Czytaj książkę: «В плену у демона»

Czcionka:

Редактор Клэр Вирго

ISBN 978-5-4490-7765-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Возвращение домой

Страх держал стальными когтями за горло, не давал закричать и не отпускал обратно, в спасительное забвение. Верхний свет заливал комнату и нещадно бил по глазам. Люди стояли полукругом. Среди белых халатов застыли разноцветные узоры, будто в палату явился цыганский табор и неподвижно ждал, когда позволят выступить. Человек в чёрном балахоне с капюшоном, сдвинутым на лицо, был ближе всех. Он произнёс несколько слов, и страшная боль сдавила голову, перетекла в живот, достала до пальцев рук и засела в ступнях.

Анна провалилась в бездну. Засасывающая чернота не хотела отпускать, но металлический голос заставил разомкнуть веки. Человек в чёрном балахоне склонился к лицу и откинул капюшон: тёмные глаза пытались пробуравить душу, губы повторяли заклинание. Всё вокруг походило на дьявольский ритуал.

Чёрная бездна манила и сулила вечное ощущение полёта. Неторопливое падение убаюкало, и сознание погрузилось в глубокий спокойный сон.

Кто-то стиснул виски, глаза открылись, из груди вылетел стон. Анна увидела руки над своим лицом. Дьявольский ритуал продолжался. Мелькнул чёрный перстень-печатка на среднем пальце левой руки. Сплетение множества колец не давало ни отвести взгляд, ни сомкнуть глаза, и рождало беспредельный ужас.

Когда странный перстень исчез, на смену демоническому шёпоту пришло безмолвие. Густой тёмно-серый туман, словно дым от пожара, заполнил всё пространство, к невесомому телу подобралось знакомое чувство безмятежности. Серые клубы превращались в бесплотных людей. Они пытались подойти ближе, но растворялись, не преодолев и половины пути.

Тишину разрезал голос, чуждый этому месту. Анна прислушалась. Женщина нараспев повторяла фразы, но, кроме имени, ничего нельзя было разобрать.

Яркий свет огромной лампы заливал комнату и заставлял часто моргать. Люди в белых халатах перешёптывались. Две женщины в пёстрых платьях сложили руки крестом на груди. Чёрной фигуры в этой белой комнате не было.

– Аня, очнись. Ты меня слышишь? – эхо повторило фразу десяток раз.

Сил не было кивнуть.

– Она слышит, – ответил приятный женский голос, тот самый, который вплетал её имя в песнь. Анна повернула голову набок и увидела бусы из крупного светло-жёлтого янтаря с застывшими осколками прошлого. – Я медиум, – продолжила эта женщина, – я помогу тебе вернуться.

Анна закрыла глаза, но теперь её сознание никуда не стремилось. Она дремала, ни о чём не думая. Больше не было ни засасывающей чёрной бездны, ни тумана, похожего на дым. К ней подходили люди в белых халатах, бросали короткие взгляды, что-то записывали в свои блокноты, иногда поправляли одеяло и подушку и уходили.

– Аня, ты меня слышишь?

Она кивнула и увидела возле себя двоюродного брата. На нём был белый халат с логотипом из синих букв и красных линий на нагрудном кармане.

– Слышу, – ответила она и обвела взглядом помещение, похожее на отдельную больничную палату.

– Ты меня помнишь? – спросил Роман.

– Да, – выдохнула Анна. Слова давались с трудом.

Брат что-то нажал, кровать едва слышно зажужжала, её спинка приподнялась, и Анна смогла рассмотреть комнату. В углу стояла светлая тумба, на стене висел телевизор. Кузен сидел на стуле, держась одной рукой за поручень кровати.

– Ты помнишь, что с тобой произошло?

Анна искала, за какую картинку из прошлого зацепиться. Перед глазами промелькнули эпизоды её жизни: звонкое детство; юность, полная необдуманных решений; молодость с калейдоскопом перемен; зрелость и осознанные шаги к краю пропасти.

