Czytaj książkę: «Вынести мертвеца из комнаты. Ретро-истории о врачах и здоровой жизни, рассказанные репортером отнюдь не в медицинских целях», strona 3

Послесловие к репортажу:
КАК МЫ КУПИЛИ «КОТА В МЕШКЕ»
или «трансплантация глаза» на фоне
«атлантов» и «лемурийцев»

Читателя, конечно, заинтересует: вернулось ли зрение к Тамаре? что было после того, как хирург Э. Мулдашев «собрал глаз»?

Но, пожалуй, не менее полезно узнать, что предшествовало операции…

А было вот что. Году примерно в 1998-м в переполненном актовом зале в Уфе перед журналистами из городских и башкирских республиканских редакций выступил профессор-офтальмолог Эрнст Мулдашев – вернувшийся из экспедиции по поиску мифической Шамбалы.

Автор был в числе первых газетчиков, которые услышали в том зале от Мулдашева, что в пещерах Гималаев тысячелетиями спят «в сомати» (каменно-неподвижном состоянии в позе Будды) 20-метровые люди-гиганты «лемурийцы» и 7-метровые «атланты», более поздние «арийцы»; в пещерах были люди с «третьим глазом», двумя лицами, четырьмя руками – etc.

Эрнст Мулдашев сообщил залу, что лично гигантов не видел, а всю «фактуру» о спрятанных Высшим Разумом представителях древних рас (Генофонде Человечества) он почерпнул из откровений тибетских, непальских и индийских лам. По рассказу лам, целый полк китайских солдат пытался штурмом взять пещеры «лемурийцев-атлантов», но вход в подземную Шамбалу защищал «психоэнергетический барьер»: объятые ужасом солдаты сходили с ума и падали замертво. Один из потаенных входов в тибетскую пещеру Мулдашеву указали «особые люди, хранители сомати-пещеры», но он – мастер спорта СССР по туризму и не робкого десятка хирург, – не смог войти в подземелье из-за нахлынувшей головной боли, негодования этого места и страха расстаться с жизнью…

Как помнится, сидевшими в зале журналистами необычные пересказы Мулдашевым «тайных знаний» лам были восприняты как «вечера на хуторе близ Диканьки» на тибетский лад… Ну верили же сельские малороссы в повестях Гоголя в летавшие по церкви гробы, заколдованные места, чертей, утопленниц и ведьм, подземного Вия – почему бы и экстравагантному Эрнсту Мулдашеву не воспылать любовью к мистике Тибета и Индии? В те годы проверка достоверности информации была основой работы редакций – поэтому, как помнится, большинство местных газет не клюнуло на сенсацию о «семиметровых атлантах»…

Книги об экспедициях Эрнста Мулдашева стали выходить одна за другой большими тиражами…

Страницы сочинений Э. Мулдашева полны чудес.

Иное дело предприимчивые москвичи: они сразу учуяли золотую жилу! Еженедельник «Аргументы и факты» начал серию интервью с Эрнстом Мулдашевым, а вскоре, одна за другой, большими тиражами стали выходить книги об экспедициях Мулдашева в Гималаи, Тибет, Индию, Сирию, Ливан, Египет, Монголию, на острова Пасхи, Крит и Мальта. Хорошие деньги делали и те, кто «двигал» в массы читателей книги Мулдашева, и те, кто Мулдашева разоблачал. Во время репортажа автор сих строк получил в подарок от неистового Эрнста Рифгатовича первую из выпущенных книг «Сенсационные результаты научной гималайской экспедиции» – с рисунками «третьего глаза» во лбу людей и прочей «эзотерикой», впечатлявшей падкий до сенсаций люд…

На этом фоне хирургическая операция в Уфе по «созданию глаза» слепой пациентке Тамаре Горбачевой выглядела реальным делом Эрнста Мулдашева, для проверки которого не нужно было нырять в подземелья Тибета или ехать на остров Пасхи. Ведь его «гималайские сенсации» были хобби, а на работе талантливый хирург Эрнст Рифгатович Мулдашев делал 300—400 операций в год, был заслуженным врачом РФ (с 1998 г.), руководил центром глазной и пластической хирургии «Аллоплант», являлся автором десятков патентов, изобретателем хирургического биоматериала, etc. Его успехи бесспорны даже для тех критиков его книг, про которых ламы Тибета сказали бы: «Высшая духовность для вас недоступна»…

