Czytaj książkę: «На грани»

Часть 1. Звонки ниоткуда

Не заладилось ещё в Калининграде. Через силу, медленно и неохотно 17 июля судно отходило от стенки завода, покидало док, прощаясь с сутолокой минувшего ремонта. Застоявшись, нехотя выходило оно из порта, напоминая курортника, обречённого на безрадостное возвращение к рабочему процессу. Тело судна, словно с глубокими пролежнями, как будто атрофированными мышцами механизмов не могло восстановиться после сложного хирургического вмешательства. Как-то всё не складывалось… И, как признаки каких-то патологических изменений, то тут, то там поочерёдно зажигались аварийные лампочки. Их пурпурно-алый цвет перемежался рёвом сирен, создавая психоделическую какофонию, сопровождавшую ходовые испытания. Все инженеры во главе с суперинтендантом, заслуженно прозванным Супером, настойчиво и упрямо корпели, разматывая спёкшийся плотный клубок сумбурно переплетённых символов и знаков, посылаемых нам судном. И если бы те сообщения, состоящие из последовательно выходящих из строя приборов и механизмов были прочитаны… Но, увы, этого не произошло! И далее весь переход до порта погрузки проходил в противоборстве теплохода с Супером – автором многих шедевров изобретательности и суперматериалистом, который шаг за шагом, неспешно воскрешал не желающий трудиться организм судна. Видимо, он разрушил ту сложную систему нематериальных знаков, которые оно использовало, посылая нам сигналы, пытаясь предупредить о грядущей трагедии…

В движении на север, в порт Якобстад, по левому борту судно на время оставляло загадочные узоры береговой черты шведского острова Готланд, заливаемого лучами утопающего в море летнего пурпурно-алого солнца, длинные лучи которого тянулись от острова, пронизывая судно. От этого все механизмы палубы казались сумрачными. Готланд тонул за линией горизонта и сменялся эстонским островом Сааремаа, медленно выползавшим с противоположной стороны горизонта в свете мраморного диска холодной луны. С правого крыла мостика Капитан созерцал освещённое луной море, переносился в мир далёких воспоминаний и чувствовал тоску, как и каждый раз, уходя в далекое плавание. Недолгий мертвенный свет луны постепенно гас, погружался в темноту плена налитых свинцом низких кучевых облаков, вскоре замуровавших луну. На горизонте по курсу появлялись проблески огней маяков Аландских островов, частотой мигания предупреждавших о сложностях навигации в финских архипелагах. Пейзажи Аландских остовов с изрезанными шхерами проплывали по правому борту до самого подхода 20 июля к уже ставшему родным порту Якобстад.

Затем традиционно быстро за двое суток погрузили запланированные 6700 кубометров пилолеса в пакетах и 22 июля рано утром, закрепив караван палубного груза, вышли в рейс на Алжир. И снова гипнотизирующее, усыпляюще-спокойное море с теми же пейзажами, но уже перевёрнутыми курсом на юг. Снова Аландские острова, холодное удаление острова Сааремаа, опрокинутый вверх ногами, перевернувшийся навыворот остров Готланд на этот раз появлялся по правому борту.

Благостная тишина убаюкивала Капитана, уставшего от суеты затянувшегося интенсивного ремонта и стремительной погрузки. И уже дремота одолевала сознание Капитана, нёсшего вечернюю вахту, к концу которой он всё больше погружался в какое-то странное забытьё, и недавние впечатления уже мешались с далёкими воспоминаниями, и всё двоилось. Он был в одно и то же время и штурманом, нёсшим вечернюю вахту, и Капитаном, обременённым ответственностью и за ремонт, и за погрузку, и за судно, и за жизни всего экипажа – всех 15 человек. Необходимость нести ходовую вахту тяготила. Значимость ответственности и командования возвышала, приподнимала. Томясь жаждой деятельности и власти, поднявшей бы его в собственных глазах, будучи человеком посредственным, он всегда хотел руководить. Многое из того, что прежде он подавлял в себе, теперь развернулось. И двух лет не прошло, как он стал Капитанам. Маленького роста, с уже отвисшим за время капитанства брюшком, вечно потными ладошками и бегающими глазами. Он будто лежал в постели, как только что перед вахтой, и в то же время важно расхаживал то по мостику, то по каравану палубного груза, как когда-то уже давно в порту, во время погрузки. Благоухание свежести морского воздуха мешалось с ароматом кофе, дымившегося на штурманском столике возле радара; зловещие крики озлобленных чаек, круживших за кормой, путались с погружающим в сон, наркотизирующим, плавным рокотом главного двигателя.

