Czytaj książkę: «Я тебя не хотела…»
Глава 1
– Что за дурость-то, а?!
– Не говори, Валерьевна, совсем молодёжь чумная.
– Тьфу ты! Шаболда, – строго проговаривает, смотря на девушку в розовой куртке, выпорхнувшую из подъезда, – а такая была хорошая девочка. Да всё туда же. С бандюками связалась. Все им денег хочется, а работать – нет. И пузо наружу, как рожать потом будет? Дура!
– Не говори, Валерьевна, не говори. Дуры.
– Мой Фёдор, царствие ему небесное, на заводе от звонка до звонка. И всё в доме было. Чай, молодым совсем пошёл, да не пошёл, побежал. После войны оправиться не успели, а он матери сказал, что сам будет тянуть. Так и тянул! И правдой жил. А эти…
Тем временем, ещё несколько девушек вышло из дверей подъезда и примкнуло к группе парней на машинах.
– Не говори, Валерьевна. Тьфу на них, бандюки окаянные.
– Бегают тут, всё рыскают. Как волчары, вечерами девок с общежития вылавливают. Спасу нет.
– Так в милицию надо! К участковому может сходить?
– Да бог с тобой!!! Спепаныч их сам боится. Они же совсем распоясались, чуть что, так в драку. Закон им не закон.
– Что делается то, что делается, – запричитала собеседница.
Краски сгущались в небольшом кругу сидящих, а на город давно опустился вечер.
– Здравствуйте, – тонкий девичий голосок ворвался в разговор.
Встрепенувшиеся женщины недоверчиво перевели взгляд на мимо проходящую девушку. Осмотрели цепко, сделали свои выводы.
– Здравствуйте, здравствуйте…
– Хорошая, здоровается постоянно.
– Хорошая может, и хорошая… да в чулках вечером мимо них ходит. Ни к добру, совсем ни к добру…
Женщины дружно закивали.
Батон не первой свежести, да кусок варёной колбасы, весь мой улов на этот вечер. Каблуки стучали по мокрому асфальту в направлении дома. Упрямо домом называю, хотя до сих пор не могу привыкнуть.
Первое время тяжело было. Я из посёлка родом, одна в семье, привыкшая к спокойствию, тишине. А тут ни то, чтобы соседи… тут пять этажей кутежа и гулянок.
Какие кутежи особенные в деревне? Не совсем глухой, нужно заметить, но и не город однозначно. Что там может быть? Если только пьяный сосед начнёт орать посреди ночи, да и то не всегда. В остальном у нас было спокойно и мирно. Да и боялись мы очень. В деревне все и всё про друг друга знают. Накосячить казалось нереальным.
Родители сразу узнают, а это хуже смерти. Репутацию потерять за считанные секунды можно. От того и молодёжь бесновалась, но тихо, чаще ради этого в город укатывали. Потом возвращались и продолжали жить свою мирную жизнь.
Город он другой. Тут можно влипнуть в историю, быть не самым хорошим человеком, иметь ужасную репутацию, но всем плевать. В другом дворе тебя уже никто не знает, словно жизнь с чистого листа. Никто никого не боится. Тут развязаны руки.
Когда только переехала и поступила, девочки из общежития смеялись над вечно вздрагивающей и зашуганной мной. Не сразу привыкли. Это потом оценившие преимущества, стали дружить. До этого моё поведение всех забавляло. Первая сессия поставила всех на свои места, учить то они не садились после клубов и на пары не ходили… Так что…
Мне окружение так же не особо нравилось, скорее мешало. Привыкла только спустя четыре года, заматерела с ними. Уже шум воспринимаю периферийно. У меня была цель и ради её достижения пришлось выбрать. Я выбрала быть кем-то, не сразу, нет… Случай помог.
Примерно через полтора месяца, соседки по комнате пригласили в бар, даже угостить предложили, дали красивых шмоток, накрасили меня, выдали высоки каблуки и веселой пестрой гурьбой мы закатились в паб.
В этот день случилось сразу несколько вещей. Я впервые поняла, что отсутствие здравого мышление из-за алкоголя – это зло и второе, Наташа подцепила своего Фила, в которого влюбилась сразу же.
С того самого дня, зареклась пить в масштабах дуриловки и не работать официанткой. Это клише. Не нужно носить пиво после учёбы, терпеть заглядывания под юбки и облапывания, есть масса других вариантов.
