Czytaj książkę: «Письма в никуда»
Пролог
«Дорогой, любимый мой! Уже столько лет мы не знаем, как ты, и неумолимо отдаляемся от тебя. Дни проносятся, дети растут. Мы стараемся, мы выживаем. Всё чаще думаю о тебе, о том, как ты. Да храни тебя Бог! Люби меня, думай обо мне, думай о детях. И, возможно, наша вера поможет нам когда-нибудь встретиться. Может, не в этой жизни, но хотя бы в следующей…
Вечно твоя, Изабелла».
Письма, письма, письма… Анна составляла их с завидной регулярностью. Вот родилось и ещё одно. Механически перечитав его, она активировала отправление; кристалл мигнул лиловым цветом и погас. А на душе остался неприятный осадок, подобный тяжёлому пеплу. Она писала эти письма, потому что привыкла их писать. Раньше они хоть на какое-то время возвращали веру в то, что однажды послания дойдут до адресата, что этот ад наконец-то закончится… Но с каждым разом надежды оставалось всё меньше и меньше. Анна тщетно уговаривала себя, что если имперцы не захватывают новые земли, то всё-таки был найден способ их победить; что нужно подождать ещё совсем чуть-чуть…
Снова накатывала истерика, и справиться с ней в этот раз, видимо, не удастся. Последний раз это было так давно, когда всё только начиналось, когда её мир вдруг оказался отрезан – Барьером. Она принялась убеждать себя, что Эдварду сейчас в сто, а может, и в тысячу раз хуже. Ведь у неё есть дети, а он остался один, совсем один на той стороне.
Подступили сдавленные рыдания. Плечи судорожно подрагивали, слышались первые приглушенные всхлипы. Где-то на грани сознания стучались мысли: «Сейчас не время!» и «Главное, не разбудить детей». Но их было уже недостаточно. В сознании всплывали образы и картины того, что она так пыталась забыть, или хоть на время спрятать далеко-далеко, чтобы обдумать и отпустить, когда всё закончится. Только убеждённость, что этому ужасу не суждено закончиться никогда, проявилась так ярко, так отчетливо! Анна зажала рот руками, чтобы приглушить рыдания, а по щекам уже катились предательские слёзы…
Анна отнюдь не считала себя неженкой (особенно по сравнению с некоторыми придворными дамами), находя в душе даже отголоски цинизма. Тем более многие семьи обучали своих детей обходиться без прислуги и самостоятельно вести хозяйство – на случай захвата Империей. И всё же никому не было известно, что происходит в самой Империи: после вторжения на чужие территории и установки барьера всякая связь мгновенно прекратилась. Магические воздействия поглощались, сигналы от кристаллов исчезали. Шпионы и диверсанты, которых засылали к врагу, проходили беспрепятственно, только вот обратно не возвращались никогда. Люди задавались вопросом: что находится по ту сторону? Долгое время все думали, что попасть к ним из-за барьера невозможно, но однажды были задержаны подозрительные люди, оказавшиеся разведчиками Империи. На чём именно они попались, Эдвард не уточнял, однако на полученные от них сведения возлагались большие надежды. Информация была крайне секретной, но именно благодаря ей впервые за долгое время в сердцах родилась надежда.
Теперь же Анна знала об Империи значительно больше, но от этого легче не становилось: здесь и сейчас она никто. И можно было бы примириться с ситуацией, будь она совсем одна, но ведь вместе с ней и её дети. Пусть они уже не помнят другую жизнь, но она-то знает, что все могло быть иначе. Сама она готова пережить многое. НО ДЕТИ!..
В таком состоянии она не сразу поняла, что в дом кто-то отчаянно стучит. И, как видно, достаточно долго: были слышны приглушённые ругательства. Всхлипывая, она начала прислушиваться и судорожно соображать. Стучали в дверь чёрного хода, и это настораживало. Обычно посетители приходили с главного хода, тем более ночью. Дверь же чёрного хода выходила к калитке за домом, а та – на глухую тёмную улицу, где и днём-то находиться опасно. Анна перебрала в уме всех тех, с кем была договоренность на помощь в родах. Однако сейчас ни у кого срок не подходил. Но всё возможно: вдруг объявился кто-то новенький?
