Белая роза

Пролог

На новую Луну желанье загадай

– она исполнит, лишь веру не теряй.

(Вуно́рская присказка)

В обители при храме Орáи, главном храме империи Вуно́р, что располагался в горах на востоке столицы, не спала Белая роза.

Она стояла у окна, закрытого решёткой, и смотрела в тёмное небо. Как вдруг из-за угла появился яркий огонёк лампы и заставил Белую розу прищуриться, испуганно прикрыть руками лицо.

По стеклу требовательно постучали. Белая роза, вздохнув, опустила руки, позволив себя рассмотреть. Огонёк повисел немного за окном, а затем качнулся в сторону и исчез.

– Тц, – раздражённо прицокнула Белая роза.

Придержав длинные белые волосы, она подняла с пола крошечную, с половину ладони, лампу, поставила на подоконник и, сделав всего шаг, села на кровать.

Ждать долго не пришлось: вскоре щёлкнул замок, дверь скрипнула, и в комнатушку ворвался слепящий свет. За ним появилась пожилая жрица.

– Чего это вы не спите, святая?

– А ты, Волина?

Жрица нахмурилась, и морщины превратили её лицо в капусту.

– Нечего по холодному полу разгуливать. Опять будете кашлять, а мне вас лечить.

– Я встала ненадолго, посмотреть на Луну, – сухо объяснила Белая роза.

– А-а-а-а, – понятливо протянула Волина. – Помню, мы в детстве каждую новую Луну высматривали и пели: месяц, месяц, выходи, да желанье забери.

– И забирал?

– Забирал, в те времена и не такие чудеса случались. Но вы, святая, не занимайтесь глупостями, ложитесь. – Она проследила, что Белая роза забралась под одеяло, и, перед тем, как выйти в коридор, добавила: – А если хотите чего, лучше помолитесь Орáи.

Дверь снова скрипнула, впустив полумрак, в замке́ повернулся ключ, и наступила тишина.

– Если бы это помогало, меня бы давно здесь не было, – тихо проворчала Белая роза и сосредоточила свой взгляд на маленьком огоньке собственной лампы.

***

В особняке Оттанидисов, что находился на юге столицы близ озёр, не спала Каталина.

Она тихонько пересекла первый этаж, где траурные красные покрывала прятали всё: от мебели до картин и гобеленов, тайком спустилась в сад и свернула к старому фонтану, заросшему травой. Оглядевшись, шёпотом позвала:

– Милетон.

От деревьев отделилась тень, зашуршали шаги.

– Тебя никто не видел? – спросил мужской голос, приблизившись, и в руку Каталины всунули тканевый мешочек.

– Никто. Следят за пустой комнатой, – довольно ухмыльнулась она и вытряхнула на ладонь два сверкающих камешка.

От их света волосы Милетона вспыхнули золотом, в рыжевато-коричневых глазах заплясали огоньки.

– Когда ты уезжаешь? – нахмурился он.

– В конце Луны. Дядя хочет, чтобы я поступила в храм до праздника.

– Торопится.

– Угу, – Каталина принялась накручивать на пальцы прядь каштановых волос. – Я сбегу.

– Нельзя, только усугубишь свои проблемы.

– Не хочу покорно сидеть в храме до совершеннолетия. Мне всего шестнадцать! За два Цикла света все встанут на дядину сторону. Слышал, что он рассказывает? Будто я тронулась умом от горя! – возмущённо воскликнула Каталина.

Где-то вдалеке залаяла собака, к ней присоединилась вторая, третья. Кто-то на них прикрикнул, и снова наступила тишина.

– Скверный слух, – Милетон покачал головой. – Хорошо бы разыграть карту любящей дочери, старикам из совета такое понравилось бы.

– А что с храмом? Как мне оттуда выбраться? Я думала отравить дядю и под предлогом заботы о нём вернуться в герцогство, но, боюсь, не получится: дядя ничего от меня не примет. Подозреваю, даже мои письма он приказывает открывать слугам.

– Тебе нужна поддержка, чтобы снять опекунство. Сначала бы получить разрешение остаться в столице, – Милетон потёр подбородок. – Нужно что-то заметное, может быть, скандальное.

– Отравить императора? – съязвила Каталина.

– Но что можно безнаказанно списать на потрясение от пережитого горя.

