Czytaj książkę: «Дом у воды»

Глава 1

Девчонка, заспанная и нежная, ластилась к Гаранину и что-то бормотала в полудреме.

– Там, кажется, твои уходить собираются, – предостерег он, аккуратно высвободившись из сладостного плена, и, шагнув к окну в чем мать родила, второпях принялся натягивать штаны. Во дворе, на утоптанном снежке уже толпилось человек десять. Туристы-лыжники во главе с Вадькой Пряшниковым.

– Погостили – и хватит, – себе под нос пробубнил Арсений Гаранин и обернулся к девчонке, распластавшейся звездочкой по его постели. Замечательный вид. Точеная фигура, округлая в нужных местах, грива темно-русых волос, завивающихся мелкими кольцами. Девица понравилась ему сразу, как только вчера ввалилась во двор. В стареньком потертом комбинезоне, уставшая и сердитая. Единственная из всего отряда Пряшникова, кто не бросился на шею хозяину и не заголосил:

– Сенечка, слава богу, добрались!

Из всей команды лыжников, каждый год заходивших к Гаранину на ночлег, эту красотку он видел впервые. Остальные, да и сам Пряшников с женой Леной протоптали сюда в Приозерный край не тропинку, а целый проспект. Новгородский тракт. Вадьку Гаранин знал еще со времен университета. Не то чтобы дружили, но общались частенько. А когда, четыре года назад Арсений из столицы перебрался на Север, поселившись в обычной деревянной избе, построенной на берегу Най-озера, то Пряшников смекнул, что у давнего приятеля можно устроить ночевку во время походов. Аж загорелся этой идеей. Да и Гаранин не возражал. Все среди людей. Переночевали и утром дальше пошли. Постепенно и другие группы стали заходить на огонек. То банку тушенки подкинут в благодарность, то бутылкой виски одарят. А вот сегодня девчонку оставили.

Да и чего греха таить, он сам вчера глаз положил на новенькую. Растрепанную и злую. Видать, не поделила что-то с товарками. Арсений издали наблюдал, как она что-то резко ответила маленькой визгливой Таньке и, презрительно глянув сквозь нее, вылетела на мороз.

– Где ты ее только откопала? – не могла уняться Татьяна. – Лена, я к тебе обращаюсь!

– Нашла по объявлению, – простодушно откликнулась Вадькина жена. – Ольга заболела, и одно место оставалось. Вы же не пожелали доплачивать за билет и гостиницу, вот и пришлось взять человека.

Арсений наблюдал за Леной Пряшниковой и точно знал, что она врет. Некрасиво и топорно. Но что поделать, у каждого свои тайны. И уж точно сам Гаранин влезать в Ленкины не желал и никому не советовал. Она обеспокоенно глянула в окно, где чернела фигура якобы случайной знакомой, а потом быстро перевела взгляд на команду, общими усилиями приготовлявшую ужин. Кто-то чистил картошку, кто-то разжаривал лук. Слаженно и весело у них получалось. Лишь одна белая ворона отбилась от стаи и даже не собиралась возвращаться обратно. Он видел, как Ленка, разрываясь между своими девчонками и новенькой, потянулась за курткой, собираясь выйти следом, поговорить. Арсений помнил эти разговоры еще со студенческих лет. О взаимовыручке и дружбе. И всю эту прочую лабуду, типа «плохо человеку, когда он один».

«Ага, как же, – хмыкнул про себя Гаранин. – Одному в самый раз. Никто мозги не парит, не предает и не сплетничает за спиной».

Он сделал знак Ленке Пряшниковой, мол, я сам, и, накинув на плечи тулуп, поплелся за нелюдимой гостьей. А та, примостившись на завалинке, горько плакала.

– Обижают? – ехидно поинтересовался он, с удивлением отмечая большие, как у олененка, зеленые глаза, бархатную кожу, сжатые в тонкую линию губы и каштановые завитушки волос, выбившиеся из-под шапки.

– Нет, – поморщилась красотка, утирая ладонью слезы. – Пытаются ужалить, но у них не получается.

– Только они в тепле, а ты тут мерзнешь, – миролюбиво заметил Гаранин и неожиданно предложил: – Хочешь, погрею, кисонька?