Шум широко открывшейся двери и появление второго штурмана вернули в реальность. После передачи вахты Капитан хотел задержаться на мостике и, как обычно, поболтать ни о чём, но язык уже прилипал к гортани и, сославшись на дела и пожелав второму спокойной вахты, капитан спустился к себе в каюту. Сон словно не прерывался.

Убаюканному шумом спокойно работающей машины и разнеженному теплотой сна, ему снилось, что он стоит перед огромной дверью чёрного цвета, не решаясь открыть её, несмотря на пронзительно-громкий настойчивый звонок. Будто парализованный, он замер в ожидании чего-то неопределённого, но значимого, и, сам не зная почему, боялся пошевелиться. Звонок разносился всё громче, настойчивее и словно не просыпаясь, во сне, он поднял трубку, не понимая, зачем звонил второй и о чём говорил, Капитан поднялся на мостик, не получив толковых объяснений, что случилось в три часа ночи. Открыв дверь штурманской рубки, Капитан увидел людей в чёрной одежде. Они не были похожи ни на кого. Почему в масках и с оружием? «Всё как-то не так. Всё-таки диковинный, невероятный, но сон», – только подумал Капитан, как подошли двое. Жёстко заломили руки за спину и повалили на пол штурманской рубки. Лицом вниз, возле двери. Оттуда шёл сквозняк, от двери дуло, по полу двигался маленький клубочек сора. Прикосновение щекой к холодному полу; боль заломленных рук; автомат, направленный в голову, и душераздирающий, звучный голос автоматчика:

– Мы из полиции. Наркоконтроль. У вас на борту большая партия наркотиков.

Тут же на полу лежали второй штурман и второй механик. Капитану казалось, что он смотрит спектакль. Всё это усилило сомнения в подлинности происходящего. Тщетность найти объяснения утомляла, бесила и бессилила. Наконец, потеряв надежду понять хоть что-то, его сознание погрузилось в транс созерцания.

– Нет. Наркотиков нет, – отрывая засохший язык от гортани, выдавил Капитан. Он боялся сказать лишнее слово, которое, как ему казалось, могло отнять у него всё, чего он добился в жизни. Он опасливо повторял про себя часто, как молитву, когда-то услышанную фразу: «сказанную глупость поправить нельзя».

Людьми в чёрном командовал некий Альфа. Угрожая расправой, он потребовал показать кнопки систем безопасности, выдать мастер-ключи. Капитан всё показал, оправдывая свой поступок мыслью о том, что «если не я – то второй. Он им покажет, а меня выбросят за борт, расстреляют, убьют. И тогда конец, конец моей жизни». Он устыдился своего поступка, а минуту спустя подумал: «Что это?» Липкий пот струйкой стекал по его спине.

Капитана подняли. Усадили в капитанское кресло возле переборки по левому борту. Связали руки пластиковыми стяжками. Потом ноги. Заклеили скотчем глаза и рот.

Раздался звонок из машинного отделения. Звонил третий механик. Альфа приказал второму вызвать его на мостик. Тот быстро поднялся. Его повалили на пол. Связали.