Подул ветерок, зашелестели лохматые деревья. Каталина, вздрогнув, поёжилась.

– Возвращайся к себе, Каталина, у нас ещё есть время подумать.

– Ты иди, я… – она замялась.

– Решила загадать желание? – усмехнулся Милетон. – Разве я не говорил тебе, что это выдумки торговцев?

– Говорил. А если получится? Вот возьмёт Луна и исполнит для меня желание?

– Конечно, – Милетон широко улыбнулся, – для тебя и Солнце бы начало исполнять желания.

Смущённо фыркнув, Каталина опустила голову.

***

Не спала и Филена.

Убедившись, что никто не обращал на неё внимания, она зашла в старый трактир, затерявшийся на окраине столицы. Внутри воняло дешёвым вином и подгоревшим хлебом, монотонно рыдала гармонь. Филена протиснулась сквозь шумную толпу и заняла место у окна.

– Каждый раз удивляюсь, сколько людей готовы не спать в эту ночь, – раздался тихий голос.

Перед Филеной приземлился пухлый конверт. Отодвинув стул, напротив сел мужчина в зелёном балахоне с капюшоном, прикрывающем глаза.

– И как не поверить, что байку про Луну сочинили трактирщики? – продолжил он.

– Это всем на руку, – откликнулась Филена и посмотрела на конверт. – Тут всё?

– Документы и рекомендации.

– Мне бы ещё одежду поприличней.

– Предусмотрено. Внутри адрес и время, вам помогут. Только, гм, вы же понимаете, что даже с идеальными рекомендациями в вашем возрасте будет сложно наняться служанкой?

– Что не так с моим возрастом?

– Благородные любят брать девчонок, что прослужат ещё тридцать Циклов света, – развёл руки мужчина и предложил: – Ещё не поздно изменить циферки.

– Не надо, – Филена заправила за уши седые короткие волосы. – И так управлюсь.

Мужчина улыбнулся:

– Тогда я вас оставлю, не буду мешать вашей встрече с Луной.

– О, не беспокойтесь, мне от Луны уже ничего не нужно.

– Да? – удивился он, поднявшись из-за стола. – Выходит, вы счастливица. Надеюсь, ваша удача коснётся и меня. Светлой ночи.

– Светлой.

Филена, сунув конверт в карман, проводила взглядом зелёный балахон, а когда тот скрылся за дверью, отвернулась к окну.

«Слышала?» – обратилась она к невидимой в небе Луне. – «Он назвал меня счастливицей. Тебе, небось, смешно там, за облаками. Ну смейся, смейся, пока я своими руками не покарала твоих детей за грехи».

Глава 1 – Новая жрица

Ночь выдалась дождливой, низкое серое небо ещё долго не расставалось с облаками, и утром свет с опозданием проник в небольшую комнатушку. Лениво расползся по стенам жёлтыми, едва заметными пятнами, впитался в белые одеяния, висящие на крючках у двери, и накрыл узкую кровать, где под одеялом спала Белая роза.

Почувствовав тёплое прикосновение, она распахнула глаза. Одеяло полетело в сторону. Белая роза села, потянулась рукой к окну, примерилась больши́м пальцем к выглядывающему солнечному боку. И хрипло воскликнула:

– Ах!

Вскочив, сорвала с крючка белую рясу и, натянув её одним резким движением поверх ночного платья, повернулась к окну, рухнула перед ним на колени, сложила руки на груди, ладонь на ладонь, порывисто выдохнула. Затем ещё раз, уже спокойнее, и снова – легче, пока звук её дыхания не растворился в тишине.

Она нахмурилась, поглядела на дверь. Но только большой палец перекрыл торчащее в окне Солнце, раздался скрежет ключа. Белая роза едва успела вернуть руки на грудь, когда в проёме появилась невысокая жрица в длинной тёмно-серой мантии и, поклонившись, выпалила:

– Прошу понимания, Ваше Святейшество, я не хотела заставлять вас ждать.

– Всё в порядке, – Белая роза слабо качнула головой. – Видно, богиня желала пообщаться со мной подольше, – и, оттолкнувшись от пола, поднялась.

Её взгляд ухватился за рыжие волосы жрицы – они торчали из-под серого платка и казались инородно яркими среди светлой обстановки обители.

– Вставай, я совсем не сержу… – внезапно Белая роза закашлялась и, отвернувшись, прикрыла рот.