Она вспомнила себя, измученную супружеской жизнью, мужа-деспота и кроху-дочку. Роман задавал наводящие вопросы, пытался подсказывать. Её мужа звали Игорем, а дочь – Маришкой, Анне очень нравилось это имя. Вскоре всплыли отрывки из семейного быта, вечные скандалы, упрёки. Пару раз пришлось обратиться к врачу: муж её бил.

Последняя сцена не желала уступать место какому-либо другому событию. Игорь закричал так, что кровь застыла в жилах. Анна спрятала дочь в шкафу и хотела кинуться к телефону, чтобы позвать на помощь, но не успела: Игорь влетел в детскую и набросился с кулаками. Она вырвалась и метнулась в спальню, но этот изверг взял в руку что-то тяжёлое. После первого удара Анна упала и увидела свою кровь на полу. Потом была боль, а за ней последовала пустота.

– Я умерла.

– Да, – подтвердил Роман, – это случилось десять лет назад. Ты упала с лестницы.

Анна пошевелила пальцами рук, но тело едва слушалось.

– Наверное, муж тебя толкнул, а потом откупился, у него же водились деньги и имелись связи, – Роман нахмурил лоб. – Мы с Лизой пришли к такому выводу гораздо позже. Ты ведь помнишь Лизу, мою старшую сестру?

Анна не хотела ничего вспоминать и слушать небылицы, которыми её муж кормил родственников. Разве это имело значение сейчас, спустя столько лет?

– Твоя внешность… – запнулся Роман. – Это временно. Мы над этим работаем.

Анна посмотрела на руки – они были совершенно прозрачными. Она заглянула под одеяло и увидела все складки на белой простыне под едва различимым телом. Ни удивления, ни волнения она не почувствовала. Анна посмотрела сквозь свою руку на Романа. Тот говорил что-то об испытаниях, экспериментах, исследованиях, поисках, о науке и магии; о том, что совсем недавно учёные нашли какую-то связь между миром живых и миром мёртвых; о том, что души витают среди нас, но не всех можно вернуть. Он вздохнул и потупил взор. Анна опустила руку и спрятала её под одеяло.

– Это была теория, – продолжал Роман, – на практике всё оказалось гораздо сложнее.

Он каждый день приходил в палату и много говорил об исследованиях, о том, как они помогут Анне восстановить тело. Одну половину она прослушала, а вторую не поняла. Ей были безразличны и эксперименты, и её дальнейшая судьба. Чтобы не показаться совсем равнодушной, она спросила о дочери.

– Маришка с Ольгой, второй женой Игоря. У неё своих детей двое, тяжело, но она справляется.

– А Игорь?

– Умер пять лет назад. Проблемы с сердцем, он какое-то время болел.

Анна не знала, о чём бы ещё спросить, и просто лежала молча, глядя на выключенную квадратную лампу в белом потолке. Жалюзи на окне были сдвинуты в одну сторону, но дневной свет не справлялся с освещением палаты, и мягкие тени дарили надежду на спокойный отдых. Но кузен не уходил и не давал заснуть.

Роман видел, что эксперимент провален: Анна выглядела совсем не так, как в последние годы жизни, редко задавала вопросы о родных и близких, никуда из палаты не выходила, почти всё время дремала или спала. Телевизор её не интересовал – она ни разу не переключила канал.

– Я видела чёрную фигуру.

– Во сне?

– Не знаю. Этот человек меня звал. Я лежала в комнате с белыми стенами и большой лампой под потолком. У него пугающий перстень с переплетением колец на среднем пальце левой руки.

– Это просто сон, тебе сейчас стоит подумать о чём-нибудь хорошем, – Роман опустил взгляд и поправил очки.

Того странного человека в группе сразу невзлюбили, и работалось с ним тяжело. Методы, которые он предлагал, казались абсурдными и невыполнимыми, его высокомерие и упрямство раздражали, поэтому когда его отстранили от эксперимента, все вздохнули с облегчением.

