Проклятие Табигати

Пролог

Шум схватки стих, и тишина вновь повисла в главном молельном зале. Показалось, что всё закончилось, и беда обошла это место стороной, но шаги варвара, гулким эхом разносящиеся по храму, говорили об обратном. Жрица выпрямила спину и гордо вскинула голову. Если ей суждено погибнуть сейчас, то она покажет этим дикарям, как достойно и без страха умирают служительницы Безликой.

Варвар вошёл в зал и остановился в нескольких шагах от алтаря, у которого застыла она. Обоняние девушки сразу уловило запах пота и крови вперемешку с вонью звериной шкуры, что укрывала плечи дикаря. Даже насыщенный лавандовый аромат свечей мгновенно потерялся в смеси резких запахов, исходящих от чужака. Несмотря на бурлящую в душе ненависть, девушка сочла подобное сочетание чарующим, ведь именно так и должен пахнуть победитель – пóтом и кровью.

Чтобы скрыть предательски подступившие к глазам слезы, жрица опустила взгляд и начала рассматривать витиеватый узор на полу, испорченный каплями свежей крови, которая продолжала стекать со стали клинка жестокого завоевателя. Варвар же нагло разглядывал свою добычу, предвкушая скорую близость и искренне восхищаясь не только стойкостью характера жрицы, но и её божественной красотой. Её кожа своей белизной соперничала с мраморными статуями древних богов, а губы кораллового цвета, которые в данный момент сомкнулись в надменной ухмылке, вызывали невыносимую тяжесть в паху. Русые волосы спадали на хрупкие плечи, словно солнечная река, а пышная грудь вздымалась ровно. Внешне жрица выглядела спокойной и собранной, но мужчина знал, что внутри этого хрупкого тела бушует шторм из эмоций.

Обоюдоострый двуручный меч с грохотом рухнул на гранитный пол храма, звеня и подпрыгивая, орошая всё вокруг себя кровью падших врагов. Варвар расстегнул широкий пояс, не скрывая своих желаний, и жажда вспыхнула пламенем в его голубых глазах. Звон металла клинка вывел девушку из равновесия, заставил слегка вздрогнуть и снова взглянуть в лицо грозного завоевателя.

– Кто вы? – вскрикнула слегка осипшим голосом жрица, и её пальцы стиснули подол длинного чёрного платья.

– Я? – ухмыльнулся громила и сбросил с плеч медвежью шкуру. – Для той, что не узнала…

Я хуже, чем посланник Ада. 

Разврат и похоть – два моих крыла,

Я – меч порока,

Я – копьё соблазна,

Греха стилет,

Что режет благочестия плоть.

И не спасут тебя любви доспехи,

Все рухнет

Под напором пламенных страстей.

Ведь только на осколках сердца

Девы юной,

Вновь обретёт покой

Порочная душа…

Слова древнего пророчества, прозвучавшие в тишине молельни, парализовали жрицу. Она никак не ожидала услышать эти строки, которые сама знала наизусть чуть ли не с рождения, поэтому паника охватила её разум и сковала мышцы.

Огромное тело Варвара отливало бронзой, а вечерние лучи заходящего светила очертили каждый его мускул. Он видел, что она смотрит на него, словно зачарованная. Красивая. Взятая в плен, но не склонившая голову. Гордая. И желанная до боли.

Штаны из грубой кожи упали на пол, оголяя член внушительных размеров, и девушка не смогла сдержать рваного вздоха, наполненного отчаянием. Жрица боялась, пребывала в ужасе, но не могла отвести взгляда от мощного мужского тела, от его естества, не имеющее ни единого изъяна.

Варвар отвернулся, и девушка едва не прикусила язык, стараясь сдержать стон восхищения. Его могучая спина, испещрённая белыми шрамами, подтянутые ягодицы… Она смотрела на это чудовище в человеческом обличие, понимала, кто он, и что натворил, но не могла отвести взгляда. Ненавидела себя за то, что восхищалась статью и мощью того, чьи руки по локоть измазаны в крови.

Мужчина снял шлем и бросил его наземь. Тут же копна черных как смоль волос разметалась по могучим плечам воина. Варвар улыбнулся, и страшный шрам, перечеркнувший его лицо ото лба до подбородка, добавил суровости и жестокости, но в глазах вдруг блеснуло что-то очень знакомое, но давно забытое.

Жрице хотелось сбежать, со всех ног умчаться подальше отсюда, но она стояла неподвижно, понимая, что ей некуда бежать.

