Двойной капкан

Глава 1. Кровь и коридор

Бессмысленно продолжать делать то же самое и ждать других результатов

Альберт Эйнштейн

– В Гассана стреляли, – Карим начал говорить без приветствия, по его голосу даже через динамик телефона на расстоянии чувствовалось сильное напряжение.

– Где?

– В «Притоне».

– Он жив?

– Не знаю, мне только что сообщили, я сам в дороге.

– Еду.

Я повесил трубку и дал указание водителю, параллельно набирая номер семейного врача. Я гнал от себя самые страшные мысли, стараясь не думать, насколько всё может быть плохо. Мы летели по ночному городу со скоростью почти под 300 и уже через 5 минут затормозили у входа в «Притон».

Место полностью соответствовало своему названию. Бывшая промзона, где мы непослушными пацанами бегали по заброшенным помещениям, имитируя погоню и стрельбу. Тогда ещё никто из нас даже и представить не мог, насколько близки наши детские игры к будущей взрослой жизни.  В самом последнем здании мой друг Карим открыл клуб, который быстро стал пристанищем для тех, кто хотел спрятаться от толпы и скрыть свои пристрастия, поэтому здесь в основном тусовались наркоманы и мелкие дилеры. Да и кто поедет на окраину города, чтобы просто развлечься и потанцевать, когда злачные места в центре на каждом шагу.

А дальше за промзоной тянулся пустырь, где во времена моей молодости братва частенько устраивала стрелки. Сколько крови здесь было пролито и сколько костей сломано, никому не известно. Жизнь в этом месте не имела никакой ценности. Если есть на земле ад, то он находится прямо тут, и именно в этом сосредоточении теней прямо сейчас истекает кровью мой брат.

У входа меня уже ждали люди Карима, чтобы проводить к месту трагедии. Музыка в клубе как всегда грохотала для посетителей с вечно расширенными зрачками, которые как нервные паралитики дрыгались в неоновом свете и дыму, как будто адская пляска здесь никогда не прекращалась, а стрельба в соседнем коридоре была самым обычным делом.

Мы свернули в боковой проход сразу от туалетов, где характерная вонь уступала место затхлому запаху, к которому теперь явно примешивался железный запах крови. Всё закончилось буквально несколько мгновений назад. И время теперь потекло как—то странно замедленно и тягуче, словно кто—то намеренно его растягивал, как пружину.

Гассан лежал на полу в собственной крови, которая медленно расползалась вокруг него. С одного взгляда мне стало понятно, что врач ему уже не понадобится. Восковое бледное лицо было безжизненным, хотя с первого взгляда казалось, что он просто спит, только на мгновение сомкнул глаза.

Около него на коленях сидела девушка, прижимающая руки к его груди, которые теперь по локоть полностью были покрыты его кровью, как будто на ней были надеты высокие лаковые перчатки самого алого цвета. На ней сверху было лишь нижнее бельё – кружевной бюстгальтер, и я не сразу понял, что своей рубашкой она зажимала раны Гаса. Не знаю, какого цвета была её одежда раньше, но теперь она почти ровным слоем была выкрашена в кроваво—красные тона.

Девушка медленно подняла глаза, всё ещё не отнимая рук от груди моего брата. Она встретилась взглядом со мной и замерла. В коридоре уже начали скапливаться люди, которых отгоняли охранники Карима. Теперь он стоял справа от меня, но я даже не заметил, когда он подошёл. Я не мог отвести глаз от девушки, просто я не мог больше смотреть на погибшего брата, а она как магнитом приковывала моё внимание. Пусть так, в экстренных ситуация мозг всегда ищет защитную деталь для отвлечения внимания от травмирующего явления.

Я замечал мельчайшие детали её облика, лишь бы только не запоминать смерть Гаса, – яркие рыжие волосы цвета расплавленного золота в тусклом свете, карие глаза с зеленоватым отливом, яркие алые губы, выделяющиеся на фоне бледных пухлых щёк юного лица, тонкую шею и полную грудь, прикрытую лишь прозрачной тканью.

– Тахир, кто—то вызвал ментов и скорую. Что будешь делать? – Голос Карима вытаскивал меня из забытья.

Я прикрыл глаза, стараясь переключиться. Я прибыл слишком поздно, и мои решения уже не спасут жизнь брата, но это прямая угроза мне и моей семьей, поэтому я должен действовать быстрее моих врагов. Я заставил себя думать, что делать дальше.

