Czytaj książkę: «Живые! Помните погибших моряков! Книга 2»

Памятник неизвестному матросу в Одессе

 
Не претендуем на помпезности,
на чопорность расхожих фраз.
Найдите нас, пропавших без вести,
Потерянных, найдите нас.
Мы здесь надежды не утратили,
У наших слабость – не в чести.
Пусть даже чёрные копатели –
Нас должен кто-нибудь найти…
Гробы сосновые, обычные,
Могилки в милой стороне…
Родным отдайте вещи личные,
и крест поставьте на войне.
 

(Владимир Кобец. Без вести пропавшие)

Это вторая книга из серии «Живые – помните погибших моряков! Целью книги является восстановление трагедий, произошедших на море во время войн и в мирное время. Когда в результате катастроф или других воздействий морской стихии гибли наши корабли и моряки (подводники, надводники, морские летчики, морские пехотинцы , гражданские моряки, рыбаки и пассажиры) в разные годы и войны , находившиеся на них или погибшие при выполнении боевых задач, связанных с защитой нашей Родины.

Море является не дружелюбной, экстремальной по отношению к человеку средой. Сильные ветра, шторма, тайфуны, ураганы, ветра, цунами, айсберги, рифы, камни, скалы, сильные течения, подводные вулканы, волны убийцы кораблей , морские пираты делают нахождение на море людей, даже на самых надежных кораблях, опасным.

В пучинах морей водятся опасные для людей рыбы и существа. Попавшие волей судьбы в воду люди могут погибнуть от жажды, голода, переохлаждения, солнца или нападения, к примеру акул, касаток, ядовитых морских змей. Длительное нахождение (более двух суток) даже на спасательных средствах, как правило, приводит к гибели людей.

Каждый день в страховом обществе Ллойда в Лондоне звонит колокол по погибшим кораблям. А сколько погибло на море людей наверно невозможно пересчитать, но то что их количество исчисляется сотнями миллионов – это безусловно. По материалам морского страхового общества Ллойда в 42% корабли гибнут по навигационным причинам (налетая на рифы, камни, садясь на мель, сталкиваясь с затонувшими судами или неопознанными подводными объектами). В 22% случаев причинами морских катастроф, служат пожары и взрывы н а морских кораблях и судах. В 17,5% это воздействие штормов, ураганов, тайфунов, цунами, волн убий кораблей, образующихся в результате извержения подводных вулканов или землетрясений. В 8% столкновения с другими судами и кораблями. В 8% кораблекрушений остаются неизвестными и неустановленными, 2,5% погибших кораблей и судов просто пропадают без вести.

Все это усугубляется во время войн воздействием вражеских флотов и авиации, когда основной задачей является уничтожение кораблей вражеского флота и даже гражданских судов стран противников и естественно людей, находящихся на них.

Наибольшее количество людей гибнет на море именно во время войн. Миру известны случаи гибели кораблей и судов имеющих на борту более нескольких тысяч человек. Войны на море к огромному сожалению самые ожесточенные, самые кровопролитные по количеству жертв, погибающих не только от вражеского воздействия, но и после гибели корабля от влияния самого моря, океана, процессов, происходящих в них и даже от нападения существ в нем обитающих.

По данным Джорджа Блона, описанным в двухтомнике «Великий час океанов» написано, что в наши дни на борту спасательных шлюпок погибает ежегодно около 30 тысяч человек. Анализ гибели судов и кораблей показывает, что после гибели корабля удается спасти не более 20% из тех, кто оказался в воде и до 80% тех, кто добирается до спасательных шлюпок и плотов , если их удается найти в течении максимум двух дней.

Безусловно, в моряки идут самые смелые, самые храбрые, самые отчаянные люди – способные противостоять натиску любой стихии , представляющие что с ними может произойти в случае гибели корабля и тем не менее любящие море и морскую стихию.