Я себя слишком уважала, чтобы размениваться. Не то чтобы искала принца из бульварного романчика, скорее знала себе цену. Да и отец…
– Что ты сделала?
– НИЧЕГО!
– Не ври мне, либо пойди и разбей ему нос, либо собирай свои вещи и уходи. Такая как ты, в моём доме жить не будет!
Плакала и думала, что меня выгонят из дома. Испугалась настолько сильно, что подумала о том, о чем на уроках с психологом проговаривают. Так сильно напугалась.
Когда тебе кажется, что жизнь кончена, автоматически закрадываются страшные мысли. Мне было шесть лет, когда я впервые подумала вскрыть себе вены. Отец очень сильно влиял на моё Я, с самого рождения. Он всегда хвастался, что это именно он учит меня жизни, а моя мать не способна этого сделать. Я потом осознала, что злюсь на это уничижение, а пока…
Мама тогда сидела рядом и вытирала мои слёзы, не пыталась защитить от психологического давления, просто молчала. О чём она тогда думала? Не видела, что палку перегнули? Думала, что меня это чему-то научит? Разве она не видела, что я была в липком, удушливом состоянии паники?!
Это спустя годы я узнаю, что знакомый мальчишка наговорил откровенные пошлости, желая подставить под наказание, но тогда я не знала.
Меня выгоняли из дома, и я боялась. Это как остаться одиноким во всех смыслах. Когда ты сильно зависим от родителей, тебе страшно отколоться, подумать, что тебя оставят на улице или отдадут в детский дом, находящийся в районном центре. Тебе просто страшно без них. И слова эти хлёсткие:
– Такая как ты, в моём доме жить не будет!
Я сделал именно то, что от меня требовали.
Пошла и ударила мальчика на семь месяцев младше меня в нос, якобы защищая свою поруганную честь и показывая всем то, что хотел показать мой отец. Никто не смеет меня касаться, у меня есть достоинство. Основной мотив, мне маленькой, был непонятен, я просто прибежала и крикнула, что я всё сделала. Меня обняли и сказали, что из дома не выгоняют и меня снова любят как прежде.
Счастье вновь взметнулось до небес.
А ещё, почти неуловимо, как дуновение ветерка пришло осознание, внутри меня что-то сильно сломалось. Но на волне эйфории, пришедшей после стресса, я не поняла ничего. Только спустя годы.
Если так разобраться, просто и без сантиментов, то влияние родителей, особенно в неосознанном возрасте, будет голосить всю жизнь. Неизбежно проявится в осознании этого мира, в поступках, в восприятии.
Я долго помнила всё в деталях. Ощущение подскочившего пульса, когда отец загнал меня в психологический капкан, как страх окутывает тело, как я судорожно пытаюсь понять, где буду жить дальше, что есть и что делать. И вот сейчас я стала взрослой девочкой, девочкой, которая лучше обойдёт стороной конфликт, притворится удобной или же станет удобной, чтобы ни дай бог не пережить этого повторно.
И пусть тогда, мы ничего не сделали, легче сейчас мне не становится. Меня тогда прогнуло. С каждым годом влияние отца только усиливалось, я не ходила на дискотеки, потому что он так решил, не надевала юбок не той длины, которой не надо, не встречалась открыто с парнями. Можно сказать, что меня держали в ежовых рукавицах. Можно было бы… но это не совсем так. Просто давили психологически и очень сильно. Приехав в город учиться, я ещё не скоро поняла, что меня отпустило. Отца не было рядом, он не мог проверять меня по десять раз в день лично.
Но как-то так сложилось, что всё то, что он вкладывал в мою голову было внутри и никуда не делось. Оно переросло в нечто иное. Я могла врать по телефону и собираться выпить легкий алкоголь, пойти танцевать, надеть юбку короче, но в голове всё равно набатом:
– От венерических заболеваний, которые передаются половым путём умирают. Вот видишь его? У него скоро сгниёт нос. Знаешь почему?
– Почему?
– Потому что она заразила его СПИДом. И он умрёт. Вот так бывает, дочь моя. Поэтому я и говорю тебе, не подпускай не понятного к себе. У мужчин и у женщин разные представления о сексе. Нам это просто: сунул, вынул и дальше пошёл. А вам женщинам нет. Да и к тому же, столько болячек о которых ты можешь даже не знать. Ты не знаешь, что даже через поцелуй можно заразиться?
– Нет… – испуганно сжалось сердце, паника окатила с ног до головы.
– Ха! Да просто! Ты с ним поцеловалась, а у него ранка была на губе и кровоточила. И вот! Ты заразилась. Всё, поздравляю.
