кажется, выбил остатки стёкол во всём постапокалиптическом мире. В ярости я прыгаю на ублюдка, и несколькими ударами заталкиваю деревянный пенис под самый корень прямо в линзу противогаза.

Производитель елды явно не рассчитывал, что его будут так применять. Производитель противогаза тоже вряд ли такое предусмотрел.

Я стою, глядя на мертвого единорога, и постепенно прихожу в себя от болевого шока. Надеюсь, новый прибор отрастет чуть побольше прежнего. Не то, чтобы я комплексовал, просто на старом месте это помогло бы мне продвинуться по службе.

– Пацаны ваще ребята! – слышу счастливый голос Деда, – Заебись! Чётко!

Товарищи быстро подходят ко мне. Стефа смотрит на меня с подозрением.

– Странно, что ты не подыхаешь. Тут такая экология, что можно губу разбить и от гангрены откинуться, а тебе хер с жопой отстрелили и хоть бы хны.

– Могла бы и поблагодарить, – отвечаю, – тем более, это больнее, чем пулю в башку получить.

– Ду хаст Вячеславыч? – спрашивает Дед.

– Ага, – говорю, – тот ещё духаст. Мне б штаны поменять, кстати.

Стефания смотрит на меня недоверчивым взглядом, затем отворачивается и приступает к шмону трупов. Я забираю у поверженного врага автомат, магазин и коробку патронов. Бессмертные чувствуют себя бессмертнее, когда есть пушка.