Czytaj książkę: «Королевство прекрасных дам. Грустная сказка»

© Виктор Гитин, 2023

ISBN 978-5-0060-7693-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

Стояло лето. В королевстве ничто не предвещало финансовых кризисов, революций, шумных благородных скандалов с мордобоем и неожиданных бракосочетаний. Дворец был главном центром власти страны. Здесь, как обычно в такие дни, мелкие интриги и великосветские подлости плелись неспешно и вяло. Нигде, даже отдалённо не пахло изменами, заговорами и плохо спланированными неожиданностями. Жизнь текла тихо и умиротворённо, как и бывает накануне больших потрясений.

Было мягкое утро солнечного дня. Два усталых стражника тосковали в пустом тронном зале дворца и лениво обменивались ничего не значащими фразами. Они скучали. Охранять трон было не от кого и караулили они здесь неизвестно что. Но такова была традиция, придуманная давно. И она соблюдалась годами с неизменной показной серьёзностью. Поэтому стражники безропотно выполняли свой воинский долг, переминаясь с ноги на ногу, и уныло разглядывали украшения на потолке и стенах. Это была их служба, которую они мужественно несли, хотя радости от такого занятия совсем не испытывали. На всякий случай для солидности стражники были вооружены. На поясе у них висели боевые мечи устрашающих размеров. Это должно было свидетельствовать о готовности смело отразить любую попытку захватить трон или мужественно пресечь нарушение закона и порядка в главном зале королевского дворца. Кроме того, у каждого был большой щит для надёжной защиты от возможных недоброжелателей.

Одного из стражников звали Шур. Это был старый убелённый сединами воин, многое повидавший на своём веку. Его лицо и руки, местами покрытые шрамами, не блистали придворным лоском. Но кожа мужчины уже успела покрыться тенью лёгкого летнего загара и от того была симпатична и приятна на вид. Не новый, но ещё добротный мундир, плотно облегал плечи. А солдатская закалка и выправка выделяли его мужественную фигуру на фоне приторных дворцовых украшений и роскоши.

Рядом с ним томился совсем юный стражник Люк. Его светлые волосы забавно вились и торчали потешными завитушками в разные стороны. А живые и умные глаза искали хоть какой-то повод развеять скуку караульной службы.

Тронный зал был большой и длинный. Всё в нём символизировало основательность и могущество власти. Массивные колоны у стен завершались под высоким потолком замысловатой тяжёлой лепниной. Между ними выстроились роскошные грузные диваны и кресла. Стены украшала яркая безвкусная, но дорогая драпировка. Пол блистал мозаикой с каким-то совершенно безумным рисунком из камня. В торце зала у стены на возвышении из ступенек стоял огромный и массивный трон. Всё это великолепие роскоши и безвкусицы завершала огромная золочёная корона, прикреплённая над троном.

Минуты службы тянулись медленно. Тяжело складывались в часы. Скука и бессмысленность охраны зала навевала грусть.

Громко и продолжительно зевнув, Люк попытался расшевелить своего престарелого собрата по оружию вопросом:

– Дядя Шур, давно хочу тебя спросить: почему королевство наше называется Королевством Прекрасных Дам?

Прежде чем ответить осторожный Шур по привычке осмотрелся по сторонам и убедился, что в зале никого нет. Лишь после этого он повернулся в сторону юноши и тихо снисходительно прохрипел:

– А ты не знаешь?

– Не знаю, – искренне пожал плечами парень.

– Вот молодёжь пошла! Историю своей страны не знают. Чему вас только в школе учат?! – заворчал старик.

Хоть он и изобразил недовольство, но на самом деле ему было приятно в очередной раз показать молодому поколению своё превосходство в опыте и знании жизни. Поэтому он даже позволил себе расслабиться и вальяжно прислонился спиной к стене, положив щит рядом со ступеньками трона. Возраст давал себя знать и было приятно получить опору для уставших костей.