Роман был в той самой комнате, как и остальные участники: медиумы, маги, некроманты, шаманы и экстрасенсы. Под огромной лампой стояла ёмкость, похожая на ванну, наполненная особым раствором, и каждый участник мог испробовать свой метод. Маг просил слишком много времени, влезал с неуместными замечаниями и называл коллег шарлатанами. Начальство шло на уступки, но вместе с ними росли и требования этого неприятного человека. Душа Анны материализовалась гораздо позже, мага уже к тому времени отстранили, успех приписали медиуму, добродушной полноватой женщине с водянистыми зелёными глазами и янтарными бусами на крепкой шее. Роман обдумывал слова Анны, иногда просил рассказать её о том «сне» с чёрной фигурой, но не осмеливался признаться, что этот человек реален и тоже участвовал в её воскрешении.

***

Анна помнила Романа совсем юным парнем. Он учился в столичном институте, а все летние каникулы проводил в родном городе и ходил в какую-то лабораторию практиковаться. С его старшей сестрой, Лизой, Анна крепко дружила. Были какие-то другие родственники, наверное, имелись ещё и родители, но попытки что-либо вспомнить отнимали много сил, и Анна закрывала глаза, чтобы спрятаться на короткий миг от этого чужого для неё мира. Роман будил её и беспрестанно спрашивал о чём-нибудь из той жизни, которую она давным-давно покинула.

Воспоминания походили на рассыпавшийся пазл из тысячи элементов. Коробку перевернули, куски разлетелись повсюду, и нельзя было понять, какая должна получиться картинка.

Роман отвозил Анну в лаборатории, сажал в белые ванны, обливал какими-то растворами. Она мало ходила самостоятельно, чаще просто лежала в палате и дремала в ожидании, что на этот раз сон откроет двери туда, куда её душа однажды упорхнула.

Но Анна вновь просыпалась и будто отходила от наркоза. Слабость и постоянное желание сомкнуть веки не давали сосредоточиться на простых просьбах. Вопросы утомляли, возвращаться к тому, что было давным-давно похоронено, не имело смысла. Анна хотела, чтобы все эти суетящиеся вокруг люди в белых халатах оставили её в покое.

***

Когда в эксперименте поставили жирную точку, Роман обратился за помощью к сестре. Лиза тепло относилась к кузине, всегда с ней ладила, и именно её Роман попросил приютить возвращённое с того света привидение.

Лиза согласилась поселить Анну у себя и сохранить это в секрете. Руководители эксперимента не препятствовали родственникам. Возможности держать в стенах института прозрачную женщину не было. Вернуть её в мир мёртвых тоже не вышло, но об этом Роман не рассказал даже родной сестре. Анна застряла между мирами. Она уже не была покойницей, но ещё не вернулась к жизни.

Роман привёз Анну в дом сестры в середине апреля. В частном секторе почти на окраине маленького городка было темно: в фонарях разбили лампы, исправлять это никто не торопился, и приглушённого света, исходящего из окон небольших домиков, не хватало. Было холодно, Роман пожалел, что не взял перчатки. На привидении угадывалось лёгкое длинное платье, но непогода была не страшна этой душе – Анна ничего не чувствовала.

По лобовому стеклу застучали капли, пришлось включить дворники. В простенькой иномарке окна не были тонированы, и Анна лежала на заднем сиденье. Она послушно выполняла все указания, не перечила и ничего не предлагала. Роман остановился у нужного дома, обернулся и увидел в её сложенных под головой руках, в подогнутых ногах смирение. Она просто ждала, когда кто-нибудь скажет, что делать дальше.

– Мы приехали, – произнёс Роман как можно мягче, и Анна села. В едва улавливаемых чертах лица, на почти невидимых тонких губах читалась покорность. Покорность самой судьбе.

Лиза ждала гостью, и как только Анна вошла в дом и за ней закрылась дверь, принялась обнимать и ощупывать кузину.

Роман призывал Лизу успокоиться и не донимать двоюродную сестру расспросами. Анна мялась посреди большой комнаты, не зная, куда себя деть. От шума она уже устала, на вопросы отвечать не хотелось, тянуло в сон.

Лиза всегда была чересчур активной, а её голос – слишком звонким. Она упорхнула в кухню, но тут же вернулась с горой фотоальбомов.