Анна грустно усмехнулась. Ведь она слывёт хорошей повитухой, очень хорошей. Ещё бы, один из сильнейших целителей Исхина! На смену паническому отчаянию пришёл истерический смех. Могла ли она подумать, что ей придётся скрывать свой дар и бояться хоть как-то его проявить? Но больше всего тревожило, что кто-то узнает о даровании детей. И заберёт их… Да, сейчас это случалось редко – наверное, потому что всех магов уже схватили. Однако раньше, когда только установился барьер, всех одарённых арестовывали и впоследствии увозили в Империю, причём детей – отдельно от родителей. По официальной версии: для обучения полезных и лояльных Империи магов. Что же касается вполне состоявшихся магов, то их якобы переобучали – под неусыпным контролем менталистов, убеждались в их готовности сотрудничать и отпускали. Или нет, в зависимости от результатов… Что становилось с теми, кто был признан «нелояльным», Анна не знала и знать не хотела. Да и давно она не считала магию даром, одни беды и несчастья она несёт людям в последнее время.
А между тем стук всё продолжался. Пришлось подняться и идти выяснять, что же случилось и с кем…
Глава 1
Если бы Анна была в своем обычном отстранённом состоянии, непременно помедлила бы открывать, ещё и в такое время суток – ведьмин час. Третий час ночи по поверьям самый страшный, да и сама ночь сегодня тёмная, практически безлунная. Немудрено, что накатила истерика.
Из последних сил она заставила себя хоть как-то успокоиться и прийти в себя. Получилось слабо, и это сильно нервировало, поэтому, подходя к двери, она гневно зашипела:
– Да тихо вы там. Кого нелёгкая принесла?
Стук мгновенно прекратился.
– Анна, откройте! Нужна ваша помощь!
Витан. Давненько она его не видела, но именно от него не ждала зла. Анна поспешила отпереть дверь, даже несмотря на то, что он был участником одного из моментов, который так хотела забыть. Дверь со скрипом поддалась – столь редко ей пользовались. Анна сразу пожалела о своём решении: Витан оказался не один. Тут же внутрь начал заваливаться его спутник. Кто бы мог подумать, что он приведёт чужого? Правда, могла бы и сама подумать, вот только была не в том состоянии. В висках стучал адреналин после толком и не случившейся истерики. Анна в очередной раз отстранённо подумала, что лучше бы она состоялась, эта истерика.
Картина, представшая перед ней, была интересна. Витан пытался удержать своего спутника, тот норовил завалиться. Сейчас, в тусклом свете лампы, она отчётливо увидела красное пятно на плаще второго гостя. Он был высок, даже массивен, но больше рассмотреть пока не удавалось. Гость был в плаще, голова опустилась на грудь, прикрытая капюшоном. Разве он ещё жив? Такая кровопотеря!
– Вы с ума сошли! – снова зашипела Анна. – Притащили в мой дом раненого! Его нужно срочно отправить к целителю!
– Мы не можем к нему сейчас обратиться! Засада… – начал объяснять Витан.
– Мне не интересны ваши партизанские игры! У меня дети, в конце концов!
– Анна, прошу вас, – начал умолять он, – он не дотянет до врачевателя. Да и там тоже может быть опасно.
– Это не моё дело. Я по-ви-ту-ха, – проговорила она по слогам для ясности, – не целитель! Все равно не смогу ему помочь!
– Вы помогли мне! Помните?
– Но у вас рана была не такой страшной! А здесь он явно потерял много крови и, возможно, задеты жизненно важные органы! Я не волшебник! – соврала она.
– Анна, вы должны мне жизнь! – отрезал он. И добавил уже мягче: – Прошу, помогите!
Да, жизнь. Если бы не он, её бы тогда изнасиловали и затем убили, а точнее – поиздевались бы и бросили, что в итоге означало смерть. Эсми так и умерла. А Витан вступился, отбил, однако сам сильно пострадал. Она его тогда долго лечила на свой страх и риск. Страх, что он окажется не меньшим уродом, чем напавшие на неё, и риск, что магию исцеления засекут – и тогда придут за ней.