Однако Эрнст Мулдашев показал себя и мастером всучить публике «кота в мешке», великим пиарщиком. О первом в мире «рукотворном глазе» он раструбил в СМИ, не дожидаясь его приживления у женщины, результатов «операции века»; а 20-метровых «лемурийцев» и 7-метровых «атлантов» никто не видел, кроме неведомых йогов… Но с точки зрения пиара ходы были блестящи. Экзотические книги о тайных мирах (общий тираж 10 млн экз.), обещания вернуть зрение Т. Горбачевой и слепой певице Диане Гурцкой сделали громкое имя хирургу из Уфы, а центр глазной хирургии «Аллоплант» приобрел известность, въехал в новые корпуса…

Ну, а Тамара Горбачева – где она? Со временем она исчезла со страниц газет и растворилась на Украине, а с сайта центра «Аллоплант» убрали снятый когда-то видеоролик про Тамару и «операцию века». Во врачебном сообществе ворчат: «…пересаженный женщине глаз не видит. По этому поводу офтальмологическая общественность очень возмущалась»¹. Только Мулдашев, не предъявляя миру пациентку, твердил о якобы 5-ти процентах зрения, появившихся у Тамары Горбачевой в «рукотворном глазу», – да и то в таких СМИ, как пиарившая его газета «Аргументы и факты» с тем же интервьюером, да в своей книге «Откровения хирурга»…

Конечно, в 2000-м году мы, газетчики, купились на «кота в мешке», операцию без предсказуемого результата. Но сам Мулдашев так верил в успех! За веру в чудеса и вдохновенный эпатаж его и зовут до сих пор на телевидение.

В. Савельев,

автор репортажа «Тамару надо лечить любовью…», 2019 год.

ПСИХБОЛЬНИЦА
(Весь цикл)

БЫВАЛ, И НЕ РАЗ!
(Вместо вступления – отрывок из романа Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита»)

– Нет, этого быть никак не может, – твердо возразил иностранец.

– Это почему?

– Потому, – ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, – что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила. Так что заседание не состоится.

Тут, как вполне понятно, под липами наступило молчание.

– Простите, – после паузы заговорил Берлиоз, поглядывая на мелющего чепуху иностранца, – при чем здесь подсолнечное масло… и какая Аннушка?

– Подсолнечное масло здесь вот при чем, – вдруг заговорил Бездомный, очевидно, решив объявить незваному собеседнику войну, – вам не приходилось, гражданин, бывать когда-нибудь в лечебнице для душевнобольных?

– Иван!.. – тихо воскликнул Михаил Александрович.

Но иностранец ничуть не обиделся и превесело рассмеялся.

– Бывал, бывал, и не раз! – вскричал он, смеясь, но не сводя несмеющегося глаза с поэта. – Где я только не бывал! Жаль только, что я не удосужился спросить у профессора, что такое шизофрения. Так что вы уж сами узнайте это у него, Иван Николаевич!

«СЕДЬМАЯ СТУПЕНЬ АДА»

– Сходи в психбольницу! – предложили мне в редакции. – Оттуда звонили, просили, чтобы газета помогла… Они ситуацию тебе на месте изложат.

Так я пошел в психиатрическую больницу, большие корпуса которой за оградой на одной из спрятанных от глаз улиц занимали чуть ли не квартал. Бывал ли я здесь? О, да – одно время даже постоянно, готовя большое интервью в газету. И многое, что я здесь увидел и услышал, было «кривым зеркалом» окружающего мира, закрытыми от общества темами…

Но теперь ситуация была другой: врачи лечебницы звали подать через газету «SOS» – слишком уж неординарной и тревожной была информация, которой они обладали.

Врач психбольницы, один из руководителей лечебницы, был очень озадачен, о чем сразу сообщил мне:

– Понимаете, какое дело… Тут по одной ситуации убийством вот-вот запахнет, хоть в милицию беги с заявлением! Но, во-первых, для нас свята врачебная тайна. А, во-вторых, с чем мы придем туда – с негласной информацией от нездоровых людей, со своими опасениями? Да в органах МВД посмеются: «Вот когда реально кого-то убьют или покусятся, вот тогда и приходите…»

– Так чего вы хотите?