– Ваше Святейшество! – испуганно воскликнула жрица. – Что с вами? Мне позвать старших? Настоятельницу?

– Успокойся, просто в горле пересохло, – прохрипела Белая роза, подумав:

«Как же надоел этот кашель: все уже считают меня больной».

– Из-извините, – смутилась жрица.

– Кхм, и обращайся ко мне проще, по имени, хорошо? – добавила Белая роза.

– Х-хорошо.

– Где Волина?

– Так… перевели её.

Белая роза хмыкнула, но сказать ничего не успела: раздался протяжный звук сигнального горна. И жрица первой выскочила в короткий арочный коридор, наклонилась, чтобы подставить белые тканевые туфли Белой розы к порогу, и сразу же отпрянула в сторону. Быстро извлекла из недр рясы толстую связку ключей и потянулась открыть дверь парной.

– Не стоит, уже нет времени на омовение, – остановила её Белая роза, перешагнув через порог в туфли.

– Почему? Если пойдём коротким путём, то хватит. А я вам уже и воды натаскала.

– Коротким путём? – заинтересовалась Белая роза. – Где это?

– За бывшей молельней, – жрица кивнула вбок. – Мне старшие показали. Быстро, и ступенек нет. Вы никогда там не ходили?

– Никогда… Но ты уверена, что мы не опоздаем?

– Я бы не стала вам врать, Ваше Свя… тейшество.

– Тогда решено, пойдём твоим путём, – легко согласилась Белая роза.

По взмаху её руки жрица зашумела ключами, открыла комнату напротив. Наружу выплыло облако пара.

– Я выйду до второго горна, – пообещала Белая роза и хлопнула дверью.

***

Когда вода в чане начала остывать, Белая роза встала, стряхнула с себя остатки трав и цветов, и, перешагнув через склизкий бортик, спустилась по маленькой приставной лестнице. Натёрла худое тело полотенцем, промокнула лицо и, собравшись, вышла навстречу рыжей жрице.

– Ваш утренний хлеб, – та подала тарелочку с жаренным в масле кусочком хлеба размером с палец, видно, успела сбегать до кухни и обратно.

Пока Белая роза ела, жрица проворно растянула белую мантию, с трепетом предложила:

– Позволите, я пройдусь щёткой по вашим волосам?

Взвизгнул второй горн.

– Разве нам не стоит поторопиться? – дожевав, уточнила Белая роза, неловко вдев руки в просторные рукава.

– Нам и полгорна хватит, – пообещала жрица и сунулась в мыльную комнату за щёткой. – Я быстро. Наклоните голову.

Белая роза напряжённо дёрнулась назад.

– Больно? – испугалась жрица.

– Нет.

– Вот, умею я волосы чесать. Я, когда в долине жила, всех чесала и заплетала, – жрица говорила свободно, полностью отдавшись воспоминаниям. – Даже как-то перед Великим днём пришлось до рассвета не спать, помогать всем сёстрам с причёсками.

– Сёстрам? Ай! – попытавшись повернуться, Белая роза вскрикнула, когда щётка дёрнула прядь.

– Стойте ровно, – отчитала её жрица, но, поняв, что натворила, застыла.

– У тебя есть сёстры? – переспросила Белая роза, сделав вид, что не заметила ошибки.

– Т-трое, младших.

– Зачем же ты пошла в храм?

– Кто-то должен был. У нас в семье все… – жрица помедлила, – рыжие. Вот и пошла я в храм Солнца, замаливать грехи, – она вновь принялась вычёсывать волосы Белой розы. – Мне говорили, что отправят в храм Луны после первой ступени обучения. А на распределении посмотрели и решили: росточком-то я не вышла, подумают все, что ребёнка сделали жрицей Луны, замучают священников жалобами. Так и оставили в храме Солнца. Там меня один господин заметил, сказал, что с таким голосом нужно в храм Ораи. Я сразу и скумекала: если попаду, это же какое освобождение от пошлины моей семье выпишут.

Белая роза неловко поджала губы, опустила взгляд. Она не могла заставить храмы отказаться от старого заблуждения, будто темноволосые или рыжие – это грешники, отмеченные богиней. Да, уже мало кто в это верил. Как иначе, когда за время войн и расширения империи коренное светловолосое население давно перемешалось с разными народами? Но в каждом новом Цикле света выдавались сотни тысяч листов Пошлины кары, незаменимых для поддержки казны. А листов освобождений, выписываемых грешникам, поступившим на службу в храм, – единицы.