Меня затрясло. С Максимом мы практически поцеловались вчера…
Я потом встречалась с парнями, ходила на свидания с одним даже успела заняться петтингом. Но на этом всё. Дальше стояла стена. Не то чтобы мне это мешало жить, но и потребности особенной не было. В разы было проще без всего этого. Спокойнее.
Шуршала осенняя листва, в воздухе пахло озоном, накатили сумерки. Хорошо. Всё хорошо, кроме преградившего мне путь Паши.
– Ну, привет. Скучала без меня?
С усилием подавляю ухмылку. Проявление любых эмоций относительно этого человека – чревато. Если Паша почувствует хоть какой-то отклик с моей стороны не отстанет ещё долго.
– Ещё не успела.
Попыталась юркнуть в приоткрытые двери подъезда, но он оказался быстрее и преградил путь. Остановилась в самый последний момент, за секунду до того, как впечататься носом в широкую грудь.
Поднимаю глаза, во рту скапливается вязкая слюна. Паша симпатичный парень, от него всегда вкусно и дорого пахло, он чисто выбрит, красиво говорит и имеет деньги. Но наглость его действиях очень быстро перекрыло весь флёр от первых эмоций.
Вместо очарования я испытываю глухое раздражение. Больше не предпринимаю попыток обойти, он не даёт. Смотрит открыто, улыбается, я бы даже сказала, что он мой любуется. Но это не самое страшное, самое страшное то, что он влезает в зону моего комфорта. И мне НЕ КОМФОРТНО!
– Да ладно, я же по глазам вижу, как ты скучала…– проникновенно шепчет, обдавая запахом мятной жвачки и сигарет.
За моей спиной его компания. Они громко разговаривают и смеются, непременно поглядывая на нас. Я это просто знаю. А ещё знаю, что они ждут очередного облома Паши, чтобы посмаковать.
Он три года бьётся в закрытую дверь и с каждым разом кажется всё более настойчивым. Оставаться с ним один на один мне страшно. Пугает блеск в глазах. Мне кажется, что где-то там в глубине этого блеска есть безумие. Это сильно настораживает. Рядом с Пашей у меня активируется тумблер, отвечающий за безопасность. Получается, что он пытается расположить меня к себе слишком рьяно. Не видит красные флаги, не пытается услышать. Это огромный звоночек.
В моём сознание должно быть всё под контролем. Никогда не могла понять людей, которые всё пускают на самотёк, счастливо плывя по течению. Как вы выжили-то?
– Слушай, мне не интересны эти игры, – толкаю в грудь, действую тоже нагло, – мне пора.
Внутри моего тело грохочет сердце. Я раньше никогда вот так не делала. Я не касалась его специально, я не грубила вот так вот, как правило всё мягко старалась преподнести. Сейчас, измученная на работе и постоянным недосыпом – сорвалась, сделала и испугалась.
Ладонь покалывает от соприкосновения с его курткой.
Забегаю в подъезд, пулей лечу мимо коменданта. Не хватало, чтобы за мной пошёл, он может… и прекрасно знает, что пропуск в общежитие открывает любая цветная банкнота, главное, чтобы их было как минимум две. Таксу тут знают все.
Каблуки стучат по лестнице. Я злюсь. К чёрту этого озабоченно придурка. С такими как он вообще не связываются, а учитывая род деятельности, так и подавно нельзя. Табу!
Эх… с его то упорством, да в нужное русло, было бы шикарно. Но нет! Судя по всему: Паша любитель лёгких денег без напряга, поэтому в связке с Филом они бегают под какой-то там братвой местной… или с братвой. Я не понимаю разницы, если честно.
Что только Паша не делал дабы завоевать моё внимание, как только не изгалялся. От цветов до угроз. Ему ничего не поможет, думаю, что все вокруг это уже поняли. Только вот энтузиазм это не убавляет. Хотя, есть плюсы. В университете он отвадил от меня любые попытки парней привлечь моё внимание к себе. Это был бесспорный плюс, да и минус тоже. Теперь этим парнем, который меня получит Паша видел только себя. Печально. Пусть и на посылках, светловолосый и симпатичный, с атлетичным телом, но не чист перед законом… он мне не нужен. Вся его миссия изначально была обречена на провал. Я не готова испытывать на себе романтику противозакония. Это как-то слишком не про меня.
