Czytaj książkę: «Эмма из Прованса», strona 3

4. Рука и сердце

Прошло только два дня после приезда из Парижа, но совсем не каюсь, что не заехали в гости к тёте и кузинам, потому что уговорила отца, уехать в тот час же: на моё счастье тётя была больна и не смогла бы нас принять. Отцу хотелось утешиться в объятьях молодой любовницы, поэтому долго уговаривать не заезжать к тёте мне не пришлось.

После утомительной дороги хорошо выспалась и носилась по своей комнате счастливая и влюблённая, нянечки же расспрашивали о будущем муже.

– Он просто великолепен! – улыбалась.

– Госпожа, да вы в него влюблены?! – сказали они в один голос.

– Что вы такое говорите?! Я же видела его только один раз, – возмущалась, пытаясь скрыть улыбку, но как бы ни старалась, этого сделать не смогла, и они всё поняли.

– Конечно, вы же его видели только раз! – поддержали, но потом засмеялись.

Я же с нетерпением ждала следующей встречи.

Потом побежала обнимать отца, поблагодарив за жениха, который подошёл по всем моим параметрам. Ну, это так, к слову…

И была очень рада, что выхожу замуж по зову сердца, а не по зову надобности. После обеда сидела в комнате и делилась впечатлениями с дневником.

«Дорогой мой дневник! Да, Господь дал мне надежду на светлое будущее, на здоровых, красивых детей, на любящего и красивого мужа. Я скоро стану герцогиней Эммой Орлеанской де Романо, женой герцога Романского, и у меня, наверное, будет мало времени с тобой делиться секретами, но буду стараться писать и обещаю тебя не забывать. Мне будет нужно много времени уделять мужу, а потом не только мужу, но и детям. Но ты знаешь, что я тебя люблю. До встречи…»

Нянечки ворвались ко мне в комнату:

– Госпожа, скорее одевайтесь! Едет ваш будущий муж.

– Что? – удивлённо спросила, радуясь в душе, что он приехал так быстро.

– Посмотрите в окно, – сказали хором нянечки. Подошла к окну. Франческо верхом приближался к нашей усадьбе.

– Скорее, одеваемся! То, пурпурное, – приказала нянечкам, они ринулись в гардеробную и принесли пурпурного цвета платье.

Принялись одевать, одни затягивали корсет, другие расчёсывали длинные белокурые волосы, заплетая небольшой локон сбоку в маленькую косичку, чередуя с серебристой ленточкой.

– Вы прекрасны, госпожа! Как цветок белой лилии! – восхищались нянечки. Я улыбалась в ответ, было приятно.

«Нянечки мои! Что бы я без них делала, во многом благодаря им я была принцессой, которая скоро должна стать королевой».

– Всё! А теперь оставьте меня, мои дорогие, и пожелайте удачи, – обратилась к нянечкам, ожидая Франческо.

– Удачи, миледи, – сказали они и удалились из комнаты.

Через несколько минут раздался стук в дверь, вошёл слуга и объявил:

– Госпожа, к вам прибыл герцог Франческо де Романо из рода Романских.

– Пусть войдёт, – конечно же, ответила. Перехватило дыхание, когда он вошёл, а дверь за ним закрылась.

– Приветствую вас миледи, – сказал герцог, сделав поклон и снимая шляпу.

Поклонилась в ответ, чувствуя небольшую неловкость за нашу первую встречу. Тишина на мгновение воцарилась в комнате, сердце моё стучало быстрее, чем обычно, я переживала. Франческо медленно подошёл.

– Как ваше самочувствие, миледи?

– Прекрасное, – ответила, улыбаясь, опуская глаза.

Он прикоснулся к моей щеке и приблизил к ней губы. Растаяла от поцелуя!

– Позвольте пригласить на прогулку? – спросил Франческо.

– Да, – ответила незамедлительно, внезапно потянуло шалить.

– Догоняй! – крикнула Франческо, его обгоняя.