Она мотнула головой, отгоняя воспоминания.
– Мы в расчёте. Я спасла твою жизнь взамен, – заявила она, понимая, что довод был так себе.
– Я вообще мог не помогать вам, а пройти мимо. Ну же, Анна, пока мы препираемся, он может умереть! Вы сможете помочь – я знаю.
Значит, понял тогда, что без магии не обошлось. Или потом уже догадался.
– Ладно, тащи его тогда в родильную.
– Родильную? – удивлённо переспросил Витан.
– Туда, – направление было указано рукой.
Вообще принимать роды на дому Анна старалась как можно реже. Только в исключительных случаях, когда другого выхода уже не было и она точно знала, что придётся использовать магию. Старый дом был полностью оплетён рунами, да такими заковыристыми, что фонило от них магией за версту. К тому же если чуть-чуть применить дар, то это очень трудно отследить. И большинство строений в этой части Воли таковы. Захватчики этого не оценили, а потом район стал криминальным, и теперь соваться сюда себе дороже. А они остались, как и те, кому деваться было некуда. У дома, впрочем, были ещё некоторые особенности, но эта главная.
Анна быстро оглядела окрестности и заперла дверь, пока Витан перетаскивал своего спутника в комнату. Делал он это явно из последних сил: либо долго тащил его до дома Анны, либо ему тоже досталось. При беглом осмотре она не заметила значительных ран на нём.
Сама же Анна поспешила за чистыми простынями и прочими принадлежностями. На ходу она бросила знакомому, чтобы раздевал больного: сам должен понимать, что чем быстрее она им займется, тем больше шансов. А об остальном она подумает потом…
Пока она ходила за всем необходимым, Витан раздел больного по пояс. Мельком посмотрев на его лицо, Анна отметила, что где-то уже его видела, но не стала задерживаться на этой мысли. Рана на левом боку была нехорошая, рваная. Удивительно, как он до сих пор был жив. Нечего и говорить: ему несказанно повезло, что Витан додумался притащить его к Анне. Ведь долг жизни – это не пустые слова для целителя. Особенно для того, кто отмечен самой Хель, богиней жизни. Если бы не это, женщина помогать бы уже не стала. Быть может, когда выхаживала Витана – помогла бы точно. Но сейчас – нет. Давно уже сердце покрылось коркой льда, Анна стала до безумия холодной, циничной, и затронуть её душу могли лишь дети, причем не только собственные, но и чужие. Ради своих детей она могла сделать что угодно: убить, украсть, обмануть; ради чужих – как минимум не пройти мимо. Именно поэтому она могла отказать в помощи с родами тем, кому дети были не нужны, кто был готов избавиться от них, продав или даже убив. Были и такие. Когда мир рушится, в людях проявляется всё самое темное, гнусное (не всегда, конечно, ведь бывает и наоборот). Так после установления барьера в городе резко возрос уровень преступности. Сейчас стало спокойнее, но вот что же творилось тогда…
Итак, Анна занялась больным и отключилась от всего мира. Всё вокруг перешло в режим незаметного фона, даже Витан. Нужно было осмотреть рану, оценить поражение и состояние пациента, а затем лечить, лечить, лечить… Как же давно она не занималась ничем подобным, как ей не хватало этого! Всё-таки принимать роды да залечивать детские простуды и ссадины – это другое, не в счёт. «Боги, пусть мою магию не засекут гвардейцы…» – отчаянно подумала она, уходя в процесс исцеления.