Мужчина ленивой походкой приблизился к служительнице Безликой и одним рывком содрал с нее платье. Ткань послушно разошлась под натиском его сильных рук. Девушка задрожала, ожидая боли, но следующие прикосновения ненавистного варвара на удивление оказались нежными, как дуновение морского ветерка в знойный летний полдень на побережье. Его пальцы прочертили линию от плеча к её красивой груди и скользнули вокруг соска, а потом повторили контуры метки Табигати. Жрица едва слышно всхлипнула, не желая подчиняться реакции собственного тела, но покорно осталась стоять на месте, понимая, что сопротивляться бесполезно. Он возьмет её – либо силой, либо по согласию.

Честь взывала к отпору, но внизу живота уже предательски зашебаршили бабочки, заставляя её лоно увеличиться и наполниться соком. Благоразумие подсказывало смириться, дать насильнику удовлетворить его похоть, и жрица решила, раз это неизбежно, пусть, но она останется холодна, как лед на вершинах гор Кринтау.

«Пусть Варвар возьмет тело, но души ему не видать» – промелькнуло в голове, и эта мысль придала несчастной сил.

Дикарь же смотрел на хрупкую, но сильную духом девушку и восхищался ею так, как восхищаются ценители шедевров, созданных древними талантливыми мастерами. Жрица же не распознала во взгляде мужчины восхищения, а рассмотрела там лишь звериную жажду, которую испытывает хищник перед трапезой.

Варвар шагнул за женскую спину, коснулся членом прекрасного обнаженного тела и провел линию от бёдра до ягодиц. Девушка не отстранилась, и лишь участившееся дыхание выдало её взволнованное состояние. Руки мужчины легли ей на плечи, а потом, словно два огромных питона сомкнулись, заключая в объятия и прижимая хрупкое тело к себе. Ладони дикаря нащупали грудь. Жрицы Безликой славились размером своих бюстов, но её грудь утонула в огромных лапах чужака. Пальцы Варвара нежно начали свою игру, заставляя соски затвердеть и набухнуть. Дикарь не спешил, он медленно распалял в своей добыче жажду страсти. Распалял умело. Изучал тело, безошибочно находя заветные участки. Нажимал на чувствительные точки, заставляя женское тело откликаться на его ласки. Он читал её, словно хорошо знакомую книгу, отмечая каждый сорвавшийся с её губ вздох или стон. Запоминал и возвращался к уже изученным участкам, проверяя правильность своих выводов.

Тело жрицы уже горело огнем от желания, и она едва стояла на ногах. Ее промежность жаждала вторжения, но дикарь жестоко пытал её вожделением. Изматывал нежной лаской, заставляя быть покорной и податливой в его могучих руках. Она прижалась к нему, чувствуя жар его члена своими ягодицами, и окончательно сдалась власти похоти, готовая отдаться Варвару так, как он посчитает нужным взять её. Его пальцы добрались до лобка и раздвинули губы. Жрица повела бёдрами навстречу, жаждая ощутить проникновение, но дикарь лишь смочил подушечки пальцев в её соке и принялся выводить узоры вокруг клитора, нежно дразня и медленно приближаясь к точке сосредоточения желания. Девушка прижалась ягодицами к мощному телу и начала двигаться в такт игре чужака, слыша его рык и чувствуя, как напряжен его член.

От переизбытка эмоций жрица уже почти потеряла сознание, и готова была рухнуть на пол, но дикарь удерживал её в вертикальном положении, даже когда её колени подгибались, а ноги отрывались от пола. В конце концов, когда женское тело тряхнуло в оргазме, он уложил жрицу на медвежью шкуру.

Девушка покорно раздвинула ноги и потянулась пальцами к члену, желая дотронуться до выступившей на нём смазки, но дикарь убрал ее руки за голову и накрыл ладошки своей огромной кистью.

Свободной рукой мужчина коснулся твёрдого, словно камень соска, вынуждая покрытое испариной тело со стоном выгнуться ему навстречу. Внизу живота жрицы стремительно разрастался комок пульсирующего желания, и женский организм изнывал, желая как можно скорее заполнить образовавшуюся внутри пустоту. Только дикарь не торопился. Его пальцы снова заскользили по чувствительным местам, и жрица не выдержала. Со звериным рыком она обхватила мужской торс ногами и насадила себя на член, принимая свою новую незавидную участь.

– О, Боже… – сорвалось с ее губ, когда варвар сделал первый толчок. – Какой огромный! – вскрикнула уже после, когда мужчина задал подходящий для себя ритм.

