Czytaj książkę: «Голубые океаны», strona 22
Я понимал и ощущал спиной, что происходит, пока я сижу с закрытыми глазами. Кристина расправила свои белоснежные крылья, огромные и мощные. Перья переливались серебристым цветом, взмахнув всей этой мощью она так же быстро и искусно взлетела в высь.
От крыльев ангела пахло только свежестью. Как будто я вдыхаю в лёгкие чистейший воздух Альп, нос пробивало, казалось, и уши стали слышать лучше. Первые пару минут запах стоял передо мной и манил, завораживал, потом постепенно он стал пропадать, уловить его уже было для меня проблематично, и я понял, что сейчас Кристина далеко от этого места.
Открыв глаза, я почувствовал лёгкое покалывание, глаза были красные, казалось, я только, что смотрел на раскалённое солнце или на огненные искры. Услышав какой-то стон, я стал оглядываться по сторонам. Увидев старика, лежавшего на земле, я как ошпаренный подбежал к нему. Когда я увидел его глаза, то не на шутку испугался, руки похолодели, стало страшно и мучительно больно слышать его тихие стоны. Было такое ощущение, как будто ему выжгли глаза, я больше не видел тех грустных карих глаз, вместо них были красные впадины, которые не переставая приносили старику нечеловеческую боль.
Он собрал все свои силы и схватил меня за плечо.
– А я ведь знал, что надо глаза-то закрыть!– простонал он.
– Чего не закрыл, раз знал?– встревожено ответил я.
– Да кто меня знает? Так заворожили эти крылья, что как дуб и остался стоять на одном месте! Красота неземная!
Я поражался стойкости и терпению этого человека, он не отпускал мою руку, пытался встать, но не получалось. Постоянно хотел прикоснуться своими грязными руками к глазам, точнее к тому, что от них осталось, но я убирал руки, хлопал по ним, отбрасывал в сторону, нельзя было позволить ему занести инфекцию.
– Вот как я угодил! Ты посмотри-ка! Чернь такая, что ложись да и в гроб!
– Эх, дед…– как бы пропев, сказал я.
– Вина моя, парнишка, я ведь знал! Ангела твоего – ох, как я подставил! Как же теперь без глаз? Ты смотри не расслабляйся, гляди ка по сторонам, я уж теперь не помощник тебе!
Он начинал сильно переживать, но в то же время не выпускал меня из своих сильных тисков.
– Как ты можешь подставить Кристину?– спросил я, приподнимая его с земли.
– Я ведь тут оказался неспроста, за тобой нужно было присматривать, а то чего доброго убили бы тебя, а там куда бежать, что делать? Я уже человек учёный, меня ничем уж не напугаешь, только вот, глянь-ка, об такую кочку знакомую споткнулся! Как же я теперь без глаз жить-то буду?– старик стал стонать и всхлипывать.– Не видать совсем ничего, всё жжёт, болит!
Присмотревшись, я определил, что сами глаза вроде бы целы, а кожа, закрывавшая глаза, была как кусок мяса, запеклась и закрыла всё от бровей до переносицы.
– Глаза вроде целы!– сказал я, думая, что это утешит старика.
– А что толку? Не видать всё равно ничего! И откуда тебе знать, целы они аль нет? Ты что, доктор?
– Ты не злись, не я же в этом виноват.
– Ты прав, дружочек, уж прости старика! Уродлив теперь стал, что ахнуть хочется? Как теперь в мире человеческом жить буду? С голоду сразу подохну, и похоронят как собаку, а то вообще так и бросят гнить!
– Я позабочусь о тебе.– тихо ответил я.
– Если так, то спасибо…
– Не просто так нас судьба свела.– подбадривающе сказал я.
– Может и так, я не спорю!
Смотреть на то, как мучается этот старый человек, было очень неприятно. Знает ли Кристина, что она его ослепила, да так, что живого места не оставила? Вины её тут нет, что ж мы, дети? Сказано – глаза нужно закрыть, значит закрывай.