Наступила бесконечная тишина, мрак… Мысли Капитана путались и прерывались вопросами: «Почему в море наркоконтроль? Почему собачья кличка у главного?» Капитан пытался перебирать в памяти все известные ему случаи задержаний, арестов, захватов, но никак не мог ничего вспомнить. Спустя какое-то время через открытую на крыло мостика дверь с каравана донеслись какие-то шумы, происходили подозрительные вещи на палубе. Оттуда доносилось журчание работающего крана, шум суеты и голоса незнакомых людей. «Что они делают на караване?» Потом снова затишье, сменившееся топаньем тяжёлых башмаков и смешанное с возгласами непонятного говора поднимающихся на мостик, и крики Альфы: «Каюты готовы?.. Капитана в каюту!» Пренебрежительным жестом он приказал, чтобы Капитана увели. Его взяли под руки и потащили вниз, на палубу ниже. Затащили в каюту и усадили на кровать.

Освободили руки. Он сорвал скотч. Когда люди в чёрном выходили из каюты, он увидел на спинах внушительных размеров надпись «POLICE». Каюту заперли на ключ. Внутренняя задвижка замка была выломана. Осмотревшись, он понял, что сидит на кровати старпома. Вещи в каюте были разбросаны; занавеска сорвана с иллюминатора; на полу валялись документы.

Когда он увидел, что на настенных часах 9 часов 20 минут, то почувствовал, что у него кружится голова. Его одолел страх. Он пытался делать какие-то вычисления, придумывал какие-нибудь истории, объясняющие происходящее. Ничего не выходило: его преследовал образ главного с собачьей кличкой Альфа. Капитан почти задыхался. Подошёл к иллюминатору подышать свежим воздухом, но обнаружил, что барашки задраек спилены. В иллюминатор, выходивший на палубу, был виден караван, на котором появилась резиновая лодка тёмно-серого цвета. Сидя на кровати в чужой каюте, он слышал удаляющийся топот тяжёлых ботинок. Прекратился грохот хлопающих дверей соседних кают. В его сознании ширилась тишина. Он долго сидел с открытыми глазами, потом сознание его затуманилось, на него снова напала дремота, он быстро погружался в какое-то странное забытьё, в котором недавние впечатления мешались с воспоминаниями, и сам он двоился: был одновременно и курсантом, и женатым человеком, лежал в постели, как только что перед этим, и связанный сидел в своём кресле на мостике. Ему слышались одновременно скрип соседних дверей и дыхание спящей жены. Иногда он открывал глаза, но снова проваливался в пленительный мир своего воображения с картинками, оставшимися с последней вахты, когда быстро наступившие сумерки вдруг породили мириады звёзд, рассыпанных по ночному небу Балтийского моря до самого горизонта; а справа по курсу появлялись огни острова Готланд. И вдруг откуда-то снова вылезал поднятый кверху птичий нос Альфы с выкаченными из-под тяжёлых век глазами и впалым ртом, сложенным в злую гримасу. Он орал: «Капитана в каюту!» Снова открыв глаза, Капитан обвёл каюту глазами, как будто убеждая себя в том, что действительно находится в каюте у старпома и что не проспал свою вахту. Пугающая парадоксальность действительности вернула к сомнениям в реальности происходящего. Было тягостно. Ему казалось, будто всё вокруг заволокло какой-то чёрной мглой, чуть заметно колышущиеся предметы скромного убранства каюты окружали его, и, жалобно воя, словно зимний промозглый ветер, который накрывает, когда стоишь на крыле мостика, всё глубже оседала в его душе тоска. Это были мысли о невозвратном, и боль, которую испытываешь, как только прекратится душевный подъём, едва лишь внезапно ослабнет длительное душевное напряжение. Чёрная меланхолия и мрачное отчаяние. Капитан искал прибежища в театральной необычности всего, что произошло, окончательно отчаявшись в попытках найти объяснение.

Вдруг пугающий грохот распахнувшейся двери вернул Капитана в удивительную реальность нового бытия. На пороге стояли двое в чёрном с оружием наготове.

