Кара небесная

Найти визуальный объект, на который можно будет возложить всю ответственность и доказать самой себе свою невиновность в случившемся.

Глава первая.

Павел Андреевич гонял зажжённую сигарету из одного уголка рта в другой. Он с подозрением смотрел на фигурку каменного соловья, что стоял на надгробной плите. Птичка, до этого мирно спавшая более двадцати лет, теперь смотрела на мир, высоко подняв голову.

Вокруг могилы шла оживленная работа. Кладбищенские рабочие пытались подцепить тросы к надгробной плите. Они заметно нервничали. Один из четырех тросов постоянно отходил. То и дело раздавались перебранки, мат, обвинения в криворукости. Рабочие несколько раз обращались к Павлу Андреевичу, что бы тот рассудил. Но начальник кладбища упорно молчал, лишь жевал фильтр очередной сигареты.

Наконец плиту удалось поднять. Однако никто не рвался первым открывать раму с тяжелым стеклом. Хромая и опираясь на трость с резной округлой ручкой, к могиле подошел сам Павел Андреевич. Он заглянул внутрь, выплюнул сигарету на вечно зелёную траву и скомандовал:

– Открывай! – Но никто не шелохнулся. – Вы что оглохли?! Я сказал, открывай! – словно пролаял начальник кладбища. Его прокуренный голос наждачкой прошёлся по ушам.

Рабочие с сомнением стали переглядываться. Никому не хотелось иметь дела с этой жуткой могилой, а точнее с ее обитательницей. Но Андреич злился, а это значило, что можно и тростью получить.

Рама оказалась непомерно тяжёлой, а петли скрипели так, что уши закладывало. Запах плесени и затхлости сильно ударил в носы рабочих. Кашляя, они отошли как можно дальше от ненавистного места упокоения. Павел Андреевич вновь перегнулся через край, чтобы посмотреть уже более внимательно на содержимое гроба.

Отойдя от могилы, он вновь закурил. Движением руки скомандовал рабочим поднимать тело. Повернув голову, начальник кладбища увидел бегущего к нему молодого мужчину в черном кашемировом пальто, застегнутом на все пуговицы. В правой руке гость держал ярко-оранжевый пластиковый чемоданчик с красным крестом на крышке.

Павел Андреевич затянулся:

– Игнат, спасибо, что так быстро приехал.

– Я не мог такое пропустить, – улыбаясь, ответил мужчина. – Самый длительный стазис известный в нашем мире.

– Зря радуешься. Лучше бы она не просыпалась.

– Да ладно вам, Андреич. Татьяна Булганина весьма известная и в медицинских и в научных кругах личность. Не помню ни одной конференции, где бы про неё забыли.

– Похоже, ты не одни, кто про неё помнит.

Павел Андреевич подбородком указал на что-то позади Игната. К могиле спешил тот, кого внештатный кладбищенский врач хотел бы видеть в последнюю очередь.

Михаил Булганин – один из знаменитых писателей. Правда, не только книгами он добился своей славы. Личность специфическая и мало кем любимая. Но весьма авторитетная.

Булганин без приветствий, словно ужаленный кинулся к самому краю могилы. Игнат крепче сжал чемоданчик. Павел Андреевич вновь выплюнул в траву очередной окурок. Они оба знали, для чего писатель примчался на кладбище.

– Я забираю её, – не поворачиваясь, сказал Михаил.

– Ей нужен тщательный осмотр и восстановительная терапия. – Игнат уже хотел шагнуть к Булганину, но его остановил начальник кладбища.

– Какая восстановительная терапия? – с пренебрежительным смешком Михаил посмотрел на врача. – Капалки покапать я и сам могу. Позволю себе напомнить ВАМ, что я и сам бывший врач, так что о жене своей позабочусь.

– Позволю себе напомнить ВАМ, что Татьяна приходится вам БЫВШЕЙ женой, – Игнат еле сдерживал гнев.

– Никто, не позаботится о ней лучше меня.

– Да что вы говорите?

