Czytaj książkę: «Радуга Рая»
Весна. Прекрасная пора. Дни начинают быть длиннее и теплее. Мир из серого становится цветным, с преобладанием зеленого цвета. Птицы поют оду преображению и сами являются составной частью этого процесса. Везде радуются жизни. Но…
В палате больницы находятся трое. Зрелая женщина лежит на кровати. Её бледное лицо почти сливается с белизной подушки. Рядом сидит муж. Полноватый, лысеющий мужчина. С другой стороны кровати стоит врач. Он перебирает бумаги в папке. Наконец находит нужные документы, перекладывает наверх, и начинает говорить.
– У меня для вас плохая новость. Хоть операция и прошла вполне успешно, но есть последствия. К сожалению, по результатам анализов и тестов, Вы Ангелина больше не сможете забеременеть. Мне жаль.
– Как? Вы же говорили, что такие операции вполне безопасны. – Мужчина возмущенно смотрит на врача.
– Да. Я так говорил, и это правда. Но бывают случаи, когда медицина бессильна. Организмы у всех разные.
– И что же нам делать? – Подала слабый голос женщина.
– Вы пока здесь обсудите все. А Вы, Василий, зайдите потом в мой кабинет, я разъясню подробности.
После чего врач вышел из палаты.
– Это возмутительно. – Начал закипать мужчина. – Полоскал мозги, что все будет в порядке, и тут «анализы, тесты».
– Успокойся. – Женщина погладила по руке мужа. – Ну не получилось. Мне тоже это не нравится.
– Нет. – Перебил её мужчина. – Мы это так просто не оставим. Наверняка есть варианты. Например… Например мы можем поехать в Израиль. Там медицина получше. У нас же есть такая опция? Твое предложение остается в силе?
– Да. Я вполне серьезно предлагала. И ты наконец-то согласился! И века не прошло. – Женщина захихикала, но быстро прекратила. Тень боли накатилась на её лицо.
– Все нормально? – Озаботился мужчина.
– Терпимо. Я устала. Ты сходи, уточни, что там доктор хотел сказать, а я посплю.
Ангелина лукавила. Чувствовала она себя очень плохо.
– Хорошо. Я узнаю, а потом начну собирать документы на переезд в Израиль.
– Ну, давай. – Ангелина опять улыбнулась. – Мне нравится твой настрой. Но это же все равно не быстро. Подожди меня. Вместе соберем.
– Самый большой переезд начинается с принятия решения. Так мы приняли его?
– Да, да. Приняли.
В это время вошла женщина санитар.
– Пора процедур. Посторонние, попрошу на выход.
– Я не посторонний. Но все равно пойду. Крепись. – Василий поцеловал жену, и направился к врачу.
Он прошел в конец коридора к кабинету врача. Постучал, и получив разрешение, вошел. Кабинет был аскетичен, до предела. Стол врача, на котором стоял телефон, письменный прибор и ноутбук. Вдоль одной стены стоял большой шкаф. В углу, возле окна, стояла тумбочка с ксероксом и фикусом. Да возле двери стоял куллер.
– Присаживайтесь. – Указал доктор на стул. – Что-нибудь будете? Чай, кофе?
– Спасибо. Воды если можно.
Доктор прошел к куллеру, набрал полный стакан воды, и сел на свое место.
– Я хочу объяснить, почему Ваша жена не сможет забеременеть. Дело в том, что текущая беременность прервалась гибелью плода. Мы конечно сделали все что нужно. Но. Произошло заражение крови Вашей супруги. И мы не имеем возможности вылечить это. Так что ваша жена умирает.
От этой новости Василий сжал пластиковый стакан, и остатки воды вылились на брюки. Но он этого даже не заметил.
– Как? Как это получилось? – Очень тихо проговорил гость.
– Увы. Это иногда случается. Беременность протекала вполне успешно. И у нас не было никаких подозрений про проблемы. Анализы были нормальными. Да и самочувствие Ангелины было вполне бодрым. А потом… Замерший плод и операция. Никто, к сожалению, не застрахован от такого случая. Мне жаль. Очень жаль.
– И сколько у нее осталось времени? – Через минутную паузу спросил Василий.
– Два, максимум три дня. – Со вздохом проговорил врач.