Я бежала по саду изо всех сил, потом по роще, но Франческо в конце концов догнал, хватая за руку, повалил на зелёную траву, мы смеялись как дети, как влюблённые. Он так внимательно смотрел на меня, а я изучала его красивые глаза, скулы и улыбку, мечтая ощущать его томный взгляд на себе постоянно. Мы целовались, долго целовались, наслаждаясь теплотой друг друга. Уже не представляла жизни без него, я слишком быстро влюблялась! И отдала бы всё, чтобы ощутить его ладони на моей щеке. Сильно его люблю, но ему об этом говорить не торопилась. Нашу близость будто благословили звёзды. Я никогда себя не чувствовала так защищённо: была за ним как за стеной, ощущала душевное спокойствие, безмятежность, опору, видела в нём крепость.

Как же я его люблю, Господи, я его люблю! Вечерами рыдала от счастья. Уже скучала и переживала только о нём. Франческо приехал утром, и мы с ним гуляли по саду. Я хотела сказать о своих чувствах, но боялась, что это его отпугнёт, а после венчания – скажу обязательно.

Сегодня Франческо рассказал немного о своей жизни. Он был в семье старшим, ранее был кардиналом в церкви Папы Римского Александра VI, всю свою жизнь посвятил Его Святейшеству Папе, церкви, и для него женитьба была под запретом. Но теперь очень хочет детей, дом полный ребятишек. Я смеялась, когда он говорил об этом всерьёз, как-то особенно смешно звучало из его уст. Он красив и уже хочет семью, и я была готова подарить ему детей. Поэтому ради создания семьи он оставил свой сан и отказался от перстня, покинув церковь, но не навсегда. Теперь он хочет служить в церковной армии при Папе Римском. Говорил, если будет уезжать по работе, то надолго уехать не сможет. Даже если и будет необходимо, не сможет пробыть в разлуке со мной. Слушая, только всё больше умилялась и таяла, как масло, от его речей.

Он целовал мои мочки и сказал, что подарит серьги из изумруда, которые будут украшать такие красивые ушки. Сказал, что в конце недели, до дня Святого Михаила, мы обручимся, нас благословит сам Папа Римский Александр VI и скрепит наш брак в церкви, чтобы упрочить союз Ватикана и Франции. Я была этому только рада.

Я расспрашивала о волнениях, которые, по слухам, сейчас идут в Ватикане, о попытках покушения на Папу Римского и его семью. Боялась, что возможно стоит этого опасаться, так как скоро нас ожидает венчание, но Франческо уверил, что всё будет хорошо, и это просто слухи, а слухам верить не стоит. Я доверяла будущему мужу, моему телохранителю.

Потом Франческо встретился с моим отцом, у них состоялся разговор по поводу венчания в Ватикане, а я сидела в саду и любовалась лебедями. В центре сада находился окружённый балюстрадой пруд, по которому плавали эти красивые птицы. В саду имелись прямые аллеи и цветники. Стрижка деревьев и кустарников придавала посадкам разнообразные геометрические формы. Четыре тысячи девятьсот футов вдаль и вплоть до статуи Геркулеса Фарнезского в саду также были устроены партеры с использованием вечнозелёных кустарников в орнаментных узорах, окаймлённых цветным гравием, а аллеи декорировали скульптурами, водоёмами, фонтанами и изящно выполненными топиарами.

Симметрия, устроенная в нашем саду, была доведена до совершенства и цельности, когда садом распоряжалась матушка. А на правой стороне от пруда – олицетворение статуи Аполлона. Виды и перспективы, как со стороны усадьбы, так и на неё, уходили будто бы в бесконечность. Матушка, когда была здорова, все силы отдала этой красоте. Её творение, её фантазии я сейчас могу лицезреть.

Сад – это вечная память о матушке. Поэтому у нашего сада есть имя, я его всегда так называю – мамин сад. Конечно, нельзя так говорить «о вечной памяти», ведь матушка ещё жива, и не хочу с ней прощаться именно сейчас, когда у нас в семье такое счастье, ведь я выхожу замуж.

Осталось несколько дней до замужества. Я волнуюсь, радуюсь и одновременно грущу. Грустить буду по своим нянечкам, по своей беспечной девичьей жизни, по маминому саду, по усадьбе, по отцу, по матушке. Так как уеду в поместье мужа, и моя оставшаяся жизнь пройдёт уже не здесь. Всё будет мне в новинку, но с Франческо ничего не страшно.

Переменчивость погоды и небольшой дождик заставили вернуться в усадьбу, поднялась обратно к себе.

Через несколько минут раздался стук и вошёл Франческо.