«Возможно ли это? Это конец? Конец всего?» – обжигающая мысль пронеслась в голове Капитана. Но Капитана всего лишь сопроводили в его каюту. Там всё было перевёрнуто: папки, ящики стола были открыты как попало; шкаф стоял распахнут со сбитыми молотком замками, а дверца шкафа, раскоряченная, повисла на одной петле; личные вещи разбросаны по каюте; ящики письменного стола, выдернутые чёрными гостями, были свалены в кучу возле кровати; папка с грузовыми документами валялась на полу; Капитан чуть было не поскользнулся, наступив на неё, и поднял. Положил книгу на стол. «Грузовое дело мне было так знакомо. И зачем я полез в капитаны», – подумал он.

Он посмотрел на всё с изумлением. Каким далёким уже казалось то время, когда он работал старпомом. «Кто же разделил огромным пространством то время и нынешний день?» – думал он. Ему дали возможность переодеться, и он, оттягивая, как ему казалось, неизбежную минуту, долго, как узник, приговорённый к гильотине, благоговейно выбрал непослушными руками белую рубашку и джинсы из сваленной на полу кучи одежды.

* * *

– показания свидетеля Зарецкого С. Н. от 12.09.2009, капитана «Arctic Sea».

…угрожая расправой, «Альфа» выяснил у него, где расположены кнопки системы безопасности «SSAS» и мастер-ключ…

..Во время захвата насилие применялось ко всем без исключения. Всех вязали с причинением физической боли, некоторых за противодействие сильно избили. Возможности покинуть судно во время захвата не было.

– показания потерпевшего Фалина Е. В. от 20.08.2009, Старпомао тх «Arctic Sea»

Во время захвата он был свидетелем того, как практикант Фазылов оказал сопротивление захватчикам. На него налетели трое. Избили. Выбили зубы. Связали руки и ноги. Нарисовали мишень на спине. Сказали, что убьют, если попытается развязаться.

24-го днём на вахте пират на него направлял автомат. Снял с предохранителя. Сказал: «Убьём, если сделаешь что-либо без приказа».

После захвата из повреждений остался лишь кровоподтёк и следы на руках и ногах от пластмассовых стяжек. Повреждения прошли. Осталось лишь онемение рук. Он считает, что захватчики до нападения жили в лесу. От них пахло дымом.

– показания потерпевшего Шумииа И. Е. от 15.09.2009 Старшего механика тх «Arctic Sea»

…24.07.2009 ночью он проснулся от того, что его сбросили на пол. Он упал лицом вниз. Ему связали руки и ноги. По тактильным ощущениям и трещоточному звуку он понял, что связали пластиковыми хомутами. Скрепили связанные руки с ногами. Заклеили рот и глаза скотчем стального цвета. Он услышал удар по системному блоку компьютера, звук перекушенных проводов. Оставили одного. На много часов. Иногда заходили. Между собой не общались. Затекли руки и ноги. Было больно. Пытался кричать. Снова зашли. Полили руки водой и ушли. Долго ждал. Неизвестно когда, но снова пришли. Разрезали стяжки, сорвали скотч. Увидел чёрную форму и шапки-маски с прорезями для рта и глаз. На голову натянули наволочку. Отвели в каюту к матросу. В иллюминаторе светало. Не понять, сколько времени. На стене от часов осталось пятно и кривой гвоздь. Втащили боцмана со связанными руками. Вскоре заволокли матроса. Освободили друг другу руки. Обсудили происходящее. Предположили, что это пираты. Тотчас те появились в проёме двери. На моряков навели оружие. Помповое ружьё с рукояткой от пистолета у одного; двуствольный обрез от охотничьего ружья у другого. Они подняли руки. Пираты молча ушли.

Вечером в сопровождении вооружённых людей повар принёс еду.

– показания свидетеля Карпенкова Н. В. от 01.02.2010 – директора «Солчарт Архангельск».