– Опять бухтишь?! – подзадорил товарища Люк. – Лучше расскажи. Сам-то ты историю знаешь?

Для солидности Шур решил немного обидеться за такие слова. Он косо и негодующе посмотрел на юношу и сурово произнёс:

– Ты ещё не родился, когда я лично эту самую историю делал. Я на службе почитай уже годков этак тридцать состою. Всего насмотрелся. А уж где побывал… Четырёх королей пережил. У меня на глазах столько дворцовых дел прошло…

С видом опытного рассказчика старик на минуту замолк. Его глаза подёрнулись дымкой воспоминаний каких-то только ему известных событий. Люк понял, что сейчас лучше промолчать и не перечить, чтобы не спугнуть начало интересного повествования, которое он собирался услышать от седовласого солдата. По опыту парень хорошо знал, что в такие минуты разумно превратиться в слух. К тому же молодой стражник уважительно относился к старику. И за его возраст и добродушие, которым Шур одаривал юношу. Шур всю жизнь прослужил в королевской армии. Многие годы провёл в казармах и не обзавёлся семьёй. Поэтому он часто смотрел на Люка, как на непутёвого сына, которого у него самого, к сожалению, не было. Парень чувствовал это отцовское расположение к себе и отвечал такой же добротой и заботой.

Выйдя из задумчивости, Шур снова внимательно осмотрелся по сторонам, медленно присел на ступеньки у трона и продолжил:

– Начни я болтать о дворцовых делах, то аккурат в твоём возрасте наверно погиб случайной смертью. А так, видишь – жив, здоров, пенсион заслужил. А всё через что? Голова-то у нас не на шее держится, а на языке. Чем крепче язык за зубами, тем голова целее. Чего и тебе желаю, коли хочешь дожить до моих седин. Или хотя бы до следующего отпуска.

Люк отложил в сторону свой щит, осторожно подошёл к Шуру и сел рядом. Он с удивлением посмотрел на старика и не удержался от восклицания:

– Странно. Неужели у нас история страны – государственная тайна?

– Тайна это или нет – не скажу… Потому что это тоже тайна. А тайны в нашем королевстве опасны для здоровья! – многозначительно и веско промолвил Шур.

Решив, что рассказчика надо немного подзадорить, Люк легонько толкнул его в бок и просительно промолвил:

– Ладно туман напускать. Сам сказал, что историю должны в школе учить. Вот и расскажи. Ты знаешь – я не болтливый. Тут оно всё и останется.

Для убедительности такого заверения Люк постучал по своей голове, намекая, что там надёжно будет храниться сказанное Шуром.

– Тому, что я знаю, ни в одной школе не обучат… – Шур самодовольно улыбнулся. Ему было приятно настойчивое любопытство паренька и собственное чувство преимущества опыта над молодостью. Поэтому выдержав небольшую, но достойную паузу, он медленно и солидно продолжил:

– Было это давно. Неведомо откуда пришли в наше королевство четыре Прекрасных Дамы. Звали их: Свобода, Совесть, Власть и Выгода. Каждая из них была привлекательна и хороша… по-своему. Не скажу, чтобы они любили друг друга. Но и не ругались между собой. Поселились они при дворе, государству на пользу.

– Какая ж от них польза? Что-то я не пойму? – по-детски наивно удивился Люк.

– Так ведь дамы эти были не простые, а особенные! Каждая из них по-своему назначенью могла помочь людям жить. Свобода нужна была для творчества и развития. Ведь без свободы и ум, и талант жить не могут. Засыхают и погибают. Совесть не давала расти лжи и злобе. Власть должна была дать закон и порядок. Что за государство без управления и порядка? Ну, а Выгода – она, вроде как, способствовала торговле и всякому людскому благополучию.

На минуту Шур снова задумывался, потом солидно добавил:

– Одним словом, ежели разумно подойти, то каждая из них великое благо королевству сотворить могла…

– А дальше? – в юношеском нетерпении и любопытстве Люк вскочил и в упор уставился на рассказчика.