Не спеша мы встали, дед опирался на меня всем своим телом, был он тяжеловат, но держать на себе его было терпимо. Он что-то бубнил себе под нос, я не вникал в его речь, больше я был занят тем, как нам продержаться сейчас? Кристина снова покинула нас, и скорее всего к нам снова прицепится какая-нибудь нечисть.
– Видишь что-нибудь странное?– хрипло спросил старик.
– Нет.– тихо ответил я.
На самом деле не было ничего такого, чтобы забить тревогу. Вокруг стояла тишина, поблизости ничего не было, только голая земля и мы на ней, вдалеке виднелся тот самый городок, в котором мы были и из которого чудом выбрались. Если он был из моего сна, значит и смерть Кристины подтверждалась окончательно. По ней нельзя было сказать, что силы покинули её окончательно, она сражалась и удивляла своей стойкостью Аиду. Я гордился ангелом и переживал одновременно. Не было ни одной спокойной минуты, я находился взаперти, нервы были натянуты, как струны, голова гудела.
С неба что-то на большой скорости летело прямо на землю, когда я разглядел что это, то не поверил своим глазам. Ангел и демон сцепились мёртвой хваткой и в обнимку падали вниз с невероятной скоростью. Когда они достигли земли, послышался глухой стук, земля снова содрогнулась, вокруг их приземления образовался большой кратер, в воздухе стояла плотная пелена пыли. Старик стал сильно кашлять, щёки его стали красными, он прислонял кулак к губам и бил себя в грудь.
Кристина и Аида поспешно освободились от таких дружеских объятий. Мертвенно-бледная кукла как будто дымилась, прикосновения к ангелу были для неё очень болезненными, Кристина чувствовала то же самое, но стойко претерпевала эту боль. Снова они начали о чём-то говорить на непонятном мне языке, тембр голоса у обеих как-то странно изменился, казалось, что у каждой он погрубел и издавал небольшое эхо. Я смотрел на них и не мог до сих пор поверить в то, что происходит. Кристина убрала свои крылья за спину, чтобы не ослепить меня. Потом ни с того ни с сего тьма в образе черноволосой ведьмы закричала, да так пронзительно, что уши докрасна накалились, я зажал их руками и понимал, что долго так не продержусь.
Наступила долгожданная тишина. Я сразу же подбежал к несчастному старику и увидел, как из его правого уха течёт тоненькая струйка крови.
– Оглох?– встревоженно закричал я.
– Вроде левое цело.– прохрипел старик, выбиваясь из сил.
Как он мог так пострадать? Сначала от ангела, теперь от демона. Кристина заметила, в каком он состоянии, и встревожено стала наблюдать, как я его поднимаю и помогаю ориентироваться в пространстве.
– Друг мой!– громко сказала Кристина.– Как же так?
– Стар я стал для игр таких, милая.– снова прохрипел старик.– Вроде не оглох, так немножко ухо заложило, ничего!
– Ты прости меня.– виновата произнесла она.
– Это ты прости меня!-вскипел старик.– Раз в жизни что-то стоящее хотел сделать – и на тебе, окаянная!
– Ты всё сделал правильно.– нежно ответила Кристина, потом обратилась ко мне.– Как ты?
– Обо мне можешь не беспокоиться, я в надёжных руках.
Я попытался вложить в свой ответ как можно больше положительной энергии, мы все дружно улыбнулись, у всех был измученный вид. Со стороны могло показаться, что мы работали на каторге и нас загнали до смерти. Душа была перевозбуждена, что казалась парализованной. Кристина нежным взглядом обняла нас, потом посмотрела в мои глаза и приняла серьёзный вид.
– Ничего не бойся и закрой глаза.
Я сразу же закрыл глаза. Аида стояла и молча наблюдала за нашей душещипательной сценой, она часто медлила и больше любила наблюдать то, что ей не дано никогда ощутить на своей шкуре. После того как я закрыл глаза, Аида напала на Кристину и снова началась битва двух титанов. До этого момента они сражались где угодно, но только не рядом с нами, теперь же всё происходило при мне и старике, но не на наших глазах…
Яркие свечения ударяли мне в глаза, я чувствовал, как боролись не двое, а трое или четверо. По ощущениям тот, кто сейчас находился на поле боя помимо Аиды, имел отрицательную энергетику. Кристина сражалась совершенно одна, её мощные и огромные крылья разбрасывали всех в разные стороны. Её оружие по величине было самым огромным, даже Аида не могла похвастаться таким размахом крыльев. По глазам черкали разные цвета, яркий свет, потом какой-то красный, это было больше похоже на салют, который я смотрю через закрытые глаза.