– Лиза, не сейчас, – то и дело останавливал её Роман.

Андрей кардинально отличался от своей импульсивной супруги. В любой ситуации он сохранял спокойствие, и часто ему удавалось остудить свою жену, когда та начинала терять над собой контроль из-за какой-нибудь мелочи. Он выхватил у жены альбомы и отложил их на диван.

– Анютка, как я рада! Как я рада! – постоянно повторяла Лиза. Роман видел, что сестра относится к встрече с кузиной как к чему-то скоротечному, будто к ней в гости на пару дней заскочила дальняя родственница. Лиза стала рассказывать, как изменился её дом, что в нём было отремонтировано и переделано, но тут Роман не выдержал и призвал сестру замолчать.

Настя – четырнадцатилетняя дочь Лизы и Андрея – наблюдала за кутерьмой, творящейся в гостиной, из кухни. Её мучило любопытство: как же выглядит вернувшаяся с того света душа. Ничего особенного она не увидела, посреди гостиной стояла всего лишь прозрачная женщина, похожая на голограмму из фантастического фильма. Анна сказала, что не может летать и ходить сквозь стены. Скукотища! Настёна ушла на второй этаж, в свою комнату, заперлась на хлипкую задвижку и включила музыку в плеере на полную громкость, чтобы заглушить голоса предков.

Андрея интересовало, что находится по ту сторону жизни, и он был крайне огорчён, когда Анна ответила, что ничего там нет. Только пустота и лишь иногда проблески света, будто сны. Он попросил рассказать о них, а Анне говорить не хотелось, но заикнуться, что пора отдохнуть от всей этой суеты, она побоялась – это могло обидеть сестру.

Лиза в свои тридцать пять была женщиной миловидной, одевалась по последней моде. Она хотела походить на кузину, которая являлась воплощением женственности, держалась более естественно, быстро находила общий язык с любым собеседником. У Анны было множество отборных кавалеров, богатых и красивых. Лиза завидовала, но разница в возрасте не дала сёстрам рассориться. Лиза полагала, что спустя годы научится так же ловко пользоваться косметикой, кремами, у неё появятся деньги на стилистов-парикмахеров, время на походы в фитнес-зал, и она станет такой же обворожительной. Годы прошли, кожа начала увядать, появились морщины, а обаяния, которым когда-то обладала Анна, Лиза так и не достигла.

Андрей был мягок, как пластилин, она вылепила из него то, что ей нужно, и всё равно не уставала находить в своём благоверном изъяны.

– Андрюш, заканчивай расспросы! – сказала она, когда Роман её окончательно убедил, что Анне нужен отдых. – Придёт время, сам увидишь, что там есть: туннели со светом или райские облака.

Лиза приготовила для сестры постель в кабинете мужа. По сути, это была вытянутая крохотная комнатушка с книжным шкафом и письменным столом, маленьким окошком и тонкой простой занавеской. Ещё там стоял старый диван, механизм у которого давным-давно заклинило и он больше не превращался в кровать. Других подходящих комнат Лиза не нашла. В доме было две спальни: супружеская и детская, гостиная представляла собой проходную комнату с лестницей на второй этаж. В кладовке лежал хлам. Лиза сперва подумала переделать под спальню её, но там не было окна. Как же жить в комнате без окна?

Утром Лиза возилась на кухне: надо было прибрать, на всех приготовить, обзвонить подруг, узнать, какие у них новости. Дел было невпроворот.

Анна устала сидеть в кабинете, глядя в одну точку, и спустилась в надежде поговорить с сестрой.

– Все уже занимаются огородом, а Андрюша лентяйничает, – пожаловалась Лиза. – Ведь надо вскопать, посадить цветы, пересадить смородину, чтобы наш участок был не хуже, чем у соседей. А если у нас ничего не взойдёт, что они скажут? Наточка всегда спрашивает, что уже посажено. А Андрюша с утра умотал к другу! Какая безответственность! Он же семейный человек! Ему постоянно об этом надо напоминать!