Такая заинтересованность в повествовании снова явно понравилась Шуру. Он, с трудом сдерживая улыбку, многозначительно прокашлялся и неспешно мечтательно продолжил рассказ:

– Поначалу было хорошо. Прекрасные Дамы стали духовными правительницами страны и блистали при дворе. В их честь раз в году устраивался рыцарский турнир. Это был чудесный праздник. Из многих стран на него съезжались рыцари. Они мерились силой и ловкостью во славу той из Прекрасных Дам, которую почитали превыше всего. Этот день стал главным днём королевства. Его назвали Днём Великого Поединка. По закону в этот день любой рыцарь мог сразиться с другим рыцарем. Победитель же объявлял одну из Дам – Наипрекраснейшей. Она на весь следующий год становилась главной Дамой Королевства. Об этом-то ты знаешь?

Люк, увлечённый рассказом, с открытым ртом слушал Шура. Сглотнув слюну, он поспешил ответить:

– Что-то слышал. Только ни одного поединка, ни разу не видел. Хоть и отмечаем праздник каждый год… То-то я думаю – откуда этот выходной взялся?!

Старик встал со ступенек и внимательно посмотрел на парня. Потом, вздохнув и озираясь по сторонам, понизил голос:

– Все изменилось при нынешнем Короле. Когда Его Величество взошёл на трон, то не знаю, сам ли так решил или кто-то ему присоветовал… Но для начала в изгнание отправили Прекрасную Даму Совесть. Чем-то она им помешала. Сейчас она живёт недалеко от города, под негласным надзором господина Прокурора. Появляться на людях ей запрещено. О ней все стали забывать. А Прекрасную Даму Свободу посадили под домашний арест.

Люк от удивления дёрнул за рукав Шура:

– Как же так – Свобода под арестом?

– А так! Для недопущения впредь… – недовольно проворчал Шур и, одёрнув руку, отошёл к стене возле трона.

Было понятно, что дальнейший рассказ не доставляет ему удовольствия. Настроение мечтательных воспоминаний сменилось нежеланием говорить на темы, которые не нравились умудрённому стражнику.

– Но за что их так? – не унимался Люк.

– Вот это не моего ума дело! – тоскливо и недовольно ответил Шур. – И тем более – не твоего! Только с тех пор Великие Поединки прекратились. Прекрасные Дамы Власть и Выгода по очереди теперь назначаются Указами Короля Наипрекраснейшей. В этом году главной будет Власть. Её Король любит сейчас больше. И выступать против никто не посмеет. Поэтому вместо турнира опять будут потешные бои скоморохов. Вот такие невесёлые дела…

– А почему дела в стране плохи? У нас ведь такой энергичный король. Не то, что раньше был – старый, больной. Пил не в меру… – продолжил допытываться молодой и любопытный охранник.

– Почему, почему! – ещё больше раздражаясь, ответил Шур – Всем на всё наплевать! Воруют много. Думают только о себе… Да и мне наплевать. Лишь бы жалованье вовремя платили! При старом монархе месяцами задерживали.

Старик демонстративно достал свой меч и стал аккуратно его протирать. Временами он смотрел на лезвие и любовался блеском начищенной стали.

Люк вновь приблизился к рассказчику и, понизив голос, таинственно спросил:

– Дядя Шур, а, правда, что наш нынешний Король в молодости был тайным агентом и шпионом? И поэтому его мысли настолько тайные, что их не знает никто. Даже он сам?

– Истинная, правда, – не поворачивая головы, ответил Шур.

– И как он стал Королём?

– Обычное дело. Его народ неожиданно полюбил… Весь, сразу и нечеловеческой любовью, – Шур игриво по-стариковски засмеялся от своей шутки, потом повернувшись к юноше добавил. – Ну, ещё немного хитрых интриг. Втёрся в доверие прежней королевской семье. Пообещал сохранить им все дворцовые привилегии. Вначале стал Премьер-министром. Потом организовал маленькую победоносную войну с террористами и горными бандитами.