– Мы хотели бы статью в газете про эту ситуацию… Ну, без имен, но чтобы участники ее испугались огласки своих намерений и отступились. Человека мы хотим спасти, понимаете!

Начал главврач издалека:

– Среди нашего контингента есть девушка, страдающая депрессией и разладом с окружающим миром, она лечится у одного из наших психотерапевтов… Верней, лечилась. Потому что ее матери (а семья у них неполная, без отца) кто-то посоветовал воспользоваться услугами то ли экстрасенса, то ли «ворожеи», дамы очень корыстной и небезызвестной в кругах «целителей»… В поликлинику к врачу пациентка перестала ходить, началось «снятие порчи» с визитами экстрасенса в дом – и потекли в карман экстрасенса деньги. Небогатая семья спустила сбережения, залезла в долги, но, несмотря на молитвы, зажигание свечей и «магию» дамы, состояние больной без врачебной помощи ухудшалось. И тогда экстрасенс-«целительница» сказала: «Очень сильный бес мне мешает снять порчу. Но я определю его по фотографии!» И велела нашей больной и ее матери приготовить к следующему своему визиту фотографии всех знакомых…

…Признаться, немало скверных историй наслушаешься в психбольнице. Но с таким подлым «детективом» я столкнулся впервые. Вот что рассказал главврач:

– Несколько недель правдами и неправдами мать и дочь выпрашивали и доставали фотографии своих родных, знакомых, подруг. И вот выложили их перед пришедшей за очередными деньгами «целительницей». Та сразу ткнула пальцем в одну из фотографий: «Вот она!!! Всё из-за нее! Теперь понятно, почему свечи и молитвы не помогают: это не человек, а бес в его обличье! Не просто бес – а СЕДЬМАЯ СТУПЕНЬ АДА, самая страшная нечистая сила!»

…Тут на стол передо мной главврач выложил портрет очень несимпатичной немолодой женщины:

– Вот этот злосчастный снимок! Это какая-то дальняя родственница семьи, вроде двоюродной тети нашей больной. Да что я сам рассказываю! Я сейчас лечащего врача позову, он тому свидетель и всю историю в деталях вам изложит…

Пока ждали главного свидетеля, я рассмотрел как следует лежавшее фото. Да, трудно было даже представить такое несимпатичное лицо, напомнившее лица на картинах Босха! У тетушки был тяжелый взгляд, низкий лоб, грубые губы и подбородок… Было ясно, почему из собранных фотографий дама-экстрасенс безошибочно сыграла на этой!

– И что же дальше? – вскричал я, заинтригованный, не сводя глаз с несимпатичного фотопортрета.

– Да вот и лечащий врач пришел, пусть он дальше всё и расскажет! – представил мне хозяин кабинета вошедшего молодого психотерапевта, с тревогой посмотревшего на меня. – С корреспондентом можно без утайки! Говори, как есть…

– А дальше, – почему-то вздохнул пришедший лечащий врач, – экстрасенс велела «беса седьмой ступени ада» в дом больше не пускать и выкинуть подарки, которые тетка дарила на дни рождения и праздники. Мать и дочь начали выкидывать. К несчастью, тетка только перед этим приходила и чаевничала на кухне. Выкинули чашку и блюдце, из которых та пила чай. Девушке от самовнушения на короткий период стала легче, но вскоре без врачебной помощи и лекарств психическое расстройство стало прогрессировать, пациентка ходила на грани срыва. Тогда экстрасенс сказала: видно, «ступень ада» очень сильна – надо избавиться и от вещей, которых касался демон! Тогда семья выкинула стол, за которым гостья пила чай, стулья, еще чего-то… Но не помогло и это! И тогда экстрасенс категорически заявила: «Порча не снимется до тех пор, пока этот демон живет и ходит по земле…»

Лица Босха. 1490—1500 гг.

– Это как? – не понял я.

– Да наемного убийцу они ищут, – вздохнул хозяин кабинета. – Причем, по совету целительницы, ищут исполнителя среди наших душевнобольных, которые за свои поступки не отвечают…

– А вы откуда насчет убийцы знаете?

– Да у нас свои каналы…

Тут занервничавший молодой психотерапевт заторопился и отпросился продолжать прием больных в поликлинике. Но чуть позже, когда при обходе с руководством мы на минутку заглянули и в его кабинет, он тихо шепнул на ухо: «Зайдите, пожалуйста, ко мне!» История становилась всё более запутанной.