Гордая и неприступная девица изумленно уставилась на него. Арсений мог поклясться, что точно уловил тот самый момент, когда взгляд из удивленного сделался на короткий миг оценивающим. Гостья усмехнувшись кивнула. И Арсений потянулся к ней вместе с овчинным тулупом, забирая продрогшую барышню внутрь мохнатого и теплого недра. Она устроилась у него на коленях, приобняла неловко.

– Как тебя зовут, маленькая? – прошептал он, согревая дыханием.

– Ла…, – начала она, но потом, поняв, что проговорилась, сморщила нос. – Света, – представилась коротко, посчитав лишним называть фамилию.

«Да и имя вымышленное, – хмыкнул про себя Гаранин. – Хотя мне какая разница, Света, Лара, или как тебя там?»

Он осторожно огладил пальцем розовую от мороза щеку и прошептал требовательно на ухо:

– Когда все подопьют, тихонько иди в зимовку. Это комната из коридора сразу налево. Я тебя еще ночью погреть хочу.

– Можно я сразу туда пойду? Сил нет на еду и разговоры.

– Добро пожаловать, – хмыкнул Гаранин и накрыл холодные губы своими. Греть так греть. От поцелуя закружилась голова. Целоваться девица умела. То ли за полгода воздержания Гаранин вконец изголодался, то ли столкнулся с настоящей жрицей любви, одним единственным поцелуем переплюнувшей всех его опытных любовниц.

– Я провожу, – просипел он, не сдвинувшись с места. Его рука уже проворно проскочила под толстый вязаный свитер. Огладила сначала живот, а потом молниеносно переместилась на не стесненную лифчиком грудь. Покатую и упругую, словно мяч.

– Какая же ты классная, – хрипло пробормотал он, наплевав на обязанности хозяина. – Давай разочек для согрева, а? – предложил Арсений, мысленно приготовившись к звучной пощечине.

– Хорошо, – пробормотала она и добавила деловито: – Резинки есть?

– Да, – чуть слышно, как подпольщик, усмехнулся Арсений. – Целая упаковка. – И тут же скороговоркой брякнул:

– А так не хочешь, маленькая?

– Нет, – хмыкнула она, мягко вытаскивая его лапу из-под своего свитера. – Мама не разрешает.

Арсений, наскоро напялив свитер, повернулся к кровати и, наклонившись над мимолетной любовницей, прошептал:

– Твои уже уходят. Крикнуть, чтобы подождали?

– Есть другой способ уехать отсюда? – сонно поинтересовалась она, усаживаясь на постели. Арсений заметив, как сползшее одеяло обнажило грудь, ухватил губами горошину соска. Крупную и розовую.

– Конечно, – хмыкнул он, переведя дух. – Тем более сейчас, когда вода встала. До Крушинина на вездеходе, а там на машине до Зарецка. Я отвезу. Оставайся.

– Ну если ты приглашаешь, – промурлыкала она, потянувшись, и опять укуталась в одеяло.

Гаранин понял, что задержись он еще на секунду, и уже не выйдет проводить отряд Пряшникова. А этого допустить нельзя. Подождав положенные пятнадцать минут, Вадька сам ворвется в зимовку.

– Поспи, милая, – пробормотал он. – Почти всю ночь не спала.

– Наверное, никто не спал. Лыжницы-фуфлыжницы притаившись, слушали, как под нами кровать скрипела.

Арсений мысленно поморщился. Покоробило такое пренебрежение своими же подругами. Так нельзя! Север не прощает предательства. Да и лжи не прощает. Как можно идти в многодневный поход через леса и озера и ненавидеть своих попутчиков? Что-то здесь не так…

Но Гаранин мысленно отмахнулся от глупых думок.

«Проблемы негров шерифа не касаются», – хмыкнул он про себя и, вдев ноги в толстые валенки, вышел к толпившимся у забора туристам.

– А Света где? – напряглась Лена Пряшникова, поймав его блудливый взгляд. – Она собирается?

– Не-а, – широко улыбнулся Гаранин, отмечая про себя, что ласковую незнакомку зовут все-таки Света. – Я ее потом сам на станцию отвезу.

– Точно? – усомнилась Пряшникова и метнулась в избу. Арсений даже слышал, как она топочет, поднимаясь по высоким ступенькам. Скрипнула дверь зимовки.

«Муж и жена – одна сатана», – недовольно пробурчал про себя Гаранин.