– Ахмет?

– Я здесь, – мой верный помощник всегда был рядом.

– Возьми девчонку, выведи её через задний ход и отвези на базу. Не хочу, чтобы её допрашивали раньше меня.

Ахмет кивнул и сразу же пошёл выполнять распоряжение, потому что времени уже не было. Если кто—то позвонил в службу спасения, то они будут здесь с минуту на минуту.  Я пока не знал, что может сказать девушка и знает ли она хоть что—то полезное, но и оставлять её на милость стервятникам я тоже не хотел. Ахмет легко поднял её за плечо, она наконец плавно отняла руки, непонимающе глядя на них, как будто это были чужие руки, и молча последовала вместе с ним, не издав ни одного звука и даже не сопротивляясь. Прямо сейчас неё шок, но он пройдёт.

– Карим, мне нужны записи с видеокамер. Можешь показать сейчас по горячим следам?

– Пойдём.

Когда мы выходили из коридора, подоспели служители закона.

– Тахир Меро?

– Кто спрашивает?

Меня знали в этом городе, многие только по фотографиям, но я не мог знать всех.

– Владимир Успенский, старший следователь прокуратуры Ленинского района. Это ваш брат убит в коридоре?

– Да, это Гассан Меро.

От слова «убит» меня передёрнуло, но мне было безразлично, как это отразилось на моём лице.

– Я бы хотел поговорить с вами, господин Меро.

– Позже.

Я прошёл мимо него, пока он изучающе провожал меня взглядом, который я чувствовал спиной. Сейчас они не могут меня задержать. Да и потом не смогут. Свора гиен соберётся очень быстро, и к этому времени я уже должен быть впереди, знать хоть что—то, иметь ответы.

В кабинете охраны мне показывали последние записи из коридора. Мой брат появился там всего 10 минут назад. Он отшатнулся к стене и яростно замотал головой, когда рука с пистолетом поднялась. Яркая вспышка отразилась в объективе видеокамеры. В это же время в коридоре появилась ещё одна фигура – девушка. В момент выстрела она вжалась в стену и закрыла лицо руками. Убийца перевёл на неё ствол, но буквально через секунду опустил его и скрылся. Всего 10 минут назад мой брат был жив, а теперь его тело осматривают эксперты прокуратуры.

– Это всё, что можно увидеть, Тахир. В этом коридоре всего одна камера. Звук естественно не пишет.

Тот, кто стрелял, знал, где камера, поэтому стоял в мёртвой зоне, так что можно было видеть только руку в перчатке с пистолетом, но девушка видела убийцу полностью. И теперь мне было не понятно, почему он её не убрал как свидетеля. Возможно, у неё есть послание для меня.

– Куда он ушёл, после того как выстрелил?

– Это служебный коридор. Он ведёт в подсобку. Мои люди уже проверили. Он вылез через окно в подсобке. С той стороны здания нет камер. Тахир, кто мог обнаглеть настолько, чтобы стрелять в твоего брата?

– Лучше подумай, кто мог обнаглеть настолько, чтобы убить моего брата в твоём клубе, Карим.

Он как никто другой знал, насколько я могу быть жестоким и спорить сейчас со мной опасно.

– Я подумаю, брат, уж поверь. Я сделаю всё, что нужно. Я соболезную тебе, Тахир, и всей твоей семье от всего сердца. Ты можешь рассчитывать на меня, на любую помощь.

Карим обнял меня за одно плечо в знак поддержки.

– Сделай копии записи за всё время, когда мой брат был здесь, и передай Ахмету. Он скоро заедет.

– Сделаю.

Глава 2. Случайная встреча

А Боги смеялись все утро и вечер

Смешила их фраза: «Случайная встреча»…

Они от души, аж до слёз хохотали:

Наивные люди! Вам шанс просто дали!

Случайностей мало, счастливых – тем паче!

Всю жизнь можно ждать, свято веря в удачу…

А мы вас столкнули совсем не случайно,

И что с вами будет, поверьте, не тайна…

«Случайная встреча» в толпе многолюдной…

Средь сотен людей… – настоящее чудо!

Так в жизни бывает порой… невзначай:

«Случайная встреча» – знак свыше – с луча…

Совпали маршруты и время, и дни…

Совсем не случайно столкнулись они.