 
Всё мрачней и ниже тучи опускаются над морем,
И поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.
Гром грохочет.
В пене гнева стонут волны, с ветром споря.
Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким
И бросает их с размаху в дикой злобе на утесы,
Разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Буревестник с криком реет, черной молнии подобный,
Как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.
Вот он носится, как демон,
Гордый, черный демон бури, – и смеется, и рыдает…
Он над тучами смеется, он от радости рыдает!
В гневе грома, – чуткий демон, – он давно усталость слышит,
Он уверен, что не скроют тучи солнца, – нет, не скроют!
Ветер воет… Гром грохочет…
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря.
Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит.
Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.
Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний
Над ревущим гневно морем;
То кричит пророк победы:
Пусть сильнее грянет буря!
 

(Максим Горький. Песня о Буревестнике) )

Моряки любят море, любят и уважают свою работу, относятся с должным вниманием к своей трудной работе. Тот, кто относиться без должного уважению к морю и к своей нелегкой работе, находит, как правило, массу неприятностей, если не гибнет в морской пучине.

Наша задача сделать так, чтобы не было неизвестных матросов и моряков, чтобы все погибшие моряки имели свои имена. Слава и вечная память погибшим за наше будущее морякам.

«Ветренные француженки» на службе России

После мая 1905 года Россия столкнулась с ситуацией, когда практически весь Балтийский флот от тяжелых броненосцев, быстрых крейсеров и до маленьких миноносцев погиб, интернировался в иностранные порты или сдался японцам в ходе русско-японской войны.

Три тихоокеанских эскадры кораблей, сформированные на Балтийском флоте, сгорели в горниле русско-японской войны. Погибли, ранены или попали в плен тысячи подготовленных офицеров, сверхсрочников (унтер-офицеров), матросов 1-ой статьи (ранее статьи присваивались за выслугу лет).

Наступил момент, когда необходимо подумать об обороне столицы с морских направлений, а для этого необходимо срочно создать новый боеспособный Балтийский флот¹ .

Финский залив, как огромный проспект ведет любого прибывающего прямо к сердцу Российской Империи – Санкт-Петербургу. История помнит, как именно с этого направления, с недобрыми намерениями к нам лезли шведы, англичане с французами, еще ранее ливонские рыцари. Все пытались зажать Россию в узком горниле Финского залива и не выпустить в Европу. Пытались, взять силой оружия твердыни Кронштадта, и раз и навсегда разрушить город Святого Петра, корабельные верфи и даже саму попытку России иметь выход к Балтийского морю.

Увы, печальную картину представлял в конце 1905 года Балтийский флот. Гавани пустовали. В его составе оставалось только несколько боевых кораблей, среди которых самым современным был броненосец «Слава». Остальные еще не вернулись из иностранных портов, где были интернированы в период войны².

У России был опыт русско-японской войны, опыт жесточайшего поражения, опыт спуска Андреевских флагов и позорной сдачи в плен эскадры адмирала Небогатова, гибели первой Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре. Этого не должно повториться. В Петербурге собирается кружок молодых офицеров, прибывавших из плена из Японии, которые стали думать, а что надо сделать, чтобы возродить флот, возродить морское могущество России. Кружок получает предварительное название «Санкт-Петербургский морской кружок для разработки военно-морских вопросов». Председателем кружка выбирается почти единогласно капитан 2 ранга Колчак. На собраниях обсуждаются острые вопросы реорганизации управления флотом, постройки новых кораблей, соотношение кораблей различных классов, особенностей использования в перспективной войне подводных лодок, минного оружия, авиации.

Высшее флотское начальство в лице морского министра, узнав про эти собрания, сначала косилось на них, так как это было необычным явлением во флоте, но участие в них многих видных офицеров, героев войны заставило прислушиваться к ним. Адмиралы с большими звездами, не сумевшие ничего предложить своего конкретного и жившие по старинке решили возглавить этот стихийную инициативу «младших офицеров».