К ногам периодически подступал то холодный, то горячий воздух, потом всё тело охватывал страх, но в итоге ничего со мной не происходило. Хотелось открыть глаза хотя бы на несколько секунд, но, вспоминая изуродованное лица старика, я не решался поддаться такому соблазну. Всё ещё по венам текла ледяная кровь, страх добрался до сердца, как я ни старался его притупить или успокоить, у меня это не получалось. Понимание того, что вот он, конец, и он уже настал, больше всего меня пугало. После всего этого наступит конец, и с чем я останусь?
Я слышал крики, их было много, невозможно ничего разобрать, но среди них не звучал голос ангела. Вот звучит в ушах голос Аида, ещё какие-то голоса. Один из них напоминает мне трубу, в которую что-то кричат, и слова врезаются в потоки тяжёлого воздуха, другой голос был писклявым, его я очень отчётливо слышал, можно даже сказать, он выделялся из всех. Потом я услышал, как кто-то тяжело упал рядом со мной, ноги почувствовали чьё-то прикосновение, испугавшись, я отполз подальше, то, что лежало рядом, больше не встало. Потом также через пару минут что-то упало, тяжёлым камнем на землю, хрустя своими крыльями. Ухо прорезал крик Кристины, она что-то крикнула, но невнятно, я хотел открыть глаза, посмотреть, что с ней? И снова не сделал этого, ослепнуть я просто не мог, этого нельзя было допустить. Я стиснул руки на лице и что есть силы сжал его, мне не хватало воздуха, я выжимал из рук последние глотки спёртого воздуха, когда уже не мог дышать, смягчил тиски.
Кристина больше не издавала ни одного звука, лишь только изредка я чувствовал, как её крыло пролетает рядом со мной, чувствовал это потому, что чистота этих крыльев была неземная, мне хотелось всё больше и больше вдыхать этот запах, он как будто расправлял мои невидимые крылья, и с их появлением я чувствовал себя спокойнее. Старика я ощущал, но он не был рядом со мной, мы не могли вслепую найти друг друга, поэтому иногда что-то кричали друг другу. Красное свечение пронеслось мимо меня, жаркое и большое, оно пролетело мимо, не задев меня. Если честно, то я смерти не боялся, если бы мне пришлось умереть в объятьях себя из детства, то пускай, или же, обернувшись на голос матери, я бы был съеден, или даже сейчас, получив в голову красным шаром, я бы не боялся. Люди очень боятся смерти, боятся своих грехов, но всё равно творят их, ведь грех – это наркотик, который хочется повторять и повторять. Я же пока за свою жизнь не грешил так, чтобы стать зависимым, наверно поэтому пока я не боюсь смерти и надеюсь никогда не испытаю этой боязни.
Мой страх и переживания исключительно только по Кристине. Её смерть я не могу принять, несмотря на то что для осмысления этого факта у меня было достаточно времени, всё равно сердце не хочет осознать, что смерть всё равно настанет, что бы я ни предпринял! Сделал бы я ультиматум, стал бы искать другие пути – всё равно в итоге я бы её потерял. Вот что такое неизбежность, и как страшно знать об этой неизбежности и ничего с ней не поделаешь. Она, как смертельная заноза, с каждым твоим движением всё больше и больше вонзается в тело и приносит невыносимые боли.