– И что нам делать?
– Мы не можем выписать Ангелину из больницы с таким диагнозом. Кто и как ей сообщить об этом я попрошу решить Вас. Или Вы сами, или я.
Василий выронил стакан, наклонился, обхватил голову руками, и застонал.
– Хотите коньяка? Или спирта? В медицинских целях. – Предложил врач.
– Не нужно. Хотя… Спирта. – Решился Василий.
Доктор был готов к любому повороту событий. Поэтому наполовину заполненный стакан появился на столе с окончанием фразы. И блюдечко с огурчиками, помидорчиками и салом тоже.
– Воды? – Уточнил хозяин.
Гость помотал головой. Взял «успокоительное», и буквально вылил в рот. Слегка зажмурился, и поспешно сунул в рот огурчик. Говорить ни о чем не хотелось. Доктор это прекрасно понимал, и поэтому просто смотрел на Василия.
– Как мне об этом сказать Ангелине? Ведь мы прошли через сколько испытаний. Почти двадцать лет совместной жизни. И тут… – Василий махнул рукой.
– Это извечный вопрос. Как сообщить плохую новость. И ничего посоветовать не могу. Хотя такие случаи в моей практике были. – Врач горько усмехнулся. – Однажды даже душили меня за такие новости.
– И как жить потом дальше? – Продолжил сокрушаться Василий.
На это доктор уже не ответил. Он просто достал бутылку и налил грамм тридцать спирта в стакан и подсунул гостю. Тот так же молча, выпил, поспешно закусил помидоркой, и заплакал. Доктор заглянул в пустой стакан, и решительно убрал в стол. Туда же сунул и закуску.
– Пойдемте на воздух. – Предложил он.
Василий послушно поднялся, вытер рукавом влагу с глаз, и направился на выход. Доктор его сопровождал. Спустились на лифте, но направились не на главный вход, а прошли через задний выход в больничный парк.
– Посидите тут. – Врач подвел Василия к лавочке под расцветшей сиренью. – Подышите. Когда будете готовы, мы продолжим наш разговор. Позвоните мне.
Он убедился, что оппонент его понял, и ушел по своим делам. Спирт же в это время делал свое дело. Растекаясь по организму Василия, он приводил его в пластичную массу, которую нужно было вставить в новую реальность. Без жены, без уже запланированных давно действий, с непонятным будущим. Что там доктор говорил? Выбрать, кто и как сообщить о неизбежном? Может снять с себя эту ношу? Но будет ли это правильно? А хватит ли силы воли сказать это родному человеку? Такой выбор не пожелаешь и врагу. Может отложить? Но времени мало. Это не месяцы, и даже не дни. Часы. Часы на принятие решение, чтобы просто сказать. Все. Решаюсь. И Василий решительно достал телефон. Набрал номер. После ответа сказал.
– Это Василий. Я сам скажу. Сейчас.
– Я буду рядом. На всякий случай. – Ответила трубка.
Мужчина решительно поднялся и направился в здание. Холл, лифт, на этаже уже ждал доктор. Кивнули друг другу, и направились в палату. Ангелина лежала на боку и, казалось, спала. Но по дыханию Василий понял, что это не так. Она плакала.
– Ангелочек. Можем поговорить? – Василий присел на край кровати. Доктор остался стоять. В кармане у него на всякий случай лежало два шприца с успокоительным.
– Говори.
– Я знаю, почему не будет детей. И никакой Израиль нам не поможет.
– Ты уверен. – Женщина повернула голову. Мокрые глаза смотрели с болью.
– Увы. – Мужчина с трудом подбирал слова. – Понимаешь. Доктор, конечно, объяснит причины. Но… Мне трудно сформулировать.
– Что? Все так плохо? – Неожиданно помогла жена.
– Совсем плохо. – Севшим голосом прохрипел Василий. – У тебя осталось несколько дней жизни. – И заплакал.
Ангелина ошарашено смотрела на этого сильного и веселого человека как он плакал. Потом перевела вопросительный взгляд на врача. Тот коротко кивнул. Вопреки ожиданиям она улыбнулась.
– Не плачь. Я это давно поняла.
– Но как ты так… Как ты спокойно об этом… – Василий сквозь слезы с болью смотрел на жену.