Лиза переключилась на дочь, на нравы современной молодёжи. Настя, по её словам, совсем расслабилась: у неё скоро экзамены, а она гуляет до самой ночи и спит до обеда. А ещё родители не совсем здоровы. Им уже за шестьдесят перевалило, с возрастом болезни умножились. Нужно искать врачей и деньги на лекарства. В начале осени родителей следует отправить в санаторий, а позаботиться о льготной путёвке надо уже сейчас.

Лиза вдруг поняла, что чересчур много болтает о своих повседневных хлопотах, а сестра и слова вставить не может.

– Как ты себя чувствуешь, Анют? – спросила она.

– Нормально, – ответила Анна. Она никак не могла понять, зачем её вернули. Здесь ей места уже нет.

Лиза извинилась за то, что высказала сестре о своих домашних делах, не дала ей опомниться. Анна сидела, опустив голову, будто рассматривая своё прозрачное одеяние.

– Я помню это платье, – сказала Лиза и потрепала кузину по плечу. – Ты выглядишь так странно! Не потому, что ты прозрачная, а…

– Потому что я выгляжу не так, как перед смертью?

Лиза кивнула. На Анне было платье в пол с широкими бретелями, драпировкой на груди и струящейся юбкой. Лиза помнила, что платье было бордовым – в нём Анна пришла на её свадьбу с Андреем. Тогда кузина затмила всех женщин и молоденьких девушек, и дело было не только в наряде, но и в природной женственности, которой обладала Анна и которой так не хватало её двоюродной сестре.

Лиза совершенно точно помнила, что незадолго до рокового дня Анна сделала каре, и новая причёска ей очень шла, а сейчас её прозрачные волосы доходили до лопаток и немного вились на концах. Такую причёску Анна носила, когда ей было около тридцати.

Лиза вздохнула и налила себе чаю.

– Игорь позвонил мне за сутки до похорон, он был так взволнован! Лестница в том доме мне никогда не нравилась. Помнишь, я ведь с неё чуть не упала, когда впервые приехала к тебе в гости. Когда Игорь рассказал о трагедии, я ни на секунду не засомневалась! Домработница утверждала, что всё видела своими глазами. Спустя пять лет, когда Игорь умер, мой отец разыскал эту женщину. Он просто хотел узнать правду. У неё было двое детей-подростков, сейчас они, наверное, учатся в институте.

– Я помню Нину, – вставила Анна. – Игорь ей хорошо платил, чтобы она не болтала лишнего, дарил дорогие игрушки её детям и привозил вещи из командировок.

Лиза отпила немного чая, покосилась на печенье в вазе, но так к нему и не притронулась.

– Она тряслась от страха и твердила, что с тобой произошёл несчастный случай, – продолжила кузина. – Свидетельство о смерти Игоря тоже не подействовало: она ещё раз повторила, что видела, как ты падала. Отец даже патологоанатома разыскал, который делал вскрытие, – город ведь у нас маленький – но и тот убеждал, что твоя смерть не была насильственной.

Анна смотрела, как сестра вертит в руках чашку. Игорю ничего не стоило дать взятку, у него всюду были знакомые, а где знакомых не имелось, он всегда мог отыскать того, кто нуждался в деньгах. Такие всегда находились.

– Ты помнишь день своей смерти?

– Помню, – ответила Анна. – Я не падала с той крутой лестницы. Если Игорь и сбросил меня вниз, то, скорее всего, уже после моей смерти.

Лиза села рядом с кузиной, ей хотелось узнать правду, и Анна рассказала о страшном дне, когда её жизнь оборвалась.

***

Игорь был зверем, но его материальное положение перекрывало любые недостатки. Анне было двадцать девять, у фирмы, в которой она работала, сменилось руководство и установило новые жёсткие порядки. Пришлось уволиться. Денег не было, а жить хорошо и безбедно очень хотелось. Игорь красиво ухаживал: приглашал в рестораны, вывозил на курорты, дарил драгоценности, оплачивал любые капризы. Но он был слишком ревнив. В начале отношений Анна получила сильную пощёчину из-за того, что созвонилась с бывшим одноклассником, чтобы организовать встречу их выпуска. Игорь поставил жёсткие условия: запретил посещать какие-либо мероприятия, общаться с друзьями мужского пола и встречаться с подругами чаще, чем раз в месяц. Анна приняла эти условия, потому что к тому времени успела привыкнуть к хорошей жизни. Впервые Игорь поднял на неё руку ещё до свадьбы: ему показалось, что Анна его обманывает и встречается с кем-то за его спиной. Ей удалось убедить его, что это всего лишь домыслы и она ему верна.