Сейчас, сидя с закрытыми глазами и предвкушая конец, я понимаю, что неизбежность уже рядом, ей до меня осталось пройти каких-то там два шага. И она страшней и опасней, чем сама смерть. Зная, что что-то неизбежно, и это очень плохое, ты тупеешь и живёшь в муках, так не лучше бы сразу умереть, чем жить и быть просто ходячим трупом? Ощущать на себе неизбежность вечного одиночества? Так лучше смерть, она принесёт с собой только мгновенное непонятное чувство, а после наступит то состояние, при котором твоё тело больше ничего и никогда не будет ощущать, а душа отправится в бесконечное путешествие. Кристина спасала меня от гибели, дралась за меня, как тигрица, а я, вместо того чтобы помогать ей хотя бы мысленно, думаю о смерти…
Понимаю, что такие мысли кого угодно расстроят, и тем более, когда человек думает о смерти, значит это настал край, где скорее всего ты спрыгнешь в пропасть или же найдёшь спасение, что случается не так часто. Правильно люди говорят, ты рождаешься один и умираешь один, ты одиночка от самого начала и до самого конца. Жизнь всегда граничит со смертью, они неразлучны, вот почему это ещё называют балансом, всё должно жить в гармонии друг с другом, и когда что-то выходит из под контроля, огромная матрица начинает жить неправильно, с неполадками и сбоями, что сейчас и происходит по всему миру.
Многие люди вообще в мои годы не думают о смерти, живут себе и ни о чём не заморачиваются. Случайный секс их заводит, клубы и наркотики поднимают самооценку, алкоголь придаёт уверенности в себе. Только эта жизнь сравнима с неизбежностью, и это хуже смерти… С неизбежностью стать моральным уродом или инвалидом, стать родителем больного ребёнка и нести этот крест до конца дней своих. Неизбежность рано или поздно подведёт тебя к смерти, подведёт черту твоей жизни, и что ты оставишь после себя? Лёгкий след на этой планете? Кто вспомнит о тебе что-нибудь хорошее?
Я получил искреннее удовольствие, когда помог восстановиться Марианне, своей однокурснице, кассирше Анастасии, Ольге Викторовне, и я благодарен, что Кристина в первую очередь восстановила меня как личность, как человека, которому не безразлична ничья судьба. Мне правда стали близки все люди, и я понимаю, что для меня это очень хорошо, но как я буду жить без своего моторчика, без ангела-хранителя, который с самого моего рождения был всегда рядом. Слёзы подступали к горлу, тяжело было дышать, эмоции захлёстывали меня, я старался держаться.
От моих мыслей меня отвлекло что-то непонятное. Я уже привык к разноцветным свечениям и к шуму, который иногда довольно сильно сотрясал землю. Но тут всё затихло, надо мной нависло что-то, в глазах сразу же потемнело, эта фигура громко дышала, потом я почувствовал на себе что-то тяжёлое, как будто на меня надели тяжёлое пальто, но я понял, кто это, и почувствовал свой любимый запах, меня обняли крылья. Было тепло, всё равно что находиться в утробе матери, никогда я не чувствовал себя так комфортно и защищённо. Если б была моя воля, я бы остался в них до конца жизни, так бы никогда и не открыл глаза, но знал, что рядом мой любимый ангел, и он обнимает меня своими могущественными крыльями. Кто ранее из людей получал такую привилегию? Перья щекотали мои руки и шею, тепло, исходящее от них, было верхом блаженства, я испытывал настоящее спокойствие.
Снова перед глазами появился свет, и тяжесть, которая была на моих плечах, куда-то исчезла. Открыв постепенно глаза, я увидел расплывчато силуэт Кристины. Она смотрела на меня радостными и полными надежды глазами, в её лице я не прочитал ни усталости, ни боли, она была совершенно спокойна и всё так же радостно смотрела в мои глаза. Я оглядел местность и увидел, как вокруг нас исчезают тела каких-то чёрных фигур, неподалёку от нас стояла Аида, её крылья были изуродованы до неузнаваемости, они дымились чёрным дымом, в глазах тьмы стояло огромное разочарование и удивление: как ангел смог её победить, будучи в таком сложном положении?
– Всё равно ты умрёшь!– рявкнула она.
– Мы заключили новый договор, только попробуй его нарушить!– воинственно возразила Кристина и снова повернулась ко мне.
– Всё кончено? Ты победила?– радостно запел я.