– А что можно сделать? Когда-нибудь это все равно должно произойти. – Ангелина была грустной и собранной. – Когда я попала в больницу и лежала под наркозом, мне приснилось, что должно произойти. Не знаю, как объяснить лучше. Меня как бы предупредили. Да. Это грустно и обидно. Грустно, что это происходит в таком возрасте. А обидно, что детей мы так и не завели. – Ангелина заплакала. – У меня все это понятно. Но у тебя, то еще есть шанс. Так что. Тебе нужно собирать другие документы. У нас мало времени. Так ведь док?
– Два-три дня. – Подтвердил доктор.
– Вот видишь. Так что иди к нотариусу, и нарисуйте вместе завещание. – Ангелина была сама серьезность. – А еще лучше приведи сюда и все документы на квартиру, и все остальное. Тут напишем.
– Как ты можешь о таком говорить сейчас? – Возмутился муж.
– Я думаю о будущем. И если мое будущее предрешено, то с твоим не все так однозначно. Поверь мне, так будет правильно.
Василий немного успокоился. И начал по-деловому расспрашивать о нахождении тех или иных бумаг. Жена его отвечала слабым голосом, но по делу. Наконец, понемногу все успокоились. Василий ушел, понурив голову. Прежде чем покинуть палату доктор показал пациентке шприц. Та отрицательно покачала головой. Но когда он вышел и прикрыл дверь, то услышал, как громко зарыдала женщина. Доктор позвал медсестру.
– Присмотрите за пациенткой. – И та понятливо кивнула.
Следующий день был насыщен событиями. Василий нашел все бумаги. Нашел нотариуса, устроил ему выездной рабочий день. Суета и эмоции. Несколько раз Ангелине становилось плохо, и она теряла сознание. Приходилось ждать. Несмотря на все это она излучала уверенность и позитив. Смотря на неё Василий тоже был собран, но грустным. Наконец с делами было покончено.
Новый день мог стать последним, и поэтому Василий выходил из палаты только в туалет. Это был день воспоминаний. Вспоминали совместные действия, но чаще, то, что происходило до совместной жизни. Ангелине становилось все хуже. Лекарства почти не помогали, но без них она начинала мучится от боли.
И вот роковой час настал. Ангелина закрыла глаза. Боль была невероятная. Болело всё. Но в какой-то момент боль стала отступать. Появилась какая-то легкость в организме. Сил открыть глаза не было. Но и не хотелось. Переживания отступали, боль ушла окончательно. Чувство полета усилилось. Звуки пропали.
«Где я? Кто я? Что происходит? Я лечу? Куда? Зачем? Было же что-то до полета? Трудно вспомнить. И главное же ничего не видно. И не слышно». Такие мысли, или не мысли, а ощущения кружились в голове, или не в голове существа, которое неслось неизвестно где и неизвестно куда. Это существо существовало только внутри себя, хоть и называло себя Ангелиной. Но любому пути бывает конец. Впереди стало светлее. Свет приближался, освещая подобие туннеля или пещеры, по которой неслось с неизвестной скоростью существо Ангелина. Она потеряла счет времени. Она знала, что она что-то потеряла но, она также знала, что она что-то сейчас приобретёт. Вокруг был свет. Свет бил в глаза. Она зажмурилась, но свет проникал даже сквозь веки, свет бил очень сильно до боли, до рези. Она чувствовала, что свет пробивает ее все насквозь, но ничего с этим поделать не могла.
И вот свет стал неимоверно ярким. Несильный хлопок, ветерок, гвалт множества голосов, свет стал ослабевать. И разговор совсем рядом.
«Эй. Ты глянь, какая фифа»!
«Ухты. А почему у нее крылья»?
«Почем я знаю. Вот прибудет полностью и спросим».
И тут резко, как будто выключили, свет пропал. Не пропал полностью, а как бы перестал ощущается физически. Она помнила, что до этого она лежала, а тут, почувствовала, что стоит. Стоит на чем-то мягком упругом и приятным. Ангелина с трудом открыла глаза. Перед ней находились двое мужчин и откровенно её рассматривали.
– С прибытием. – Сказал один. – Девушка, и что вы делаете в таком виде?