– Я уже попросил благословения у твоего отца и с его разрешения прошу теперь твоей руки, Эмма, – Франческо встал на колено и продолжил, – тебе я руку предлагаю, а моим сердцем с первого взгляда ты уже овладела. Со мною в радости и горести быть умоляю, и стать женой и матерью детей моих тебя прошу.

Господи, что я сейчас чувствую! Это чувство большого счастья, великого счастья, моего счастья. Я так люблю этого человека. Как же я сильно люблю его, всем телом и душой! Такое бывает? Или это сказка? Я не во сне? Я так этого ждала, как же этого ждала. Я об этом мечтала всю свою жизнь: что встречу человека, которого полюблю, и только за того, кого полюблю, выйду замуж до конца своих дней. Неужели мечты сбываются? Франческо… Мой любимый Франческо, если бы ты знал, что у меня сейчас творится в душе, если бы ты только знал! Но я пришла в себя и сдержала свои эмоции, и брякнула какую-то сумятицу:

– Так быстро?! – воскликнула.

– Ты недовольна этим? – спросил он.

– Нет, напротив, я только рада, – ответила.

– Вы выйдете за меня замуж?

Франческо поверг в приятное удивление. Так быстро, и вот уже предлагает руку и сердце. Видать, отец хорошо постарался. Моё лицо растянулось в улыбке.

– Да, я стану вашей женой, герцог, – ответила радостно и протянула ему руку, он взял её, стоя также на колене, доставая из кармана что-то крошечное. Это было кольцо, оно было прекрасно. Он надел кольцо на безымянный палец и руку поцеловал. Камень переливался от солнечного света комнаты разными оттенками серого.

– Руфио, – крикнул он, тут вошёл высокий стройный мужчина в чёрном плаще, он отдал в руки Франческо букет свежих гортензий и удалился. Букет он протянул мне.

Букет цветов, так мило… Странно, а что, букет нельзя было сразу принести?! – какие-то странные мысли проскользнули в голове.

Но это не было столь важной вещью, главное – он предложил свою руку и сердце, мне ничего больше не надо. Теперь будем вместе! Мы обнялись, и он поцеловал меня. Сегодня был самый счастливый день в жизни!

– Мне нужно уехать в Ватикан и получить заранее письменное разрешение о бракосочетании от Папы Римского, закрепить дату и доделать оставшиеся дела. Мы встретимся уже на церемонии венчания в Ватикане, – сказал Франческо.

– Надолго? – спросила и немного опечалилась, что Франческо так быстро должен меня покинуть.

– Не грусти, красавица! В следующий раз, когда мы встретимся, тебе придётся объясняться, отчего мы такие грустные, – сказал Франческо улыбаясь и прикоснулся своим кончиком носа к моему. Я улыбнулась в ответ и приспустила взгляд.

– Я буду ждать с нетерпением этот день, – сказала, он поцеловал ещё раз мою руку и ушёл.

После отъезда Франческо вечер тянулся долго. Скоро венчание, скоро моя судьба свяжется с судьбой Франческо, это так замечательно! Нянечки водили вокруг хороводы и поздравляли, будто тоже выходили замуж, они радовались за меня, рассматривая кольцо, которое подарил Франческо. И было приятно, что нянечки радовались вместе со мной. Я понимала, что они не встретят такого принца, как мой герцог, и их союз не будет благословлять Папа Римский, у них не будет такой чудесной усадьбы, как у меня, они не смогут покупать себе дорогие ткани, чтобы портнихи шили им красивые платья. Я это, конечно же, всё понимала, но эту тему никогда не поднимала. Зачем портить настроение, зачем вызывать зависть? Возможно, где-то в душе они действительно завидуют, только не признают и отталкивают эти мысли. Мы будем вместе, пока не произойдёт мой отъезд, а может, просто мне их жалко.

У них наверно возникали разные мысли, они бы тоже хотели жить как я, но жизнь им этого не подарила. Иногда замечаю в глазах нотку грусти у Рози: когда примеряю платье, она улыбается, но чувствую, что ей нелегко. Со мной она забывает о своих заботах, но иногда как будто сама навлекаю на неё эти мысли, но не специально. Я не хочу видеть её грустные глаза, я просто не должна, это ведь их работа, а моя работа – стать невестой, будущей женой. Это просто устои, такова моя жизнь.