Сколько времени прошло с момента начала операции, Анна смогла оценить, лишь вынырнув из транса и полностью убедившись, что больному ничего не угрожает и процесс восстановления запущен. Уже в нормальном состоянии она оценила ровные швы, спокойное и ровное дыхание раненого и его достаточно привлекательное тело, гармонично развитое, в меру накачанное, поджарое. С первого взгляда можно было понять, что мужчина следил за своим состоянием и, возможно, даже занимался фехтованием. Лицо было бледным, но уже без того землистого оттенка, который присутствовал вначале. Это не могло не радовать и подтверждало прогнозы о скором выздоровлении. И опять уставшее сознание зацепило ускользающую мысль, что это лицо ей знакомо: тонкие черты, высокие скулы, крупный нос. Цвет глаз было невозможно оценить, они прикрыты. Волосы у мужчины тёмные, почти чёрные, что было видно даже в полумраке комнаты – пару светильников она уже успела затушить.
Анна поискала глазами Витана, который с настороженным видом стоял за её спиной, готовясь исполнить любое приказание. Устало улыбнувшись, она решила успокоить его.
– Жить будет, только проспит, скорее всего, около суток. Тогда же сможете уйти, – сказала она и, дождавшись кивка, продолжила: – Пока вы можете передохнуть в соседней комнате. В шкафу найдёте все необходимое. Кажется, там было что-то из мужских вещей, но я не уверена. А пока я побуду здесь на случай осложнений.
Мужчина смотрел на неё, как на сошедшую с небес богиню. Затем он сказал:
– Анна, о боже, спасибо вам! Вы просто не представляете, как помогли нам! Если бы он умер…
– Хватит, – резко оборвала она, – мне совсем не интересны эти партизанские разборки!
– Мы не партизаны, вы не понимаете, он…
– Тем более, значит, бандиты! – усмехнулась она. – Надеюсь, я больше не должна вам жизнь?
– Анна, простите, я не хотел вас впутывать и тем более угрожать, но никто кроме вас не смог бы помочь…
Анна не верила своим ушам. Неужели он смутился и даже оправдывался?
– Идите отдыхать, Витан, вам нужно хоть немного поспать. Мне, кстати, тоже.
Гость тяжело вздохнул, последний раз посмотрел на раненого и, развернувшись, ушёл. Анна же окинула взглядом аккуратно зашитую рану, мысленно похвалив себя. Хорошая работа, да и магии затрачено на удивление немного. Пусть обычные люди считают, что магия всё делает за целителя, но это совсем не так. Глубокую рану ей не закрыть. Можно остановить кровотечение, или обезболить, или заморозить. Но никак не зашить. Вот и в этот раз она дезинфицировала и останавливала кровь магией, а зашивала сама. Наставница бы определённо похвалила.
С такими мыслями Анна уютно устроилась в кресле подле больного, завернувшись в мягкий плед, и провалилась в глубокий сон…
Глава 2
Порой людям снятся красочные сны, столь яркие и живые, что их невозможно отличить от реальности. С Анной такого не случалось давно. В ту же ночь, стоило только векам опуститься, к ней вернулось великолепное воспоминание, пропитанное запахами, красками, звуками…
Это было так давно, как раз накануне их добровольного изгнания.
Изабелла и её муж Эдвард молча стояли на балконе второго этажа их поместья, погружённые в собственные мысли. Он готовился сообщить, что свершилось неизбежное; она пыталась оттянуть неприятный момент, наслаждаясь нынешним счастьем. Солнышко начинало заметно греть, и всё как будто оживало, придавая сил, чтобы верить и жить. Внизу на лужайке, под присмотром гувернантки и сестры мужа, юной герцогини Эсмеральды Коррильской, играли дети. Гувернантка считалась скорее телохранителем, нежели воспитательницей, она прошла достаточно серьёзную подготовку в секретной службе, чтобы заботиться о самих племянниках Его Величества, хоть и внучатых. Впоследствии Изабелла ещё не раз пожалела, что они не взяли её с собой. Конспирация…
Вдруг послышались заливистый детский смех и визг, изданный трёхлетней Ари, или Арабеллой Коррильской, восторгающейся кульбитами, которые выделывал пёс Овен. Пятилетний Рей, или Реймонд Коррильский, вовсю подражая отцу, старался вести себя как взрослый. Пока ему это неплохо удавалось: он стоял чуть в стороне и наблюдал за игрой сестры, однако было видно, что надолго его терпения не хватит.