В его должностные обязанности входит: формирование политики компании в области безопасности и предотвращения загрязнения окружающей среды; распределение обязанностей персонала берегового офиса; координация деятельности компании с учётом требований системы управления безопасности (СУБ); организация страхования судов от морских рисков; обеспечение капитанов необходимыми инструкциями, в том числе – по обеспечению безопасности человека, судна, груза и окружающей среды; поддержание постоянной связи с судами; оперативный контроль и анализ обстановки при экстремальных условиях плавания и при возникновении аварийных ситуаций; осуществление поиска судов, которые не вышли на связь в сроки, предусмотренные регламентом связи; подбор комсостава для судов компании; утверждение и подписание контрактов с членами экипажей судов; руководство аварийным штабом. Экипажи судов соответствуют международным требованиям. «Arctic Sea» закреплено за техническим суперинтендантом Чемакиным Н. В., который осуществляет надзор за техническим состоянием и обслуживанием судна «Arctic Sea».

Компания была создана Матвеевым В. Ю. с целью технического менеджмента судов, принадлежащих финской компании «Солчарт». Матвеев Виктор Юрьевич является Генеральным директором компании. Матвеева он знает более 20 лет. Со времён работы в «Северном морском пароходстве». У них чисто деловые отношения. Конфликтов никогда не было. Матвеева он может охарактеризовать как грамотного, целеустремлённого, трудолюбивого, порядочного человека, который держит своё слово. Между компанией и филиалом сложились деловые отношения.

24.07.2009 с утра он находился на своём рабочем месте. Рабочий день начинается в 09.00 и заканчивается в 18.00. Иногда с перерывом на обед. Каждое судно компании ежедневно в 9 часов присылает в адреса компаний «Солчарт» в Хельсинки и Архангельске диспетчерскую информацию (ДИСП). С «Arctic Sea» в этот день диспетчерская не поступила. Тревоги на начальном этапе это не вызвало. Могли быть неполадки с компьютером или со спутниковым оборудованием. Только в случае, если ДИСП не получен на 14.00, по процедуре, предусмотренной СУБом (система управления безопасностью), должен объявляться радиопоиск.

Он позвонил в Хельсинки. Оператор судна ему сообщил, что «Arctic Sea» не отвечает на их звонки, а АИС рисует необычный маршрут с отклонением от намеченного курса движения судна. После чего Карпенков неоднократно звонил на мобильные телефоны судна. Все номера были выключены. Затем он звонил на спутниковые телефоны стандарта «INMARSAT mini-M». Сигнал проходил, но никто не ответил. Он поднял анкетные данные командного состава судна. Звонил на личные номера. Телефоны были отключены.

* * *

Капитана отвели в каюту второго. Каюта была пуста. Не было даже зубной щётки. Внутренний дверной замок тоже был сломан. Дверь закрыли на ключ, а через полчаса привели второго. Капитан пожаловался, что с наступления рассвета у него начались головокружения, спросил, нет ли таблетки от головной боли. Второй, в свою очередь, обводя пустую каюту удивлённым взглядом, ответил капитану, и так у них завязалась оживлённая беседа, в которой второй рассказывал о том, как всё началось:

«После того как поставил точку местоположения судна на карте на 0200, на мостик ворвалась люди в чёрном с лицами, закрытыми масками. Прокричали «наркополиция», неожиданно повалили на пол. Связали. Заставили вызвать на мостик вахтенного второго механика. Как только тот поднялся по внешнему контуру и зашёл на мостик через крыло, его сбили с ног и тоже связали. Какое-то время чёрные что-то обсуждали, столпившись у пеленгатора правого борта. Казалось, они сомневаются в последовательности своих действий. По их жестам, по тому, как долго они переминались с ноги на ногу, я видел их нерешительность и сомнения. Не было слышно, о чём они говорят. Вернулись на мостик, и Альфа заставил позвонить вам»…

Тут кто-то ударил ногой в дверь, и она распахнулась. В каюту впихнули связанного матроса. Он упирался, демонстрируя богатырскую мощь и готовность драться за оскорблённое достоинство. Сложное сопротивление со связанными руками против двух амбалов скоро закончилось выбитым зубом.