О чём я вообще думаю? Герцогини о своих нянечках не думают. Либо я совсем сентиментальная стала в связи с предстоящим обручением, либо любовь к Франческо меня меняет. Одно из двух… разве?

5. Встреча со «Смертью»

Сегодня вспомнились некоторые моменты из детства. Я никому об этом не рассказывала, но подозревала свою матушку в колдовстве. Она в детстве учила меня, как не стать игрушкой в руках своего мужа. Она иногда совершала колдовские ритуалы, приносила в жертву коней для благословения своих родителей. Я обещала, что буду держать в тайне её секреты, и также, что когда наступит день, когда буду выходить замуж, то должна принести в жертву частичку того, что люблю, и частичку чего-либо из любимого мужем – для скрепления любви. Всё это было чуждо, и я не верила в это. Не понимала, откуда матушка всё это знала, не успела её расспросить, болезнь настигла внезапно. Я тогда и вовсе поникла. А это ремесло было опасно и запрещено: если бы кто-то узнал, то матушку обвинили бы в колдовстве и сожгли.

Всё-таки я хотела оторвать с головы один волосок у Франческо, но не смогла причинить ему хоть и маленькую, но боль. Раз в месяц я ходила к знахарке, и сегодня был тот самый день, когда надо было съездить к ней.

Она жила на лесной опушке, до неё я добиралась верхом, со мной поскакала Рози. После обеда распогодилось, и мы с Рози якобы поехали на прогулку с лошадьми.

Знахарку я знала от матери. Она никогда не называла своего настоящего имени, по прозвищу была – Лиса. И много рассказывала о путях королей, о картах, которые назывались Таро, по просьбе матери продолжая меня учить. Обучение картам у знахарки – это была самая последняя просьба матери, когда я, ещё ребёнком, её видела.

Таро – пути Королей, которые предвещают судьбу; определенный выбор, где можно заглянуть в будущее. Но они просто предвестники, судьбу всегда можно изменить, выбрав другой путь. Я не любила узнавать своё будущее, но тренировалась именно на себе, потом стала гадать Рози. Больше из нянечек никто об этом не знал, да и незачем им было знать.

К знахарке я ходила всего лишь раз в месяц, в одно и то же время. Пока изучала только главные карты Арканов, остальные сорок шесть карт Младших Арканов должна изучать после основных.

Аркан – это тайна, неведомая простому уму, необъяснимая законам и принципам природы, это ответ, необходимое знание нуждающегося в постижении истины в ту пору, когда это требуется.

Сегодня Лиса меня не встретила, хотя уже почти добралась до её избушки. Мы с Рози слезли с лошадей и вошли в деревянный дом, вокруг него – заросли, много сорняка. Лиса была немного дикой, жила отдельно от людей, но я её совсем не боялась, она говорила, что обязана моей матери и в обиду не даст. Она сидела за столом, накрытым чёрной скатертью, чёрные и белые свечи стояли по обе стороны стола, где раскладывала карты. Лиса выглядела лет на пятьдесят, в старом рюшечном платье, немытые тёмные волосы собраны в пучок. Её взгляд был каким-то тревожным, я присела за стол, Рози стояла позади.

– У вас что-то случилось? – спросила я.

– А может, ты мне хочешь что-то рассказать?

– Я замуж выхожу, – не думая, из уст сами выпали слова.

– Девочка моя, а ты уверена? Ведь не венчание тебя ждёт, а смерть, – я была шокирована словами Лисы, и не знала, всерьез она говорит или нет. Что за бред?

– Что вы имеете в виду? Меня сегодня ждёт как раз тринадцатая карта.

– Ты не будешь делать обряд, о котором говорила тебе мать?

– Я его люблю, и он тоже меня так же любит.

– Ты думаешь, что всё знаешь, поэтому не делаешь обряд? Прислушайся к себе, стоит ли тебе выходить замуж за этого человека?

– Нет, я прислушалась к себе и знаю, что мне надо замуж. Я его люблю.

– Эмма, а не боишься того, что твоя любовь может тебя же и погубить?

– Зачем вы так говорите? Вы что-то знаете?