В это время по заказу Морского ведомства уже в конце русско-японской войны заказываются корабли на верфях Франции и Германии. Англия и США после русско-японской войны России корабли принципиально не строят. Зато практически все верфи России на Балтике и на Черном море загружены заказами на строительство новых линейных кораблей, крейсеров и эсминцев.

Крейсеры «Россия», «Громобой», «Богатырь» и «Алмаз» находились уже на пути из Владивостока в Кронштадт (интернированы и разоружены в нейтральном порту до окончания войны). При этом обычно в береговые склады сдавались замки орудий, а иногда и части машин, что должно было гарантировать неучастие корабля в боевых действиях.

Морское министерство находилось в полной растерянности, хотя и старалось ликвидировать последствия неудачной войны.

Было заказано несколько новых кораблей, но, к сожалению, без предварительно разработанной программы воссоздания флота и совершенно не руководствуясь опытом минувшей войны. В Англии был заказан броненосный крейсер «Рюрик»; во Франции – броненосный крейсер «Адмирал Макаров» и дивизион из восьми миноносцев; в Германии – тоже дивизион из восьми миноносцев. В Петербурге, на Балтийском заводе, достраивались броненосцы «Андрей Первозванный» и «Император Павел I», заложенные еще до войны; на Адмиралтейском – броненосные крейсера «Баян» и «Паллада». На Балтийском заводе еще строились два заградителя, «Амур» и «Енисей». Кроме того, на разных заводах в Петербурге, Гельсингфорсе и Риге на собранные во время войны добровольные пожертвования достраивались 20 минных крейсеров, водоизмещением около 500 т ³ .

Балтийский флот строиться, Балтийский флот возрождается. Возвращающиеся из японского плена офицеры, получают новые назначения, принимают новые корабли. А пока они их ждут корабли, служба проходит в экипажах, так хорошо описанная Гарольдом Карловичем Графом в его книге «Императорский флот между двумя войнами. 1906 – 1914 . Издательство «Вече. 2013 г.»

Флот учится стрелять, учиться ходить строями, учиться пускать самодвижущиеся мины Уайтхеда, учиться ставить минные заграждения по рекомендациям капитана 2 ранга фон Эссена, лихого командира крейсера «Новик» из Порт-Артура – дабы в дальнейшем более не допустить бесчестья Андреевского флага.

Оживают прибалтийские порты, звучат флотские оркестры под которые весело по улицам городов маршируют колонны, выделяясь белыми робами и голубыми гюйсами матросов. Весело развеваются на ветру ленточки бескозырок, на которых написаны золотом названия новых кораблей.

Сверкают эполеты адмиралов и офицеров. У многих на мундирах Георгиевские, Владимирские и Анненские ордена и кресты, на боку именное георгиевское оружие – сабли и кортики. Они – воевали, многие выжили холодных водах Цусимы, некоторые пережили позор сдачи Порт-Артура! Раз–два–левой! Раз-два-левой! – печатают шаг по мостовым улыбающиеся матросы.

Равняйсь! Смирна! И вольно не будет – пока мы не возродим флот.

Снова звучат на весь город волшебными звуками команды, певуче поют горны кораблей, на реях поднимаются флажные сигналы, машут флажками сигнальщики, перемигиваются веселыми ратьерами вновь построенные корабли между собой и с береговыми постами. На рейдах военно-морских баз забелели парусами шестивесельные и четырехвесельные ялов. И – раз, и – раз – раздаются команды командиров шлюпок – кливер вынести – фок на левый борт.

Унтер-офицеры обучают молодых матросов – слышаться интересные и явно флотские, напоминающие парусные времена с лова – слаблинь, третная стропка, ракс-бугель, топ, полубензель, кливер-шкот, флюгарка, фока-галс, люверс, кливер, фок и так далее.

Жизнь снова возвращается в Либаву, Ревель, Гельсингфорс, Ригу, Кронштадт – основные порты флота России на Балтийском море. Корабли начинают выходить в море на боевую подготовку и проводить стрельбы. С моря постоянно слышаться выстрелы кораблей, расстреливающих щиты.