– Ночи не хватило? – насторожился Вадька. – Что, Джин, девочка понравилась?

– Тебе-то что? – ощерился хозяин. – Отец родной, что ли?

Вадим на минуту задумался, вспомнив, что давным-давно на Светкиной свадьбе видел мельком ее родного отца – здоровенного мужика лет пятидесяти или чуть старше. Бывшего спецназовца или десантника. Такой один раз ударит – по плечи в землю вгонит. Но предупреждать Гаранина Пряшников не стал. Коли нарвется, пусть пеняет сам на себя. Да и Света Цагерт – девочка взрослая.

– Мне? – переспросил он насмешливо. – Мне, Сенечка, ничего. Только сдается, и тебя проняло… Наконец-то!

– Да пошел ты, – незлобливо отмахнулся Гаранин. – Средства от клещей мне пришли и антибиотики. Я тут местным обещал.

– Обязательно.

Вадим обвел взглядом белые холмы с видневшимися повсюду черными крышами. Ни над одной из них не поднимался дымок. Не лаяли собаки и не кричали по утру петухи. Пустая, мертвая деревня, где угораздило поселиться Сеню Гаранина.

«Личное дело каждого, – хмыкнул про себя Пряшников. – Мне хватает раз в год пройтись на лыжах по этим местам, а потом вернуться в теплую квартиру на Новом Арбате. Но у каждого своя судьба, а той, что досталась старому приятелю, даже врагу не пожелаешь!»

Во двор выскочила Ленка в расстегнутом пуховике и прокричала громко:

– Все, люди, уходим! Никого не ждем!

– А герцогиня наша? – закричали со всех сторон недовольно.

– Света сошла с маршрута, – объявила Пряшникова, – сильно растерла ноги.

«Скорее между ног, – мысленно осклабился Гаранин, добавив гаденько: – Не без моей помощи, конечно!»

Он стер с лица блудливую улыбку и протянул руку Вадиму.

– Бывай, – пробормотал добродушно.

– И тебе не хворать, – хмыкнул Пряшников, задержав его ладонь в своей. А потом жестко добавил: – Девчонка хорошая, Джин. Постарайся сильно ее не обидеть.

– Обалденная, – кивнул, соглашаясь, Гаранин и зло пробурчал: – Они все суки, Вадик. Ну, может, твоя Ленка исключение. Специально обижать не стану, а там как получится, – заметил, поморщившись.

– Потом не жалуйся, – равнодушно бросил Вадим и, надев лыжи, первым выскочил со двора. Следом потянулась и команда. Последней двор покинула Лена, насупленная и серьезная.

Арсений долго глядел, как группа, яркими пятнами растянувшись по дороге, направляется через лес к Крушинину. Пряшниковы, пропустив народ вперед, плелись сзади переругиваясь. Потом остановились, и Ленка принялась что-то объяснять мужу. Когда же отряд лыжников скрылся из виду, Гаранин несколько раз сбегал к проруби, наполняя водой большую выварку, стоящую прямо на кухне, и натаскал дров.

– На пару дней должно хватить, – решил он и, на ходу снимая старый растянутый свитер, быстрым шагом направился в зимовку, где сладким сном спала разомлевшая гостья.

Но он ошибался. Из маленького окошка Света наблюдала, как постепенно фигурки недавних товарищей становятся все меньше и меньше, исчезая в леске по соседству. Видела, как по двору бегает хозяин, заготавливая дрова и воду, будто за ним носится черт с дубиной. Она вернулась обратно в постель и, закрыв глаза, принялась размышлять, во что влипла.

«Сама-то хороша, – хмыкнула она недовольно, не ожидая от себя такой реакции – запрыгнуть в постель к незнакомому мужику, трезво и внятно обговорив условия. Хоть Ленка, как Минздрав, предупредила, но Света лишь посмеялась. – Гаранин в ж. пу ранен! – Так, кажется, о нем отзываются друзья и между собой зовут его Джин. Хамоватый, циничный, но мне с ним детей не крестить», – мысленно отмахнулась она, прекрасно понимая, что уже совсем скоро придется возвращаться к цивилизации. И неожиданно провалилась в глубокий и спокойный сон. Наверное, в первый раз за последний год.

Проснувшись от молодецкого храпа навалившегося сверху Гаранина и увидев, что за окном стемнело, гостья протянула руку за телефоном, тщетно пытаясь понять, который час.