– Так просто? – от удивления Люк открыл рот и заморгал своими большими красивыми ресницами.

– А что ж тут сложного?

Старик вновь хитро улыбнулся и вдруг резко насторожился. Вдали в коридоре послышался какой-то шум. Звуки шагов и голоса приближались к дверям тронного зала.

– Тсс! Кто-то идёт! Вернись в караул! – прошептал опытный стражник и резко встал на своё место у трона по стойке смирно.

Его примеру сноровисто последовал Люк. Они замерли вытянувшись, как будто, так и стояли всё это время без движения. Никто не мог заподозрить, что только что стражники вольготно болтали о событиях, упоминать о которых в королевстве простым людям давно уже было непозволительно. За такие слова любого могли строго наказать. Ведь они позволили себе обсуждать настоящую историю своей страны! А это смертельно опасно – знать свою подлинную историю.

Дверь тронного зала резко распахнулась. В него стремительно вошли трое солидных мужчин. Впереди вышагивал господин средних лет. Он был изыскано одет и аккуратно подстрижен. В его манерах чувствовалось высокомерие, и привычка повелевать. По виду он был серьёзен и озабочен. Он не обращал внимания на спешащих за ним попутчиков и тем более на стоявших у трона стражников. Охрана воспринималась им, как часть мебели и дворцового интерьера, но не как живые люди. Это был глава администрации королевства, Тайный Советник Его Величества Короля.

За ним, чуть в отдалении, едва поспевал угрюмый и упитанный мужчина с большими пролысинами на голове. Он был одет в строгий чёрный мундир с какими-то большими медалями на груди. Это был Королевский Прокурор, главный полицай-жандарм страны. То ли в силу должности, то ли по своей натуре, но поведением и видом он напоминал бульдога. Даже привычка раздувать ноздри, чтобы глубоко вздохнуть, походила на собачью повадку принюхиваться к следу. Будучи также высокопоставленным лицом государства, в руках которого находилась вся тайная полиция и тюрьмы, Прокурор держал себя уверенно и солидно. По своему официальному рангу он занимал пост меньший, чем Тайный Советник. Но по своим скрытым возможностям должность главного жандарма кое в чём превосходила возможности главы администрации Короля. Поэтому Прокурор вёл себя уважительно по отношению к Тайному Советнику, но при этом не допускал ненужного заискивания. Он вообще был человек жёсткий по натуре. Не любил много думать, считая, что ему вполне достаточно уметь приказывать подчинённым и исполнять распоряжения начальства. Несмотря на свои годы, выглядел он прекрасно, как будто только вчера развёлся с женой.

В конце процессии семенил мелкими шажками, боясь отстать, невысокий толстый мужчина в пёстрой, но безвкусной одежде. Несмотря на богатство своего наряда, выглядел он слишком вызывающе. К тому же он отличался излишней суетливостью, смешанной с наигранным высокомерием, что создавало противоречивое ощущение какой-то неловкости. Это был известный местный Политик, член Парламента и вождь карликовой личной карманной партии.

Подойдя к трону, Тайный Советник неожиданно резко остановился и повернулся к попутчикам. Прокурор, двигавшийся на приличном расстоянии, тоже остановился. Он внимательно с ожиданием уставился на Советника. Политик, семенивший суетливой походкой за Прокурором, не успел сообразить об остановке и со всего маху упёрся носом ему в спину. Он столь неловко налетел на жандарма, что чуть не упал на пол. Но устоял и обиженно взглянул из-за спины Прокурора на Советника. Ему было неприятно от своей оплошности. Прокурор, ощутив удар в спину, даже не шелохнулся. Казалось, толстокожая натура и привычка к закулисным операциям приучили его получать неожиданные удары в любой момент даже в спину. Он лишь пренебрежительно скривился и высокомерно косо взглянул на Политика.