Но, если вспомнить, то начиналось действительно романтично. Мы встретились в одном из скверов. Наташа зависала там со своим новым парнем Филом, с ними ещё пара девушек и парней. Паша напугал до чёртиков, бесшумно выйдя из-за кустов. Долго извинялся, просил загладить вину. Отвесил кучу комплиментов, порывался проводить. Наташа тоже подключилась, тянула остаться, поболтать, посидеть. У них была очень шумная компашка, с пивом, сухариками и шутками на грани фола.
Естественно отказалась, попыталась сделать это как можно тактичнее. Это никак не помогло. Павел меня заметил и поставил себе цель.
Ключ противно крепит в замочной скважине, вынуждая прикрыть раздражённо веки. Никто из этих ухажёров даже не предпринял попытку сделать что-то в обеспечение нормального существования своим подружкам. Только «гуляют» их. Я злюсь и совсем не держу мысли в седле. Потом отпускаю себя и перестаю накидывать оскорбительных ярлыков. Пусть живут как хотят. Меня это не касается.
Наша комната, которую я делю с соседками предсказуемо пуста. Все тусуются на улице. У нас чёткие договорённости с девчонками – мужиков сюда не водим!
Кидаю сумку на кровать и наконец избавляюсь от костюма, вешаю его в шкаф к другому практически такому же только в брючном варианте. Две достаточно дорогие вещи в моём гардеробе. Ухватила их с громадной скидкой в магазине. Оглаживаю ткань ладонью… Это моя первая стипендия. Я очень бережно отношусь к вещам. Им больше трёх лет, а выглядят как новые.
Быстрый душ, поздний ужин, сладкий чай и вот я уже в кровати. Блаженно прикрываю веки. Вески пульсируют. Я устала так сильно, что пульсация отдаёт в ноги. Устала и рада до ужаса, что сегодня вторник, а ни какая-нибудь суббота. В субботу в общаге можно повеситься. Кто остался в комнатах обязательно устроят вечеринку.
Тишина… Улыбаюсь сама себе и погладываю ладони под щёку. Чувствую, что ноги согреваются и по телу ползёт знакомое ощущение спокойствия. Я люблю тишину, одиночество и тепло.
Засыпая в тот вечер, я ещё не знала, что это был последний мой спокойный вечер. Как просто и трагично.
Глава 2
Утро начинается с кофе из терминала после первой пары. Я просто не успела выпить его дома, выбегала опаздывая. Не до завтрака было. Я часто обхожусь кофеином вместо нормальной еды. Сегодня не успела даже этого, но пара не бесконечна, к счастью. Пришлось терпеть и только со звонком бежать к аппарату.
Терпкий запах американо разрывает пространство. Я жадно вдыхаю полной грудью. Вопреки общественному мнению, что девочки предпочитают какой-нибудь раф, я люблю чёрный и горький. Да я в общем ни как большинство девушек и воспринимаю себя с этими данными нормально. Привычно как-то уже. Все же мы знаем, что девушку можно вытащить из деревни, а деревню из девушки, увы. Так и я. Город не повлиял на мои привычки, я не потеряла голову, я просто, как и все иногородние хочу выбиться в люди, не потеряв себя в процессе. Пока не плохо получается.
Будучи не эталоном красоты, а скорее средником в данном вопросе, мой внешний вид меня заботил только на работе. В основное время я бегала как мальчишка – оборванец: рваные джинсы, футболка, что-то удобное, к слову. Так проще и лишний раз никто не обратит внимания. Клубы, тусовки, любовь… это как-то не в планах.
Но себя я любила. Могла спустить зарплату на покупку процедур для кожи, волос, ногтей. И книги… читала их взахлеб при любом удобном случае, частенько в ущерб нормальному сну. Если неожиданно мне попадалась классная книга, то можно было забыть про всё на свете.
Сегодня так же зачиталась лёжа в постели и пропустила время подъёма. Чертыхаясь, натягивала одежду, искренне сетуя на то, что не успеваю прочитать ещё главу. Жаль. Потом у меня обязательно будет больше времени на это. Не зря же я всю себя вкладываю в дальнейший рост. Ещё будет время, когда смогу.
Несколько пар, потом в общежитие и на работу. Вечером курсовая и, возможно, сегодня я успею поспать больше, там ведь осталось всего семь глав. Или почитать в автобусе? Возможно, я успею что-то нацарапать в автобусе если хватит свободного посадочного места и тогда смогу больше почитать. Всё-таки выбор мини нетбука было гениальным решением. Маленький, очень компактный, не всегда шустрый, но 1С тянет, что является приоритетом для меня.