Начальник кладбища подошел к краю могилы. Рабочие с недоумением смотрели на него. Они до сих пор не подняли тело на поверхность. Павел Андреевич усилием воли подавил в себе желание запустить тростью в самый центр этого сгустка тупости. Но на своих подчинённых Павел Андреевич привык орать наедине, чтобы никто не слышал. Рабочую этику он соблюдал безукоризненно.

 Закуривая очередную сигарету, мужчина сказал:

– Ты можешь забрать её, Миша. Все равно родственников у неё нет. Девать мне её некуда. Домой я её не заберу, жена не поймёт.

– Но… – начал Игнат.

– Но сначала её осмотрит наш врач. Сам понимаешь, бюрократия. Мне по каждому проснувшемуся бумажки писать надо, иначе утечка людей начнется. А к этой бумажке должен прилагаться бланк с осмотром врача. Нравится тебе это или нет.

Павел Андреевич впился взглядом в писателя. По выражению лица последнего было ясно, что тот категорически против. Но даже с его положением ему пришлось согласиться на осмотр. Булганин отошел в сторону, пропуская Игната.

Гроб подняли из могилы. Бледная кожа Татьяны Булганиной была ещё более блеклой из-за изумрудно-зленого платья в чёрную шотландскую клеточку. Игнат надел фонендоскоп и наклонился к женщине. Её грудь еле заметно вздымалась. Врач приложил холодную мембрану к телу упокоенной.

– Что ты там возишься? – Михаилу уже не терпелось забрать жену и покинуть кладбище.

Игнат намеренно проигнорировал реплику надоедливого писателя. Он, не спеша с демонстративным спокойствием взял женщину за запястье и не отрывая взгляда от своих часов, стал подсчитывать её пульс.

– Он что издевается? – спросил Булганин у Павла Андреевича. – Да здравствует допотопие! Есть такая вещь называется пульсоксиметр. Там первое слово пульс. То есть не обязательно с умным видом тупым взглядом на часы пялиться.

Врач встал на ноги. Игнорируя Михаила, он обратился к начальнику кладбища:

– Пульса едва больше 60. Она очень слаба. Я настаиваю на госпитализации.

– Я о ней позабочусь, – вновь сказал писатель.

– Забирай, Миша. Она твоя, – затягиваясь, разрешил Павел Андреевич.

Булганин ринулся к гробу, вытаскивать бывшую жену. Игнат уже собирался высказать свое недовольство, когда острый металлический наконечник трости с силой впился ему в ботинок. Еще сильнее стиснув ручку чемоданчика, врач решил воздержаться от реплик в спину удаляющегося писателя, на руках которого мирно спала Татьяна.

– Вот так просто вы отдали её ему? – ярость всё больше овладевала врачом.

Павел Андреевич кинул взгляд сначала на собеседника, потом на пустой гроб, рядом с которым оживленно болтали и смеялись его рабочие. Былое напряжение исчезло.

– Кто бы её взял? – поворачиваясь к Игнату, ответил начальник кладбища. – Все городское начальство с ужасом дожидалось её пробуждения, так как никто понять не мог, что она с собой сотворила?

– Во-первых, у неё есть своя квартира. А во-вторых…

– …её бы ты забрал. Вот скажи мне честно, Игнат, – Павел Андреевич выпустил последний клуб дыма, очередной раз выплюнув окурок в траву, раздавив его носком туфли, – для чего тебя Татьяна Булганина? Чего ты так рвешься её добродетелем стать? Раньше я за тобой подобного не замечал.

– Я помочь ей хочу. Что в этом плохого? – растерянно ответил Игнат.

– Помочь, – задумчиво протянул Павел Андреевич. – Ну да, у тебя профессия такая – помогать. Я б даже сказал спасать.

– Не понимаю, к чему вы клоните, Андреич? Уж кому, как ни вам знать. Я единственный врач в городе, кто согласился тут работать. Пусть, как внештатный сотрудник, но всё же…

Начальник кладбища недобро ухмыльнулся.