Понять бы всё это ещё… чтобы впредь

Любимых своих – как зеницу беречь!

Ирена Буланова

За 3 часа до этого…

– Ты куда—то идёшь, дочка?

– Да, мама, я с подружками пойду развеяться.

– Не слишком поздно?

– Ну перестань, мама, ночные клубы не работают днём.

– В какой клуб вы пойдёте?

– Я не знаю, Лена с Машей выбирают. Я напишу тебе на месте.

– Ох дочка, не знаю, как ты живёшь в Москве, но здесь я за тебя постоянно переживаю, город у нас неспокойный.

– Не беспокойся, мама, я не попадаю в истории, – я поцеловала её в щёку и вышла.

Я сдала сессию, взяла отпуск на работе и теперь у меня был целый месяц отдыха, который я решила провести в родном городе с родителями. Я почти год здесь не была, да и вообще последние годы приезжала совсем ненадолго и теперь абсолютно не знала, куда пойти и чем заняться.

Зато мои подруги Лена с Машей знали. Мы задорно смеялись, вспоминая наши весёлые школьные годы по пути в клуб. Такси остановилось почти на окраине города, и пока девчонки расплачивались с водителем, я придирчиво осматривалась. Без сомнения, клуб здесь есть. Яркая неоновая вывеска гласила «Притон», из раскрытой двери доносилась клубная музыка, а у входа курили кучками уже прилично нетрезвые посетители самого помятого вида. Место не внушало мне доверия, даже наоборот, нехорошие сомнения селились в моей голове.

– Девчонки, а здесь не опасно? Этот район всегда был стрёмным.

– Расслабься, ты там в своей Москве совсем зажралась и разучилась радоваться простым вещам.

Маша демонстративно от меня отвернулась, а Лена подхватила:

– Нормальное место, весёлое, мы тут иногда зажигаем и, как видишь, ничего с нами не случилось, – она надула губы от обиды.

– Перестаньте, девчонки, я не хотела вас обидеть, просто давно не была в городе.

От моих слов они опять повеселели и схватили меня под руки с обеих сторон, бодро направляя ко входу. Фейс—контроля никакого не было, и мы беспрепятственно зашли внутрь. Огромное помещение бывшего завода было переделано под танцпол. Громкая музыка сразу заставила оглохнуть, а дым, который стелился по полу, поглощая неоновые лучи, ослепнуть. Толпа танцевала под зажигательные биты, не особо заботясь о том, чтобы попадать в ритм. Большинство из них был потенциальными пациентами наркологического диспансера.

Это место мне сразу не понравилось, но обижать подружек своим уходом я не хотела, поэтому послушно пошла за ними в поисках свободного столика. Мы пробирались сквозь толкающиеся тела, движения которых мало походили на танец, но их это кажется не очень заботило под действие психотропных веществ. Воздух здесь был пропитан пóтом, пылью, парами алкоголя и дыма. Наконец мы добрались до маленького круглого столика и девчонки радостно завизжали.

– Я за коктейлями, – весело прокричала Лена и пошла куда—то, быстро скрываясь в толпе.

– Я с тобой, – и Маша тоже ушла, а я осталась сидеть одна, оглушённая музыкой, не понимая, что я здесь делаю.

Это не то место, куда я пришла бы по собственной воле. Я вообще редко бывала в клубах и только в большой компании. Во—первых, у студентки мединститута не было денег, чтобы ходить по злачным местам, а, во—вторых, и времени тоже не было. За учёбой, практикой и подработкой, я часто не успевала даже поспать. Я никак не могла расслабиться, перед глазами мельтешила постоянно двигающая толпа. Вдруг кто—то прокричал почти над самым моим ухом:

– Вика, ты когда успела перекраситься?

Я вопросительно подняла глаза на парня, который наклонился ко мне, опираясь руками на стол. По лицу было видно, что он молод, может быть, всего на пару лет старше меня, но в его глазах была бездна опыта и отчаяния, или это его расширенные зрачки практически без ободка производили такое впечатление. От него исходил странный запах, кислый и пряный одновременно совсем без паров алкоголя. Он смотрел на меня в упор, не отводя взгляд и даже не мигая. Но я почему—то его совсем не испугалась, только удивилась, что он назвал меня по имени.

– Простите, я вас не знаю.