– Я пригласил вас, господа, чтобы посоветоваться по важному государственному делу. Пройдёмте в мой кабинет, – не громко, но твёрдо провозгласил Тайный Советник. Затем, заметив, стоящих возле трона охранников, он напыщенно добавил. – Стража! Охраняйте наше секретное совещание.

Не обращая внимания на окружающих, глава королевской администрации развернулся и прошёл в комнату, находившуюся рядом с тронным залом. Прокурор и Политик беспрекословно последовали за ним.

Люк и Шур, молча, строевым шагом переместились от трона к дверям кабинета, где и замерли на новом посту. Когда двери кабинета плотно закрылись, юноша и старик смогли вздохнуть с облегчением и немного расслабиться. Люк с любопытством повернулся к старшему товарищу:

– Как ты думаешь, о чём они там будут секретничать?

– Какая разница? Явно не о том, чтобы тебе и мне стало лучше жить. Только наивные глупцы ждут от власти добра и милости. Я от начальников и бюрократов-чиновников ещё никогда ничего хорошего не получал. Лишь бы чего плохого не придумали… – недовольно, но по-житейски мудро ответил Шур.

* * *

Кабинет Тайного Советника по праву считался центром политической жизни королевства. Именно здесь плелись самые важные и самые хитрые интриги страны. Тут, в тиши толстых вековых стен, возникали и получали развитие главные замыслы и козни придворного бытия.

Может быть, из-за значительности этой комнаты или по историческим причинам, но вся мебель в кабинете была чрезмерно массивная и тяжёлая. В центре стоял огромный письменный стол. Он был завален какими-то бумагами. Документы с пёстрыми гербами перемежались с небрежными записками от руки. Огромных размеров чернильный прибор, увенчанный орлом с расправленными крыльями, стоял на краю стола. Казалось, эта медная птица с острым клювом не только охраняет секреты, скрытые в бумагах, но и готова в любой момент наброситься на всякого посетителя, если тот окажет непочтение к хозяину кабинета. Перед столом на небольшом расстоянии стояли два огромных кресла чёрной кожи. В углу примостился такой же необъятных размеров диван. По стенам вокруг комнаты выстроились книжные шкафы. Сверху донизу они были забиты какими-то книгами и папками.

Окна комнаты прикрывали тяжёлые плотные шторы. Обычно они были задёрнуты. Свет почти не проникал в помещение. И поэтому даже днём здесь горели лампы. В этой полутьме и благоговейном мраке Тайный Советник творил большую политику государства. Здесь он размышлял, получив сведения о состоянии дел в стране. Отсюда он давал указания от имени Короля о том, что надо сделать, чтобы жизнь королевства изменилась. Тут вершилась история государства и власти.

Глава администрации был человек достаточно умный и образованный. Его происхождение было покрыто мраком. Ему не нравилось, когда кто-то слишком интересовался его биографией. Зато сам он любил знать об окружающих всё. Особенно то, что они о себе скрывали и не хотели выносить на всеобщее обозрение. Прошлое любого человека интересовало его не как история судьбы, а как средство для влияния на настоящее и будущее. Поэтому он считал себя отчасти учёным-историком, но историком с практическим уклоном.

Тайный Советник был личностью инициативной и плодовитой. Никто не знал источников его идей. Поэтому все вынуждены были считать его оригинальным автором. А он в свою очередь любил блеснуть новизной очередного государственного прожекта, особенно перед Королём. Это укрепляло его авторитет в глазах монарха, как незаменимого и творческого государственного деятеля. В то же время его самого раздражали выскочки, которые нагло считали, что знают всё на свете. Это было особо оскорбительно, потому что он был убеждён, что всё на свете знает только он.