Жрица отошла, щётка глухо клацнула о скамейку.

– Всё? – Белая роза провела рукой от макушки до кончиков волос у поясницы.

– Всё, святая. Можем идти, надо сверну…

– Я знаю, где старая молельня, – перебила Белая роза.

Оставив жрицу закрывать двери, она прошла к выходу, спустилась на дорожку из светлой мраморной крошки и на мгновение остановилась, вгляделась в трёхэтажное здание. Оно располагалось правее – в передней части Малой горы, и почти не отличалось от её обители: те же простые белые стены, плоская крыша, разве что размер побольше, да на стрельчатых окнах отсутствовали решётки. Чем жрицы с удовольствием пользовались, раскрывая окна и навешивая сушиться на рамы рясы и мантии. Обычно серые: от тёмных к светлым, но в то утро кое-где уже виднелись и белые.

– Я белых ещё не получила, – вздохнула позади жрица. – Настоятельница обещала выдать до праздника, а уже тринадцатая Луна заканчивается.

– Выдаст, – заверила Белая роза. – До первой Луны ещё шесть Солнц. Да и не было случая, чтобы кто-то пошёл на Великое воспевание в повседневных одеждах.

Они повернули налево и, пройдя по дорожке, вышли к круглой молельне из светлого дерева, увенчанной купольной чешуйчатой крышей.

– Нам сюда, святая, – окликнула жрица.

Белая роза оглянулась – рыжая жрица уже сошла на серую тропинку, что за молельней пересекала лужайку и поднималась по заросшему деревьями и кустарником склону к вершине Великой горы.

– Куда мы отсюда дойдём?

– Прямо к храму. – Жрица резво перепрыгнула с кочки на кочку. – Тут немного опасно, с непривычки можно оступиться, но смотрите, куда я наступаю. И… – замялась она, – Ваше Свя… святая… позволено ли мне узнать…

– Что такое? – рассеянно спросила Белая роза.

Её гораздо больше занимали коряги и торчащие корни деревьев, чем осторожная нерешительность жрицы.

– С начала моего служения прошло всего две Луны… я ещё многое не выучила… если я могу… – голос стал тише.

– Говори.

– Как вас зовут, Ваше Святейшество? – пискнула жрица.

Белая роза вскинула голову.

– Ты не знаешь, как зовут святую деву империи?

– Э-э-э… – не найдя что ответить, жрица остановилась, попыталась поклониться.

– Нет-нет, не нужно. – Они чуть не столкнулись. – Белая роза. Меня зовут Белая роза.

Но вместо облегчения на лице жрицы отразился страх.

– Прошу понимания, Ваше Святейшество! Я решила, будто мне позволено обращаться к вам по имени.

– Но это и есть моё имя.

Жрица выпучила глаза:

– А я думала – титул. Ну, не титул, а его часть, святой символ. Как в писании: «… топнула Ораи по чёрной земле и породила белые розы. И разрослись они во все стороны, и расцвели они обильными лесами, реками и полями», – взволнованно процитировала она.

– Нет, имя, – Белая роза приглашающе шагнула. – Первая святая дева выбрала его для себя, а последующие должны были заслужить.

– Так вы заслужили его? – удивилась жрица, но, спохватившись, затараторила: – Ну, разумеется, заслужили, если сама Ораи выбрала вас.

Белая роза поморщилась, резко перевела разговор:

– Долго нам ещё?

Жрица с облегчением выдохнула:

– Почти пришли… – и вдруг позвала: – Святая.

– Что ещё?

– А я – Нимина.

Белая роза бросила взгляд на рыжие волосы, торчащие из-под платка:

– Красивое имя.

«Только зачем мне его запоминать? На её месте не завтра, так на следующей неделе будет новая жрица».

– Ой, ну что вы, – в голосе Нимины послышалась улыбка.

Чем выше они поднимались, тем становилось прохладнее. Ветер усилился, но не смог справиться с толстой тяжёлой тканью одеяний. Лишь потрепал подол и бросился осаждать деревья.

– Вот и дошли, – объявила Нимина.