Я встала, и он тоже выпрямился. Только теперь я поняла, что он высокий и статный, но по всему виду было понятно, что он в наркотическом дыму и откровенно обознался. Но не понимал, что идёт не так. Красивое лицо с восточными чертами и удивительно бледной кожей было подёрнуто дымкой неадекватности. Он непонимающе смотрел на меня, пока я не развернулась, чтобы уйти, даже не представляя, куда направляюсь. Просто хотела уйти от него куда—нибудь, где будет тише. Я оглянулась, но парня уже не было рядом с нашим столиком. И пошла дальше, мне нужно найти туалет, чтобы ополоснуть лицо и руки, которые вдруг начали гореть. Петляя узкими коридорами. Я всё же нашла его. Вода была только холодная, но именно это мне и было нужно. Я опустила руки под ледяную струю, набрала воду и окунула пылающие щёки. Мне нужно отсюда уходить и пусть подружки обижаются. Это место не для меня.

Глава 3. Выстрел

Совесть мучает обычно тех, кто не виноват

Эрих Мария Ремарк

Я вышла из туалета, но не помнила, как пришла сюда. Тут повсюду было полно людей, слишком много, слишком близко в узком коридоре. Они кажется не очень заботились о том, что нарушают личное пространство друг друга, но я не была частью их сообщества. В порыве укрыться от людей я резко свернула налево и оказалась в пустом коридоре. Здесь я точно не проходила, но тут по крайней мере можно немного побыть в относительной тишине, потому что музыка сюда почти не доходила. Я прошла дальше по коридору, и вдруг увидела того самого парня, который подошёл ко мне за столом. Он стоял спиной ко мне, странно поднял руки и скороговоркой тараторил:

– Я заплачỳ, не стреляй, я заплачỳ.

Он резко дёрнулся, одновременно раздались подряд три хлопка, громом оглушающие в замкнутом пространстве. Я закрыла рот руками, чтобы не закричать, видя, как тело падает на пол. Я в ужасе подняла глаза туда, откуда были выстрелы. В конце коридора напротив стояла фигура в чёрном без лица, пугающее дуло пистолета смотрело прямо на меня. Это конец? Я подумала о родителях, которые будут рыдать у моей могилы и винить меня, в том, что я пошла в это место. Я ведь знала, что ничего хорошего здесь не случается. Все мы знаем, но всё равно идём на риск. Зачем? Почему?

Не знаю, сколько времени это продолжалось, пока мысли вихрем проносились в моей дурной голове, но потом рука опустилась, и фигура скрылась в конце коридора.

Несколько мгновений я стояла, всё ещё прижимая руку ко рту в немом крике, но потом перевела взгляд на парня, лежащего на полу. Он был ещё жив, с трудом хватая воздух. Похоже, у него было пробито лёгкое. Я опустилась рядом с ним на колени, осматривая ранения. Все три выстрела в грудь, одно прямо там, где сердце. Я с трудом осознавала, что нужно зажать раны, но у меня не было ни бинтов, ни шины, ничего нет по рукой! Я вдруг стянула с себя футболку, складывая её в несколько слоёв, насколько это было возможно и прижала к его груди. Хлопковая ткань быстро пропитывалась кровью, с этими каплями из него утекала сама жизнь. Я оглянулась в поисках помощи, но здесь, как назло, никого не было. Я судорожно думала, как позвать на помощь, ведь руки отпускать нельзя! Кричать бесполезно, если никто не услышал выстрелов, то крики и подавно. Телефон остался в сумке у стола. Я так резко убегала от этого парня, что не побоялась оставить вещи без присмотра!

Сколько ещё у него времени? С такими ранениями, совсем немного – две, может быть, три минуты, подсказывал мне профессиональный взгляд. Сейчас у него шок от боли и потери крови, организм уже не сопротивляется. Одно из ранений должно пройти очень близко от сердца, если не в самое сердце. Я боялась снимать с него одежду, чтобы осмотреть, как следует, поэтому могла только предполагать. Даже если сейчас вызвать скорую, то они вряд ли успеют.

Я никогда не видела, как умирают люди. Трупы в морге видела, но сам процесс никогда. И вот сейчас я смотрю на последние минуты жизни человека. Ещё недавно он был живым, интересовался цветом моих волос, угадал моё имя, стоял так близко, что я чувствовала его тепло и запах, а теперь это тепло утекает буквально сквозь мои пальцы.