Советник считал себя правдивым в мыслях, оставляя себе право врать в словах и поступках. Ведь мысли и дела не одно и тоже. Он хорошо усвоил, что успех в карьере связан с честностью и порядочностью, точнее с их отсутствием. Поэтому он изжил эти качества в себе и смог многого в жизни добиться. Он научился тщательно и грамотно отмывать деньги, поэтому для него деньги не пахли ничем кроме удовольствия. Он никогда не спешил приближать будущее, полагая, что оно всё равно придёт тогда, когда ему предписано. И ещё Советник умело использовал в личных целях не только свои недостатки, но и достоинства окружающих. Таков был главный королевский администратор, вершитель важнейших политических дел государства, правая рука Короля. Он хотел бы быть и левой рукой монарха, но тот предпочитал опираться на силовиков и поэтому не доверял всю власть только администратору, деля её с Прокурором и армией.

Пройдя уверенной походкой за письменный стол, Советник по-хозяйски уселся в рабочее кресло. Он мимолётно перелистал бумаги, разбросанные перед ним. Прокурор быстро подошёл поближе к столу и профессионально скосил глаза в тексты тех документов, которые попались ему на глаза. Всегда полезно знать, чем заняты мысли вышестоящего начальства. Заметив это любопытство, Советник властно указал на кресла и промолвил:

– Присаживайтесь, господа! Здесь нет ничего для вас интересного, господин Прокурор.

Политик до того переминавшийся с ноги на ногу у входа, постарался подвинуть одно массивное кресло ближе к столу. Кресло было настолько тяжёлое, что слабосильному ожиревшему мужчине это не слишком удалось. Но даже эти труды оказались напрасны, потому что в это кресло самоуверенно плюхнулся Прокурор. Недовольный Политик оскорблённо скривился и молча сел в другое дальнее кресло. Однако, его показная обида продлилась недолго. Любопытство взяло верх. Уже через мгновение, оживившись, он заинтриговано посмотрел на хозяина кабинета и взволновано спросил:

– Господин Тайный Советник! Скажите, что случилось? Его Величество наконец-то решил поменять местами министров? В правительстве могут образоваться свободные должности?!

Оторвав взгляд от бумаг, Советник наигранно устало отмахнулся:

– Чепуха, господин Политик. Неожиданностей не будет. Назначения в правительстве, как обычно, будут из людей лично близких Королю. Вы же знаете, что главный кадровый источник нашего государства – это родина Его Величества и его бывшие сослуживцы и друзья. Либо, второй вариант, как прежде, за большие деньги. Если вы скопили необходимую сумму, то можете попытаться купить себе соответствующий государственный пост. Всё, по справедливости.

– Жаль. Мои доходы не позволяют пока занять подобающее место в правительстве. С трудом удаётся покупать лишь победы на выборах! – не скрывая разочарования, промолвил Политик.

Он высокомерно повернул голову к окну и попытался изобразить униженную добродетель. Сцена получилась короткой. Роль показного благородства показалась Политику малопривлекательной и недостаточно яркой. Поэтому он вскочил и, гордо выпятив грудь, громко проговорил давно заученную фразу:

– Но мой народ знает, как беззаветно я отстаиваю его интересы в Парламенте! Однозначно!

Грубый смех Прокурора разорвал тишину комнаты:

– Чьи-чьи интересы?! Вы кроме своих, других интересов не знаете! Вы, когда в последний раз избирателей живьём видели? Постоянно трётесь здесь, при дворе!

– Не ваше дело, Прокурор! Не всем повезло с должностью, как вам! – зло и обиженно огрызнулся Политик и, обернувшись в сторону хозяина кабинета, гневно добавил. – Вообще, господин Тайный Советник, я намерен пожаловаться Королю на вопиющую несправедливость! Почему обычные государственные служащие у нас от своих должностей получают на взятках только проценты. А Прокурор берёт разы!

Глава администрации заинтересованно и удивлённо взглянул на своих собеседников:

– Не понимаю, это как?