Изабелла улыбнулась и сильнее прижалась к мужу, вдыхая такой родной запах любимого мужчины, смешанный с ароматом туалетной воды. Он погладил её по голове и вздохнул.
– Бел, – достаточно жёстко позвал он.
Да, тогда их звали совершенно по-другому. Другая жизнь, другие имена, другие люди.
– Изабелла, посмотри на меня, пожалуйста, – попросил Эдвард мягче, готовясь к трудному разговору, который они оттягивали, как могли. Хотя всё уже было решено за них.
Давным-давно на одном из секретных совещаний был принят план действий регламентирующий порядок действий при возникновении ситуации, когда над Исхином нависнет угроза захвата. Сразу будет немедленно введён режим чрезвычайного положения. Конечно, он предусматривал много пунктов, но один из них, самый секретный из всех, касался королевской семьи вплоть до пятого колена, ведь семья – самое дорогое, что только может быть. При открытой угрозе женщин и детей скрыли бы под вымышленными именами в разных городах страны. О том, кого и где спрячут, должны были знать единицы, и всё это держалось бы в строжайшей тайне. Огласке предали бы лишь то, что семьи удалились в свои замки и поместья, доступ в которые отныне закрыт для посторонних. Раньше такого никогда не было, но после поимки и допроса вражеских лазутчиков всё изменилось. Оказалось, в большинстве случаев правящую верхушку, включая даже женщин и детей, уничтожают или ссылают, предварительно лишив силы, а вместо них назначают наместников.
Значит, этот момент настал. Неудивительно, ведь совсем недавно был захвачен Лойс, их непосредственный сосед, и начали поступать донесения о концентрации войск противника у границ. Стало понятно, что Империя подготовлена и может захватить их в любой день. Мир сразу неприятно померк от этих мыслей, его краски потускнели. Изабелла зажмурилась, по спине пробежал холодок неприятного предчувствия.
– Прошу, не надо, – прошептала она и попыталась спрятаться в его объятьях, – ты же говорил, вы что-то придумали…
– Прости меня, Бел, прости, – протянул муж, зарываясь в её волосы.
Изабеллу преследовало ощущение неправильности происходящего; раздражающего диссонанса. Пусть это и неприятный момент, но он уже был неоднократно пережит во снах. Однако сейчас что-то было не так. И эти слова…
– Я не должен был вас отпускать. Вы там совсем одни, я даже не знаю, что с вами… – почти шёпотом произнёс он, крепче прижимая её к себе. – День ото дня перечитываю все твои письма, пишу сам, жду ответа. Снова и снова. Они говорят, что нужно жить дальше, что вас уже не вернуть, надо думать о долге и стране. А я всё пытаюсь пробить этот демонов барьер! И пишу вновь… ты получаешь мои письма? Пишешь мне письма?
Сколько боли и отчаяния было в его словах. Изабелла резко вскинула голову и встретилась взглядом с супругом. Лицо его было таким знакомым, родным, но в то же время совсем другим, осунувшимся и постаревшим. В глазах застыло глубокое отчаяние, под ними появились тёмные круги, на висках пробивалась седина. Он так сильно изменился – Изабелла помнила его вовсе не таким. В её мыслях Эдвард по-прежнему был решителен и невозмутим.
– Знаешь, за это время мы научились сдерживать имперцев. Но какой смысл во всём этом, если вы всё равно в логове врага, а мы до сих пор не можем пробиться за этот демонов барьер!
– Эд, с нами всё хорошо. Мы живы, – прошептала она. Сказав часть правды, Изабелла хотела утешить мужа, пусть даже и во сне. Живы, да… она грустно улыбнулась своим мыслям. Сон был невероятно странным.
Мужчина неожиданно встрепенулся, в глазах его зажглась надежда. Да и всё лицо неуловимо оживилось, несмотря на постаревший, изрядно усталый вид.
– Изабелла, – прошептал он и начал лихорадочно всматриваться в её лицо, как будто до этого момента просто не замечал. – Бел, любимая…
– Эдвард, – отозвалась она, сдерживая слёзы. Его рука потянулась к лицу жены, но в тот же момент сновидение закончилось.