Дверь снова захлопнулась снаружи. Капитан со вторым освободили руки матроса, и тот плюхнулся на стул. Матрос не мог удержаться, чтобы не выразить своё возмущение. Больше всего он негодовал от того, что его связали спящим. «Иначе бы я…» – яростно повторял матрос, до синевы в костяшках сжимая кулаки. Обменялись версиями происходящего, и вскоре их разговоры стали прерываться томительными минутами молчания. Повисла пауза. От долгого сидения в тесноте начали отекать ноги. Пленники поочерёдно вставали, пытаясь размяться. Второй подошёл к иллюминатору посмотреть, не видно ли гостей на палубе. И, распахивая шторку иллюминатора, неожиданно, как спасательный круг, обнаруженный тонущим в открытом море, наткнулся на свой мобильник. Видимо, в спешке чёрные не обратили внимания на гардины. Лица пленников озарило вдруг появившимся шансом, и одновременно они все широко раскрыли свои одинаково уставшие глаза. В глазах блеснула надежда, как проблеск маяка родного порта, показавшегося на горизонте после долгого плавания. Предваряя свой жест вопросительным взглядом, второй протянул телефон Капитану. И лишь опасение спугнуть появившийся шанс заставило того взять телефон. Не решаясь позвонить, капитан тягостно и мучительно долго набирал вспотевшими пальцами сообщение. То глубоко вздыхая, запрокидывал голову, таращась немигающим взглядом в потолок, как будто искал там слова, то снова, охваченный нерешительностью, опускал голову и смотрел на экран телефона. И наконец, почувствовав на себе недоумевающие взгляды товарищей, он отправил сообщение.

Тотчас перезвонил Карпенков – DPA¹. Несколько раз прокричал: «Ответьте! Вас не слышно!», но Капитан лишь сопел, не решаясь ответить патрону. Связь прервалась. Через мгновение снова возобновилась. «Члены экипажа заперты в каютах. На судне обыск. Что-то ищут. Люди в полицейской форме…» – выдавил Капитан и сбросил звонок.

* * *

– показания свидетеля Зарецкого С. Н. от 12.09.2009

В 14 часов он случайно нашёл телефон Кузнецова, который висел на шторке иллюминатора. Написал смс, в котором он сообщил о захвате судна. Отправил в архангельский офис. Через какое-то время перезвонил Карпенков. Он подтвердил, что судно захвачено. Связь прервалась.

– показания свидетеля Карпенкова Н. В. от 01.02.2010

Когда набрал номер второго помощника капитана Кузнецова, сняли трубку, но не ответили. Он повторял в трубку: «Что происходит на судне? Обеспокоен отсутствием связи. Вас не слышно». Звонок сбросили. В 14 часов с номера Кузнецова пришло SMS: «Заперты каютах куда плывём что нашли – не знаем зарецкий». Он тут же перезвонил. Ответил Зарецкий. Сообщил, что экипаж заперт в каютах. На судне обыск. Люди в чёрном. Полицейская форма. Ищут наркотики… – и связь прервалась. Он много раз перезванивал. Никто не ответил.

* * *

Через пару минут в каюту ворвались три человека в чёрном. Пленников вывели в коридор. Перевернули всё, что осталось в каюте, опрокинули стулья, сбросили на пол настольную лампу и заставили вывернуть карманы. Забрав телефон, они удалились, а через 5 минут пришли двое с оружием и приказали подняться на мостик.

Скрестив на груди руки, в грозной позе, соответствующей моменту, посредине мостика стоял Альфа. В его озлобленном взгляде отражался гнев, который обычно нарастает в человеке от ежедневных унижений, а сквозь резкость его движений проступало то особое слабодушие, которое появляется в неудачнике, доведённом до безволия и пытающемся вырваться из пут отчаяния, тешащим своё самолюбие, отдавая приказы связанным морякам. Несостоявшийся штурман и только что потерпевший фиаско управленец никчёмной компании, он испытывал особое наслаждение, командуя Капитаном.

В левой руке Альфа сжимал конфискованный телефон второго и, выдержав театральную паузу, закричал истошным голосом: Без МОЕГО разрешения… в дальнейшем… НИКАКИХ действий!»