После заявления Политика лицо Прокурора приобрело сердитый и суровый вид. Усмешка сменилась враждой. Он даже засопел, как бульдог, готовый броситься мёртвой хваткой на врага, покусившегося отнять вкусную косточку.

Столь откровенная недружелюбная реакция блюстителя закона не только не охладила пыл Политика, но и наоборот подзадорила его. Он поправил свой яркий попугайских расцветок камзол и, гордо пройдясь по комнате, подробно объяснил:

– Если кто-то из жителей нашего королевства хочет свести с кем-то счёты, он приходит к Прокурору и заказывает ему своего недруга. Услуга платная. Прокуратура возбуждает уголовное дело и начинает расследование. Заплатишь хорошо – можешь сразу посадить соперника в тюрьму. Без следствия. А потом Прокурору такие же деньги, а порой даже большие, платит тот, кого посадили или его родственники. Чтобы закрыть уголовное дело и освободить обвиняемого из тюрьмы. Таким образом, с одного дела Прокурор имеет двойной или тройной доход. Согласитесь, это несправедливо и оскорбительно для других чиновников! Ведь их откаты от дел составляют лишь проценты, а у Прокурора разы! Так не честно!

– Вам бы только чужие деньги считать. А то, что вы сами поправками к указам Короля торгуете – это нормально?! Одну и ту же поправку продаёте два-три раза, разным заинтересованным лицам! – яростно багровея, прошипел в ответ Прокурор.

– А вы морально и нравственно разлагаетесь… вне очереди! Вчера вы ходили в баню с моей секретаршей. Хотя была очередь Министра погоды, – парировал Политик.

– А вы за деньги протащили закон о квотировании сухарей и сладких баранок для иностранцев. И ещё, Указ о лицензировании сбора дождевой воды! – выпалил Прокурор, обозлившись, что его делишки публично обнажили.

Он так привык разоблачать чужие пороки, что совсем забыл, как правильно при дворе с точки зрения этикета следует выслушивать обвинения в свой адрес. Но и Политик не ожидал столь откровенного раскрытия его тайных интриг в присутствия главы королевской администрации. Он возмущённо дёрнул головой и суетливо подскочил к креслу Прокурора. Казалось, что сейчас этот кругленький забавный петушок кинется на сопящего и исходящего откровенной ненавистью бульдога. Он набросится на него своими пухлыми ручками-крыльями с визгом и кудахтаньем.

Прокурор тоже привстал с кресла и занял бойцовскую стойку. Он готов был зубами вцепиться в горло своего противника. Задушить и порвать его на части. Но ничего необычного не произошло. Оба так и стояли, друг против друга, сопя злобой и враждой. Вся их показная смелость вылилась лишь в пыхтение и шипение. На большее ни одного не хватило. Такова уж была природа этих мужчин – демонстрировать отвагу только на словах и в оскорблениях. Их главным оружием всегда являлись козни и каверзы. Поэтому дать достойный ответ своему обидчику каждый рассчитывал не здесь, а при других обстоятельствах. Скрыто и подло из-за угла. Это было привычней и безопасней.

Вдоволь налюбовавшись этой позорной сценой, Тайный Советник решительно произнёс:

– Успокойтесь, господа! Вы же благородные люди и не станете защищать свою честь бесплатно. Если ваше достоинство оскоблено – обратитесь в суд и потребуйте финансовой компенсации. Во всём должна быть хоть какая-то выгода. Даже в защите своей грязной и подмоченной репутации. Я вас собрал не личные отношения выяснять. У нас есть серьёзная государственная проблема. Сядьте!

Прокурор и Политик внешне успокоились и последовали приказу. Они сели и изредка продолжили косо бросать враждебные взгляды друг на друга.

Первым нарушил молчание беспокойный Политик:

– Внимательно слушаю вас, господин Тайный Советник.

– Мои осведомители сообщают, что в стране намечается серьёзный политический и экономический кризис, – задумчиво произнёс глава королевской администрации.