Цусима не должна повториться – звучит мысль в головах каждого адмирала и офицера. Флот жив! Флот будет жить! У России будет флот!

Женщины с волнением и тревогой смотрят, как сильные, красивые, розовощекие, вчерашние крестьяне и рабочие, а сегодня уже матросы в ловко подогнанной форме с отливающие синевой гюйсами ловко маршируют по улицам городов в городские бани и по другим делам.

Флот оживает! «На флаг, и гюйс, и стеньговые флаги, и флаги расцвечивания смирна!» – раздаются с утра и к вечеру на весь город команды с уже пришедших кораблей. Флотские мелодии выводят корабельные горны. Встать к борту! Та-та-тата, та-та-та-та, таааа!

В 1905 году Россией заказывается серия из одиннадцати эскадренных миноносцев на верфях во Франции, восемь на «Forges & Chantier de la Mediterranee SA» и три на заводе Нормана в России. В 1905 – 1906 годах заказанные во Франции эсминцы вступают в строй русских боевых кораблей. На гафелях мачт поднимаются Андреевские флаги. Ловкие матросы бегом выполняют все приказания. Сверкают эполеты офицеров на ходовом мостике, слышаться корабельные команды, тревогой отдаются звонки колоколов громкого боя.

После русско-японской войны руководил флотом и определял всю флотскую стратегию и службы генерал-адмирал и морское министерство, не всегда оказывающиеся компетентными в вопросах строительства флота, заказа кораблей и вооружения.

Требовался же единый орган управления и руководство флотом, который мог бы обобщить опыт и на научной основе заниматься судостроением, подбором кадров, боевой подготовкой на кораблях, проведением исследований и испытаний оружия кораблей и координировал бы все вопросы, касающиеся флота и кораблей. В других странах этим органом был главный морской штаб.

Мало кто знает, что Морской Генеральный штаб в России появился с легкой руки и по задумке лейтенанта А. Н. Щеглова (из того же кружка молодых офицеров). Он по своей инициативе разработал законопроект о его создании и при особой записке представил морскому министру вице-адмиралу Бирилеву, но тот не дал ей хода. Испробовав все легальные пути, А. Н. Щеглов на свой риск подал записку и законопроект начальнику Походной канцелярии его вели чества флигель-адъютанту капитану 1 ранга графу А. Ф. Гейдену, и последний поверг законопроект на благоусмотрение государя. Его величество, ознакомившись с запиской, повелел морскому министру немедленно же осуществить проект. Отчего и последовал высочайший указ от 23 апреля 1906 г.⁴

Как указано выше, первым начальником МГШ был назначен капитан 1 ранга Л. Брусилов, скоро произведенный в контр-адмиралы. А. Н. Щеглов был назначен начальником отдела, разрабатывающего защиту вод Балтийского моря, который и разработал "малую судостроительную программу". Она называлась "малой" потому, что Государственная дума тогда не давала кредитов на осуществление "большой" программы, так как не были готовы наши судостроительные заводы…

Миноносцы, заказанные во Франции, после их прихода в Россию на флоте называли – «француженками», а заказанные в Германии – «немками».

Во Франции по проекту «Лейтенант Бураков» было заказано 11 эскадренных миноносцев – «Лейтенант Бураков», «Меткий», «Молодецкий», «Мощный», «Искусный», «Исполнительный», «Крепкий», «Легкий», «Ловкий», «Летучий», «Лихой». С 1905 года эскадренные миноносцы проекта «Лейтенант Бураков» начинают службу России.

По штату их экипаж состоит из 4 офицеров, 2 кондукторов и 61 нижнего чина (количество унтер-офицеров может быть увеличено за счет снижения матросских должностей).

Офицеры это – командир, штурман (он же ревизор, он же вахтенный офицер), минер (он же артиллерист) и судовой механик. Мало, но и кораблик-то небольшой.