– Спасибо тебе за это, конечно. Но думаю, ты не без собственной выгоды на это пошел.

– Это какой же? – Игнат сощурил глаза.

Прикуривая очередную сигарету, Павел Андреевич сказал:

– Мой кладбищенский врач удрал отсюда за пару лет до того, как здесь появилась Татьяна Булганина. Я пороги всех больниц обил. Никто не согласился. Даже ТЫ, – он ткнул пальцем в сторону врача. – Прикрываясь, что тебе работу научную доделать надо. Но стоило Булганиной под соловьём пролежать больше положенного, – как бы это не звучало, – как ты тут же нарисовался. Совпадение?

– Не более. Так получилось, что я защитился почти накануне. Вы, когда в первый раз пришли помощь просить, я сразу решил, если не найдете никого, сам к вам устроюсь после защиты. Как вы и сказали, совпадение.

– Знаешь, я живу очень много лет. Пару раз пробуждался. Менял профессии. Начальствовать на кладбище больше всего пришлось по душе. Меня знало и знает много людей. У них обо мне разное мнение. Но знаешь, в чём они все сходятся? В том, что я не дурак, Игнат. А вот ты, похоже, такой же идиот, как и эти, – Павел Андреевич кивнул головой в сторону рабочих. – Твой научный руководитель ко мне на следующий же день прибежал, требовал, чтобы я не брал тебя на работу. Я, видите ли, «юному дарованию» мозг запудрил. Хреновый я запудриватель, если на тебя это спустя два года подействовало. Тебе что-то известно о Булганиной, вот и ринулся сюда, когда узнал, что она под соловьём.

– И что же я знал о ней, по-вашему?

– Понятия не имею. Но думаю, я кое-что знаю о тебе, Игнат?

– Хм. Интригуете, Андреич?

– Ага. Но до тебя мне далеко. Ты думаешь, что я не догадываюсь, что ты экстрасенс?

Игната словно током ударило. Он отшатнулся от начальника кладбища. Пластмассовый чемоданчик едва не выпал из рук.

– Не бойся, – похлопал его по плечу Павел Андреевич. – Я не сдам тебя. Ты мне нравишься. Хороший малый и работаешь прилежно. Хотя, скорее всего, водишься с кем-то из той стороны. У меня есть предположение. Не знаю насколько оно правдиво, так как вряд ли его можно осуществить, но всё же… Татьяна каким-то чудом улизнула на ту сторону, и ты своим шестым, или как там у вас это называется, чувством это понял. Ты, Игнат, хотел её себе заполучить, чтобы понять, как у неё это получилось. Ты хочешь вернуться обратно. Сначала на ту сторону, а там уже рукой подать до более лучшей жизни. Главное – знать, как себя вести. И ты уже это разнюхал. Вон, какой прилежный и старательный. Трудно, наверное, из наркоборона в добросовестного доктора превращаться? Но ты расслабься, Игнат, никого из нас отсюда не выпустят. Вон, даже Таню вернули.

Павел Андреевич похлопал врача по щеке и, прихрамывая, пошёл прочь от места захоронения Татьяны Булганиной. Игнат шумно выдохнул. Щека будто горела после прикосновения начальника кладбища.

Дарина отчаянно крутила педали велосипеда, не замечая, что встречный ветер все сильней бьет в лицо. Она должна увидеть сестру своими глазами. И убедиться, что это неправда… Дарина боялась даже моргнуть: перед глазами сразу же всплывала страшная картина. Серо-голубые глаза неподвижно смотрят в камеру. Они мертвы.

Девушка всё сильнее стискивала зубы. Слёзы для неё сейчас это непозволительная роскошь. В голове раз за разом прокручивался весь день. Она всё пыталась понять, где произошёл сбой? Что было сделано не так, если обычный, похожий на все остальные дни превратился в трагический сценарий?

До места её прибытия оставалось совсем не долго, девушка ещё сильнее налегла на педали. Прохожие для неё били лишь размазанными цветными кляксами, Дарина даже не замечала их. Мозг сам собой стал вновь воспроизводить всё то, что было до этого.