– Что? – Она среагировала на голос.
Ближе находился явно Альберт Эйнштейн. Как она помнила на фотографиях и по всем рассказам. В помятом темно-сером костюме, в изношенных башмаках, в рубашке непонятного цвета, то ли бежевого, то ли грязно-белого, слегка улыбающийся. Рядом с ним стоял франт, одетый в безупречный светло – бежевый костюм, конца 19 века, серую рубашку или манишку с кружевами, разноцветный бант. На ногах были лакированные туфли, а на голове был котелок. Из-под котелка выглядывали слегка курчавые, темные волосы. И этот второй как раз и спросил повторно:
– Девушка, что вы здесь делаете в таком виде?
Ангелина глянула на себя, и сказала: “ой”, оказывается, она была полностью
обнажена. Она руками прикрыла грудь и присела, пытаясь спрятать все свои прелести в складках тела.
– Извините, я тут случайно оказалась. – Стала запинаться и оправдываться она. -
Отвернитесь, пожалуйста.
Двое мужчин переглянулись, но перечить даме не стали, и отвернулись.
И тот же самый человек опять спросил:
– И все-таки, девушка, что вы здесь делаете в таком виде? Притом, заметьте, мне абсолютно все равно, что вы обнажены. Оглянитесь вокруг, и вы увидите, что здесь другая нравственность.
На что Альберт Эйнштейн добавил:
– Вернее, нравственность здесь совершенно отсутствует!
Ангелина стала оглядываться и увидела, что вокруг насколько было видно, а видно было далеко, так как освещение было равномерным глубоко белым. На белом фоне поодиночке или парами, а также небольшими группами находится огромное количество людей. Некоторые прилично одеты, некоторые одеты вульгарно, некоторые не больше одеты, чем Ангелина. Они стояли, сидели, лежали, занимались физическими упражнениями.
– Как видите, здесь царит абсолютная анархия безнравственности. – Продолжил второй.
– И все-таки, господа. – Нашлась Ангелина, не зная как обратиться к ним обоим. На ты, или на вы. – Мне довольно стеснительно находиться в вашем обществе в таком виде. Я бы хотела немного приодеться, но не знаю где.
– Нет ничего проще. – Сказал Альберт Энштейн. – Посмотрите направо?
Ангелина посмотрела направо и обомлела, там находилось строение. Но что это было за строение? Это было здание большого театра, с колоннадой, с фонтаном перед ним и даже конная скульптура на фронтоне присутствовала. Однако на месте, где должно быть написано “Большой театр”, красовалась надпись “магазин одежды”. Альберт Эйнштейн продолжил:
– Там, вы себе можете найти все, что вам нужно.
Ангелина поднялась, прикрываясь руками:
– А вы никуда не уйдете, мне бы хотелось немножко вас расспросить?
– Нет, не уйдем. – Заверил второй. – Ведь вы тоже не удовлетворили пока наше любопытство?
– А что вас все-таки смутило в моем виде? – Переспросила Ангелина.
– Крылья. – Просто ответил второй.
Ангелина изумилась:
– Крылья, откуда! – Оглянуться назад было просто невозможно и она, развернув руку и чуть ее при этом не сломав, пощупала за спиной. Да действительно у нее что-то торчало там, что-то твердое и упругое одновременно. – Вы уверены, что это крылья? Парочка фыркнула:
– Конечно, уверены.
– Ну ладно, я, пожалуй, и сама не понимаю, почему это произошло, но думаю, что я смогу вспомнить, почему это так.
– Хорошо, мы подождем.
Ангелина быстро пошла в сторону магазина. Хотя как ей вначале показалось, до магазина было метров двести, но уже на четвертом шаге, она начала подниматься по ступенькам, которые вели непосредственно внутрь. Она слегка изумилась, как так ей удалось эти двести метров преодолеть за 3 шага? Это было очень любопытно.
Зайдя вовнутрь, девушка увидела огромное пространство, которое было внутри даже больше, чем снаружи. По сути это были огромные стеллажи с одеждой, абсолютно не ограниченные стенами. Единственное отличие этого здания внутри по сравнению с тем, что снаружи – не было видно ни одной живой души вокруг: ни продавцов, ни покупателей – никого.