Основные тактико-технические данные корабля:

Корпус делился на 10 отсеков. Форштевень изготовлялся из кованой стали со шпироном (Шпирон – выдвинутый вперед таран корабля), ахтерштевень был выполнен из литой стали. Киль, длиной около 32 метров, был сформирован из стальных листов толщиной 4,8 миллиметра. Длина шпации (за исключением шпаций машинного отделения) составляла 600 мм. (Шпация -расстояние между соседними балками корпусного набора. Поперечная шпация – расстояние между основными шпангоутами, продольная шпация – расстояние между продольными балками).

Команда занимала второй и третий отсеки. Во втором также предусматривались по бортам рундуки для личных вещей, а под палубой "помещение для провизии". Восьмой отсек предназначался для размещения офицеров и имел выход в кают-компанию. Каждая офицерская каюта имела кровать с ящиком под ней, шкаф, письменный стол и умывальник с зеркалом.

В каюте командира, кроме того, имелся еще один шкаф для карт, библиотека и кресло. На дверях кают и кают-компании располагались шерстяные портьеры, и, кроме того, один шерстяной ковер находился в кают-компании. Палубы в каютах покрывались линолеумом, а столярные изделия изготовили из лакированного тикового дерева.

С левого борта он имел буфет, ватерклозет и каюту для штурманских принадлежностей, на правом борту располагалась каюта командира со входом из прихожей. В средней части – кают-компания и две офицерские каюты по бортам от неё.

В девятом отсеке имелось жилое помещение для квартирмейстеров. Оно содержало: стол с раздвижной столешницей, койки с рундуками, шкафы, умывальник с зеркалом, шесть кроватей, каюту машинного квартирмейстера и необходимые крючки для четырех дополнительных подвесных коек.

Водонепроницаемые переборки на кораблях доведены до уровня верхней палубы.

Глубина трюма – 4,1 метра (от киля до верхней палубы).

Водоизмещение: 402 тонны.

Размеры: длина эсминца – 54,66 метра, ширина – 6,07 метров, осадка – 3,5 метра.

Скорость хода: максимальная – 27 узлов, экономичная – 15 узлов.

Дальность плавания (на экономичном ходу) – 1200 миль.

ГЭУ (главная энергетическая установка) – 2 паровые машины (мощностью не менее 3000 индикаторных сил каждая), 2 котельных отделения, 4 котла системы Нормана (с рабочим давлением в 17 атмосфер и числом оборотов 310 об/мин.).

Время, необходимое для разведения паров и начала движения при "холодных котлах", определялось в 1,5 часа при штатной работе и в один час при экстренной разводке паров.

Подъем якоря обеспечивался паровыми брашпилями. Водоотливная система состояла из десяти эжекторов, двух циркуляционных помп, а так же комплекта донок и трюмных помп. Для откачки воды дополнительно могла быть задействована пожарная система, из двух донок системы Листа и двух переносных брандспойтов.

В случае необходимости носовые, минные, патронные и кормовые погреба в течение 15-20 мин затоплялись через клинкеты.

Вентиляционная система обеспечивала шестикратную смену воздуха в течение часа и не допускала повышения температуры в отсеках выше 35 °C.

Электрическую сеть эсминца составили: энергетическая установка из динамо-машины, прожектора и 59 штук 16-свечевых ламп.

"Электроколокола" (колокола громкого боя) установили во всех отсеках, с общей системой включения из боевой рубки.

На этих кораблях впервые было применено паровое отопление.

Связь обеспечивалась радиотелеграфом мощностью 0,5 кВт с дальностью в 75 миль. Для растяжек антенны и подачи флажковых сигналов в проекте предусмотрели две мачты высотой 14,4 метра.

Осветительный прожектор изначально предусматривался диаметром 40 сантиметров, при модернизации установили 60 сантиметровый " боевой фонарь" Манжена. Его поставили над рубкой на платформе, устроенной по типу принятой на французских эсминцах.