Ощущение неправильности происходящего не исчезло и после пробуждения. Анна резко открыла глаза, сердце бешено колотилось, кровь стучала в висках. Хотелось кричать, но не хватало воздуха.
Вынырнув из сна, она сразу встретилась взглядом с неизвестным мужчиной. Её мгновенно охватил панический ужас: одна в комнате с посторонним! И чем дольше Анна смотрела в его чёрные глаза, тем больше погружалась в ужас, попросту увязая в нём. В голове мимолётно мелькнуло осознание, что перед ней хищник – матёрый, беспощадный и бездушный. Так же внимательно, как сама Анна глядела на него, он рассматривал её, изучая любопытным взглядом, от которого она и проснулась.
– Наверное, я должен сказать вам спасибо, – усмехнулся мужчина.
До Анны далеко не сразу дошёл смысл произнесённых слов. Она вопросительно повторила:
– Спасибо?
– Ну как же, – пробормотал тот серьёзно, а затем добавил с издёвкой, – вы спасли мне жизнь.
И Анна наконец начала понимать, что это тот самый неожиданный пациент. Ужас начал постепенно отступать, но чувство опасности осталось. «Кого же ты привёл ко мне в дом, Витан?» – пронеслось в голове.
Нужно брать себя в руки. В конце концов, это её дом, где хозяйка – только она. К тому же Анна надеялась, что мужчина не причинит вред человеку, который как минимум оказал ему помощь.
– Мне нужно осмотреть вашу рану, – голос её дрогнул, поэтому получилось неубедительно.
– Конечно-конечно, – произнес он с оттенком добродушия и даже веселья.
Анна подошла, стараясь вернуть себе привычное равнодушие, но получалось почему-то очень плохо. Трудно сделать это, особенно если кто-то уже засёк в тебе страх. Хищники могут чувствовать его на уровне инстинктов. Все чувства Анны кричали об опасности, однако она постаралась как можно быстрее прийти в себя. Она осмотрела рану, заметив, что та уже начала затягиваться. Сперва Анна даже не поверила в увиденное, захотелось списать всё на переутомление, но от реальности было не убежать.
Незнакомец неотрывно наблюдал за ней всё это время, но вряд ли ожидал обмана или нападения. Мельком Анна обратила внимание на правильные, аристократичные черты лица. Глаза, которые в полумраке комнаты изначально показались чёрными, на самом деле оказались тёмно-карими.
«Интересно, кто-то из наших? Или из Лойса? Сплошные вопросы!»
– Что же вы всё-таки не выставили нас ночью?
– Не хотелось возиться с трупом, – бросила она первое что пришло в голову, отходя от него в сторону.
– С трупом?
– Ну, вы могли отправиться к создателям прямо на моём крыльце. И что мне тогда пришлось бы делать?
– Что? – то ли вопросительно, то ли возмущённо произнёс он.
– Избавляться от трупа! И не факт, что Витан мне помог бы!
Больному явно не понравились её слова. Анна упрекнула себя за то, что произнесла их. Как видно, расстроенные нервы дали о себе знать. К её счастью, в этот момент приоткрылась дверь, и в комнату заглянул Витан. Из глубины дома донеслись голоса детей.
– О, я вижу, всё не так плохо! – бодро сказал он вместо приветствия. – Всё хорошо?
– Да, – практически хором ответили они: Анна – нервно, а больной – взбешённо. Но она продолжила:
– Ваш друг уже проснулся, хотя ему стоило бы ещё отдохнуть.
Витан заметно обрадовался.
– А я там обед приготовил, – гордо заявил он. – Ещё детей покормил и присмотрел за ними.
Анна презрительно хмыкнула. Хозяйничал он на её кухне! И вообще в доме! За детьми присмотрел – надо же! Да они сами за кем хочешь присмотрят! Иной раз, когда приходилось брать их с собой, даже принимать роды помогали. Конечно, до определённого момента. Но что делать, жизнь штука такая…
Глава 3
– Дети? – больной удивлённо вскинул бровь.