– Половина пятого, – пробубнил хозяин дома, сгребая ее в охапку. – Полярная ночь. Спи, малышка.

– Уже сил нет, – пробормотала она, положив голову ему на грудь.

Арсений грубовато провел ладонью по спине, потом хозяйским жестом потрогал ягодицы и, довольно усмехнувшись, бросил небрежно:

– Сейчас поедим, а потом еще поваляемся, идет?

– Вполне, – лениво согласилась Света, зевая. – Позови, когда приготовишь.

– Может, еще в постель принести? – хмыкнул он небрежно.

– Неси, – милостиво разрешила она. – Только с подносом на ступеньках не растянись.

Он рассмеялся и, сжав в огромной ладони идеальный шар груди, предупредил:

– Много на себя берешь, девочка.

– Только тебя, мальчик, – улыбнулась она.

– Ну-ну, – пробурчал он и голым вышел из комнаты.

Света глянула вслед, отмечая про себя накачанную спину и округлую крепкую задницу. Хорош!

Хозяин дома, несмотря на предупреждения Ленки, ей понравился. Блондин с зелеными глазами и суровым лицом с высокими скулами показался ей голливудским красавцем.

«Ну и что, что наглый? – мысленно отмахнулась она от мрачных прогнозов Пряшниковой. – Надоест, уеду!»

И тут же осеклась, прекрасно понимая, что ехать особо и некуда. У родителей и у нее дома уже расставлены ловушки, да и у крестного караулят.

«Там будут искать в первую очередь, – подумала она про себя и обвела маленькую комнатку с невысоким потолком критичным взглядом. – А тут ничего. Жить можно. Останусь, пока хозяин не выгонит. – И сама себя предупредила: – Тогда засунь свой маленький язычок подальше и постарайся не ссориться с ним».

Света взяла телефон, в день поездки купленный Ленкой по паспорту ее тетки, и, с удивлением обнаружив, что в этом медвежьем углу имеется неплохой интернет, отбила в телеграм эсэмэс-ку матери.

– Я в порядке, мутер. Беспокоюсь о Женьке.

– Слава Богу! – тут же ответила мать. – Твой сын у нас, в полной безопасности. Арман контролирует ситуацию с Д.

– Спасибо, – напечатала Света, вовсе не чувствуя благодарности. Она вздохнула, пытаясь унять нарастающее раздражение к отчиму. «Арман! Бог солнца, блин! Но… – она перебила сама себя. – Если вмешался де Анвиль, да еще натравил полицию и своих адвокатов, то кое-кому явно придется эмигрировать в Бразилию или в Австралию. Хотя… Арман и там найдет!»

Решив подремать, она спрятала телефон под подушку. Но кошмары не заставили себя ждать. Снова как наяву, послышались визг тормозов и крики толпы. А перед глазами вверх поднимался тонкий черный дымок, а потом грянул взрыв, раскидывая по воздуху покореженные листы металла и куски человеческой плоти.

Света подскочила с кровати.

«Хватит! Перестань! Твои воспоминания никого не вернут!» – велела она себе и, накинув на голое тело махровый халат Гаранина, поплелась на кухню.

Арсений, радостно фыркая, плескался в рукомойнике.

– О, герцогиня пожаловала, – осклабился он, потянувшись за полотенцем.

– Графиня, – поправила она не без сарказма и тут же предложила весело: – Картошку пожарить? Будешь? Что-то так захотелось…

– Давай, сейчас из погреба принесу, – тут же согласился он.

– А ты откуда Пряшниковых знаешь? – чуть позже поинтересовался Арсений, невзначай заглядывая в запах халата. Света, казалось, не обращала внимания на его жадные взгляды и ловко нарезала картошку ровными красивыми брусочками, а потом крошила мелко лук и белые грибы.

– Мы с Леной учились вместе, – бросила она, аккуратно высыпая картофель в раскаленное масло.

– Где? – уточнил Гаранин, понимая, что снова поймал гостью на вранье.

– В школе, – весело отмахнулась Света. – В одном классе.

Можно было прижучить девчонку и объяснить ей в простых русских выражениях, что Лена Пряшникова закончила гимназию с углубленным изучением немецкого языка, а не общеобразовательную школу где-нибудь в Люберцах или Наро-Фоминске. И хоть по карте от центра Москвы до означенных населенных пунктов полшага, на самом деле расстояние измеряется в миллионах световых лет, да и реальности параллельны и никогда не пересекаются. Хотя и совпали в данном случае. Но… Гаранин пресек собственные рассуждения.