Вооружение эсминца:

– два вращающихся торпедных аппарата под торпеду «Уайтхеда» калибра 450-мм образца 1904 года. Их сектор обстрела составлял 26° от траверза в нос и корму. В России такие торпеды, проекта Фриумского завода (Австро-Венгрия), изготовлялись Обуховским заводом и заводом «Лесснера». ТТД торпеды: длина торпеды 5,13 м, общий вес 648 кг, вес боевой части 70 кг, давление сжатого воздуха 150 атм, дальность хода 0,82 км, скорость хода 33 –25 уз.

– орудие «Канэ» 1-75 мм. 5 одноствольных пушек «Гочкиса» 47 мм. – 5 штук, 6 пулеметов, 7,62 мм. типа «Максим». Установлено уже в России вместо пушек «Гочкиса».

Эскадренный миноносец «Охотник» пушка Кане

– шесть пулеметов 7,62-мм установили дополнительно к артиллерии после модернизации. Общий запас 108(18x6) ящиков с патронными лентами для пулеметов. Два пулемета были установлены на местах, демонтированных под 47-мм орудия тумб и по два переносных пулемета с четырьмя стационарными стойками по бортам. При этом из-за конфигурации «возвышенной палубы» носовые и кормовые пулеметные треноги несколько различались по конструкции. От двух кормовых пулеметных треног, предусмотренных первоначальным проектом, отказались.

– минное оборудование для постановки минных заграждений. Для использования гальваноударных мин 1908 года подавались к скатам с помощью якорных тележек. Тележки обеспечивали легкую и удобную постановку. Время сброса составляло от 10 до 15 минут. Масса в сборе одной якорной гальваноударной мины образца 1908 года составляла 582 кг. На борт может браться до 15 морских донных мин.

 
По морям, играя, носится
с миноносцем миноносица.
Льнет, как будто к меду осочка,
к миноносцу миноносочка.
 

(В. Маяковский. Военно-морская любовь)

Безусловно, брешь в обороне столицы эти корабли закрывали, но морально они устарели уже в период постройки. На смену им уже спешили с наших верфей более совершенные «Добровольцы» (серия из 24 кораблей, построенных на добровольные пожертвования населения России) еще называвшиеся «угольщиками» и совершенно новые «Новики» (заложена серия из 54 кораблей), уже «нефтяники» со скоростью максимального хода в 38 узлов. «Новики» прекрасно воспеты Валентином Савичем Пикулем в его замечательном морском романе «Моонзунд».

Но это другая история, а сегодня мы рассматриваем, так называвшиеся «француженки» – «угольщики» по основному топливу для котлов, с его изнурительными погрузками угля, с въедающийся во все угольной пылью на кораблях и изнурительным трудом матросов при погрузке и перегрузке в плаваниях.

 
Лицо его, плечи, открытую грудь,
И пот, с них струившийся градом.
О если бы мог кто туда заглянуть,
Назвал кочегарку бы адом!
Котлы паровые зловеще шумят,
От силы паров содрогаясь.
Как тысячи змей те пары же шипят,
Из труб кое где прорываясь
А он изгибаясь пред жарким огнем,
Лопатой бросал ловко уголь,
Внизу было мрачно – луч солнца и днем
Не может проникнуть в тот угол.
Нет ветра сегодня, нет мочи стоять,
Согрелась вода, душно, жарко
Термометр поднялся аж на сорок пять,
Без воздуха вся кочегарка.
 

(Леонид Утесов. Раскинулось море широко)

В процессе эксплуатации выяснились несколько крупных недостатков у этих кораблей, значительно повлиявших на их боевое использование.