…Часа через два, после торжественного обхода с сопровождающими больничных палат в закрытых на запоры отделениях, бесед с врачами, санитарами, пациентами всех мастей, я освободился от опеки и перед уходом с территории психбольницы нырнул в поликлинику, куда доступ был открыт всем желающим. В нужном мне кабинете меня ждал тот врач-психотерапевт, который рассказывал про выброшенные стулья.

– Ради моих детей, ничего не пишите в газете! – зашептал он, выставив пациента за дверь. – Вы разве не поняли, что больная с матерью ко мне приходили – мы ведь живем по соседству, в одном дворе!.. Они сами перепуганы, советоваться прибежали. Я, естественно, в больнице об этом доложил, но не думал. что эта мысль о статье в газете у начальства возникнет!

– Как не писать? А вдруг эту тетю убьют?

– Да не убьют: семья напугана, душевнобольного на «мокрое дело» найти без нас, врачей, не получится. А вот двух детей моих точно убить могут, если разоблачение в газете выйдет! Ведь ясно, от кого эта история ушла – для дамы-экстрасенса отомстить будет сладко. А мои дети во дворе прямо под окнами этих соседей гуляют… Вы бы знали, как я за них боюсь!

Я задумался: как мне теперь быть, как обойти руководство психбольницы, с такой надеждой ждущее эту «профилактическую» статью…

– А вы не преувеличиваете угрозу для детей?

Молодой врач так посмотрел мне в глаза, что я понял: не шутит.

– Да вы просто не знаете эту свору «колдунов» и их деньги! – сказал он мне наконец. – Это очень страшные люди, хуже иных бандитов – ни перед чем не остановятся. Мы ведь в психбольнице их жертв видим, у нас много закрытой информации, которую вам лучше и не знать – крепче спать будете! Я вас как отец детей прошу: не надо статьи…

– Ну, значит, на том и порешим, – сказал я, пожав ему на прощанье руку. – Ни слова в газету, ради детей, я об этом не дам. Но вы обещайте, что когда-нибудь мне для газеты расскажете что-то и не такое опасное…

Он пожал мне руку и пообещал. История эта хранилась в моей памяти за семью печатями. Следуя заповеди честной журналистики «Не навреди!», я много лет о ней никому не рассказывал во избежание утечки информации…

Но давно ушли те опасные 90-е годы, когда разыгралась эта драма. Да и дети, за которых так боялся врач, стали взрослыми. Так что эти воспоминания теперь годятся лишь как новелла о «спасении двух детей одним журналистом». Или о том, как один журналист не погнался за сенсацией и не опубликовал «гвоздевую» для тех лет историю о «седьмой ступени ада»…

Виктор САВЕЛЬЕВ.

.

В публикации использованы фрагменты картин Иеронима Босха.

«ДЖОКОНДА» ИЗ БОЛЬНИЦЫ

Искаженные копии «Моны Лизы» в Яндексе.

1. «Когда он был живой, то рассказывал…»

В «картинную галерею» на территории психиатрической больницы я попал неожиданно для себя во время интервью с врачом-психиатром кафедры мединститута. Разговор зашел о молодых наркоманах-«хиппи» и «продвинутых ребятах», практикующих «расширение сознания» и уход в мир грез, галлюцинаций. И тут мой собеседник в белом халате отворил дверь в комнату по соседству – и я обомлел: со стены на меня смотрела знаменитая «Джоконда», или «Мона Лиза», воспетая великим Леонардо да Винчи.

Но эта «Мона Лиза» была больна: тревога застыла в глазах, десятки кровоточащих булавок воткнуты в ее грудь, шею, руки. Я такого не видел! Лишь много времени спустя – когда границы мира распахнулись для бывшего СССР – я нашел подобное у причисляемой к сюрреалистам мексиканской художницы Фриды Кало, многие картины которой – в том числе «Сломанная колонна» (1944 год) – были воплощенной болью: Фрида была калекой, страдала депрессиями, лечилась от алкоголизма. И гвозди в теле на ее картине были почти такими же, как на «Джоконде» в стенах кабинета психиатра на территории больничного городка. Здешняя «Мона Лиза» на глазах умирала от боли, воткнутые в нее булавки кровоточили, как гвозди, вбитые в Христа…

– Тут все картины подарены нашим пациентом, художником-наркоманом, – пояснил врач. – И я даже могу назвать наркотик, который вызывает эти болезненные кожные ощущения, похожие на уколы…

«Сломанная колонна» (1944). Художник Фрида Кало.