Капитан промолвил: «А-а!» И это было всё. Альфа достал пистолет, оказавшийся в его правой руке, и три раза выстрелил над головой и без того чуть живого Капитана. Затем приказал звонить в Солчарт…

* * *

– показания свидетеля Зарецкого С. Н. от 12.09.2009

После того как связь прервалась, минут через 5 открылась дверь, и захватчики вывели моряков в коридор. Обыскали каюту. Забрали мобильник. Завели пленных обратно. Снова заперли.

После этого через 10 минут 3 захватчика в масках вывели его из каюты и отвели на мостик. Там усадили в кресло. Все захватчики были вооружены огнестрельным оружием. Один из них показал ему на телефон и спросил, кто звонил. Он признался. Данный захватчик выстрелил не менее 2 раз. Пули застряли над его головой в переборке. Это был «Альфа». Предупредил, что если подобное повторится, застрелит. Дал ему телефон для звонка Карпенкову. Приказал сказать, что захватчики покинули судно. Он выполнил указание «Альфы».

– показания свидетеля Карпенкова Н. В. от 01.02.2010

– Через час пришло смс на английском. Просили перезвонить на судно. Он позвонил. Разговаривал с капитаном. Тот ему сообщил, что досмотровая группа покинула судно и что все члены команды живы-здоровы. Он попросил Зарецкого подробно в письменной форме доложить об инциденте.

* * *

В тот же самый день в тот же самый час в офисах Компании «Солчарт» в Хельсинки и в Архангельске шло совещание.

В Хельсинки – команда «Солчарт», состоящая из пяти гуру фрахтования и управления флотом, Мастеров превращения каждого рейса в изящное искусство судоходства, была занята анализом утренних сообщений, полученных с судов. Всё было важно: скорость судов и расход топлива; погода и прогноз на ближайшие дни; скорость погрузки и выгрузки судов, стоящих в портах; анализ фрахтового рынка и цен на топливо… Как каждый ход для шахматиста в борьбе за шахматную корону, каждая деталь, точность и своевременность информации были значимы. Анализ информации и немедленное принятие мер определяли высокую эффективность рейсов. И, вдруг, оператор судна «Артик Си» доложил: «не получен ДИСП на 09.00».

В Архангельске команда «Солчарт» состояла из двух талантливых инженеров – супермехаников, работающих в должности суперинтендантов и двух Капитанов с большой буквы, прошедших весь путь становления Компании, талантливо ожививших все ноу-хау. Команда творила шедевры оптимизации, справляясь с трудной задачей не превышать запланированные runningcosts флота, обеспечивая безотказную работу судов в странах с завышенными требованиями к их состоянию.

И так неожиданно, вдруг – непунктуальность, как нарушение закона мироздания, свалилась с небес на головы консервативных ценителей точности и порядка. В 09.00 не пришла диспетчерская с «Арктик Си». Пока повод только для беспокойства. Пока без предписанных СУБом² процедур, но всё же. «Вмешались технические неполадки? Может быть, глючит бортовой компьютер, пропал спутник?..» Началась суета звонков. Сначала на судно. Судно не отвечало. Тут же Хельсинки звонил в Архангельск, взывая объяснить, «что с техникой?» Затем, подливая масла в огонь, из Хельсинки продолжали: «движение судна по АИС стало необычно узорчатым, превратилось в зигзаг… судно на мониторах отклонилось от курса». Снова звонки, сообщения на судно, на все номера: мобильный финский и мобильный эстонский, на спутниковый номер Inmarsatminim… Там же, в зоне недосягаемости спрятались все личные номера экипажа, какие-то просто не отвечали. И уже трубки телефонов впивались в щеку звонящим, и в голове стоял звон от бесконечно повторяющихся фраз оператора «вне зоны действия», как вдруг номер второго проснулся. Длинные гудки. На том конце сняли трубку. Молчание. «Вас не слышно! Что происходит на судне? Ответьте!» – неистово взывал Карпенков. В ответ разочарующее сопение в трубку и снова короткие гудки. Нельзя удержаться: «твою-то мать!» Обеспокоенность от неведения нарастала.