Эскадренный миноносец "Молодецкий" в Ревеле

Очень низкая осадка (около 2-х метров) и в шторм палуба заливается водой, волны перекатываются через корабль, грозя смыть тех, кто находиться на палубе за борт. И самое страшно – плохая устойчивость на сильной волне и при сильном ветре. Валило кораблики на борт, грозило перевернуть, особенно при сильной минной нагрузке (7,5 тонн) на верхней палубе. Метацентрическая высота повышалась и корабли были готовы перевернуться даже при небольшой волне. За этот недостаток они и получили название на флоте «ветреных француженок», приклеившиеся к ним на всю службу. Проблем с их эксплуатацией было много. То на мель сядет, то с якорей сорвет, то что-то выйдет из строя в машинах.

Это были корабли вчерашнего дня, скажем так конца 19-ого века. Они хороши были бы во время русско-японской войны. Но необходимость все же иметь флот на Балтийском море делала и их необходимыми кораблями. Другого – пока не было.

Проект был, тем не менее, качественно и добротно реализован французскими судостроителями. Об этом наглядно и зримо говорит их двадцатилетняя (в среднем) служба в составе русского флота. В то же время для них оказалось характерным большое количество мелких и второстепенных заводских "недоработок", требовавших от команд долгого и тщательного "осмотра в отсеках".

Деньги, потраченные на строительство "Бураковых", могли быть потрачены "с пользой" только в случае участия их в войне с Японией. С момента принятия российским правительством принципиального решения о заключении Портсмутского мира дальнейшее строительство этих 340-тонных миноносцев стало бессмысленным. Вся дальнейшая "эпопея" привела только к огромным денежным тратам, итогом которых оказалось лишь наличие в составе послевоенного русского флота (1906–1914 годы) большого числа устаревших ещё при постройке кораблей. Даже серия "добровольцев" (построенных на добровольные пожертвования эсминцев), имевшая резко увеличенное, по сравнению с предшественниками, вооружение и водоизмещение (500 –700 тонн) только улучшила, но не исправила положение.

По-настоящему современные и качественные эсминцы "Новики" русские судостроители сумели создать слишком поздно. Не построенные к началу войны, эти хорошие для своего времени корабли не успели изменить для России ход войны на море, ставшей гибельной для царизма⁵.

Безнадежно устаревшая система управления не позволила ему реализовать огромнейшие потенциальные возможности, заложенные в Российском государстве, и привела к чудовищной катастрофе 1917 года.

Но именно они и вошли в начало первой мировой войны, как 4-ый дивизион боевых кораблей минной дивизии Балтийского флота. На их дивизион легла обязанность проведения скрытых минных постановок, борьба с подводными лодками, эти корабли исполняли обязанности посыльных судов, так называемых «авизо».

– Сбегать в Мариенхамн – доставить пакет – командовал адъютант командующего флотом на причале. И срывалась с якорей «ветреная француженка» и неслась со всех паров туда, куда ее послали.

эсминец «Ловкий» в море

1914 год – год начала великой войны ознаменовался внезапной гибелью двух «француженок» в один день.

Вот как описывает их гибель непосредственный очевидец, радиотелеграфист с эсминца «Ловкий» С.Лукашевич:

Рано утром 29 ноября 1914 года я перешел в Гельсингфорсе с эскадренного миноносца «Всадник» на эскадренный миноносец «Ловкий» для усиления радиотелеграфной вахты. Вместе со мной перешел на «Летучий» мой сослуживец по кораблю С. Дорошенко.

На корме по шкафуту на рельсовых дорожках 8 миноносцев 4-ого дивизиона стояли погруженные и принайтованные шаровые мины заграждения, предназначенные для установки на подступах в Либаве. Погрузка мин была произведена дня четыре назад, у минных портовых складов, и даже неопытному морскому взгляду невольно бросался в глаза странный груз, даже не прикрытый брезентом или парусиной.

Дивизион шел Сомарэнским фарватером и выйдя с него перестроился группами по два миноносца, взяв курс к южному берегу Финского залива.

Начальник дивизиона держал свой флаг на «Ловком».