– Получилось! Теперь все дороги перед тобой открыты.– сказала Кристина, поворачиваясь к Аиде.– Крыса поджала свой хвост.
– Всё равно настанет тот день, когда на земле воцарится хаос, и твой человечек ничего не сможет сделать!
– Он избранный.– уверенно ответила Кристина бледной кукле и выпрямилась.– Ты теперь знаешь, что тебе нужно делать?
– Знаю, – огрызнулась Аида.
– Тогда исчезни!
Побеждённая Аида выглядела жалко и как-то по-детски. С подбитыми крыльями она исчезла, но её ненавистный взгляд ещё долго вспоминала моя душа. Всё вокруг постепенно исчезало, оставались только голая земля и мы втроём.
– Наша взяла?– спросил старик, нащупав мою руку.– Долго!
Я от радости схватил на руки Кристину и начал кружить её вокруг себя, счастье переполняло моё сердце, оно перевесило всё плохое, что было с нами, это ощущение мне хотелось сохранить в сердце навсегда.
– Какой у вас задорный смех!– громко сказал старик.
– Мне так жаль твои глаза, – с грустью в голосе сказала Кристина, когда я её поставил на землю.– Я могу помочь тебе, правда, эта будет моя последняя капля силы, но, думаю, её хватит, чтобы хоть как-то исправить твой недуг!
Кристина подошла к старику, положила руку на его глаза, и от её пальцев пошло яркое свечение белого цвета. Она закрыла глаза и как будто стала медитировать, её лицо было спокойным, чистым и самым любимым.
Когда она убрала руку с лица старика, то я не поверил увиденному: кожа вокруг глаз была слегка покрасневшей, были небольшие шрамы, а сами глаза были целы! Карие, грустные, наполненные слезами глаза смотрели ошарашено на нас обоих.
– Вижу!– дрожащим от счастья голосом сказал старик.– Мутно, не так, как раньше, но свет вижу, ваши фигуры! Чудеса!
– К сожалению, не могу исправить всё, сил уже не осталось…
– Тебе нужно отдохнуть!– обеспокоившись, простонал я.
– Отдохну, обязательно!– улыбнулась она мне в ответ.
– Ты у меня просто молодец! Знаешь это?
– Знаю! Было тяжело, всё тело и душа болели, я не знала, как смогу вообще стоять, но одна мысль о тебе возрождала меня к жизни, и я шла вперёд! Не могла за тобой постоянно следить, Аида уводила меня от тебя, чтобы её слуги могли поймать избранного человека в ловушку, а этого никак нельзя было допустить! Поэтому на помощь к тебе пришёл вот этот человек!
– Он спасал меня, и не раз.– начал говорить я.– Если бы не он…
– Хороший он парень, милая! Добрый, умный, только несчастный больно!
С этого момента я не чувствовал себя несчастным, моё сердце переполняло счастье, самое настоящее, которого я никогда ранее не испытывал.
– Твои крылья! Они божественны!
Казалось, что всё уже позади, страх, волнение, ощущение чего-то плохого, все эти эмоции каким-то странным способом исчезли из моей головы. Я ощущал на своих плечах лёгкость, о которой даже мечтать и не мог. Кристина старалась особо ко мне не прикасаться, но лицо её было спокойным и красивым.
– Как ты себя чувствуешь?– спросил я.
– Не знаю, двоякие ощущения.– сказала она, кладя себе на грудь руку.– Не волнуйся, я просто устала, нужно набраться сил…
– Пока ты сражалась с Аидой, мы тут со стариком тоже боролись!
– Молодцы! Я верила в вас!
– Знаешь, что мне чудилось?
– Знаю, но это тебе не чудилось, это было реальным и очень опасным.
– Если бы не дед, я бы наверно попался в ловушку!
– Значит, я не зря положилась на него.
– Он очень пострадал…
– Да. Всё, что смогла, я сделала для него, главное, что он видит хоть что-то!
– А правое ухо?
– С этим я ничего уже не поделаю, посмотри на меня – я как выжитый лимон, даже перенести нас отсюда не могу из-за слабости!