Тут она вспомнила про крылья. Повернула голову налево и увидела большое зеркало. Оно было как раз кстати. Ангелина подошла к нему и обомлела. За спиной у нее действительно были крылья, но какие? Это были одновременно – крылья, бабочки и стрекозы. Крылья бабочки напоминало, потому что как и у бабочки они росли вверх и вниз, а не как у стрекоз в сторону, а крылья стрекозы напоминала их форма. Они были полупрозрачные слегка овальные и вытянуты в длину. Точь-в-точь как у фей из мультика.
– Да, наверно, будет трудно подобрать одежду с таким приростом на спине. – Подумала Ангелина и стала оглядываться по сторонам. Хотя ей казалось, что ближайшие полочки были на расстоянии нескольких метров, стоило ей повернуться в какую-то сторону, как полки оказывались на расстоянии вытянутой руки. Чего тут только не было.
Первые же стеллажи оказались стеллажами с брюками. Брюки, штаны, бриджи,
шорты, всевозможных форм, расцветок и фасонов. Короткие, длинные, широкие, узкие, в обтяжку. Синие, зеленые, бежевые в цветочек, в клетку и любые другие всевозможные рисунки, и так далее и тому подобное. Хотя они весили плотно друг к другу, как обычно бывает магазине, Ангелина почему-то прекрасно видела каждый рисунок каждого цвета полностью.
Все страннее и страннее, подумала она. Но потом решила, что в брюках будет неудобно. Она еще раз оглянулась на зеркало и заметила другие отличия, от той, прежней, которой она себя помнила. Она стала практически обладательницей фигуры модели. Не худая, не толстая, вроде, как и без мышц, но она напрягла руку, согнув в локте и сразу стали видны мышцы. Напрягла живот, и ее кубикам бы позавидовали даже мужчины атлеты.
– Класс! – сказала она. – И ножки, такие ножки прятать в брюках не интересно. Шорты мне тоже не нравятся, вот юбочку бы! – Ангелина повернулась в другую сторону и чудеса продолжались. Практически под рукой у нее оказалось стойка с юбками, и эта стойка терялась вдалеке. Так же как и с брюками, история повторялась, юбки были любой длины, любого цвета, любой материал. Она взяла одну и примерила. Длина была примерно по колено, осмотрела себя в зеркало.
– Не юбку, тоже не хочу. – Надула губки. – Верх же надо как-то прикрыть. А как тут верх прикрывать?
И рядом оказались стойки, уже с блузками и футболками. Все они уже были пошиты под ее особенность строения тела. Одни надо было надевать через голову и завязывать за спиной в районе талии, либо застегивать их на пуговицах или на молнии, в том же месте. Другие надо было одевать через низ и застегивать или завязывать уже на шее сзади. «Вполне удобно, – подумала она. – А простых тут, наверное, и нет. Ладно, что-нибудь поизящнее поищу. Наверно, какое-нибудь летнее легкое платье». Увидела стойку с ними вдалеке, сделала шаг и как уже водится, оказалось рядышком с этой стойкой. Ангелина стала привыкать к такому сервису.
Она не стала долго перебирать, взяла желтенькое платье с металлическим отливом, длиной примерно чуть ниже колена, слегка расклешенное, одела его через низ, завязала тесемки на шее и посмотрела в зеркало, которое, как всегда, оказалась в нужном месте в нужное время. Слегка подумала и решила все-таки одеть белье. С верхом решила уже не заморачиваться, а вот трусики решила одеть. Она протянула руку, не глядя, взяла несколько пар. Они оказались разного фасона, но либо под цвет платья, либо бежевого цвета, под цвет тела. Подумав немного, она одела самые обычные под цвет платья, дабы не смущать народонаселение. Но про себя добавила: «кого тут можно смутить, когда здесь такая нравственность царит».
Когда она вышла из магазина знакомая парочка мужчин стояла буквально в
нескольких шагах от него. Она подошла и сказала:
– Вот и я.
– Прелестно выглядите! – Сказал незнакомец.
– Да, хороший выбор. – Добавил Альберт Эйнштейн.
– Скажите, я в затруднении. Я вот вас знаю.