Утро началось как обычно. Будильник, душ, высоко белковый завтрак, обыденная нотация мамы, адресованная папе. Как обычно множество сообщений от Карины, в основном голосовые. По дороге на работу Дарина прослушала лишь часть их. У сестры был очередной гениальный план, в этом году она решила поступать на психолога, чтобы помогать своим подписчикам уже профессионально. Утром в прямом эфире Карина собиралась известить об этом свою аудиторию. Дарине лишь оставалось поддержать близняшку в её начинании. Это была не такая уж и плохая идея. Возможно, когда Карина станет официально студенткой её отношения с родителями, улучшатся. Они, как и почти всё большинство людей советского воспитания, были сторонниками пусть и ненужного, но диплома. Дочь, категорически отказавшаяся поступать в ВУЗ, но решившая полностью посвятить себя своей карьере блогера, не вписывалась в идеальное представление родителей об успешном будущем.

Когда Дарина приехала в фитнес-центр на работу, её уже ждала новая подопечная. Миловидная пухлая девчушка ждала от своего тренера чуда, потому и смотрела на Дарину, как на бога. Стандартный комплекс упражнений на определение выносливости. Каждый раз одно и то же. Людей в зале было мало и по большей части это были тренера.

Дарина в голове уже выстраивала план тренировок для своей новой ученицы, когда к ней подошла очень взволнованная Аня, ещё один фитнес-инструктор. Прижимая смартфон к груди, Аня спросила:

– Дарин, а ты с Кариной сегодня разговаривала?

– Конкретно в живую нет. А что? – Дарина не отрывала взгляда от своей подопечной.

– Слушай, а она тебе ни о каком пранке не говорила? Ну, что-то типа, может она подписчиков хочет разыграть?

– Что? – Дарина недоумённо посмотрела на собеседницу.

Без лишних слов Аня оторвала телефон от груди.

Прямая трансляция в одной из популярнейших социальных сетей, где Карина получила свою славу и способ весьма неплохого заработка. Карина лежала на земле, её глаза не моргая смотрели прямо в камеру, прямо в душу Дарины (как ей самой тогда показалось). Рот был слегка приоткрыт. С крашенными светлыми волосами играл ветер. Девушка не двигалась.

Комментарии выскакивали один за другим. Люди, следящие за трансляцией, не понимали, что произошло.

«Её убили», – выхватила Дарина строчку.

«Это розыгрыш?».

«Если ты так решила привлечь к себе внимание, то это тупой способ».

«Ау, народ, вы, что совсем тупые? Её точно убили. Она кого-то увидела. Надо звонить в скорую и ментам!».

«Я уже позвонила в 112».

Дарина почувствовала, как её ноги подкосились. Девушку вовремя успели поймать коллега и её подопечная.

– Воды, – крикнула Аня.

Дарина сжала голову руками. Перед глазами всё плыло. Взгляд серо-голубых глаз, таких же глаз, как и у неё, казалось, отпечатался на внутренней стороне век. Дарину затрясло. Слабость и чувство тошноты расползались от желудка по всему телу.

Она встала и направилась к выходу из зала. Аня кричала что-то вслед, но девушка уже этого не слышала. В голове набатом била мысль: «Её убили».

…Арка напротив супермаркета… Дарина ещё сильнее налегла на педали, на огромной скорости она влетела во двор-колодец, на ходу спрыгнув с велосипеда, отшвырнула его – и кинулась к стайке нервно перешёптывающихся людей. Увидев Дарину, они расступились, открывая девушке лежащее на асфальте тело. Ноги подкосились, и она опустилась на колени. Кто-то взял её за плечо. Дарина подняла глаза. Рядом стоял полицейский.

– Это моя сестра, – бесцветным голосом сказала Дарина и вяло выдернула руку.

Она наклонилась к Карине. Всё ещё теплая, но недостаточно, чтобы быть живой. Подушечками пальцев Дарина провела по щеке сестры. Сдерживаемые слёзы наконец-то нашли выход.