Я перестала чувствовать и без того слабое биение его сердца, когда первые люди стали появляться в коридоре. Кажется, это охрана, крупные мужчины в чёрной одежде. Время для меня остановилось. Я продолжала держать руки на его груди, не в силах оторваться, хотя было уже поздно, слишком поздно. Кто—то подошёл близко, ближе всех остальных, и я подняла глаза. Высокий мужчина в сером костюме, удивительно похожий на убитого парня, только старше, но бездна в чёрных глазах та же самая. Удивительно, какой точной может быть память в стрессе. Он тоже смотрел на меня, не отрываясь, пока его не отвлекли. Он моргнул, скидывая мóрок, и что—то сказал. Я не слышала слов из—за шума в ушах, только видела движение его губ. А потом кто—то потянул меня за руку, и я просто встала, как в замедленном кадре отрывая руки от безжизненного тела. Меня куда—то уводили, а я даже не могла сопротивляться.

Прохладный ночной воздух ударил в лицо и окутал тело. Я немного встрепенулась, понимая, что на мне даже футболки нет, одно только нижнее бельё. Я дёрнула руку, но мужчина не обратил на это никакого внимания, усаживая меня на заднее сидение автомобиля. Я всё ещё не могла говорить и слабо реагировала. Мне накинули на плечи какую—то одежду, кажется, пиджак, но какое это теперь имеет значение.

Всю дорогу я была в трансе. Я до сих пор видела лицо парня, которого на моих глазах покидала жизнь.

Глава 4. Кабаре и девушки

Ждать мучительно. Забывать больно. Но худшее из страданий – не знать, какое решение принять.

Паоло Коэльо

В дороге я так и не смогла прийти в себя, поэтому как в тумане и со стороны наблюдала за тем, как меня вывели из машины и повели в здание. Как сквозь вату я опять слышала музыку и по инерции двигалась по внутренним узким коридорам. Пока меня не завели в яркую комнату. У меня в глазах мгновенно запестрило, и шок начал отступать от смены обстановки.

В комнате было множество девушек в яркой блестящей одежде, с высокими причёсками и цветном макияже. Они двигались, разговаривали и смеялись одновременно, и потянулись к нам, когда мы вошли.

– Ахмет, привет.

– Привет, дорогой.

– Как неожиданно ты к нам заскочил!

– Проходи, милый, давно ты нас не навещал.

Они щебетали наперебой, окружая мужчину, который держал меня за предплечье.

– Привет, девочки. Лика! – Он позвал негромко, но настойчиво, и наконец появилась высокая девушка в чёрном платье, обтягивающем великолепную фигуру.

– Ахмет, какими судьбами!

– Лика, приведи её в порядок, Тахир приедет с минуту на минуту и захочет с ней поговорить.

– Кто она и что с ней?

– Так, Лика, давай отойдём на минутку.

Они вышли из комнаты, и теперь девушки облепили меня.

– Что с тобой? Это что, кровь у тебя на руках! И на джинсах тоже!

Я прикрыла глаза, всё ещё не находя в себе силы начать говорить. Девушки ахали, прикрывая рот руками, переглядывались между собой, осторожно трогали меня за плечи и руки. Я понемногу начала чувствовать – аромат духов и косметики, который перебивал засевшие запахи затхлого коридора и крови, мягкие прикосновения женских рук.

– Так, девочки, дайте—ка мне подойти.

Лика вернулась, стянула с меня пиджак, и испуганный вздох прокатился в толпе девушек, которые отшатнулись от меня, прикрывая ротики руками. Мои руки до локтей были сплошь в крови.

– Пойдём—ка в душевую, – Лика осторожно повела меня вглубь комнаты.

Она закрыла дверь, внимательно осматривая меня.

– Давай снимем с тебя одежду.

Она расстегнула джинсы и стянула их.

– Боюсь, это никогда не отстирается, только выкинуть. И кеды тоже. И даже носки. На лифчике тоже пятна. – Она недовольно покачала головой, снимая с меня всю одежду. – Вставай сюда.

Я послушно зашла в душевую, и Лика включила воду.

– Тёплая?

Я кивнула и наконец заговорила. Мой голос звучал глухо:

– Это что, стриптиз клуб?