– Ах, девочка! – Отмахнулся Альберт Эйнштейн. – Не надо тут выкать, помимо того, что здесь отсутствуют нравы, здесь отсутствует и такое понятие, как время. Все мы примерно одного возраста, и все мы примерно делали одно и то же, кто-то больше, кто-то меньше чуть-чуть. Совершенно нормально здесь обращаться на ты друг к другу, а на Вы только к группе можно обращаться. Хотя. – Он прищурился. – Вы можете обращаться, как вам будет угодно, я не обижусь, и на Вы.
– Так вот. – Ангелина продолжила. – Вас я знаю. – Она указала рукой на первого. – Вы Альберт Эйнштейн, а вас я что-то не припомню. – Закончила она, переводя взгляд на второго собеседника.
Второй ударил ладонью по лбу.
– Какой же я рассеянный, забыл представиться. Меня зовут – Льюис Кэрролл.
– Тот самый? – изумилась. Ангелина.
– Сейчас да, но раньше были и другие имена. Не все я помню. Однажды я был даже Леонардо. Но времена текут, времена меняются.
– А меня зовут Ангелина.
– А раньше вас как звали? – поинтересовался Эйнштейн.
– Не помню. – Наморщила лоб девушка.
– Да и не важно. – Заверил Льюис. – Но вы нам все-таки скажите, откуда, же у вас крылья?
– А это я могу только предположить. Когда я была музой для своего мужа. Он писатель. И однажды написал обо мне целую книгу, где мы вместе путешествовали в ином мире. И я была там крылатой.
– Похоже, он писал ее под очень сильными эмоциями. – Сказал Альберт Эйнштейн.
– Муж сказал, что я ему приснилось в таком виде, и он захотел это записать.
– Любопытно. – Задумчиво произнес Льюис Кэрролл. – А ему приснилась такая форма, а потом он с вами ее ассоциировал? Или вы сразу приснилась в виде такой вот, ну, бабочки не бабочки, стрекозы, не стрекозы, в общем такой, летающей?
– Ну, он сказал, что приснилась сразу, в виде такой летающий именно я.
Двое мужчин переглянулись, и Льюис Кэрролл сказал:
– Чудны твои дела, господи!
– А у тебя есть к нам какие-то вопросы? – Уточнил Альберт Эйнштейн.
– Первый вопрос: где я нахожусь?
– Ты, здесь. – Пожал плечами Льюис Кэрролл.
– Да не слушайте его балабола. – Сказал Альберт Эйнштейн. – Вы находитесь в потустороннем мире, в частности в той его части, которая называется небеса. Все подробности вы можете прочитать в этой брошюре. – И он извлек из воздуха небольшую книжку страниц так на двадцать-тридцать. – На досуге можете пролистать и узнать, как устроен этот мир.
Льюис Кэрролл добавил:
– Скорее обновить память. Ведь Вы наверняка что-то уже помните, ну или начинаете вспоминать.
– Да, скорее обновить. – Подтвердил Эйнштейн. – Хорошо, что Вы здесь оказались именно на небесах, значит, Вы не грешили в последний раз. В чистилище Вам было бы очень не уютно.
– Хотя кому как. – Закончил Льюис Кэрролл за Эйнштейна.
– А что там в чистилище?
– А там идет постоянная война. – Сказал Кэрролл.
– Любопытно и кто с кем воюет?
Двое мужчин пожали плечами, но ответил Альберт Эйнштейн:
– Все воюет со всеми.
– А за что они воюют?
– Воюют они не за что, а против чего! Набрались на земле негативной энергии и чтобы пройти выше по уровню, эту энергию надо сбросить, вот они так и сбрасывают. Негатив набрать легко, а сбросить его очень, очень тяжело.
– Да Вы можете посмотреть. – Махнул рукой Льюис Кэрролл, и прямо из ниоткуда возникло окно. Окно ни на чем не держалось и висело в воздухе, но картинка за ним отличалось от того, что было вокруг.