«Какие-то у него односложные вопросы. Может, мозг пострадал или не отошёл ещё? Да вроде бы с головой всё в порядке», – Анна быстро осмотрела раненого.
– Да, мои дети. Знаете, такие маленькие человечки! – съязвила она и с сарказмом поинтересовалась у Витана, сложив руки на груди: – И как же вы за ними присматривали?
– Анна, понимаете, я проснулся и решил проверить обстановку: вдруг нас преследуют и ищут. Мало ли, какие следы остались у дома…
– Так… – угрожающе протянула она, требуя продолжения. Мужчина осёкся, но быстро опомнился и продолжил:
– Я осмотрелся: всё чисто. Потом вернулся, а они как раз проснулись.
Значит, дети проснулись и спустились вниз, чтобы найти её, а попался им Витан. Его они уже знали, поэтому не стали принимать мер для устранения потенциальной угрозы. Даже сама Анна точно не могла сказать, что именно они могли бы сделать, ведь дети у неё боевые, к тому же с чересчур богатой фантазией. И ничего, что им всего восемь и десять лет соответственно, а маленькой Катрин всего четыре, – надо просто заранее проработать возможные ситуации, просчитать возможные варианты и последствия. Старшие уже могут это.
– Ладно, – не стала она придираться, – пациент достаточно быстро восстанавливается, но, думаю, ему нужно будет помочь поесть. А потом желательно дать отдохнуть до вечера.
– Я могу сам дойти до столовой! – с вызовом заявил больной.
– Вы, конечно, быстро регенерируете, но рана была серьёзной, потеря крови ощутима. Мой вам совет – не надо геройствовать. Мне не хотелось бы штопать вас повторно – рана может открыться, да и у меня осталось мало сил.
Мужчина зло посмотрел на неё, однако предпочёл согласиться. На последних словах лицо его чуть смягчилось, став не таким жёстким, как прежде.
«Как его зовут? Надо бы нам с ним познакомиться», – подумала Анна. Присутствие хищника ощущалось до сих пор – не хотела бы она быть его врагом. Да и вообще предпочла бы не встречаться.
– Что ж, тогда я принесу ваш… – она бросила взгляд на часы, – поздний завтрак сюда.
И поспешила выйти.
Дети обнаружились, как и рассказывал Витан, на кухне. Дружное трио невероятно обрадовалось и побежало обниматься, стоило ей только появиться на пороге.
– Мам, а мы Витана покормили! Он сказал, что у нас до завтра останется. Ты не беспокойся, мы за ним присмотрели! – серьёзно сказал Фил.
Вот это уже больше походило на правду: а то покормил он их, присмотрел. Хотя прежде Анна тоже так считала бы, будь она на его месте, но здесь и сейчас у них другая жизнь. Всё теперь по-другому.
– Бри, пожалуйста, собери экстренную сумку, – попросила она. – Фил, помоги сестре. Если всё нормально, идите к Эмбер. Оставайтесь у неё, пока я вас не заберу. Не надо мешать гостям.
– Они нежеланные гости? – осторожно уточнил он.
– Пока не знаю, но всё возможно, – честно ответила она. – Вы помните, что делать, если что-то пойдёт не так?
У неё умные дети. Они знали: даже тот, кто кажется другом, может предать. Такова их жизнь: лучше смотреть на ситуацию реально, чем прятаться за иллюзиями.
Троица послушно кивнула и убежала. Собрав на поднос завтрак, Анна понесла его больному, но перед дверью чуть притормозила и таким образом невольно подслушала часть разговора. Мужчины говорили на хасти, языке одной из давно поглощённых стран. Это достаточно странно, ведь в Империи говорили на общем языке, который изначально был у страны-захватчицы. Вначале она была небольшим королевством, которое затем превратилось в огромное государство. Её название уже практически не упоминалось, люди называли её просто Империей, а язык – общим (куда реже – имперским). Это всё, что Анна знала от Эдварда, а он – от тех пойманных диверсантов.