Словно злое провидение играло в игру до 14.00. В эту минуту, по правилам СУБ должны начинать радиопоиск судна. И в эту самую минуту с номера второго пришло шокирующее смс: «заперты в каютах, куда плывём, что нашли, не знаем. Зарецкий».

Николай Карпенков – директор архангельского филиала. Прочитав, он застыл на месте, ошеломлённый парадоксальным сообщением от Капитана. И с нескрываемым волнением в голосе и долгими паузами между словами он прочитал смс коллегам. Пока гул абсурда от полученных десяти слов висел в кабинете патрона, Карпенков перезвонил на номер отправителя. Ответил Капитан: «Все члены экипажа заперты в каютах. На судне обыск. Люди в полицейской форме. Что-то ищут», – сообщил тот, и пошли короткие гудки. Дальнейшие попытки дозвониться были тщетны.

Через час снова пришло сообщение: «Please call me back». На звонок Карпенкова ответил Капитан. Как показалось Николаю, голос у Капитана был размеренным, каким-то искусственным, как у сильно выпившего человека, старающегося контролировать свою речь и поэтому говорящего спокойно, размеренно. Он доложил: «Люди, которые досматривали судно, покинули борт. Все члены экипажа живы, здоровы. Экипаж приводит в порядок служебные помещения, и судно продолжает плавание по назначению».

– Детально опишите произошедшее в письменной форме! – настойчиво потребовал Карпенков, пытаясь не нагнетать напряжение и войти в положение людей, испытавших стресс от посещения незваных гостей, и в то же время с трудом сдерживая эмоции от бестолковости смс капитана.

Распираемый негодованием, Карпенков позвонил в Хельсинки и с долгими паузами зачитал сообщение, запустив бурную реакцию обсуждения с оператором судна: «Заперты в каютах, куда плывём, что нашли, не знаем. Зарецкий». Что за текст? О чём? У нас в офисе никто не понимает, зачем Зарецкий написал так много слов ни о чём, – возмущался Николай – если предположить, что это «наркоконтроль», полиция. Не понимаю, зачем ночью забираться на идущее в море судно? Звереют.

– Не похоже на деликатных шведов. Что за структура такая – «наркоконтроль»? – сетовал оператор. – Никогда о таком не слышал, чтобы полиция ночью, на ходу, в море… чтобы забрались инкогнито на судно, всех положили на пол, связали, потом заперли в каютах! Боевик, блин, какой-то. А что береговая охрана?

– Я ещё утром звонил – те ничего не сказали. Либо не знают, либо не выдают какие-то тайны. Сказали, запросят полицию. Теперь новые вводные с судна о «наркоконтроле». Только что им звонил – разводят руками, сверяются с полицией. Так говорят. Тем временем я сообщил в администрацию флага на Мальту. Они крайнее удивлены произволом полиции. Много раз меня переспрашивали – сомневаются, не заболел ли. Но обещали выяснить по дипканалам. На очереди российское посольство в Стокгольме – готовлю запрос.

– Николай, а если это не полиция? – в задумчивости произнёс оператор, – всё как-то жёстко.

– По действиям – не полиция, но!.. смс от Капитана, разговор с ним?! Как с этим быть? И от охраны береговой, неладной, до сих пор ни хера!

– Согласен. Пиратство на Балтике? Последними были витальеры? Казнённые в 1400.. каком-то году?

– Именно, Штёртебекер! Двухметровый, в бронзе. Стоит в Гамбурге. Он просил судей помиловать сподвижников. Тех, мимо которых он пробежит после того, как ему отрубят голову. Те дали добро. Палачи построили всех в ряд… Штёртебекеру отрубили голову…и без головы (!) тело пробежало мимо одиннадцати, споткнувшись о подставленную ногу офигевшего стражника. А отрубленные головы оставшихся насадили на колья. Вбили их на берегу. Предупреждение на будущее.

– Да, я смотрел фильм. «Stortebeker». Он вдохновил ублюдков?