Ангелина выглянула туда и удивилась. При этом удивилась, это слабо сказано, она была просто в шоке! Ее взору представилась картина, как конница Наполеона пыталась взять штурмом немецкую подводную лодку. Подводная лодка упорно продвигалась по твердой почве, оставляя за собой след из вспаханной земли. А конница Наполеона иногда постреливала издалека из мушкетов и пыталась при помощи копий, палашей или сабель атаковать эту железную махину. Издалека по подводной лодке постреливали и французские пушки. Экипаж подводной лодки построился на палубе и отбивался от атак, кто чем мог: кто баграми, кто веслами, а кто винтовками и автоматами иногда тоже постреливали в ответ, но как-то вяло.
– Да подводная лодка в степях Украины. – Пробормотала Ангелина.
– Что? – Переспросил Кэрролл.
– Да так, бред какой-то.
– Да действительно бред. – Сказал Альберт. – А Вы посмотрите дальше, там еще более бредовая вещь.
Ангелина посмотрела вдаль и увидела, действительно картину эпическую: два танка немецкий – Pz-3, и советский КВ-2. отбивались от неандертальцев, которые оседлали мамонтов.
– Но такого же не может быть. – Сказала Ангелина. – Мамонтов, так, скорее всего и не приручили.
– Да это не важно. – Сказал Альберт. – Приучили, не приучили. Тут важно, что чем больше разница между воюющими, тем больше негатива убирается. Поэтому и возникают такие сюрреалистические бои. Так что это здесь нормально.
– Поразительно. А более точную информацию, где можно получить?
– Можешь кое-какую информацию почерпнуть в книге, что я дал. А остальное ходите, смотрите, слушайте. Если будете настойчивыми, то кое-что расскажут белые. Им скучно все время разбирать жалобы и стенания душ.
– Вот только хочу Вас предупредить, что в книге нет только одной вещи. – Вставил фразу Льюис.
– Вернее двух. – Добавил Эйнштейн. – Первое, что помимо основных цветов, есть еще так называемые цветные плюс, такие как Вы и мы. – Указал Эйнштейн на Ангелину.
– И чем же мы цветные плюс отличаемся?
– Этого как раз в брошюре и нет? – Продолжил Льюис. – Знаете ли, в этом мире помимо четырех сфер этого мира существует множество маленьких мирков, которые создают души, когда мечтают о чем-то на земле. И исключительно на земле, кроме цветных плюс. А мы можем их и здесь создавать свои собственные миры.
– А второе. – Добавил Эйнштейн. – Что мы можем без приглашения попасть в любой другой мир, любой души, на любом расстоянии, все остальные цветные и многоцветные могут только по приглашению, а монохромные и серые только с помощью кого-то могут попасть в чужой мир.
– Создавать миры? Это как?
– Вот Вы же иногда мечтали о каком то идеальном мире? Если Вы подробно все придумаете, то такой мир образуется тут. Его не видно, потому что связан он с этим миром через Выши мечты. И Вы туда сможете перейти. Понятно? – Попытался объяснить Льюис.
– Не очень понятно. – Покачала головой Ангелина.
– Ну, или вот как Ваш муж представлял Вас с крыльями? И его мечта воплотилась тут. Только какой-то сбой произошел. Вы со своими крыльями должны были оказаться в таком маленьком мирке. – Заверил Альберт Эйнштейн. – Но я все ещё не понимаю, почему у Вас крылья имеются? – Льюис указал на девушку.
– Да потому, дубина, что она живая душа, а не выдуманная кукла. И плюс эмоции, куда же без них. Притом подкрепленные сексуальным влечением, вот мы и имеем крылатую душу на небесах, и она при этом не ангел. – Пояснил Альберт.
– Во как, и много же тут нас, таких как мы? – Ангелина озадаченно осмотрелась.
– Не очень много. Мы знаем душ пять, или шесть. Но их наверняка больше.
– А кто же становится такими? – Продолжила выяснять девушка.
– Мы не знаем. – Развел руками Льюис.
– Пойми. Мы ведь тоже души. И знать настоящие причины создания нас, ангелов, и деление на цвета нам не дано. Это только создатель в курсе. – Пояснил Альберт.
– Но если ты узнаешь больше, чем в брошюре написано, дай знать. Нам жуть как любопытно. – Льюис даже потер ладонями в азарте.
– А я вот еще хотела спросить. То, что мы вот так тут встретились это случайность, или вы меня специально дожидались? – Прищурилась Ангелина.
– Конечно, случайно. – Заверил Льюис. – Мы, понимаешь ли, работаем тут в театре.