Белая роза слегка наклонила голову вбок. Впереди тропинка резко обрывалась, впиваясь в крутой землистый выступ Великой горы.

– Нет прохода? Видимо, почва сползла. Здесь, бывает, дожди льют. Вернёмся к лестнице?

– Нет-нет, глядите, святая, тут надо вскарабкаться, – Нимина подобрала полы одежды. – Ногу сюда, повыше, и цепляйтесь.

Под взглядом ошарашенной Белой розы Нимина ухватилась за ветки, задрала одну ногу так, что серая ряса скаталась к колену, и, оттолкнувшись другой ногой, подтянулась на выступ.

– О-о-оп!

Отпущенные ветки отпружинили назад и вызвали шелестящую рябь. Белая роза оторопело моргнула. Нимина же одёрнула подол, ударом выбила пыль из ткани, огляделась:

– О, а там паланкин!

Белая роза встрепенулась:

– Паланкин? Серый?

– То ли серый, то ли белый, на свету непонятно.

– Белых не бывает. Куда наступать? – нахмурилась Белая роза.

Она неуклюже вцепилась пальцами в кончик ветки и застыла с приподнятой ногой.

– Сюда, не бойтесь, хватайтесь за мою руку. Теперь толкайтесь!

Подняться так же ловко у Белой розы не вышло. Она соскользнула с выступа, ударилась коленом и, чтобы не упасть, рефлекторно схватилась за траву. Но даже так тело отказалось подтягиваться.

– Толкайтесь, толкайтесь!

– Я пытаюсь! – возмутилась Белая роза.

– Ногу поставьте, с колена ведь неудобно.

Так оказалось, и правда, легче. Стоило даже подумать об этом раньше, чтобы не добавить к серым кругам на коленях зеленоватых пятен от травы.

– Ничего, мантией прикроете, никто не увидит, – заметив недовольный взгляд святой, посоветовала Нимина. – А если и увидят, что с того? Да у каждой жрицы такие.

– Не путай порядочные молитвенные пятна с грязью, – упрекнула Белая роза.

Она нашла глазами паланкин. Небольшой – на одного человека, с окошками, закрытыми тканью, он стоял на земле позади белого двухбашенного храма. Носильщиков рядом не было. Вероятно, им приказали спуститься: чужаков на территорию Великой и Малой гор во время воспеваний не пускали.

– Видишь, серый. Светло-серый. По цвету мантии.

– Старшей священницы?

– Больше некому, – Белая роза сглотнула обжигающе горькую слюну и повернулась в сторону храма: – Пойдём, горнистка уже поднимается.

Он был высоким, массивным, изрезанным ажурными узорами по фасаду, с двумя башнями. Квадратной северо-восточной, заканчивающейся просторной площадкой, и остроконечной северо-западной, где мелькал движущийся вверх силуэт. Белая роза с Ниминой обогнули храм и добрались до белой арочной двери, что сверкала масляными пересветами нового слоя краски, когда горнистке оставалось ещё четыре пролёта подъёма.

– Если старшая священница нас видела, мне придётся как-то объясниться, – нервно прошептала Белая роза обмахиваясь.

– Мы же ничего не нарушили, – пожала плечами Нимина, – Я бы, знаете, и не опоздала. Но мне же не сказали, что у вас всё закрыто. Пока вернулась, пока ключи нашла.

Она распрямила скрученную мантию Белой розы, поправила застёжку-воротник, отряхнула осевшую на рукавах пыль, пригладила растрёпанные белые волосы.

– И зачем вас вообще закрывают?

– Сторожат.

– Да кто сюда сунется? Три тысячи ступеней, а ещё рыцари у подножья.

Белая роза перестала обмахиваться.

– А если дело во мне? Не хотят, чтобы я сбежала.

Нимина хихикнула:

– Скажете тоже. Такое и газетчики не придумают. Вам ещё нужна моя помощь?

– Нет, иди.

Поклонившись, Нимина засеменила к боковой двери, откуда можно было незаметно попасть в храм. Белая роза же распрямила плечи, придала лицу торжественное выражение.

«Одна Луна, две Луны, три…» – попыталась она успокоиться и отвлечься от мыслей о том, зачем могла приехать Ралена, старшая священница.

Ей, как и всем жрицам Ораи, полагалось жить при храме, молиться единой богине, зарабатывая благословение для земель и людей империи Вуно́р. К счастью, Ралена поселилась в столичной резиденции, а иначе бы жизнь при храме стала бы для Белой розы совершенно невыносимой.