Пока шли шхерами нас покачивало сравнительно мало, но стоило только перегруженным и потерявшим остойчивость выйти о маяка Юссара, как с тало сильно раскачивать и заливать леденеющими брызгами рассвирепевшего штормующего моря. Крен корабля достигал 30°, и вода от бушприта форштевня попадала даже в первую и вторую трубы, заливая кочегарки и огонь в котлах. День был ясный и видимость хорошая. Ветер пронзительно стонал в рангоуте эсминца, и в обширных водных ухабах временами скрывались из видимости верхушки мачт миноносцев, следовавших в кильватер друг другу. Многие из команд страдали от качки, но все были на своих местах по боевому расписанию. Район Финского залива, который мы проходили, весьма часто посещался германскими подлодками, и поэтому мы имели ход 17 узлов, держа дистанцию 40-50 кабельтовых.

Я находился на жилой носовой палубе, когда примерно, около часа в люк послышалось несколько голосов – «Исполнительный» взорвался.

Взбежав стремительно по трапу на верхнюю палубу, я увидел следующую картину. «Исполнительный держался на воде вверх килем; вокруг гибнущего корабля плавали различные деревянные предметы и на них искал спасение утопающий в замерзающей ледяной воде экипаж. На киле эсминца маячила фигура матроса, лавирующего по красному днищу и хлопающего рукавицами. Это был кочегар Бесенков, которого вскоре смыло набежавшей волной в воду.

В 12.56 «Летучий» по радио открыто передал:

Миноносец «Ловкий» начальнику дивизиона.

«Исполнительный» погиб». Спасено 7 человек. Причина неизвестна. Взрыва не было».

Предполагая, что миноносцы атакованы неприятельскими подводными лодками, так как некоторые из команды, подавшись панике принимали любые плававшие предметы за перископы подводных лодок. Комендоры по приказанию командиров бросились к 75 мм. пушкам. Но стрелять пушки не могли, так как вмерзли. Своими телами от дула до казенной части вместе с цапфами, вертлюгой и тумбой в сплошной лед, образовавшийся на орудийных мостиках, имевших чрезвычайно приподнятые комингсы.

Когда мы подошли к месту гибели «Исполнительного» на кабельтовых 20., то описывавший в этом месте циркуляцию «Летучий» вдруг как-то неестественно нырнул носом в воду, причем корма по самую трубу обвалилась, точно обрубленная взмахом гигантского топора.

Все заволокло черным дымом и угольной пылью.

Взрыва при этом никто из нас не слышал.

Начальник дивизиона по радио передал:

– Миноносцам отойти от места гибели «Летучего» и не приближаться к нему .

Жутко было смотреть на погибающих и на их отчаянную борьбу с рассвирепевший стихией. Мы все надеялись, что их будут спасать, но забурлили винты, рассекая свинцовые воды, и наш флагман стал отдаляться от места драмы. «Летучий» продержался на воде не более трех минут, Сигнальщик с его мостика продолжал что-то семафорить, когда командирский мостик с ним стал погружаться в воду.

Нам еще долго были видны на гребнях волн одиночки матросы, державшиеся на обломках волн рангоута, досок и деревянных решеток ( рыбин) и боровшиеся за жизнь.

Они все погибли за исключением рулевого боцманмаата Карпова с «Исполнительного», подплывшего к «Легкому», который и спас его. Он продержался в воде при адском холоде почти 20 минут.

На горизонте по носу открылся маяк Оденсхольм и верхушка мачты, сидевшего на камнях германского крейсера «Магдебург».

Дивизион пошел поочередно противолодочными зигзагами. Вскоре уцелевшие 6 миноносцев, вошли в Моонзунд.

7.12 я возвратился после возвращения кораблей в Гельсингфорс на миноносец «Всадник», но уже без своего товарища радиста Дорошенко.

Командующий Балтийским флотом адмирал фон Эссен в своем донесении от 5.12.1914 года за номером №37/к.о. на имя главнокомандующего VI армией писал: