Czytaj książkę: «Акцентор»
Для каждой, кого разрушил герой, и поэтому вы влюбились в злодея…

LAV. Темный роман на русском

© Вероника Десмонд, текст
В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com
© ООО «Издательство АСТ», 2025
Предупреждение о триггерах
Дорогой читатель, это мрачный дарк роман, который включает в себя насилие, принуждение и откровенные сексуальные сцены. Я пишу про неоднозначных, морально серых героев. Пожалуйста, внимательно прочтите список триггеров, прежде чем приступить к истории. Ваше психическое здоровье имеет значение.
Триггеры:
Влажные мечты о бальзамировании.
Потеря памяти; ПТСР; тревожное расстройство; диссоциативное расстройство; явная социопатия.
Преследование.
Дабкон (сомнительное согласие).
Primal kink (тип сексуального извращения или отклонения, заключающийся в том, что во время секса партнер ведет себя как животное: может включать царапание, кусание, грубую силу).
Сцены насилия, которые включают в себя: жестокое избиение; убийство; извлечение глазных яблок; оскопление.
Подробные сексуальные сцены, которые включают в себя: игра со страхом; игра с дыханием; игра с ножом; игра с пистолетом; игра с маской; игра с кровью; кинк на похвалу; сомнофилия; анальный секс; двойное проникновение.
Если вы все еще хотите прочитать про социопата-блондина, который мечтает вас бальзамировать, то добро пожаловать на темную сторону и приятного чтения.
ПЛЕЙЛИСТ
The Weeknd – Angel
Me and the Devil – Soap&Skin
Fleurie, Tommee Profitt – Breathe
Isabel LaRosa – HAUNTED
Adam Jones – You Can Run
The Rigs – Devil’s playground
Lilith – Saint Avangeline
Weeknd, JENNIE & Lily-Rose Depp – One of the Girls
Ceilings – Lizzy McAlpine
Adele – Skyfall
Måneskin – GASOLINE
Nessa Barrett – keep me afraid
Dutch Melrose – RUNRUNRUN
Isabel LaRosa – eyes don’t lie
MILCK – Devil Devil
Gracie Abrams – I Love You, I’m Sorry
Глава 1
Протест
«…Let the sky fall.
Пусть небеса обрушатся»
Adele – Skyfall

Кингстон, Шотландия.
Тень.
Этот момент похож на игровую Дьявола, где всегда побеждают грешники.
Ледяной ужас толкает меня вперед.
Ночной воздух пронзает до самых костей, рваные вдохи и выдохи вырываются из моего рта, образуя легкие клубки пара.
Ощущения на грани страха и азарта смешиваются в симфонию хаоса, заставляя каждый дюйм моего тела гудеть от напряжения.
Я бегу сквозь мрак шотландского леса и чувствую свое сумасшедшее сердцебиение. Силуэты деревьев сливаются в беглом взгляде, а луна шепчет ужасные истории, погружая мысли в панику.
Искривленные стволы будто призраки из другого времени. Темнота кажется живой, она охватывает, тянется руками, но я не останавливаюсь.
Мои изголодавшиеся легкие вдыхают отчаянный запах смолы и зелени. Я чувствую, как холодный пот струится по спине, как каждый шаг отдается глухим призрачным стуком.
Я не слышу ни собственного тяжелого дыхания, ни шороха животных, которые могут напасть на меня в любую секунду.
На периферии мелькает фантом, и я мчусь вперед, отказываясь замедляться.
Дерьмовые галлюцинации.
Мои пальцы крепче сжимают телефон. Через несколько минут на экране мелькают сообщения из нашего чата:
Флоренс: Ты уже на месте, Эль?
Вивьен: Просто укради его и возвращайся. В доме никого нет.
Вивьен: Тебе следует поторопиться. У тебя осталось полчаса.
– Черт.
Я спотыкаюсь, отвлекаясь на переписку, и чуть не падаю на грязную траву и мокрый мох, но в последний момент сохраняю равновесие.
Это невероятно абсурдно? Черт побери, поверьте, я знаю. Если бы не данное мной обещание, я бы никогда не согласилась на нечто подобное, но мои принципы и не самая хорошая текила заставляют меня двигаться к цели.
Я едва вижу дальше собственных пальцев, потому что лес невероятно глубокий и такой зловещий, что тошнота сдавливает мое горло, когда страх пробирается под разгоряченную кожу.
Это… захватывающе. Страшно и захватывающе.
Дыхание холодного ветра приносит очередной запах сырой земли и высоких сосен. Туман густо окутывает мои черные туфли и скрывает дорогу, которую я изо всех сил стараюсь не упускать из виду.
Каждый дюйм моего тела напряжен до предела, а легкие разрываются от недостатка кислорода, пока я бегу так быстро, как только могу.
Все дело в том, что вчера мой разум перешел от пассивного состояния до состояния слепой паники. А сегодня я решила поспорить с негласным Антихристом Соединенного Королевства – мисс Флоренс Грейсон.
Проклятье, я уже представляю, как Кэт будет читать мне нотации. Моя лучшая подруга – правильная до мозга костей, а я… неправильная, даже отвратительно сломленная. Но я ношу доброжелательную маску и никому не показываю своих слабостей.
А сегодня еще и веду себя иначе, хотя вчера я сломалась. Ненадолго.
Провалив очередное прослушивание, я вернулась в пыльную комнату и играла на скрипке до тех пор, пока слезы не опустошили меня, но зудящая мозоль на шее продолжала служить постоянным напоминанием.
Я ненавидела себя.
Ненавидела отвратительные слова из прошлого и мое больное сознание. И собственный голос, который мне не подчинялся.
Вечер закончился тем, что я выпила несколько стопок текилы и включилась в игру.
В конце концов, «правда или действие» всегда было паршивым занятием, не так ли? Но моя задача не такая уж и невыполнимая: мне просто нужно добраться до особняка и метафорически заняться кражей.
Идти практически ночью. Одной. Вы думаете, я сумасшедшая? Пожалуй, это действительно так. Но если вы учитесь в Кингстоне – лучшем учебном заведении Великобритании, вам стоит уяснить несколько правил. Называйте это как хотите. Мантра, закон, невысказанное проклятье.
Правило первое: никогда не показывать свою слабость, иначе вас социально сожрут заживо.
Правило второе: всегда помнить о первом правиле.
Есть еще одно. Пожалуй, самое важное: никогда, ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не переходить дорогу главным подонкам Кингстона – Кастилу Сноу, Чон Хвану, Эрику Боулмену и Аарону Кингу.
Их жажда насилия была настолько сильна, что четверка организовала жестокое и кровавое посвящение в их эксклюзивный клуб.
Количество крови и жестокости было просто за гранью понимания, но каждый молодой человек хотел стать его частью.
Почему? Знакомства, связи, деньги и беспрекословная вседозволенность.
Вы автоматически поднимаетесь до самого верха пищевой цепочки, становясь жестоким хищником.
Иногда «Дьявол» транслировал часть зверств в свои закрытые соцсети. Никто не боялся последствий, потому что их семьи настолько богаты, что скрыть преступление не составляет большого труда. В том числе скрыть реальное убийство.
Я знаю, что в прошлый раз Боулмен практически проломил череп одному студенту, используя гипсовую фигуру Софокла, а Кинг заплатил около двадцати тысяч фунтов стерлингов, чтобы тот мог поиграться с телом, как с гребаной пиньятой, наполненной игрушкой и конфетами.
Это не просто отвратительно, это бесчеловечно, неправильно. Аморально.
Однако для «Дьявола» насилие – это искусство, способ приблизиться к Богу.
И все закрывали на это глаза.
Весенняя инициация будет уже в следующую субботу. А в эту… я во что бы то ни стало собираюсь выполнить свое чертово действие.
Наконец, перед моими глазами появляются высокие ворота особняка, и я с облегчением выдыхаю, чувствуя, как мои легкие горят от долгого бега.
Я знаю, что я не должна быть здесь.
Возможно, это ошибка, которая будет стоить мне головы.
Но какая-то часть меня хотела доказать, что я не просто тихая и правильная Элеонор Смит, поэтому я украла чужие ключи и вторглась на чужую собственность.
Несмотря на то, что в этом поместье в основном живет только Вивьен, я чувствую отвратительную атмосферу, заставляющую меня замирать. Мои дрожащие пальцы проводят по черной ковке и гладят огромный замок.
Наверное, не нужно было смешивать сорокаградусный алкоголь с остатками сильного снотворного и транквилизаторами. Да неужели?
Следы, которые я оставила, медленно стираются дождем, поэтому, если меня захотят убить, никто не узнает, что произошло на самом деле. Мой позвоночник вздрагивает от ледяного адреналина.
Ох черт, это отвратительный настрой.
Просто сделай это.
Дрожащей рукой я достаю из кармана куртки ключ, вставляю его в замочную скважину и поворачиваю ровно три раза.
Понятия не имею, почему Кинги забывают про такие базовые вещи, как сигнализация и электронные замки, хотя трудно найти человека, который бы по доброй воле сунулся на их территорию.
Густой воздух наполняется жутким предчувствием.
Я осторожно шагаю по внутреннему двору, рассматривая пугающее трехэтажное здание.
Его каменные стены покрыты зелеными мхами и трещинами, словно память о былом величии постоянно напоминает о своём присутствии. Темные окна, будто безжизненные глаза, вглядываются в окружающий мрак.
Под туфлями шуршит гравий, а ветер пробирает до самых костей. Моя одежда не очень подходит для бега, но я никогда не думала, что буду носиться по лесу, как безумный кролик.
На мне все от «Миу Миу» – утонченно и мило, однако у отца мог бы случится сердечный приступ, если он бы увидел мою любимую короткую юбку в коричневую клетку и еще более короткую рубашку, прикрытую объемным бомбером. Но у закрытого пансионата есть свои преимущества – мистер Смит и миссис Аттвуд видят меня только на каникулах.
Мои мысли медленно угасают, когда я оказываюсь в коридоре. Найдя выключатель, я щелкаю им один, два, три раза и хмурюсь, понимая, что не знаю, как включить источник питания.
Высокая хрустальная люстра остается безжизненной. Мягкий лунный свет льется из окон, но этого недостаточно, чтобы я почувствовала себя комфортно.
– Вот… дерьмо.
Мой шепот разрезает воздух, пока щупальца страха ползут по моему телу.
Жутковатая атмосфера напоминает фильм ужасов. Я всегда сплю с ночником или не сплю совсем – например, в те дни, когда у меня случается сонный паралич или когда я не могу сдержать панику, поэтому я ненавижу темноту.
Темнота тесно связана с чудовищами. А их в моей жизни было предостаточно.
Я знаю, мне нужна терапия, но я не хочу расстраивать отца еще больше. Он и так не в восторге от моей жизни, не хватало еще психологических проблем для полной коллекции.
Не трать время, Смит.
Потратив мучительные шесть минут на поиски, я нахожу телефон в комнате, в которой медицинских деталей так много, что даже без света она выглядит, как стерильный кабинет доктора Фостер.
В груди разжигается триумф. Гребаная миссия выполнена.
Элеонор: я возвращаюсь обратно.
Убрав телефон в карман, я быстро смотрю в зеркало и провожу пальцами по длинным каштановым локонам. Мне нравится моя внешность, я унаследовала ее от матери. У меня такая же бледная кожа, светло-голубые глаза и темные волнистые волосы. Папа говорит, что я ее точная копия. Судя по фотографиям, так и есть. Хотела бы я ее помнить, я имею в виду свою биологическую мать, но, как я уже говорила, в моей жизни было слишком много дерьма.
Нервное постукивание моих пальцев по бедру медленно вырывает меня из равновесия, посылая очередной всплеск холодной паники.
Выпитый алкоголь бьет в голову, а в животе бурлит тошнота. Ужас пронзает мою грудь, когда я пытаюсь пошевелиться, но мои конечности остаются связанными призрачными веревками.
Ты не можешь контролировать все, Элеонор. Но ты можешь контролировать собственный разум.
Я зажмуриваю глаза.
Слова психиатра врываются в мое болезненное сознание, и я делаю несколько глубоких вдохов. Подобные признаки обычно означают, что у меня начинается приступ.
– Двигайся, – шепчу я в пустоту и облегченно вздыхаю, когда у меня получается сделать шаг. – Отлично.
Игнорируя дикую боль в конечностях, я заставляю себя открыть балконные двери. Холодный, влажный воздух вгрызается в кожу, а затем медленно просачивается в легкие.
Мне нужно выбраться отсюда. Сейчас же.
Моя цель достигнута, осталось только добраться до Кингстона, отдать телефон Вивьен, и я забуду об этой ночи навсегда.
В тот момент, когда я выхожу на балкон, чтобы замедлить панику, мой позвоночник резко выпрямляется, и вокруг воцаряется жуткая тишина.
Здесь и до этого было тихо, но сейчас каждая унция воздуха резко становится зловещей.
Словно кто-то стоит прямо позади меня.
Словно кто-то пристально наблюдает и ждет подходящей секунды, чтобы наброситься.
Ужас подскакивает к моему горлу. Но прежде чем я успеваю обернуться, сильная рука обхватывает мое запястье и резко дергает. Мои волосы разлетаются под силой ветра, а дыхание обрывается.
Его темные глаза – единственное, что останавливает меня от обморока.
Мрачный Жнец.
Он пришел за мной.
Это галлюцинации? Это мое больное воображение?
Мне хочется кричать, но вместо этого я впадаю в странное оцепенение, когда он сжимает мое горло в хватке, которая перекрывает мне большую часть кислорода. Вид маски-черепа только усиливает кошмарную реальность.
У человека передо мной твердые, как скала, мышцы и внушительный рост, который подчеркивает его превосходство. Боже, он такой высокий.
Лучшее и худшее творение создателя. У меня нет ни единого шанса.
Монстр медленно, слишком медленно наклоняет голову, подобно последнему психопату, а затем холодный металл пистолета прижимается к моей щеке.
Я с шумом втягиваю те порции воздуха, что могу поймать, и хватаю его руку, пытаясь оторвать ее от себя. Мое тело движется само по себе, как будто оно мне не принадлежит – это просто выживание.
Я начинаю дергаться, царапаться и бить по всему, до чего могу дотянуться, но его хватка такая же стальная и уверенная. Поскольку я в плохой физической форме, я едва могу причинить ему боль, но адреналин качает мою кровь с такой силой, что в какой-то момент мне удается увернуться и проскочить мимо него.
Пока он не дергает меня за волосы, заталкивая обратно на балкон.
Я идиотка.
Мой пульс учащается до барабанной дроби, затмевая паникой весь рассудок целиком и без остатка. Страх закручивается в моем животе, сжимая его, и, несмотря на попытку сохранять холодный разум, я могу думать только о том, как на следующий день во всех газетах будет мелькать мое расчлененное тело.
Или как семья будет скорбеть над моей могилой. Господи… я умру?
Я могу умереть сегодня.
Мужчина грубо толкает меня вперед, и я ударяюсь спиной о сломанные кованые перила полуразрушенного балкона. При взгляде вниз меня накрывает волна тошноты. Если бы он толкнул меня немного левее, я бы могла запнуться об остатки старой ковки и упасть, сломав себе позвоночник и, вероятно, умерев медленно и мучительно.
Я замираю, когда дьявол резко поднимает руку и направляет дуло пистолета прямо на меня.
Моя грудная клетка разрывается от ударов сердца. Удар. Удар. Удар.
Мне хочется закрыть глаза, но вместо этого я продолжаю смотреть в лицо своей смерти.
Его взгляд сталкивается с моим, а затем на его губах расцветает садистская усмешка.
Но проходит одна секунда.
Две.
Три.
И когда я думаю, что ничего не произойдет, он незаметно отводит пистолет и нажимает на затвор. Холодный пот выступает на моей коже и стекает по спине.
Выстрел.
Это был выстрел. Прямо возле моего уха. Встревоженные птицы начинают кружить в ночном небе, превращая момент в гротескную сцену из фильма ужасов. Нет, это и есть фильм ужасов. Это чертов триллер.
Вся аура этого человека пронизана абсолютной пустотой, безумием, свойственным психопатам, убивающим людей ради развлечения. У него впечатляющее тело, очертания его пугающе широких плеч легко просматриваются сквозь черное пальто.
Но самое ужасное в его внешности – глаза.
Они настолько мертвы и настолько темны под покровом ночи, что прожигают душу, заставляя дрожать от страха.
Я делаю как можно более глубокий вдох и срываюсь с места, пытаясь втиснуться в проход, но не успеваю я пройти и пяти футов, как меня резко поднимают на руки. Сначала он швыряет меня лицом в грязный, мокрый от дождя пол, а затем беспощадно переворачивает и садится прямо мне на талию, прижимая к земле своим огромным весом.
Я вырываюсь, бью, впиваюсь в него ногтями, но он невероятно сильный, невероятно тяжелый, и невозможно бороться с той энергией, с которой он подчиняет себе мое тело.
Темные глаза сверкают сквозь прорези маски, широкая ухмылка растягивает его губы.
А потом я замираю от парализующего страха, когда мой больной разум впервые распознает его слова:
– Маленький ангел спустился для меня с гребаных небес…

Примечание:
Протест как психологический феномен – это паттерн поведения, направленный против реальной или воображаемой угрозы безопасности, потери благ, нарушения личностных границ, а также ограничения свободы, самореализации и масштаба личности. Протест может быть ситуативной реакцией и устойчивой личностной характеристикой (протестность) и сопровождаться субъективным переживанием несправедливости, унижения, угрозы потери благ, свободы, достоинства и ценностей. (А. Ш. Гусейнов).
Глава 2
Стимул
«…Devil, devil
Дьявол, дьявол…
Bones of metal metal
Кости из металла, металла.
You torture saints with a single glance
Ты пытаешь святых, лишь взглянув на них,
Make them think they ever stood a chance
Внушаешь мысли, что у них когда-то был шанс»
MILCK – Devil Devil

Кингстон, Шотландия.
Тень.
Ледяной ветер пронзает кожу, но я не чувствую холода.
Несмотря на то, что сильная дрожь пробирает меня до костей, я чувствую жар.
Волна ужаса, поднимающаяся изнутри, желает, чтобы я оцепенела, но я заставляю себя цепляться за те малые части разума, которые все еще функционируют.
– Отпусти меня. Ты больной ублю… – я вздрагиваю, когда дуло его пистолета оказывается возле моих губ.
– Следи за своим языком. В конце концов, я могу забрать его и скормить бездомным животным.
Я чувствую пульсирующую боль в коленях и царапины на ногах. Из-за слез зрение становится размытым, но каким-то образом я вижу это ясно.
Он хочет поиграть со мной, прежде чем убить. Моя смерть не будет милосердной.
Я могу сказать это по блеску в его глазах и улыбке, которая касается его губ, когда я облизываю свои.
Я открываю рот и захлопываю его.
Черт побери. Я не знаю, как выбраться из этой ситуации.
– Весьма захватывающе, не находишь? То, что ты ни разу не закричала. Так почему ты не закричала? – он направляет оружие мне в лицо, размазывая по нему слезы.
Мой подбородок дрожит:
– Ты хочешь убить меня? Мой отец очень влиятельный, он может предложить тебе все что угодно.
– Ты выбираешь быть подстреленной или все-таки ответишь на мой вопрос?
Я стискиваю зубы, горло сжимается.
– Что это вообще значит? Ты хочешь поговорить?
– Я не буду спрашивать дважды.
Давление дула пистолета заставляет меня приоткрыть рот.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
– Я не закричала, потому что мне страшно. Обычно я… цепенею.
– Да, тебе страшно. Вот почему это весело. Руки вверх и за голову.
Ему весело.
Ублюдок.
Я задыхаюсь, медленно делая то, что он просит. Невыносимый ужас сдавливает мое горло, я никогда не чувствовала настолько сильный страх. Никогда.
Его длинные пальцы, облаченные темной кожей перчаток, тянут за молнию моей куртки-бомбера, и мгновение спустя он касается моей вздымающейся груди. Внутренности скручиваются, и я снова немею, но мои глаза не отрываются от его губ.
– Как ты здесь оказалась?
Меня воспитали в чопорной английской семье, с бешеной стойкостью и выдержкой, достойной королевы, но все это не помогает мне сосредоточиться на чем-либо, кроме его медлительных движений, из-за которых мои нервы трепещут.
– Отпусти меня, – выдыхаю я злым голосом.
Мой живот сжимается, когда он обводит пальцами некрасивый шрам чуть выше пупка.
– Ты не очень вежлива со мной. Разве ты не должна умолять?
– Ты… ты сумасшедший.
– Да, – говорит он с пугающей легкостью. – А ты моя добыча. Только посмотрите-ка, твои соски напряжены. Ты хочешь, чтобы я одарил их вниманием?
Что?..
Мои щеки, шею и грудь обжигает, я хочу закричать, что все это из-за холода, но слова застревают в горле, когда он, пробравшись под топ, больно щипает меня за сосок.
Моя спина выгибается дугой, и я вскрикиваю.
– Нет!.. Хватит!
Он делает это еще раз. И еще. Заставляя меня извиваться и рыдать под ним, пока он наслаждается каждым росчерком мучения на моем лице.
Проклятье, он улыбается. Ему это нравится.
– Хватит… пожалуйста… хватит…
Черт. Это так больно.
– Будь хорошей девочкой и умоляй. Тогда я подумаю.
Он не прекращает. Ни на секунду. Моя грудь болит и пульсирует, отдавая иной пульсацией внизу живота.
Я сжимаю зубы.
Пошел он к черту.
Я не дам ему то, что он хочет.
– Я бы мог мучить эти соски до тех пор, пока твое лицо не будет залито слезами. Умоляй.
– Умолять о чем?
Я до боли прикусываю губу, когда он останавливается и пожимает плечами.
– Меня устроит любой вариант. Например, умоляй меня позволить тебе встать на колени и взять мой член в рот. Или сделай минет моему оружию. Твоя милая борьба меня чертовски возбуждает.
Мои губы дрожат.
Я – Элеонор Смит, никто и никогда не разговаривал со мной в подобном тоне, хотя бы по той причине, что мой отец – одна из главных фигур в Верховном суде Соединенного Королевства, а мама – герцогиня.
Температура моего тела повышается до чистой ярости, и тем не менее нервный голос выдаёт меня с головой:
– Я могу умолять отпустить меня?
Уголок его губ снова приподнимается, а пистолет прижимается к бьющейся жилке на моей шее. Чертов псих.
– Разве это весело?
Все кружится. Я думаю, что сначала меня стошнит из-за адреналиновых американских горок, а потом я потеряю сознание.
Подонок хватает меня за горло и наклоняется так низко, что я чувствую его дыхание на своих губах.
Я не дышу. Даже не двигаюсь. Он хлопает меня по щекам.
– Ну-ну-ну, не отключайся, не так быстро. Я еще не наигрался с тобой. И не смотри на мои губы, если ты не хочешь, чтобы тебя поцеловал сам дьявол.
Его пальцы медленно убирают мои волосы за ухо, поглаживая ласково и аккуратно. Я вздрагиваю, и мне нестерпимо хочется провалиться под землю.
– Ты вся горишь, мой очаровательный ангел. И до сих пор смотришь. Должен ли я воспринять это как приглашение?
Я испуганно перевожу взгляд на маску черепа с пустыми глазницами, из-под которых виднеются его – сверкающие и темные, а затем снова на губы. Это просто инстинкт.
– Потрясающе, – выдыхает он с… восхищением? – Я заинтригован. Ты пришла сама, ко мне в руки, и просишь поцеловать. Ну разве ты не прелестный маленький подарок?
Я нервно качаю головой.
– Я не хочу, чтобы ты целовал меня.
Он улыбается. Такой завораживающей улыбкой, что мое сердце пропускает удар, а бедра сжимаются.
Да что, черт возьми, со мной не так?
– Не сопротивляйся моему грандиозному обаянию. – Его рука ложится на мою ногу и начинает медленно двигаться вверх, поглаживая кожу до мурашек. – Я думаю, что тебе следует преподать небольшой урок. Не волнуйся, я буду весьма милосерден.
Мое дыхание тяжелое и ужасно рваное, а паника из-за его прикосновений лишь усугубляет ситуацию.
– Какой урок?
Когда он поднимается во весь свой рост, мое горло сжимается.
Под тусклым светом луны он кажется монстром из ада. Черное пальто, капюшон, скрывающий волосы, маска и кожаные перчатки, пустой дом и оружие. Мой разум начинает медленно проясняться сквозь пелену алкоголя. Господи…
– Ты хочешь меня убить?
– Встань на колени, – приказывает он.
– Зачем…
– Выполняй.
Сжав зубы, я подчиняюсь. Он собирается пристрелить меня? Его губы изгибаются в улыбке.
– Ближе.
Я двигаюсь на два фута, пока не сажусь прямо возле его ног, как гребаная собака. Он гладит меня по влажным от дождя волосам.
– Блядь, ты выглядишь такой чертовски аппетитной. Я бы забрал больше, но мне понравилось представление. Раздвинь ноги.
– Но…
Я вздрагиваю, когда он стреляет в плитку рядом, осколки разлетаются во все стороны.
– Еще одна попытка. – Его пальцы проводят по моим волосам, ласково скользят по щеке и дотрагиваются до нижней губы. – Может быть, ты хочешь, чтобы умолял я? Пожалуйста, раздвинь свои прекрасные ноги, ангел, и дай мне почувствовать твой вкус.
Жар проникает в мою кожу и сосредотачивается внизу живота.
Я хочу ударить его, но пистолет делает меня податливой.
Я медленно перемещаю правое колено. Он снова гладит меня по голове, пока я стараюсь не смотреть на внушительную эрекцию, выступающую через его брюки.
– Хорошая девочка. Сдвинь белье и проведи дулом по своей милой киске.
Он протягивает мне оружие.
Я не могу дышать.
Я просто не могу дышать…
Почему он?..
– Он заряжен? В нем еще есть пули?
– Да.
Мое лицо пылает от стыда и от впившегося в кожу ужаса.
– Я могу выстрелить в тебя.
– Можешь. Но ты этого не сделаешь. Ну же, я могу перейти к другому варианту.
Я закрываю глаза, дыхание учащается. Сделай это. Это лучше, чем смерть.
Моя дрожащая рука сдвигает трусики, берет тяжелый пистолет и проводит между ног.
Вот и все.
Он забирает оружие обратно, проводит пальцами по моим волосам и сжимает подбородок, заставляя меня посмотреть ему в глаза.
Поднеся дуло к своему рту, он широко его облизывает, а затем приставляет его к моим губам и приказывает:
– Соси.
– Что?
– Оближи свое возбуждение и поцелуй меня. Это наш первый бесконтактный поцелуй. Разве это не очаровательно?
Мое возбуждение? Он, должно быть, выжил из ума?
– Если ты не будешь слушаться, я заменю его своим членом.
Злые слезы обжигают мои глаза. Открыв рот, я впускаю его оружие. Холодный и отвратительный вкус металла взрывается на моих рецепторах, но меня волнует иное, чем возможная смерть.
Он вытаскивает свой член, и его эрекция находится прямо перед моим лицом, пока он продолжает трахать мой рот своим пистолетом.
Опасность, скрытая его маской, пугает меня.
Член слишком толстый и слишком длинный. Такой твердый, что мне хочется отшатнуться. Это в первый раз, когда я… мой взгляд падает на его губы.