«Мне-то какое дело до ее лжи? Что я, Полиграф Полиграфович? – мысленно хмыкнул Арсений, вспоминая, что девица прибыла в старом Ленкином лыжном костюме и с ее же потрепанным рюкзаком. – На свою экипировку денег не нашлось. Одели, обули из жалости, а она теперь дружбой кичится, – отметил он про себя, но говорить ничего не стал, опасаясь ненужной ссоры. – Вспылит и уедет в город, а ты один останешься. Так хоть в мороз баба теплая в койке ластится, а останешься один, придется в тулупе и в шапке спать. Да и что делать, как не трахаться, если световой день меньше шести часов?»

Гаранин, почувствовав, как его снова охватывает желание, покосился на сковородку, стоявшую на конфорке печурки, примыкавшей к большой русской печи.

– Иди ко мне, маленькая, – хрипло позвал он, и когда Света шагнула к нему, одним движением усадил ее на крепкий кухонный стол и распахнул полы халата.

– Нет сил ждать, – пробормотал Арсений, проникая в мягкую податливую плоть и задавая ритм. Девчонка прижалась к нему всем телом, поерзала, послушно принимая в себя ГГ – гордость Гаранина, и, приноравливаясь к нужному темпу, слегка застонала.

«Глупенькая давалка, – жалостливо хмыкнул про себя Арсений, оглаживая ладонью девичью щеку. – И тут врешь. Но кого ты пытаешься обмануть?»

Глава 2

– Вкусная жареха, – довольно протянул Гаранин, выгребая из сковородки остатки картошки. – Сама-то что так мало съела?

– Не лезет, – печально усмехнулась Света. – Я в последнее время вообще есть не могу.

– Здесь Север, маленькая, и без нормальной еды не выжить. Брось свои диеты и налегай на картоху, или вот бычков в томате еще возьми.

Он придвинул к ней полупустую банку.

– Хлебушком помакать – самое оно, – запричитал, заохал.

«Зачем он из себя местного строит? – в сердцах подумала Света. – Ну какой из него деревенский дед? На лице высшее образование и школа МБА написаны».

Света поморщилась.

– Не люблю рыбные консервы, – пробормотала она. – Разве что макрель…

– Макрель? – захохотал Сеня. – Скумбрия по-нашему?

– Допустим, – согласилась она. – Но с мидиями и лимоном. Очень вкусно.

– Мидии у нас в стране только мороженые, – отмахнулся Гаранин. – А тут и таких нет. В каком ресторане тебе сей деликатес подавали?

Света промолчала. Объяснять что-либо хозяину дома не хотелось.

– Уже забыла, – бросила она. – Мы раньше по ресторанам часто ходили.

– С кем? – заинтересовался Арсений.

– С мужем, с друзьями, – она передернула плечами. – Да мало ли…

– Ты замужем? – напрягся он, представляя, как к нему в дом вваливаются люмпен-пролетарии и пытаются махать кулаками. Или шантажировать. А еще хуже, если вычислят, кто отец, и заявятся к нему.

– Нет, – насупилась гостья над нелюбимыми бычками. Принялась сосредоточенно есть.

– Развелись? – небрежно хмыкнул Гаранин и потянулся за чайником с заваркой и огромной, как ведро, кружкой.

– Он погиб два года назад, – печально заметила Света.

– С катушек слетел? – сварливо пробрюзжал Гаранин, подразумевая любовь к водочке или к наркотикам.

– На машине разбился, – прошептала Света. И Арсений почувствовал, как у нее дрогнул голос. Видать, до сих пор не отпустило. Хотя и не мешает по чужим койкам путешествовать. Эх, бабы-бабы!

– Пьяным за руль сел? – решил вызнать подробности Гаранин, удивляясь собственному любопытству и бестактности.

– Нет, ошибка техника. Колесо плохо прикрутили, – объяснила она, все ниже склоняя голову. – Не вписался в поворот.

– Значит, гнал на большой скорости, – догадался Арсений и поинтересовался мимоходом: – Следствие было? В суд подали?

– Да, – кивнула Света. – Выиграли процесс.