Она стала его пленницей, птицей в огромной красиво обставленной клетке. Даже с кузиной нельзя было видеться часто. Анна говорила Лизе, что счастлива, но у неё много всяких хлопот, поэтому и не получается часто навещать родных.

Игорь ждал мальчика и страшно расстроился, когда Анна родила дочь. Он настаивал на ещё одном ребёнке, а она уже поняла, что жить взаперти больше не может. Она стала ходить по врачам и ссылаться на осложнения после родов. Игорь заставил её пройти обследование в столичной клинике, и оказалось, что она полностью здорова. Муж не почуял обмана: он был убеждён, что медицина в маленьких городах отвратительна, а в платных центрах доверчивым и обеспеченным женщинам навязывают ненужное лечение. Анна заикнулась о разводе, но Игорь выбил из её головы эти непозволительные мысли. Она постаралась приспособиться: исполняла его прихоти, сопровождала в деловых поездках. Ребёнком в основном занималась няня. Новая беременность не наступала, и Игорь вновь заикнулся о поездке в столичную клинику к его знакомому врачу. Анна убедила его, что в современных условиях это нормально, многие пары пытаются зачать годами.

В тот роковой день Игорь нашёл её таблетки и посмотрел описание в сети. Анна их хорошо прятала, но так вышло, что домработница вытащила упаковку из-под ковра в спальне и положила на прикроватный столик.

Было воскресное утро, Анна сидела на маленьком розовом стульчике и смотрела на ярко-оранжевые каракули, которыми Маришка заняла половину листа. Девчушка не могла усидеть на месте и рисовала стоя, а её розовый стульчик занимал коричневый плюшевый кот в синей майке. С первого этажа послышался страшный крик разъярённого мужа. Анна кинулась к лестнице, чтобы понять, в чём дело. Она старалась быть идеальной, даже с подругами перестала общаться, и с Лизой созванивалась не чаще одного раза в месяц. Игорь упомянул таблетки.

Анна вбежала в спальню, залезла под ковёр, но их там не оказалось. Она метнулась к дочери, спрятала её в шкафу и велела не выходить оттуда, что бы ни произошло. Игорь влетел в детскую и набросился на Анну с кулаками. Она вывернулась и побежала в спальню за своим телефоном. Дом находился на отшибе, соседей поблизости не было, и разгневанный муж не позволил бы ей далеко уйти. Анна схватила телефон с комода, но Игорь уже занёс над её головой статуэтку, ударил, и она упала. После второго удара почувствовала страшную боль, а потом пришло спасительное ничто.

***

Анна рассказала свою историю и ощутила болезненную усталость: воспоминания вытянули слишком много сил. Лиза что-то ответила, но Анна снова провалилась в чёрную бездну, будто заснула на несколько секунд, а как только удалось разомкнуть веки, спросила отстранённо:

– Как моя мама?

Тянуло в сон, но она старалась вести себя так, словно её что-то интересует. Анна пыталась оправдать ожидания Лизы и её брата, ведь они так много для неё сделали.

– Она ушла почти сразу после тебя, – ответила Лиза. – Без тебя тосковала, вылезли старые болячки. Я навещала её, пыталась помочь, но мне и самой нужна была помощь.

Лиза опустила глаза. В глубине души она винила себя за то, что недосмотрела за родным человеком. Андрей закрутил интрижку, умерла Анна, и на тётку не хватило сил. Роман был далеко – учился в столице, сдавал экзамены. Он часто звонил и обещал приехать, как только освободится, но до самых тёткиных похорон так и не смог навестить родственников.

– Расскажи о тех, кто остался.