Раздался третий горн. Его звук растянулся с вершины башни до земли и эхом брызнул в долину. Двери тяжело раскрылись, обнажая тёмное нутро храма: свет из узких окон под крышей освещал лишь высокую белокаменную статую на пьедестале. Белая Ораи. С белыми волосами. И белыми одеяниями. Как у Белой розы. Впрочем, конечно, наоборот.

Бесформенные силуэты жриц зашуршали поклонами. Белая роза, ступая почти бесшумно, прошла прямо к каменной богине, где, как и ожидалось, стояло две женщины. Одна в серой мантии – Тарена, полноватая старая настоятельница, опирающаяся на трость, поприветствовала святую деву поклоном. Сносная старуха, пусть и любила побрюзжать, но обителями управляла разумно. Вторая – Ралена, старшая священница в светло-серой мантии поверх серого мирского платья, ограничилась лёгким намёком на кивок. Она была главой храма Ораи и управляла всеми священниками младших храмов: храмов Солнца и Луны.

Белая роза встала между ними, дождалась, когда шум в зале утихнет, и начала медленно опускаться на колени. Когда до пола осталось расстояние размером с кулак, она замерла и принялась плавно поднимать руки. Неспешно, через стороны, вверх – глупая имитация полёта богини. Голени заледенели, напряглись мышцы шеи, а в позвоночник вгрызлось острое желание расслабить тело. Но вот руки описали круг, легли на грудь, ладонь на ладонь, колени коснулись пола, голова взлетела вверх, и шорох ряс заглушил выдох Белой розы.

Она увидела, как по бокам от неё опустились на пол настоятельница и старшая священница, и, вдохнув, запела. Тягуче, монотонно. Всего пять строк. Самое начало песнопения, прежде чем замолчать, подавляя кашель.

И тогда грянули звонкие, сильные голоса.

Белая роза покосилась в сторону. Туда, где прятался хор жриц, среди которых стояла и Нимина. Она, следуя за звуком, широко открывала и вытягивала рот, искажая черты лица. Белая роза перевела взгляд на Ораи.

От статуи, прямо от скрещённых на груди рук, отделялись бесчисленные белые огоньки. Они летели и летели. Кружили вокруг притихших жриц, отскакивали от стен, взмывали вверх, выходили наружу, уносились в долину, где оседали, как считалось, благословением. И пока песня лилась, вокруг становилось светлее.

Когда звук исчез, уступив место тишине, Белая роза встала, повернулась к жрицам. Огоньки остановились, замигали, точно насмешливо.

– Да подарит своё благословение Матерь Сущего Белая Ораи. Да озарится мир её словами: Гормита! Викиошини! Эйкини! – громко произнесла Белая роза.

– Гормита! Викиошини! Эйкини! – вторили ей голоса, отправляя в долину пожелания на старовуно́рском: плодородие, справедливость и мир.

Стоило последним огонькам раствориться за стенами храма, зал снова зашуршал: жрицы одна за другой поднимались, кланялись и устремлялись в открывшиеся двери. Белая роза, привычно наблюдая за ними, стояла у статуи, когда раздался голос:

– Куда так торопилась, м-м-м? И руки надо было мягче, чтобы плавно, кругом-кругом, – Тарена очертила тростью линию у ног.

– Ну-ну, не ругай её, – примирительно вставила Ралена, – на весу она держится дольше других.

– Ещё бы, – настоятельница повела плечом, выпятив грудь, – В главном мы храме или нет? Святая она или нет? – и шумно втянула ртом воздух.

Белая роза ловко втиснулась в паузу:

– Не покидает вас Солнце, Ваше Высокопреосвященство.

Ралена хмыкнула:

– Что, не даёт тебе спуску настоятельница? – У неё были острые черты лица, тонкие губы, глубоко посаженные глаза и светлые волосы, туго собранные на затылке. – Но ты её слушай: мудрее человека во всей империи не найти.

– Тю, Ваше Высокопреосвященство, вы хотели сказать старее? – отмахнулась Тарена, – Уж какой Цикл света Богиня-матерь… – она замолчала.

Даже не повернув головы, Белая роза поняла, что они увидели. Или, точнее, кого. Она моргнула, оставив глаза закрытыми немного дольше, чем было нужно, и всё-таки посмотрела на рыжую жрицу.