– Карина, посмотри на меня, – тихо прошептала она. – Карина, прошу тебя. Ты же ведь так просто не оставишь меня? Карина?

Девушка упала на грудь сестры и горько в голос заплакала. Рядом на корточки присел полицейский.

– Я старший лейтентант. Меня зовут Варданян Артур Серёжикович. Не Сергеевич, а именно Серёжикович, – усмехнулся полицейский. Но Дарина проигнорировала его. – Так это ваша сестра? – уже серьёзно спроси он.

– Да. Небесная Карина Олеговна, – девушка подняла голову.

– Хорошо, значит, с личностью убитой разобрались.

– Кто её убил?

– Если бы это было известно, меня здесь не было. Откуда вы узнали о случившемся?

– Из интернета. – Дарина не отрываясь, смотрела на стену дома. Рука механически гладила сестру по голове. Слёзы большими каплями собирались на подбородке и падали вниз на жёлтое платье Карины, на котором уже образовалось большое мокрое пятно.

– Как думаете, кому нужна была её смерть? – спросил лейтенант.

Дарина перевела на него невидящий взгляд. Ей вообще казалось, что всё происходящее не имеет к ней отношения. Ей казалось, что она просто является сторонним наблюдателем. Что сейчас прозвенит будильник, и она проснётся. Но будильник не звенел, а тело Карины становилось всё холоднее.

Девушка вновь перевела взгляд на стену дома. Тяжело вздохнув, Дарина наконец ответила на вопрос полицейского:

– Откуда мне знать?

К лейтенанту подошёл мужчина с фотоаппаратом в руках.

– Серёжикович, ну, сколько можно? Мы что здесь до темноты торчать будем? Тем более после обеда дождь обещали. Да и медики нервничают.

Лейтенант поднялся и подал руку Дарине. Девушка в замешательстве насколько раз переводила глаза с полицейского на сестру и обратно.

– Нам нужно все здесь сфотографировать и собрать улики, иначе мы никого не найдём.

Дарина в последний раз погладила близняшку по волосам и поцеловала в лоб. Поднимаясь, она не отрывала взгляда от Карины. Она бегала глазами по ней, пытаясь запомнить каждую мелочь. И где-то на задворках сознания крутилась мысль, что что-то не так, чего-то не хватает.

Полицейский отвел девушку к машине скорой помощи. Только сейчас она заметила, как шумно стало вокруг. Свет от мигалок постоянно пробегал по стенам окружающих домов. Снующие туда-сюда люди напомнили муравьёв, а сам двор-колодец представлялся Дарине муравейником.

Медики задали несколько стандартных вопросов и, поняв, что с девушкой всё в порядке быстро потеряли к ней интерес.

Всё больше зевак выглядывало из окон: некоторые даже спустились во двор. Полицейские отгоняли их словно мух от мёда. Дарине было противно на всё это смотреть. Для них это было лишь развлечением, а для неё… Она вместе с Кариной потеряла половину своей души. Будто одно лёгкое перестало дышать. Немые слёзы вновь потекли по щекам.

Телефон настойчиво завибрировал. Дарина прикрыла глаза. Она боялась взглянуть на экран. Она не сможет этого сказать. Но телефон всё продолжал звонить. Девушка поднесла его к лицу.

«Папа».

Дарина прижала гаджет к груди и несколько раз выдохнула. Дрожащим пальцем она провела по экрану.

– Привет, папуль.

– Дарина, что она опять задумала? Это уже совсем не смешно. Это уже переходит все границы. Почему она не берёт трубку? Если мама узнает – будет очередной скандал. Ты же знаешь, какая у нас суеверная мама. Да и она тоже знает. Ей что, адреналина не хватает? Позвони и, скажи ей, пусть сейчас же мне перезвонит.

– Папа, она не сможет.

– Почему? – всё так же на взводе спросил отец.