Благоговейно прижимая к себе девайс, я проскальзываю на кафедру ловко юркая между студентами, столпившимися перед дверями и частично внутри. Цепляю взглядом своего дипломного руководителя и наглею. Расталкиваю ребят. У меня время поджимает, нет возможности отвешивать реверансы. Пара девушке откровенно шипит на и наконец я слышу заветное:
– А-а-а-а, пришла, подойди минут через двадцать, я освобожусь и посмотрим, что ты там успела.
Радостно киваю и сбегаю в буфет. Там развалившись на стульях, сидит наша группа, я быстро хватаю перекус и присоединяюсь к ним, удобно располагаясь на краешке стула.
– О! Оксана появилась, – выкрикивает Соня, заставляя поморщится от головной боли сидящую рядом Наташу.
Не выспалась… утром я их не видела вовсе. Значит ночевали у своих парней. Опускаю глаза. Мне не интересно. Убеждаю себя в этом максимально достоверно.
Я, к слову, нормальная, меня тоже интересуют симпатичные парни, я так же, как и все на них смотрю и подмечаю. В этом видимо и проблема, что подмечаю. Как посмотрю, как себя ведёт или говорит, так сразу всё. Со мной сложно. Никто не горит желанием разгонять моих тараканов, а с наличием Паши, так и не станет пытаться. Да и я не рвусь в отношения. Будет когда-то потом, сейчас другие цели.
– Не ори, – шипит Наташа.
– Да пошла ты. Не ору я! – обижается Соня и дует губы как маленькая.
Улыбаюсь. Соня сама непосредственность. Такого же возраста как мы, но выстреливает инфантилизм в ней. Соня хорошая, она добрая и открытая. Местами слишком лёгкая с противоположным полом, но… но… Это на мой взгляд, а я-то придираться к этому могла бесконечно. Слов из песни не выкинешь, как воспитали, так ситуацию и оцениваю.
– Девочки, брейк, всё хорошо, – миролюбиво говорю я, поднимая руки.
– Наташка, что опять со своими Громобоем бегала до утра? – не удерживается от шпильки Кирилл.
– Отвали пупсик, – ощетинивается девушка, тряся пружинистыми светлыми локонами над столом.
Кирилл без обид сыплет замечаниями вперемешку с комплиментами, как это всё сочетает непонятно, но выходит весело. Мы дружно смеёмся над их препирательством, а потом большая часть одногруппников уходит на иностранный язык, а мы остаёмся. Выпускники, мы наглели на глазах, но преподавательский состав прощал.
– Достал, козлиная морда.
Хмыкаю. Все знают, что она ему нравится с первого курса. Но Наташа выбрала быть девушкой плохого парня, что несомненно накинуло ей очков в завистливых глазах девчонок и страх быть с набитой мордой у парней.
Кирилл оказался самым смелым, он откровенно подтрунивал над моей соседкой вызывая лично у меня приступы умиления. Любит её и как может обращает на себя внимание. Это мило.
А Наташа, она, возможно, не жаловалась своему парню только потому, что самой было приятно его внимание. Мы все воспринимали их игры как что-то не серьёзное, хотя все понимали, что это просто затянувшаяся агония парня. Он не столь классный и брутальный, не может набить морду любому, нет крутой тачки, только мозги. А мозги в восприятии действительности конкретной девушки последнее что будет остро привлекать. Наташке хотелось драйва, красивой жизни и тусовок, что с лёгкостью давал Фил. Это сериал из трёх актёров. Мы все его смотрим.
– Оксан, я поговорить хотела.
Быстро жую хрустящие листья салата, попутно листая ленту новостей в социальной сети, я как-то пропускаю тот момент, когда Наташа ко мне обращается. Замечаю это только после того, как она за локоть ловит.
Отрываю глаза от телефона и сразу попадаю под тяжелый удар ответного взгляда соседки по комнате.
– Таш, ты чего? – это Соня.
– Да тише ты! Горластая!!! – зло шикает Наташа, смотря на меня.
– Дорогие мои, вы меня пугаете, – шутливо признаюсь я и отпиваю холодный яблочный сок. Не самое то для осенней погоды, можно легко свалиться на больничный, но сегодня хочется.
У меня не самое лучшее здоровье. Почему только все думают, что если ты из деревни, то можешь с голой жопой зимой бегать и ничего тебе не будет? Это бред. В детстве я болела каждый месяц, у меня даже рубец на лёгком есть после пневмонии.