– Я поражаюсь тебе…
– Не возвышай меня, я не заслуживаю этого! Я могла ещё раньше покончить со всем, но боль мешала мне, и я попадалась под шлепки и удары, но благодаря тебе я смогла выстоять.
– Я ничего такого не сделал, чтобы помочь тебе!
– Сам факт твоего присутствия рядом со мной был спасением, когда я думала о тебе, то откуда-то приходила ко мне сила, и я могла не так сильно ощущать удары от врага и боль, которая шла из души. Она притуплялась местами.
– Я так этому рад!
– Когда ты остался один в этом городе и когда ты увидел себя мальчиком и услышал голос матери, я испугалась, а когда увидела, какие за тобой идут твари, то не могла найти себе места, волновалась безумно. Спасибо этому человеку, он смог тебя защитить!
– А кто он такой?
– Я думаю, он сам тебе расскажет о себе, ведь я так полагаю, вы теперь стали друзьями?
– Возможно, но он странный какой-то.
– Понятное дело, что странный, есть причина!
– Я не хочу сейчас говорить ни о ком и ни о чём! Ты рядом, ты жива, и все мои опасения прошли, они испарились! Рядом со мной ты, и мне больше ничего не надо!– я обнял Кристину, и маленькие ручки обняли меня в ответ.
– Я тоже рада.
– Ты какая-та невесёлая! Посмотри на меня, то, чего мы боялись больше всего на свете, не случилось! Ты стоишь рядом, дышишь со мной, смотришь на меня своими огромными голубыми океанами, они спокойны и волнуют мою кровь…
– Мне трудно поверить, что я сделала это, что я смогла!
– Видела бы ты лицо Аиды, когда она поняла, что проиграла! Удирала от нас, как побитая кошка, а крылья её были вообще разорваны в клочья!
– Теперь самое главное, что воцарилась та справедливость, которую мы так долго ждали, я очень рада, что с этой минуты всё пойдёт так, как должно быть!
– Но она ведь не исчезла?
– Нет, но теперь действия тёмной материи под контролем, и она будет приносить на землю только ту часть себя, которую должна, а не какую сама захочет дать несчастным людям.
– Как бы мне хотелось, чтобы она навсегда исчезла!
– Может это получится сделать тебе.
– Но сейчас я думаю, всё изменится в лучшую сторону?
– Несомненно! Главное, что теперь твоей жизни ничего не угрожает.
– Ты не представляешь, как сейчас ликует моё сердце, ты рядом!
То, о чём мы говорили, было уже не важно, но приступить к самому главному мы боялись. Как маленькие дети, мы стояли и говорили обо всём, кроме нас. Я не мог поверить и с трудом осознавал, что моё тело и душа стали свидетелями такого явления! Битва была выиграна светом, и уже возможно, с этой минуты в мире что-то перевернулось, стало на один процент больше хорошего, чем плохого. Демоны угомонились, выполняя только то, что обязаны выполнять, больше у них не развязаны руки и они не уничтожают людей сотнями и тысячами. Я понимал всю ответственность своей миссии, Кристина расчистила мне дорогу, и я всеми своими силами и не силами должен возродить людей к нормальной жизни, к нормальному существованию в социуме, в гармонии с природой, а главное – с самими собой. И может быть когда-нибудь человечество навсегда избавится от зла и наши будущие потомки не будут знать, что такое горе и боль, они будут жить в мире солнца и добра.
Больше никто не посмеет позариться на мою жизнь, преград нет, чтобы творить добро, только если сам человек будет противиться исцелению. Эти мысли возвышали меня до небес, которые были уже не красные и не жёлтые, а голубые, как небо в нормальном, человеческом мире. По венам текла кровь с привкусом победы, восхищения. Какая-та гордость поселилась в моём сердце, появился стимул.
– Это что ж получается? Меня теперь больше не будет терроризировать эта бестия? Я наконец-то смогу нормально поспать и поесть? Лучшего подарка для себя я и просить не смею! Что мои раны? Это стоило того!