Та, совершенно не чувствуя неловкости застывшей атмосферы, и вместо того, чтобы как можно быстрее скрыться с глаз наблюдателей, остановилась поклониться. Из-под съехавшего платка выглядывали яркие пряди.

– А может, и старее. Подслепла, Тарена? – насмешливо осведомилась Ралена.

Белая роза почувствовала, что наступило то самое время, когда ей следовало бы сослаться на какие-то дела и как можно скорее покинуть подножье богини Ораи. Но правила обязывали её дождаться, пока все жрицы выйдут из храма. Поэтому она тихо отступила, понадеялась, что разговор не принесёт проблем ей самой.

– Хотела бы я… Но куда мне деваться было? – развела руки Тарена, – Рекомендация герцога. Сама занемогла, как увидала… Даром что голос благочестивый.

– Какого герцога?

– Лампранадиса.

Белая роза сжала ладони. Бедняжка Нимина! Знала бы она, что господин, заметивший её, разругался с храмом из-за земель и с тех пор не упустил ни одного случая разозлить старшую священницу.

– А, этого, – процедила Ралена. – Не думает же он, что мы её такую выставим всем на обозрение?

– Ну… – замялась настоятельница, – голос ведь под стать главному храму, вы сами слышали. А с волосами… я думала обкрасить, да не по статусу ей будет белёной… Вот платочек принадели.

– Обрей.

Белая роза вздрогнула.

– Как можно… – она шагнула вперёд, но трость настоятельницы остановила её, кольнув в ногу.

– Во цветении каких только насекомых не насобирают под деревьями, – протянула Тарена, – придётся обрить, чтобы не чесалось.

Храм опустел.

– Делай как знаешь. Я здесь не из-за таких мелочей, – отрезала Ралена.

Белая роза, едва дыша, вгляделась в раскрытые двери.

***

– Что же, останетесь на трапезу, Ваше Высокопреосвященство? – спросила Тарена, когда они остановились у её кабинета.

– Нет, надо скорее вернуться в резиденцию, – Ралена подала знак вставшей рядом жрице-помощнице.

Та сразу направилась к выходу.

– Тогда не будем тянуть, – Тарена достала ключ, и, щёлкнув им в замке, навалилась на дверь всем телом, толкнув внутрь. – Проходите.

Следом за Раленой вошла Белая роза, обмахнулась рукой, отогнав летающую в воздухе пыль: кабинет настоятельницы был наполнен вещами больше, чем все комнаты обители вместе. Поверхности столов загромождали разнообразные статуэтки, на диванах возлежали клубки, в углу вокруг маленькой угольной печки сгрудились тарелки и чашки. По полу растянулись рядками толстые стопки сероватой бумаги, перекрыв широкое окно, куда Солнце любило светить с утра до вечера.

– Бюрократия, – с ударением на и, – ни Солнца, ни Луны увидать не даёт, – любила приговаривать Тарена, стоило кому-то с удивлением отметить мрак кабинета.

Закрыв дверь, Тарена присоединилась к Белой розе: они сели на диванчик, вдвоём напротив Ралены, разделённые низким столиком.

– Хороший день будет, тёплый, – оценила Тарена, выглянув в окно через щели между стопками бумаг.

Белая роза на всякий случай кивнула и почувствовала, как по шее под волосами скатилась капля пота.

– Вона как Солнце резвится, склоны все в белоцвете. Дивная картина будет для Великого начала.

Не попытавшись поддержать разговор, не бросив несколько непринуждённых фраз, Ралена кивнула в сторону Белой розы:

– Никаких эксцессов? За ней присматривают?

– Разумеется.

Ралена смерила Белую розу взглядом:

– Опять корни желтеют. Лучшего времени подобрать не могла? Что же не накануне Великого дня?

– Прошу понимания, Ваше Высокопреосвященство, – тихо пробормотала Белая роза, бессильно сгорбившись.

– А я как раз сегодня собиралась побелить её, – объявила Тарена.

«Одна Луна, две Луны, три…».

– Гм… Так вы хотели проверить подготовку к Великому дню?

– Нет, этим занимайся сама, – сухо отчеканила Ралена. – Я приехала сообщить, что храм Ораи взял под опеку сироту. Ей нужно выделить место в обители и дать хорошую работу.