Лика вдруг громко расхохоталась, откинув красивую голову с густыми локонами.

– Нет, это кабаре «Тёмная Ночь». Тахир проституток не держит. Билет сюда стоит как в Большой театр.

– Кто такой Тахир?

– Ты с другой планеты, что ли? Никогда не слышала фамилию Меро?

На самом деле, слышала про сирийский клан, заправляющий всем в регионе. Они держали весь крупный бизнес и не только. Говорили, что они самые влиятельные люди в городе и конечно замешаны не только в легальных делах, но и в криминале.

– Отец Тахира умер год назад, и теперь он главный, хотя он и раньше был во всех делах правой рукой, а теперь он единственный наследник. Так ты видела, кто убил Гаса?

– Его зовут Гас…

– Гассан его зовут. Так что ты видела?

– Видела только чёрную фигуру.

– Что значит «чёрную»?

– Он был в чёрном спортивном костюме с капюшоном, лица не было видно. Я даже не знаю, мужчина это или женщина.

– Тогда понятно.

– Что понятно?

– Почему ты пока жива.

Я отчаянно заморгала, только теперь осознавая, как она права. Дуло пистолета опустилось только потому, что я ничего полезного не могу рассказать.

– Как тебя зовут—то?

– Вика.

– У тебя кстати классное тело, Вика.

Лика методично смывала кровь везде, розовая вода стекала по ногам и уплывала, унося с собой часть страха.

– Чем ты занимаешься, Вика?

– Я учусь в меде.

– Каким врачом будешь?

– Педиатром.

– Деток хочешь лечить, нелёгкое это занятие, – она усмехнулась. – А как ты в «Притоне» оказалась?

– Подружки привели.

– Хороши же подружки, – она как—то зло скривилась и добавила, – там же одни конченые наркоманы зависают. Гиблое место.

– Гассан тоже наркоман?

Лика как—то обречённо вздохнула:

– Да, на «хмуром» сидит без шансов. Сидел… – она заметно погрустнела.

Я вдруг подумала, что была голыми руками по локоть в крови наркомана, который мог быть болен ВИЧ или гепатитом, или неизвестно ещё чем.

Она выключила воду и придирчиво меня осмотрела.

– Кажется, всё смыла. Держи полотенце. Трусы уцелели, а вот с остальным даже не знаю, что тебе предложить… Без бюста ты пока обойдёшься, футболку мы тебе найдём, джинсы нет, а вот юбка у нас есть классная для репетиций, тебе подойдёт. Пошли—ка.

Я натянула трусы и замоталась в полотенце, следуя за Ликой. Девушки в комнате как будто только и ждали нашего появления, наперебой тараторя о смерти Гассана.

– Тшшш, девочки, давайте сначала её оденем, а то её шмотки невозможно испорчены.

Она передала мне белую футболку с надписью «Princess» на груди, одновременно стягивая полотенце, и девушки опять переключились, наперебой разговаривая то сами с собой, то со мной.

– А она прям красотка. Грудь огонь, попа орех, осиная талия. Ты танцуешь?

– Нет.

– А каким спортом занимаешься?

– Раньше занималась лёгкой атлетикой, теперь ничем не занимаюсь, времени нет.

– А как поддерживаешь форму?

– Форма сама себе поддерживает, когда я не успеваю есть и спать.

– Ноги у тебя от ушей, если научишься делать растяжку, то цены тебе не будет.

– Да уж, как расставишь ноги в шпагате, то любой мужик с ума сойдёт и проси, что хочешь.

Они все звонко засмеялись, а я даже не смутилась, настолько они искренние и весёлые. Я надела слегка просвечивающую футболку прямо на голое тело, что было очень непривычно, а потом длинную плиссированную юбку, которая мягко очерчивала бёдра.

– Кроссовок у нас нет, поэтому вот туфли, – Лика держала за тонки лямки золотистые босоножки на шпильке не меньше десяти сантиметров, но подумать об этом я уже не успела.

– Заканчивайте быстрее, Тахир уже здесь и хочет её видеть, – Ахмет стоял в комнате.

– Давай помогу, – Лика ловко застегнула тонкие ремешки на лодыжке, – готово.

Ахмет окинул меня странным взглядом и махнул рукой, чтобы я следовала за ним. Я прошептала Лике «спасибо» и пошла за мужчиной. Все девушки смотрели мне вслед.