Старик не так хорошо нас видел, но лицо его уже не было таким уродливым, и глаза видели, но всё было мутным, придётся какое-то время привыкать видеть мир именно так. Он подошёл к нам, стал меня обнимать, хотел припасть к ангелу, но не стал этого делать, он глубоко наклонился, потом добрым взглядом посмотрел на Кристину и отошёл от нас.
– Дайте-ка хоть напоследок посмотрю на ангела! Наверно, буду вечно помнить этот день и эти события! А ты, дружочек, мудрости набирайся, да не плошай! На тебя вся надежда!
Мы стояли и улыбались друг другу. Как будто находились на природе и готовились к пикнику. Старик не говорил своего имени, и Кристина его никак не называла. Это меня смущало, так как он стал мне уже не чужим человеком, а стариком называть его было уже как-то некрасиво и стыдно. Мужчина был старше меня на много лет, и имя его я должен был знать, но как я ни выпытывал его, в ответ ничего не получал. Что-то всё равно скрывалось от меня, я это чувствовал, но был настолько счастлив, что не придавал этому особого значения. Я многое хотел спросить и уточнить у Кристины, но не мог и слова произнести, видя, насколько она счастлива.
Она напоминала мне фею, добрую волшебницу, прекрасную девушку, уникального человека. Я любил совершенное существо, само совершенство. И она в свою очередь любила совершенное существо, потому что человек для неё это всё равно, что для меня ангел! Мы подходили друг другу, и любили немыслимо сильно. Мы, как два магнита, не могли жить раздельно, всё равно нас магнитило, и мы снова сливались в одно целое. То, что раньше казалось нам запретным и немыслимым, уже превратилось в реальность и настоящую жизнь.
– Наверно, я самый счастливый человек на всём белом свете! И я люблю тебя!
– Мы победили, – с улыбкой на лице ответила Кристина.
Она была счастлива, я это видел, так же, как и все мы, она улыбалась и даже громко смеялась, как будто этот смех был очередной маской, которую необходимо было надеть. Секундно я замечал грусть в её глазах или что-то потяжелее этого. Она не говорила ничего лишнего про нас, её эмоции были в рамках, я это начинал замечать постепенно. И как только прошла эта долгожданная эйфория, еле заметная печаль снова влетела в мою душу.
Я не хотел верить, что это не конец. Счастье такая редкая удача, такой редкий подарок, который всегда приходит неожиданно и уходит так же неожиданно, оставляя после себя лишь приятные, но грустные воспоминания. Старик заметил, что я поменялся в настроении, что стал меньше смеяться и почти перестал улыбаться. Он очень близко подошёл ко мне, посмотрел своими больными глазами в мои и еле заметно улыбнулся.
– Ты чего парнишка? Загрустил ни с того ни с сего?
– Наверно устал…
– Ну ничего, скоро отдохнёшь.
– Да, очень этого жду.– с наигранной надеждой сказал я.
– Сколько вокруг неё было шакалов – и все хотели ущипнуть её, поранить! Сколько на неё нападало? У-у! Не сосчитать, и со всеми справилась, вот молодец девочка! Я уж слепой и на правое ухо глухой, и то слышал, как они на неё шипели и плевались как будто кислотой, а она, шустрая, всем надавала по первое число, и это с таким-то грузом на душе! Эх, парнишка, хорошая она у тебя и несмотря ни на что использовала все свои силы до конца! Красивая, правда, бледненькая, как будто больна чем-то, да и глаза такие же грустные, как твои, страдаете не по силам своим, голубки!
Мне казалось, что силы всегда откуда-то приходили к нам, что, когда совсем казалось – всё рушится и нет надежды, то где-то внутри что-то запасное открывалось и давало новые силы, с которыми можно было жить. Старик многое замечал, я же больше старался не думать о битве и о том, как она прошла, я старался думать только о Кристине и о том, как она сейчас, что на душе у неё?
– И всё таки любит эта нечисть играть не по правилам, всё пыталась нас неожиданно цапнуть, но мы-то с тобой не промахи, быстренько сообразили! Да, никому такого не пожелаешь…
– Почему не хочешь сказать, как тебя зовут?– спросил я, выдержав минутную паузу.