– Башляли судье небось?

– Нет, – она мотнула головой. – Никому ничего не платили.

«Врет, как дышит, – подумал Арсений. – В нашем суде и не платили. Ага!»

Но спорить с девчонкой ему не хотелось. И, потянувшись за пультом, Гаранин ткнул в первый попавшийся канал. Оказалось – новости.

– У вас тут и интернет, и телевидение, – тихо заметила Света. – Даже не знала, что в такой глуши есть все прелести цивилизации.

– Ну не все, – отмахнулся Арсений. – Канализации нет, ватерклозета тоже. Зато я от озера к дому проложил трубопровод и машинку стиральную из Москвы выписал. Насос приладил. И теперь у меня стирка прям как в городе. Да и вода из крана бежит.

– Здорово, – согласилась Света.

– Электричество сюда Советская власть провела. Здесь же раньше фермы вокруг были. В этой деревне, Гречишкине, молочно-товарная ферма, в Курыгино свиней разводили. Люди лошадей держали, огороды возделывали. А сейчас почти никого не осталось. Здесь только я живу, а дальше по озеру – по две, три семьи от силы.

– А почему в город не вернешься?

– Зачем? – Гаранин снисходительно глянул на гостью. – Что там делать, маленькая? Тут красота! Реки, озера. Храмы старинные. Оставайся, все тебе покажу.

– Не знаю, – качнула головой Света. – У меня сын с мамой остался. Пару дней погощу, а потом придется вернуться.

– В Москву? – хмыкнул он, уже придумывая ей поручение.

– Нет, – отмахнулась она. – К маме поеду.

– Куда?

– Поселок Бордовый, – невесело улыбнулась она, не желая посвящать его в подробности своей жизни. Но и врать не хотелось.

– Где это? – удивился он.

– Две тысячи девятьсот двадцать пять километров от Москвы, – отрапортовала Света и не покривила душой. Ни капельки!

И Гаранин в уме прикинул, какой известный населенный пункт может находиться поблизости.

«Наверное, дремучая дыра недалеко от Кемерово», – мысленно поморщился он, намереваясь вернуться обратно в постель, как на экране появилась криминальная хроника.

– Сделай громче, – напряглась Света, уставившись в экран.

А там дикторша, молодая и тоненькая, бодро вещала о нападении прямо на парковке аэропорта в далеком южном городе на известного рокера Азимута, по паспорту – Дмитрия Харитонова. На фотографии возник лысый мужик с нервным длинным лицом и хитрым прищуром.

– Никогда не слыхал о таком, – пробурчал недовольно Гаранин и уже собрался переключить канал, как Света попросила жалобно:

– Я знаю. Оставь, пожалуйста!

– Пойду лягу, – недовольно пробубнил Гаранин и, шаркая как старик, вышел из кухни. Она прислушалась. Хлопнула дверь, ведущая в неотапливаемую часть дома, где располагались сараи и туалет. Все под одной крышей с жилой частью.

«Скоро пойдет обратно», – саму себя поторопила Света и, внимательно следя за происходящим на экране, достала из кармана сотовый. Но так и застыла на месте.

– Пострадавший доставлен в больницу с огнестрельным ранением. В данный момент врачи борются за его жизнь, – весело сообщила диктор и принялась рассказывать о журналистском расследовании. – Нам удалось выяснить, что Харитонов находился около аэропорта не случайно. Он встречал знакомую. Свидетели подтвердили, что за секунду до того, как грянул выстрел, он что-то крикнул выходящей из здания девушке. Но несмотря на имеющуюся запись камер, по горячим следам найти ее не удалось.

А дальше под обычные воззвания «кто видел, кто знает» по экрану пошли мутные кадры.

Девица с распущенными волосами, на каблуках и с дорожной сумкой гордо шествовала к выходу, отмахивалась от назойливых таксистов и тянула шею, высматривая встречающего ее человека. А вот она уже бежит обратно с перекошенным от страха лицом и орет что есть мочи:

– Человека убили! Там человека убили!

Полиция и охрана устремляются наружу. Кто-то вызывает оперативников, кто-то огораживает место происшествия. На этом кадры обрывались.

– Видимо, девушка смешалась с толпой и вышла через другой выход, – заявила диктор и предоставила слово пресс-секретарю УВД.