– Это какую хорошую? – на лице старухи отразился испуг.

– Почётную.

Белая роза подняла хмурый взгляд:

– Вы хотите поставить девочку на место моей сопровождающей?

– А-а-а-а, – протянула настоятельница и успокаивающе похлопала себя по груди.

Ралена прищурилась в сторону Белой розы:

– Ты же не откажешься присмотреть за ребёнком, только потерявшим родителей?

«Разве не она должна присматривать за мной?» – мысленно скривилась Белая роза, как вдруг поняла: – «Новая сопровождающая не будет за мной следить?»

– Я не могла бы отказать другим в помощи. – Она выпрямилась и, чтобы скрыть внутреннее волнение, надавила: – Но сможет ли эта девочка хорошо выполнять работу? Храм Ораи требует деликатности, это не храмы Солнца и Луны в долинах.

Тарена согласно причмокнула:

– Верно, у нас тут жизнь строгая, не будет ли тяжело девчонке-то на горе? Далеко от привычного мира. Может, её к вам в резиденцию, Ваше Высокопреосвященство?

– Хм-м-м, – Ралена растянула губы, – не припомню, чтобы спрашивала чьё-то мнение.

«В этом вся ты», – Белая роза опустила голову, скрыв подрагивающие в улыбке губы.

– Что же, тогда определю её к младшим жрицам, а за обучение возьмусь сама, чтобы побыстрее. Через десять Солнц уже можно будет допустить её до песнопений, – невидящим взглядом Тарена упёрлась в стену, разметив план.

– Обучение? – нетерпеливо переспросила Ралена. – Думаю, мы можем его исключить, девочка из хорошей семьи, её знаний вполне хватит.

– Кхк, – неразборчиво булькнула Тарена, вынырнув из раздумий, – Исключить? Ваше Высокопреосвященство, думаете, жрицы это примут? Как вы знаете, иные здесь и больше меня служат, сомневаюсь, что они не заведут спор на собрании.

Белая роза, не вмешиваясь в обсуждение, разглаживала мантию на коленях.

– Мне нужна девчонка на позиции сопровождающей. В Великий день, – Ралена, поджав губы, забарабанила пальцами по обивке дивана.

– Через шесть Солнц? – Тарена распылялась всё сильнее. – Да как я её поставлю-то? Ни с того, ни с сего, неопытную девчонку? Эти, кто помладше, все из рекомендованных, будут ли их покровители молчать?

– Будут, – отрезала Ралена. – А девчонка, опытная или неопытная, чтобы встала в сопровождение. Заявим, что святая с ней сдружилась и сама выбрала. Прецеденты были?

– Кто его знает? В летописи такое не записывали. Это архивы надо поднимать, смотреть.

– Скажем, что были. Всё равно полные архивы только у храма.

– Ага, – покивала Тарена, – значится, говорим, что они сдружились. Стали как Солнце и Луна. И никто не скажет ничего против.

«Так и говорим», – согласилась Белая роза, уже с трудом сдержав улыбку.

– Девочка приедет сегодня к вечернему воспеванию. Проследите, чтобы никаких недоразумений не было, – предупредила Ралена. – И да, всякого рода работа ей будет не по статусу, это понятно?

– Вполне, – Тарена склонила голову.

– Тогда сходи за чаем.

Восторг внутри Белой розы начал съёживаться.

– А? А! – Тарена подскочила, откопала в углу ведёрко для воды. – Я быстро. То есть небыстро, – исправилась она, – то есть…

– Иди, – отослала её Ралена и, когда настоятельница скрылась за дверью, посмотрела на Белую розу: – Что-нибудь снилось? Пророчество, откровение, предсказание?

– Ничего.

– И что ты за святая дева? Ни одного белого сна за столько Циклов света.

– Ты сама знаешь, какая я святая дева, – Белая роза с силой сцепила руки на коленях.

– Научилась дерзить? – Ралена вдруг наклонилась, схватила Белую розу за прядь волос, потянула к себе, заставив опустить голову, и прошипела сквозь зубы: – Вашей богине и дела нет до того, кто ей прислуживает, лишь бы её прославляли. И либо ты сама начнёшь делать свою работу нормально, либо я тебе помогу.

– Я сделаю, – пообещала Белая роза, крепче сжав руки.