– Серёжка живёт с младшей сводной сестрой, он уже большой мальчик, двадцать первый год пошёл, но я редко звоню ему. У него свои интересы, ему не до нас. Он бросил местный институт, хочет учиться в столице.

– А как дядя Петя?

– Он болел, долго лежал в столичной клинике. Умер три года назад. Дэн иногда звонит, но с ним Ромка больше общается.

– Денис? Я его помню, я его видела, – произнесла задумчиво Анна, извлекая из памяти образы.

– Конечно, ты его помнишь, – сказала Лиза, – когда ты умерла, ему было восемнадцать, они же с Ромкой ровесники. Только проблемы у него бывают с законом. Последний раз Ромка его вытащил, но, похоже, он пошёл не той дорогой.

– Что он натворил?

– Не знаю. Брат молчит, Дэн тоже, а я не хочу в это влезать. Дэн ведь не такой, как мы.

– Лиза, не надо, – сказала Анна, – дядя его любил и воспитывал как родного.

– Не вижу я в нём родственника. Он чужой нам! – заявила Лиза.

– А как Яна?

– Ты что? Я с ней не общаюсь! Видеть её не желаю! Она же причастна к твоей смерти!

Лиза с жаром поставила чашку на стол, и содержимое чуть плеснуло наружу.

Яна несколько раз замечала на лице Анны синяки, но никому ничего не говорила. За пару дней до трагедии Анна столкнулась с родственницей на улице и высказала свои опасения. Она боялась, что однажды Игорь вконец озвереет и сотворит с ней или с дочерью что-то ужасное, и попросила никому ничего не рассказывать. Яна пообещала, что сохранит тайну. Она заговорила лишь незадолго до кончины Игоря. Он лежал в клинике далеко от родного города, итог уже был определён. Все знали, что ему не выкарабкаться. Лиза устроила Яне страшный скандал, обвинила в смерти сестры и закрыла для неё двери своего дома. И по сей день Лиза считала Яну предательницей. Только Роман продолжал общаться и поддерживать отношения со всеми родственниками, и благодаря ему семья не распалась на части.

***

Почти весь следующий день Анна дремала. Кузина поинтересовалась, показать ли фотографии, но она сослалась на плохое самочувствие и снова заснула.

Никаких мыслей в голове не рождалось, спускаться и слушать рассказы сестры о повседневных заботах не хотелось: в них жизнь била ключом. Анна вышла из комнаты-кабинета только вечером, побродила по второму этажу и снова вернулась на свой диван. За окном шумел ветер, тусклый фонарь освещал яблоню, на которой начинали зарождаться новые листья. Настя ушла гулять, Андрей смотрел спортивный канал в гостиной. Анна желала исчезнуть, раствориться в воздухе, слиться с ветром и улететь подальше от живых людей: в леса, поля, пробежаться по рекам и оставить на их поверхности лёгкую рябь, подняться к облакам и погреться в лучах солнца, наблюдая за птицами.

Анна услышала знакомый голос, вышла из своего убежища и вовремя остановилась: в гостиной топтался гость. Она выглянула очень осторожно, чтобы тот её не заметил.

– У меня только бутерброды, – говорила Лиза, – рагу ещё не готово.

– И бутерброд сойдёт, – ответил молодой мужчина в тёмно-синей ветровке и потёртых джинсах.

Лиза пошла в кухню и нарочито громко произнесла:

– Андрюш, у нас гости!

Гость подошёл совсем близко к лестнице, и Анна метнулась в кабинет. Закрывать дверь она не стала, чтобы не шуметь, а просто забилась в угол.

Это был Дэн. Анна его помнила. Он вырос и очень изменился, возмужал. Его волосы стали совсем светлыми. Лиза часто указывала и на это, когда говорила, что он совсем не такой, как остальные родственники. Все Стоевы были темноволосыми.

Она сидела на полу, не шевелясь, пока не заглянула Лиза.

– Дэн уже ушёл.

Услышав это, Анна перебралась на диван.

Лиза посетовала на его пустую голову, рассказала, что сейчас Дэн изредка приходит и клянчит еду, а ей совсем не хочется кормить не-родственника, в сердцах пожелала ему скорей жениться и уехать куда-нибудь подальше.