– Идиотки, – пробормотала Света, вспоминая, как на ватных ногах доковыляла до туалета и заперлась в свободной кабинке. Сначала пытаясь взять себя в руки, а потом решая, что делать. Один раз кто-то нетерпеливо дернул за ручку и грубо поинтересовался:

– Есть тут кто?

– Qu’est-cequ’ilya? Что случилось? – истерично вскрикнула она.

– Простите, мадам, – пробурчала какая-то женщина. И вдалеке хлопнула входная дверь.

«Ищут меня, твою мать», – про себя выругалась Света и принялась переодеваться.

Вывернула наизнанку двусторонний пуховик «Прада» и вмиг очутилась в оранжевом ужасе с темно-синей подкладкой, намотала на шею шаль, что собиралась подарить жене родного отца.

«Прости, Зина», – мысленно попросила она прощения у этой святой женщины. И затем около рукомойников слегка помяла мокрыми руками выпрямленные утюжком волосы. Сразу после таких манипуляций шевелюра приобрела природную повышенную лохматость.

– Будто другой человек, – пробурчала себе под нос Света и, нацепив на нос дымчатые очки, с гордо поднятой головой прошествовала к кассе. А купив билет в бизнес-класс до Москвы, сразу прошла регистрацию и одной из последних вбежала по рукаву в самолет. Два часа она не отрываясь пялилась в иллюминатор, пытаясь понять, что предпринять дальше. Потом на метро доехала до станции Смоленской, где когда-то жила с родителями и маленьким братом.

«Мишутка тогда только родился», – хмыкнула она горько и, запретив себе идти к родному дому, расположенному в Плотниковом переулке, свернула на Новый Арбат к Ленке Пряшниковой, в девичестве Ригерт.

– Ца-ри-герт, – всхлипнула Света, вспомнив, как шутя звали их одноклассники, а потом, словно опомнившись, опять покосилась на дверь, за которой скрылся Гаранин, и набрала по памяти номер телефона, состоящий из нулей и единиц.

– Крестный, – проскулила она. – Как там Митя?

– Каком кверху, – сварливо пролаяла трубка. – Не боись, вычухается! К нему сейчас из Москвы врачи летят, я денег дал. Еще пацаны бабла накидали. – Потом Виктор Николаевич Пахомов перевел дух и строго осведомился: – Ты хоть в безопасности?

– Да, – уверила Света, твердо зная, что ни Ленка, ни Вадим никому слова не скажут.

– Вот и оставайся там, – велел Пахомов. – Сдается мне, это тебя поджидали, моя радость. Тихо пока сиди, не отсвечивай. Завтра из Бордо домой прилечу, разберусь.

– Ты думаешь, это люди Жерара? – прошептала она, с ужасом вспоминая о младшем брате Люсьена.

– Не мели чушь, родная, – устало бросил Виктор. – У этого ублюдка ума хватит тебя третировать. А тут ресурс нужен. Времени, людей. А твой бывший деверь – пустышка, у него ничего нет. Это кто-то наш, местный. Митяй знал подошедших к нему людей, перетирал с ними минут десять, тебя поджидая. Ладно, – решил закончить разговор Пахомов. – Давай, спиногрыз…

– Подожди, – взмолилась Света. – Ты к папе пойдешь перед отъездом?

– Ну да, – возмутился такому вопросу Витька. – Ты же знаешь!

– Попроси его, пожалуйста, пусть он за Женечкой присмотрит. Убережет его!

– Хорошо, – согласился Пахомов, мысленно отмечая, что завтра на могилке Иштвана нужно не забыть о просьбе Светы. – Все, целую тебя, – пробурчал он и велел ворчливо: – Матери пиши, а то она совсем извелась за эти дни. Дурдом какой-то! Каждые пятнадцать лет новый шухер. Не живем, как остальные люди, мирно и спокойно…

– Я тоже тебя люблю и целую, – пробормотала Света и, услышав, как топочет в коридоре Гаранин, нажала на кнопку отбоя.

Он вернулся на кухню и сразу же предложил:

– Хочешь искупаться? Я там душ походный собрал.

– Конечно, – кивнула она. – Только нужно нагреть воду.

– Вода есть, – он посмотрел на нее, как на дурочку, а потом шагнул к беленой печурке, примостившейся сбоку к русской печи. Поднял крышку встроенного бака.