– Это твой выбор, девочка. Готовься к медитации. Сегодня твой тринадцатый урок и на пути у тебя тринадцатая карта, – сказала она, но было как-то не по себе от её слов, она меня пугала.

«Она же раньше никогда мне не гадала, почему именно сейчас? А может быть, она мне и не гадала, просто так думает?» – рассуждала я про себя.

Она всегда была странной, но толком ничего конкретного и не сказала. Я обернулась к Рози:

– Госпожа, может не стоит, уйдём? – шёпотом сказала она.

– Если хочешь, можешь подождать меня снаружи. Всё нормально, – ответила ей. Рози вышла.

Но что-то здесь не так. Я была обеспокоена не только словами, но её настроением. Первый раз видела, что она себя ведёт ну чересчур уж странно. Может, стоит уехать? Я внезапно вспомнила матушку, лишь ради неё останусь.

Сняла накидку и села на ковер, Лиса поставила рядом белую свечу и зажгла её. Из своей сумки я достала карты, которые лишь я могла держать в руках, так как являлась их хозяйкой. Никто не должен был их касаться при раскладе, если только того не требовалось. Иногда позволялось прикоснуться и вытащить карту вопрошающему. Моя хранительница колоды карт была Верховная Жрица, я выбрала её, потому что она мудра. Умиротворённые и голубые краски этой карты вдохновляли на веру в себя и успокаивали; глядя на неё, всегда вспоминала свою матушку – такие же красивые длинные волосы украшали её лицо. Поэтому Верховная Жрица всегда была первой по счёту в моей колоде, хоть её цифровой номер на карте был второй.

Сегодня меня ждала медитация с картой тринадцатой, которая называлась «Смерть». Это наверно самая сложная карта, которую я изучала.

Я выбрала её и Лиса начала урок:

– Вспомни всё, о чём мы с тобой говорили на предыдущих встречах. Вдохни, успокойся, подумай о хорошем и начинай, я мешать не буду.

Я собрала коленки к себе, скрестив ноги, взяла в руки карту и закрыла глаза, сделала всё, как сказала Лиса. И началась медитация.

Вначале я спросила разрешения у карты войти, на свой ответ получила согласие. Меня охватил сначала страх, перед встречей со Смертью, но когда я вошла, почувствовала силу, будто магия просачивалась по моим жилам. Вокруг была красная пелена, красное небо, красная кровь под ногами. Я переступала тела мёртвых людей, задевая их ногами, я будто ощущала весь их страх и боль перед смертью. Потом я увидела саму Смерть перед собой – всадника на коне, голова была в виде черепа в капюшоне. Я не чувствовала ничего прежде, ощущение было сравнимо с чувством того, будто я у себя дома, и мне не надо никуда идти, торопиться.

Я поприветствовала Смерть – она протянула мне руку – и села к ней на лошадь, она медленно тронулась, переступая мёртвых.

– Мои ощущения странные, чувствую так, как в обычном мире никогда – это власть, уверенность, будто мы властители мира, – сказала, обращаясь к всаднику Смерти.

– Так и есть, я забираю души, но души уходят в мир лучше прежнего, – когда она отвечала, я оглядывалась по сторонам: небо было красное, да полностью всё было красное, мы шли по крови, копыт лошади совсем не видно.

– Я хочу жить вечно.

– Чтобы жить вечно, ты должна отдавать души, Эмма.

– Каким способом?

– Ты знаешь, каким… Эмма, ведь ты сама смерть и сама её сеешь.

– Ты ошибаешься, мне больно, когда погибают близкие, и тяжело выдерживать это горе, – сказала, вспоминая о конюхе.

– Но ведь сейчас ты этого не чувствуешь? Ты довольствуешься кровью и телами.

– Не знаю, – задумчиво ответила я.

Ощущения и мои слова пугали, чувство насыщения и власти – это было неправильно.

Я захотела дотронуться до мёртвого тела, которое лежало внизу, хотела прочувствовать, касаясь его, свои ощущения; может быть, Смерть ошибалась на мой счёт. Спрыгнула с лошади и присела к телу мёртвой женщины, в её глазах остался страх, страх перед смертью. Крови вокруг много, но я дотронулась до неё, прикоснулась к лицу. И, к удивлению, мне стало интересно, ладонью закрыла глаза женщины, потом опять села на лошадь впереди всадника Смерти.