В комнате, кроме «Джоконды», была галерея картин. И во время наших бесед врач иногда обращался к ним как к иллюстрациям наркотических состояний.

– Вот здесь отразилась наркотическая ломка, – объяснял он сюжет сюрреалистической картины, на которой из тупоносой женской туфли на низком каблуке торчала жирная шея в складках и уродливая голова стареющей женщины, тупого и отвратительного существа с кудряшками волос.

– Это отвращение от того, что художника, молодого парня, в наркотическом похмелье «ломало» без дозы, – объяснял врач. – А когда он, шатаясь, пошел на кухню попить воды, то силы оставили его – и он рухнул в коридоре. И стоявшая перед лицом туфля его сестры была единственным, что он видел несколько часов подряд. Она являлась ему во всех уродливых проявлениях больного сознания, была ему отвратительна: лежавший без сил, он не мог даже отодвинуть ее, туфля стала наваждением. И, чтобы избавиться от него, парень потом нарисовал эту картину маникюрными ножницами сестры – поскольку кистей дома он не нашел…

Да, на стенах в кабинете психиатра была история болезни! Но даже в этой болезненности была видна одаренность художника, его талант! Где он видел эти «сюрреалистические» образы, такое смешение красок и гротеска – у Сальвадора Дали, Пикассо – или нигде не видел, а сам творил? Но картины этого анонимного живописца (врачебная тайна не выдает имен!) притягивали в себе, как магнит. Особенно одна, поразившая меня, на которой в желтом монашеском плаще, скрывшем лицо, сидел в «позе кучера» (то есть свесив руки с колен) старый монах. Обвисли костлявые пальцы рук, вместо лица – глубокая тень, у костлявых босых ног – черная вода: болото. А за фигурой монаха по желтой унылой пустыне уходила вверх одинокая дорога со столбами…

– Это как бы символическая жизнь художника, – начал врач. – Про монаха он говорил: «Вот это я, этот странник. А сзади дорога – мой путь, где столбы – потери. Вот тот столб – был друг, но теперь его нет. А этот столб – была любовь, девушка, но я ее потерял… Все столбы позади. И вот я, одинокий монах, сижу возле черной воды – зовущей меня смерти, но не решаюсь сделать последний шаг…». И еще, когда он был живой, то рассказывал…

– Как это «когда был живой»? – охнул я: ведь все время думал, что говорим о живом художнике…

– Да нашли его дома мертвым, когда он выписался из больницы, – вздохнул врач. – Видимо, передозировка наркотика. Только и остались от него картины, которые он нам, врачам, дарил…

Не знаю почему, но картина с монахом завораживала и притягивала – как притягивает меня в Третьяковке «Христос в пустыне», столь же одинокий и босой перед смыслом жизни и вечностью… Каждый раз, приходя интервьюировать в психбольницу, я просил еще раз посмотреть «галерею». Но в один из моих приходов кабинет встретил пустыми стенами…

– Родственники парня-художника забрали у нас все его работы, – развел руками врач. – Видимо, мы их уже никогда не увидим…

Картина Ивана Крамского «Христос в пустыне».

Государственная Третьяковская галерея.

Уже прокатилась перестройка, наплывали 90-е годы и рынок, скупщики ранее запретных картин и зарубежные эмиссары-искусствоведы рыскали по стране и покупали коллекции непризнанных художников, делая огромный бизнес. Я так и не узнал, какая дальнейшая судьба была у картин «нашего Сальвадора Дали». Но у меня к тому времени сложилось решение устроить публичную выставку картин и художественных работ пациентов психиатрической больницы. Ведь в отделениях лечебницы, куда я ходил, у многих врачей висела живопись, и порой не бездарная, людей, которые по-иному видят мир и себя в этом мире. Время было такое, что табу сыпались одно за другим, общество проснулось и ждало нового… И та «галерея» в кабинете психиатра послужила «фитилем» для необычного решения.

И я начал под эгидой газеты «Версия», где работал тогда, готовить благотворительную выставку картин, что годами пополняли «запасники» лечебного учреждения…