– А на что тебе моё имя? Мне и без имени живётся весело и добро.– ответил старик как-то сухо и без особой охоты.
– Хорошо, старик.
Кристина тревожно ходила вокруг нас, я видел на её висках капельки пота, она снова приобретала болезненный вид, счастье из души постепенно утекало, я не хотел лишаться этого ощущения, но, видя страдания Кристины, в меня снова что-то пробиралось, очень неприятное и тоскливое…
Плохое всегда оставляет рубцы на сердце, хорошее всего лишь оставляет небольшой, лёгкий след, как поцелуй, после которого на щеке остаётся губная помада, но и губная помада со временем сотрется. И что останется? Мутное воспоминание, на которое уже успели наложиться проблемы и невзгоды.
Как мне не хотелось отпускать счастье, то самое счастье, которое поразило моё сердце в самые первые минуты, после того как я понял, что битва закончилась нашей победой и Кристина жива! Я пытался спрятать хоть маленький кусочек этого счастья в потаённое местечко души, закрыть на десять замков и открывать только иногда, когда это очень будет нужно мне. Это было очень тяжело, но я пытался.
Предчувствие уже било по вискам, что-то горестное нависало над нами, и об этом не хотелось думать. Душа была, как птица в клетке, маялась и билась крыльями о стальные прутья, крича и изнемогая от безысходности. Я улыбался, когда старик мне что-то рассказывал, пытался даже слушать, что он мне говорит. Я знал, что он заговаривает меня специально, чтобы я отвлёкся и не так терзал себя, как это делал сейчас. Ценить его старания я просто был обязан, так как он действительно помогал мне, и поэтому у меня не поворачивался язык сказать ему, что я не хочу его слушать, или сделать вид, что мне не интересно. Он что-то говорил, а я только кивал головой, смотря на Кристину.
– Сейчас в городке-то нашем холода! Ветер в последние деньки был уже колючий! Ох, глаза побаливают, окаянные! И чего болят? Вроде видят что-то, а капризы разводят, как дети малые прям! Сейчас бы в баню, да берёзовый или дубовый веник, да по спинке, по спинке! Свожу тебя как-нибудь, бывал там? Бывал, ну это хорошо! Ещё раз значит сходишь, я тебя так попарю, что матушка родная не узнает! Прости, парнишка, забыл… Помнится, в молодости так любил париться, что метлой не выметешь! Да, жилось тогда весело, спокойно, без этих демонов, и откуда они только появились, шелуха луковая?
Он понимал, что я его не слушаю, мало того, я даже не видел его, но делая вид, что его речи мне интересны, я старался не затронуть его своим безразличием. Старик, конечно, всё это понимал, но пытался всё-таки отвлечь меня от моих дум, он как будто понимал то, чего никак не мог понять я.
Потом он незаметно подошёл ко мне и еле внятно и прямо в ухо прошептал мне то, чего я больше всего ждал – и меньше всего одновременно.
– Она умирает…
Его хриплый голос разорвал всё в моей голове. Почему она позволила ему сказать это? Я отшатнулся от него, как от прокажённого, и устремил свой взгляд на Кристину. Бедная девушка стояла на последнем издыхании, появились еле заметные фиолетовые синяки под глазами.
Я стал быстро всё прокручивать в голове, что связывало меня с ней и что она значила для меня. Поняв, кто она в моей жизни, я не мог сдержать своих эмоций, и слеза скатилась по моей щеке. Я вспомнил те ощущения, которые испытывал при нашем телесном контакте и при прикосновении её крыльев к моим плечам. Человек живёт на свете, ест, спит, любит, и не может себе даже представить, что его могут обнять настоящие ангельские крылья. Я же плохо ел, так же плохо спал и любил до безумия, и это всё вознаградилось мне прикосновением небесных крыльев, которые казались и кажутся для меня самым удивительным чудом из чудес. Теперь это прикосновение будет жить в моей памяти вечно, ничто не заставит меня забыть это прекрасное и странное чувство. Я вспоминал её смех и добрую, открытую улыбку, я вспоминал её любовь к людям и искренне их ненавидел за то, что она любила их, а они…