Анне показалось, что парень не заслуживал таких слов в свой адрес, но Лизе она не возразила. Кузина была слишком упрямой и вряд ли переменила бы своё мнение о ком-то или о чём-то после одного лишь разговора, а больше ничего Анна сделать не могла. Она поразмыслила и решила, что знает о Дэне слишком мало, чтобы делать какие-либо выводы.

***

Анна помогала Лизе с уборкой, иногда готовила. Настя была не против поучиться у женщины-привидения математике и другим наукам. Но больше девчонку интересовали кладбища, склепы, кресты, черепа и всё прочее, с этим связанное. Можно ли увидеть призрака ночью на кладбище? А в склепе? Она даже пригласила Анну в свою тусовку, но та отказалась. Нельзя было раскрывать, что в одном из домов этого маленького городка живёт привидение.

Андрей вечерами засиживался в кабинете, Анне приходилось ложиться при свете настольной лампы, потому что сил сидеть в кухне или где-то ещё уже не оставалось. Андрей пытался разговорить её, но Анна в столь позднее время слишком сильно хотела спать. Он болтал с ней по выходным, когда Лиза уходила к подругам, а Настя уматывала гулять.

Андрей смотрел на прозрачную женщину и прикидывал, получится ли снять с неё платье. Её можно было потрогать, она разговаривала, и по её словам становилось понятно, что разум у неё сохранился. В целом это привидение вызывало интерес. Он спросил, принимает ли она ванну и не нужно ли ей купить чего для этого. Анна ответила, что купаться ей необязательно. Тогда Андрей спросил, может ли она снять туфли. Будут ли они прозрачными туфлями-призраками или тут же растворятся в воздухе? Анна разгадала нездоровые намерения мужа сестры и строго рекомендовала заняться огородом. Была суббота, стоял май – самое время, чтобы посадить картошку. Андрей сказал, что та уже посажена, огород в полном порядке, и попытался задать ещё несколько каверзных вопросов, но Анна была холодна, как могильный камень.

Тем же субботним вечером она позвонила двоюродному брату и попросила срочно приехать. За окнами стояла темнота, соседские дома не выглядывали из-за высоких заборов, фонари не освещали улицу. Роман приехал через час. Лиза и Андрей его не ждали. Анна поговорила с кузеном наедине. Она умоляла брата взять её в свой дом, провести ещё какие-нибудь опыты.

– Мы всё испробовали, – развёл руками Роман.

– А вы не пытались вернуть меня обратно? – спросила Анна в отчаянии. Она была чужой в этом мире живых.

Роман поправил очки и отвернулся.

– Я ничего не чувствую! Мне не будет больно!

– Мы пробовали, – выговорил он.

– Пожалуйста, Ромка, – прошептала Анна, опустилась на старый диван, который служил ей кроватью, и снова взглянула на брата. – Лиза и Андрей не в силах мне помочь, но ведь ты можешь!

Роман вздохнул и согласился попробовать снова. Он обещал, что вскоре возьмёт отпуск, и как только уладит дела на работе, возьмёт её к себе.

– Забери сейчас, умоляю!

Анна пообещала, что днём не станет подходить к окнам – квартира Романа располагалась на втором этаже пятиэтажки.

Сестра с мужем были удивлены, когда Роман рассказал о своих планах, но Лиза не настаивала на том, чтобы Анна погостила в её доме ещё немного. Андрей не вмешивался.

Лиза дала одну из своих сумок, сложила туда кое-какие вещи: фотографии родственников, самой Анны, три толстых книжки, которые сестра ещё не читала, и простой мобильный телефон, купленный давным-давно в качестве запасного. Лиза попросила кузину подождать и ушла в спальню. Анна подумала, что сестра даст ей какой-то одежды – у них был один размер – на случай, если новые эксперименты увенчаются успехом, но Лиза принесла ещё несколько фотографий.

– Это старые снимки, – сказала она. – Их напечатали вчера. Прости, я не решалась отдать тебе раньше…