То, что Анна знала язык говорящих, было настоящим чудом, что даже не верилось, ведь одна из её прабабок была из Хасти. Её выдали замуж как раз перед его завоеванием, и всех детей в их семье обучали этому языку по требованию той самой прабабки, всегда упоминавшей какое-то пророчество, каких-то оракулов… В общем, знание этого языка было своеобразной семейной тайной, в которую она не вникала, но язык исправно учила. Конечно, за прошедшее время он частично изменился, но понять все еще было можно.
– Почему она называет тебя Витаном? – оказывается, кое-кто ещё скрывал своё истинное имя. – Подожди, это случайно не та вдовушка, у которой ты отлеживался в течение пары недель несколько лет назад?
В словах присутствовал неподдельный интерес. Да, Витан считал её вдовой, хотя, может, так оно и есть. Кто знает, ведь прошло пять долгих лет.
– Рон, перестань, она не такая! – с нажимом сказал Витан, видимо, решив защитить.
– Все они не такие. Так что тогда произошло? Помнится, ты так и не рассказал толком…
– Так получилось, долгая история…
Анна для приличия постучала и вошла.
Мужчины обернулись к ней. Витан улыбнулся, незнакомец смотрел хмуро. Затем Витан продолжил говорить, также на хасти. Это было достаточно невежливо, но она сделала вид, что ничего не понимает.
– …да это уже и не важно, – Витан чуть помолчал и добавил уже бодрее, явно переводя тему разговора: – Плохо, что мы не нашли герцогиню Коррильскую.
В этот момент Анна не смогла сдержаться. Вскинув голову, она тут же встретилась взглядом с проницательными глазами Рона, который в этот момент смотрел на неё:
– Вы понимаете хасти?
Надо было срочно что-то придумать. О, боги, боги…
– Вы упоминали герцогиню Коррильскую! – попыталась выкрутиться Анна, говоря исключительно на языке Исхина.
– Вы знаете о том, где она? – мужчина тоже перешёл на «понятный язык».
– Зачем вам она? Хотите обогатиться за её счёт? – невесело усмехнулась она.
– Анна, зачем вы так? Мы не сделаем ей ничего плохого… – начал уверять Витан.
Окончательный план созрел мгновенно. Прости, Эсми.
Некоторое время Анна смотрела на гостей, пока окончательно не решилась:
– Хотя вы всё равно уже не сможете ей навредить, тем более помочь… Пойдёмте.
Она поманила Витана за собой, направившись к выходу.
Молча они дошли до чёрного хода, потом на улицу, немного вглубь сада. Там, под цветущей вишней, был небольшой холмик с простым камнем сверху.
– Вот здесь и покоится герцогиня. Хочется верить, что её никто больше не побеспокоит.
– Но как? Не может быть! Донесения из Исхина, пророчество…
Как видно, шпионы всё-таки узнали об отсутствии семьи Анны. Странно, но лучше не вникать. Скорее всего, у её гостей имеются какие-то дела с имперцами.
– Не удалось спасти ни её, ни ребенка. Я не бог, а простая повитуха. Герцогиня не хотела жить.
Он по-прежнему растерянно смотрел на Анну, как будто герцогиня не была ему знакома лично, но от её нахождения зависело что-то очень важное.
– Зачем она была вам нужна?
– Оракул огласил новое пророчество, к тому же были некоторые донесения. Мы думали, что речь идёт о ней, поэтому и искали… – Витан встрепенулся, будто вдруг понял, что сказал лишнее, и пристально взглянул на неё. Анна же сделала абсолютно равнодушный вид и посмотрела на цветущую вишню, удивительно прекрасную, воздушную. Улыбнувшись цветам, она вдруг поняла, что всё сделала правильно. В тот момент в ней окончательно умерла та самая герцогиня Коррильская. А может, её и не было вовсе… тогда она и не соврала. Ну, разве что совсем чуть-чуть.
Витан возвращался потерянным, явно о чём-то судорожно размышляя. Анна же ощущала некую лёгкость, как будто сбросила тяжелый камень с души. Не было больше прошлого, осталось только настоящее.
– Ну что? – требовательно спросил больной, как только они вошли. – Вы быстро. Где она?