– Экспериментальном театре. – Добавил Альберт.
– Да. В таком. И нам для постановок нужны души.
– Особые души. – Опять вставил Альберт.
– Да. Особые души. – Хмуро посмотрел Льюис на товарища. – И мы как раз пришли встретить партию душ из чистилища.
– Как раз в этом месте и находится главная зона перехода. И из чистилища, и с земли.
– Как интересно. – Даже захлопала в ладоши Ангелина. – А я могу в вашем театре поработать?
– Увы, нет. – С грустью сказал Льюис.
– Нам нужны души в ранге монохромные или полихромные. И прошедшие чистилище. – Разъяснил Альберт.
– А ты с земли и сразу цветная плюс. – Добавил Льюис. Но увидев погрустневшую девушку, в спешке добавил. – Но мы всегда рады будем, если Вы зайдете к нам в гости поболтать.
– А как ваш театр называется? – Уточнила Ангелина.
– «Архимед». – Сказал Льюис.
– А теперь мы не в праве дольше задерживать Вас. До встречи. – Сказал Альберт.
Они галантно поклонились Ангелине и удалились. Она пролистала брошюру, вспомнила, что цветность, это количество энергии создателя, необходимой для поддержания жизни в физическом теле на земле. Там энергия может расходоваться на противодействие окружающей среде, негативным эмоциям. Но может и пополняться при переработке положительных эмоций. Поэтому очень желательно, чтобы душа, при переселении на землю, имела статус цветной, или хотя бы многоцветной.
А вокруг находилось множество душ. Действие происходит на небесах, в части, которая называется “зона прибытия”. Здесь не было никаких значительных построек, есть только несколько магазинов одежды и обуви, а так же здание с названием «Таможня». Собственно к этому зданию и отправились её новые знакомые. Причем все магазины выглядели по-разному. Ближайший к ней был действительно похож на Большой театр, вдалеке виднелся, наверное, тоже магазин, но внешне он напоминал Собор парижской богоматери, был тут и магазин, внешне напоминавший Белый дом.
А вокруг происходило движение. Вокруг все время возникали световые колонны. Девушка присмотрелась, и разглядела, что колонны возникали вначале пустыми, потом внутри колон начинало формироваться нечто, которое со временем принимало форму человека. Потом свет исчезал, и новая душа оказывалась на небесах.
У душ, находившихся здесь, не было признаков и отличий по цвету кожи. Все тела были смуглыми, на земле больше всего на них похожи мулаты из Северной и Южной Америки, только черты лица сохранялись от последнего посещения земли. Цвет волос тоже не зависел ни от чего. Можно было встретить монголоидный тип лица и рыжие волосы, или негроидный тип лица и белые волосы. Тела, если их можно так назвать, были без явных изъянов: ни кривых, ни косых, не было и кого-то с отсутствующими конечностями. По этой же причине никто не носил тут очки, за исключением нескольких личностей, которые надевали солнцезащитные очки, чтобы поддержать свой имидж. Не было здесь и откровенно худышек, не было и очень толстых, хотя с небольшими животиками встречались, очень часто. Были большие вариации в росте, в пропорциях тела, но разница не очень большая. Были тела как менее, так и более привлекательные, с одними хотелось пообщаться больше, с другими меньше. Что касается морали, то здесь встречались элементы отсутствия морали, и часть душ ходила обнаженными, но это чаще всего были вновь прибывшие, еще не успевшие обзавестись гардеробом согласно статуту.
На фоне всего этого Ангелина явно выделялась наличием своих крыльев. Но удачно подобранный по цвету наряд, который сочетался с цветом крыльев, можно было принять за некий фетиш. На нее косились с некоторым удивлением, но не более того.
По брошюре и по воспоминаниям она тут же научилась определять цветовую градацию душ. Ну, серые были понятно, носили они в основном серую одежду разных оттенков, но даже если это был деловой костюм серый, то все равно брюки обычно были более темными, а рубашка более светлая. И серый же галстук. Никаких украшений или отличительных знаков серые не носили. Женщины носили как брючные костюмы, так и юбки с пиджаками, у кого-то платья и даже рубища. Некоторые ходили и так. Они просто не имели понятия о морали.