– Маленький ангел, ты плохо сосешь. Открой рот шире.
Черт побери.
Я зажмуриваюсь, чувствуя, как по щекам стекают признаки беззвучных рыданий. У меня голова идет кругом.
Когда самый конец касается корня языка, я давлюсь, но заставляю себя успокоиться. Мой язык кружит по металлу, вызывая приливы накатывающей тошноты. Он проталкивает оружие дальше.
Я протестующе стону, когда дуло заполняет мое горло до предела. Он не снял перчатки, черная кожа движется по всей внушительной длине. Он поглаживает свой член, пока все его карающее внимание приковано ко мне. Только ко мне.
Дыхание прерывается, зловещие мурашки бегут по моему позвоночнику.
Этот кошмар закончится.
Либо он пристрелит меня, либо я подавлюсь дулом, либо и то, и другое.
Слюни образовываются вокруг рта и капают на подбородок. У меня болит челюсть, но он продолжает бить по задней стенке моего горла. Его рука яростно гладит член. Вверх-вниз.
Снова. Снова.
И снова.
Я смотрю на его губы.
– Умница.
Когда я думаю, что упаду в обморок от недостатка кислорода, дуло пистолета покидает мой рот, а затем я чувствую крепкую хватку, не позволяющей мне сомкнуть губы.
Что?..
Острый соленый вкус попадает на мой язык.
Я замираю. Господи. Нет. Это не то, что я подумала? Это не…
Я так растеряна, что даже не замечаю, как он поднимает меня на ноги и наклоняет мою голову, чтобы я проглотила все до капли, а затем происходит то, что вводит меня в стазис.
Его губы.
Они целуют меня.
Его губы дотрагиваются до моей щеки, поднимаясь влажными касаниями до самого уха, а потом я слышу угрожающий, мрачный шепот. Достаточно громкий, чтобы я услышала:
– Мой потрясающий напуганный ангел… Я, блядь, трахну тебя насухо, если ты еще раз побежишь по лесу одна. Держи окна закрытыми, Элеонор. Иначе клянусь, мой член не покинет твоей киски, твоего рта и твоей соблазнительной проблемной задницы следующие двадцать четыре часа. Ты поняла меня?
Мой взгляд встречается с его. Злым. Немигающим.
Я настолько потрясена, что мой мозг отказывается обрабатывать услышанное.
– Ч-что?
Он хватает меня за челюсть, и его теплое дыхание опаляет мои дрожащие губы:
– Ты, блядь, поняла?
Что, мать твою, это было?
Он собирается отпустить меня?
Я нерешительно киваю.
– А теперь беги. Так быстро, чтобы я не смог тебя поймать.
Я делаю медленный шаг назад, а затем срываюсь на бег, вытирая рукавом следы его спермы.
Он кончил на меня.
Он мастурбировал на то, как я облизывала его пистолет.
Паника поднимается к горлу, превращая вены в лед.
Лестница… Холл… Подъездная дорога… Светящиеся в темноте фары машины…
Стоп. Фары?
Я резко останавливаюсь перед знакомым «Астон Мартин».
– Смит, твою мать! – Разъяренная рыжеволосая девушка выходит из машины, тычет пальцем и резко хлопает дверьми, заставляя меня вздрогнуть и прийти в себя. – Я убью тебя, только попробуй выкинуть нечто подобное или еще раз связаться с этой сукой. В машину. Живо.
Кажется, она сказала именно это. По крайней мере, контекст явно был такой.
Уже сидя на теплом переднем сиденье, я смотрю в окно и громко выдыхаю, сжимая пальцами ремень безопасности.
Он все еще стоит на том злосчастном балконе.
С широкой ухмылкой. И глазами, направленными прямо на меня. Глазами, которые принадлежат Хищнику.

Примечание:
Стимул (от лат. stimulus, буквально – остроконечная палка, которой погоняли животных, стрекало) – наблюдаемый внешний раздражитель, оказывающий воздействие на человека, формируя его реакции и через них – поведение. Подлежит корректировке путем введения новых стимулов или замещения реакций на существующие.