– Да вот не смешно мне, – подаётся вперёд, сверля глазами, – Я всё понимаю, Оксан. Даже поддерживаю твою позицию, но ходишь по горячему. Пашка вчера не на шутку психану и сказал, что если сама не дашь, то зажмёт в углу и сделает, то что хочет. Не связывайся с ним. Мы сделать ничего не сможем. Они с Филом друганы. Друг на друга не из-за чего не полезут, сама понимаешь.
Приподнимаю бровь, поражаясь её словам. Становится противно. Как про кусок мяса говорит. И обидно, потому как, ей ли не знать, насколько я держусь от него на расстоянии.
– Я, как видишь, не пытаюсь.
– Оксан… – раздражённо выдыхает. – Я не шучу, понимаешь? Не хочешь с ним. Ок. Найди того, кто его отвадит. Потому что я еще ни разу н слышала, чтобы Пашка пустозвоном был. Всё что обещал – делал. Зажмёт в углу и трахнет, – зло заканчивает, понижая голос до хрипотцы.
– Ты мне предлагаешь найти управу в виде другого мужика?
Кивок.
– Смешно. Одного козла на другого поменять.
Воздух вокруг начинает накаливаться. Чувствую себя максимально оскорблённой. Мне неприятно, что она такое говорит. Потому что я не про ТАКОЕ!
– Окс, может ты того… Ну… по девочкам? – вклинивается Соня.
Обескураженно перевожу на её вполне серьёзные глаза свои округлившиеся. Сначала теряюсь. Она не шутит, она говорит это искренне, а потом начинаю смеяться сгибаясь пополам. Господи…
– Конечно! – вскрикиваю деланно, смахивая слёзы с глаз, – Я хочу только тебя. Ты что, совсем не видишь этого?!
Соня улыбается скупо, глаза прячет, снова смотрит. Вот уж не знаю, считает она меня «такой» или нет, но мой шок гораздо больше, чем я сама могу представить.
Если бы на этом всё закончилось, я была рада, но, к сожалению, нет.
– Ты вообще слышишь? Не играй с огнём. Нагнёт и трахнет. Ты его совсем не знаешь. Не крути хвостом перед носом!
Именно эта фраза вынесла окончательно. Мгновенно выпрямляюсь, теряя всю улыбку. Медленно встаю и припечатываю:
– Следи за собой. Я сама справлюсь.
Наташа прищуривает голубые глаза.
– Не плачь потом, дура. Как лучше же советую. Ты совсем его не знаешь! – повторяется с нажимом в голосе, – Это мне вместо спасибо? Я о тебе беспокоюсь.
Сверлим друг друга взглядами, у меня зла не хватает, чтобы высказаться.
– Ну… мы вообще-то предупредить тебя хотели по-дружески, – снова Соня.
И снова с обидой своей детской!
Боже… Прикрываю глаза. Этого ещё не хватало.
Наташа сверлит злым взглядом не пытаясь замять разговор. По натуре очень вспыльчивая, она быстро заводилась и так же быстро затухала. Возможно поэтому со своим Филом ругалась как в последний раз, а потом мирилась пару суток словно голодная кошка. О чём нам в красках и рассказывала.
– Спасибо за участие. Я вас услышала.
Разворачиваюсь, подхватывая сумку со стула. В спину летит:
– Идеалистка
Не реагирую. Просто ухожу. Я думала. Что мы подружки, а оказывает что они вот так ко мне. Одна научить полезла, вторая хрень сморозила и верит в этом. Красота просто…
Бесит так сильно, что я начинаю поливать Пашу всеми возможными оскорблениями, которые знаю. Он впервые за всё время позволил чему-то такому произойти. Так сильно опошлил всё, так про меня сказал… как про шлюху. Ненавижу остро сейчас.
Голову обносит как злюсь. И дальше бы продолжила, если неожиданный звонок и Марат Шарханович в резкой форме вынудивший менять свои планы на корню. Какая-то проверка, нужна документация и что-то ещё. Быстро, сумбурно, на повышенных тонах. Теряюсь, застывая посреди коридора, кишащего студентами и только беззвучно, словно болванчик киваю его словам. Быть на работе, срочно, немедленно!
Дальше осознаю себя бегущей в общежитие. Там классический костюм, чёрные туфли, наспех расчёсанные волосы руками, мазок тушью, трясущиеся руки вызывающие такси.
Быстрее! Быстрее!