– Смотри!

Света с удивлением обнаружила полный бак горячей воды.

– Чудеса, – протянула изумленно.

– Ага, – крякнул Гаранин и добавил едко: – Волшебство.

В маленькой комнатушке, куда Арсений торжественно завел гостью, было натоплено. И немудрено, если одна стена горячая – от печи. Арсений установил по центру походную душевую кабинку: брезентовые поддон и полог, укрепленные в специальных рамках, лейка с отверстиями, подвешенная за самодельный крючок к люстре.

– Раздевайся, маленькая. Я сейчас воды принесу.

И не обманул – припер пластмассовый бак, полный горячей воды. Поставил туда насос и принялся качать воду. Из маленькой душевой головки полились бойкие струйки.

Света вступила внутрь, понимая, что волшебство долго не продлится. Минута-другая-и вода перельется через край.

– На пол не натечет? – испуганно поинтересовалась она.

– Глупости, купайся спокойно, – отрезал Гаранин. – Внизу соседей нет, – хохотнул он и горделиво добавил, – я предусмотрел систему водоотведения. Посмотри.

Света выглянула из-за брезента и уставилась на толстый шланг, уходивший под пол.

– Там корыто, – пояснил Арсений ноу-хау. – Даже если перельется, ничего страшного. Пол в сарае земляной.

– Изобретатель, – фыркнула Света и скрылась в ходившей ходуном кабинке.

Гаранин расхохотался.

– Ну какое это изобретение, маленькая?! Обычная смекалка.

А когда гостья надумала выходить, бережно укутал в банную простыню и быстро отнес в постель, в натопленную спальню.

– Почему ты эту комнату зовешь зимовкой? – поинтересовалась она, укладываясь на подушки.

– В самые сильные морозы я тут живу. Расход тепла меньше. Только одна стена наружная, есть своя печка. Протопить легче. Да и дрова экономлю, – объяснил Гаранин и добавил веско – Не надевай ничего. Сейчас вернусь, согрею тебя.

Оставшись одна, Света уселась на кровати и распустила волосы, собранные в дульку. Тяжелые локоны упали на спину и грудь. Она почувствовала, как внутри все леденеет от паники.

«Меня ждали? Почему? Я в родном городе сто лет не была, – попыталась она сообразить, что происходит. Из всех щелей полезли воспоминания, как пятнадцать с лишним лет назад они с матерью, Мишкой и крестным покидали город в ночи. Даже точную дату можно определить, – отрешенно подумала она. – Мама в тот день поругалась с Иваном, папашей моим биологическим. Вызвала крестного. Они тогда еще с похорон приехали. А кого хоронили? – у самой себя поинтересовалась Света. – Папа в Москве погиб весной, застрелили прямо в кабинете. Тогда весь мир перевернулся».

Она попыталась вспомнить что-то еще их тех давних событий, как скрипнула дверь и сзади послышались шаги.

Гаранин в одном банном халате уселся рядом и сразу же полез целоваться. А потом перешел к более решительным действиям, подмяв ее под себя. Когда же после резкого толчка Арсений застонал и рухнул сверху, придавливая ее всей массой к кровати, Света насилу перевела дух.

– Слезь с меня, – попросила она. – Тяжело.

Он скатился с нее, но увлек за собой, повернулся на спину. Света, оказавшись у него на груди, попыталась освободиться из стальных объятий.

– А ты сладкая, маленькая, – пробормотал Гаранин, прижимая ее к себе еще крепче. – Погости у меня, а? Тебе ведь тоже хорошо. Ничего делать тебя не заставлю. Только давай, когда захочу, и все. Все хозяйство на мне и так. Будешь жить, как королева. Оставайся, прошу!

Он прошелся языком по ключице, потом захватил губами сосок и пробубнил чуть слышно:

– Что-то я долго без бабы жил, или ты меня околдовала, маленькая…

– Ладно, – усмехнулась Света. – Умеешь ты уговаривать, Джин. Только когда решусь уехать, ты отвезешь меня в Зарецк и посадишь на поезд. Договорились?

– Конечно, кукленок, – осклабился Гаранин, а про себя подумал, как же ему повезло. Никаких ухаживаний, разговоров о любви и прочей ерунды. Никаких обязательств и совместных планов. Только секс даже без намека на романтику. Глупо было бы упускать такую возможность.