– Готовится государственный переворот?! Надо кого-то арестовать? – с радостью, забыв про Политика, оживился Прокурор.

– А досрочных выборов не будет? Это такие затраты! – наоборот, опасливо и настороженно поинтересовался Политик.

– О перевороте речь не идёт. Пока! – спокойно и размерено пояснил Советник. – Но мне доложили, что резко уменьшился поток взяток чиновникам. Это значит, либо люди стали значительно беднее, чем прежде и им нечем давать взятки. И это плохой экономический показатель! Либо они не хотят давать взятки чиновникам. А, следовательно, не верят власти и не уважают её. Это уже плохой политический показатель! В любом случае данная ситуация опасна для основ государств. Я уж не говорю о том, что создаётся угроза самому святому в обществе – нашему с вами благополучию. Представьте, что будет, если вдруг граждане вообще перестанут давать нам взятки!

– Кошмар! Безобразие! Жить на жалованье – это преступление! – в ужасе вскричал Политик.

– Нужно немедленно кого-то арестовать! – решительно отреагировал Прокурор.

– Мы думали об этом. К сожалению, пропускная способность тюрем мала. Посадить всех не сможем, – недовольно заметил Тайный Советник. – Поэтому я и пригласил вас посоветоваться. Скоро здесь будет Король и я должен ему что-то предложить. Жду ваших идей!

В комнате повисла глубокая задумчивость. Желая придать большую правдоподобность своим напряжённым размышлениям о судьбах Отечества, Прокурор даже громко засопел. Но теперь уже не злобно, а многозначительно. Он натужно тёр нос, чесал затылок и всячески пытался изобразить, что он серьёзно думает о поставленной проблеме. На самом деле его больше интересовал вопрос, как отомстить Политику за его несносную выходку. Ещё его волновало содержание доносов, о которых упомянул Советник. Самая обширная сеть осведомителей была в его ведомстве. Это ставило его, как руководителя агентуры в особо выгодное положение. Он первый узнавал сведения о происходящих событиях, сплетнях и слухах, распространявшиеся в стране. Мог утаивать кое-какую важную для себя информацию и не докладывать её Советнику и Королю. Либо преподнести новость в выгодном для себя свете. Но теперь, услышав о каких-то собственных доносчиках главы администрации, Прокурор напрягся. Его монополия на информацию пошатнулась. Это было неприятно и опасно.

Политик тоже демонстративно изображал бурный мыслительный процесс. Он вскочил и мелкими шажками семенил по обширному кабинету. Для убедительности он даже периодически взмахивал руками, дёргал себя за ухо, изображая обеспокоенность и переживания о положении в стране. На самом деле его волновали неприятности, которых следовало ждать от Королевского Прокурора. Он уже пожалел, что не сдержался и набросился на главного жандарма страны. Импульсивный и истеричный характер не раз подводил его в самых неожиданных ситуациях. Нет, Политик, конечно, не боялся открытого нападения со стороны Прокурора. Все-таки, как член Парламента, он был публичной политической фигурой. Не какой-то простой крестьянин или мастеровой! С ним вынуждены считаться при дворе. Он даже по закону обладал неприкосновенностью. Но вот тайную гадость Прокурор сделать может. Более того, обязательно сделает! Это же у него в крови и натуре – делать подлости окружающим. Иначе он не стал бы главным жандармом. Без этого на такой должности не усидишь. Поэтому Политик лихорадочно соображал, какие контрмеры надо предпринять, чтобы обезопасить себя от интриг Прокурора. Но поскольку долго сосредоточиться на одной мысли ему было тяжело, то через короткое время Политик вспомнил вопрос, заданный Советником. Немного побегав, он решил проявить сообразительность и тем самым получить одобрение главы королевской администрации. Если ему удастся придумать что-то ценное, то это повысит его политический вес и значимость. Тогда Прокурору будет сложнее подстроить ему какую-нибудь гадость.