– Потому что это не розыгрыш. Это правда. – Дарина снова заплакала. – Пап, не молчи. Скажи же хоть что-нибудь. С тобой всё в порядке? Пап, ты меня слышишь? – с паникой в голосе спросила девушка.

– Слышу, – безжизненно отозвались в трубке. – Я так понял, судя по видео, это её двор?

– Да.

– Ты сейчас там?

– Да.

– Оставайся на месте. Я скоро буду.

– А мама?

– Маме потом.

В телефоне раздались короткие гудки. Дарина уронила его на колени и вновь заплакала. К ней подошёл лейтенант.

– Ну, как вы?

Девушка не ответила. Она лишь продолжала плакать. Полицейский положил ей руку на плечо.

– К большому сожалению мы пока ничего не нашли, но… – он резко оборвал себя на полуслове. – Не пускать сюда журналистов! Выведите их отсюда. Кто их сюда пустил?

Лейтенант оставил Дарину. Прислонившись головой о стену машины скорой помощи, девушка беспомощно наблюдала, как тело её сестры помещают в чёрный пластиковый мешок. Ей так и хотелось закричать, чтобы этого не делали. Карина не любила, когда её накрывали с головой, она начинала задыхаться и паниковать. Усилием воли Дарина заставила себя оставаться на месте.

Папа приехал перед тем, как тело погрузили в машину. Она впервые видела, как её всегда сильный и всемогущий отец рыдал как ребёнок, ища спасения в её, Дарининых, объятьях. Он чуть ли не на коленях умолял полицейских найти убийцу дочери. Предлагал взятки. Он был в отчаянии.

Домой отец и дочь ехали в полном молчании. Оба не знали, как рассказать о несчастье маме. Но когда они подъехали к дому, то у самого своего подъезда заметили ещё скорую. Соседка по лестничной площадке Марина тут же кинулась к ним, едва заметив.

– Ой, Олеженька, Дариночка, какой кошмар, какой ужас. Примите мои искренние соболезнования. Катя, когда узнала… там такое началось, такое… Нам скорую пришлось вызвать. В общем, её в психиатрию с нервным срывом госпитализировать будут.

– Только через мой труп, – выплюнул Олег и уже собирался войти в подъезд, когда оттуда выехала каталка, которую катили два фельдшера. Дарина задержала дыхание, увидев маму на ней.

Олег перегородил путь медработникам.

– Куда вы мою жену везёте? Я никакого разрешения не давал.

– А нам ваше разрешение и не требуется. Официальной бумажки у вас нет, что вы можете за неё их раздавать. А она сама отказ дать не в состоянии, – сказал впереди стоящий медработник.

– Да она сейчас сама для себя опасна. Видели бы вы, что она устроила, тут же согласились, – поддакнул второй.

– Олежа, они правду говорят. Я сама, когда это увидела… – махнула рукой Марина и заплакала.

– Хотите, поедемте с нами. Убедитесь, что с вашей женой всё в порядке, – предложил вышедший из машины врач. – Тут без больницы никак. Там её подлечат. Успокоительные выпишут.

Олег посмотрел на дочь. Дарина стояла неподвижно, словно к земле приросшая. Она выглядела полностью обессилившей.

– Дарина, ты оставайся дома, я поеду с мамой. Никаких «но». Кто-то должен остаться на случай, если позвонят из полиции. Как только я пойму, что с мамой всё в порядке, тут же вернусь.

Дарина лишь беспомощно смотрела, как маму на каталке погружают в карету скорой помощи. Папа напоследок бросил в её сторону едва заметную улыбку. Несмотря на то, что девушка валилась с ног, она дождалась, когда скорая покинет пределы двора. Многочисленные соседи, в том числе и Марина, проявляли активные попытки поучаствовать в судьбе Дарины. Но девушка, всех поблагодарив за заботу, постаралась как можно скорее скрыться за дверью своей квартиры. Там в зале она легла на бежевый персидский ковер, свернулась калачиком и тихо заплакала. В скором времени усталость взяла над ней верх и девушка уснула. Но даже во сне единичные слезинки с уголков глаз скатывались по лицу.