Варвар двигался быстро и размашисто. Вгонял член в желанное тело так же, как вгонял свой клинок в тела врагов. Грубо, ритмично и без лишней жалости, а жрица извивалась под ним и содрогалась в конвульсиях наслаждения. Никогда и ни с кем она не испытывала ничего подобного. И сейчас, даже на краю смерти, оргазм мощной волной накрыл её тело с головой, практически лишив сознания. Но сквозь туманную пелену, девушка всё же смогла ощутить, как ее лоно наполнилось горячей спермой.

Где-то на задворках затуманенного эйфорией сознания, мелькнуло непонимание. Она много раз слышала страшные истории о том, как дикари совали свои члены в горло служительницам безликой и, не позволяя им дышать, кончали от предсмертных судорог жертвы прямо в глотку. Сейчас всё было иначе, но всё равно это ничего не меняло.

«Это конец, сейчас он сломает мне шею или задушит», – подумала девушка, мысленно прощаясь с жизнью, но грубый голос вернул её в реальность. Жрица открыла глаза и пришла в ужас от увиденного. Вокруг неё нагой, лежащей без сил на медвежьей шкуре, стояла орда дикарей.

– Надеюсь, она понесет и исполнит пророчество. Если нет, мы повторим обряд, а сейчас относитесь к ней, как к избранной, со всеми почестями, но если она покончит с собой или сбежит, я вырежу ваши семьи до седьмого колена. Принесите горячей воды для омовения, но смотрите, чтобы она не вымыла из себя семя!

Вождь варваров водрузил на голову рогатый шлем, поданный одним из воинов, и вышел. Оставшиеся дикари склонили головы перед жрицей, и один из них протянул ей шелковую простынь, предлагая прикрыть наготу…

Глава 1

– Давным-давно, ещё на заре становления эры людей, когда человечество лишь начало покорять просторы Земли, а первородная магия была сильна, мир населяли волшебные существа. Джинны, Ифриты. Боги и демоны ходили по поверхности, обустраивая Великий Йер для детей Адама. Великая мать Табигати лично контролировала и принимала работу у своих слуг… – голос кормилицы был монотонным, да и сам текст, слышанный ни один десяток раз, не вызывал у её подопечной интереса.

Черноокая юная дева с длинными русыми волосами, собранными в две косы, ерзала на софе, то и дело отвлекаясь на происходящее за большим стеклянным окном.

– Она утверждала образы животных и их размеры, придумывала им назначение. Мир и согласие царили на Земле. Великий творец наблюдал за всем через око неба, которым окутал свое Детище. Его первенцы разочаровали создателя, и он изгнал их из райского Джанната, однако повелел Табигати заботиться о них…

В этот момент на ветку у окна приземлилась маленькая серо-коричневая птичка и стала с деловитым видом что-то выискивать в листве дерева. Девушка улыбнулась. Ей очень хотелось поменяться с этой пичужкой местами и, распахнув крылья, вылететь за пределы дома правителя Оштоша.

– Замира! Это очень важный текст, ты должна не просто знать его, а помнить наизусть!

Кормилица была очень рассержена невнимательностью девушки, но, выдохнув, она лишь перевернула страничку и продолжила:

– Табигати пыталась возродить сад на Йере подобный Джаннату. Но Иблис поспорил с Отцом, решив доказать, что люди не достойны великих почестей. К сожалению, Танати-Всемогущий, Великий творец, дал Иблису шанс, и на Йере разверзлись врата Тартара, откуда верные слуги Иблиса хлынули на землю, очерняя творение Табигати. Лик Йера обезобразили безводные пустыни, высокие горы с низвергающими лаву вулканами и зловонные непроходимые болота. Табигати затаила обиду на Иблиса за то, что он сделал с её садом. Она решила всеми силами защищать детей Адама. Однажды она стала свидетелем того, как слуги темного заманили в засаду первого среди равных, будущего прорадителя султанской династии великого Арнара в ловушку, и решила помочь человеку. Она спасла, тогда ещё юного, будущего повелителя людей. Иблис пришел в ярость и натравил своих демонов на творения самой Табигати. Так в мир явились оборотни и вурдалаки.

– А ещё есть злые колдуны и оборотни-убырлы, которые служат своей темной королеве Алмауз-Кампыр! – выпалила девушка, стараясь скрыть своё безразличие к разговору.

– Замира, не надо путать древние легенды с детскими страшилками! – всплеснула руками кормилица и неодобрительно покачала головой. – Деточка, пожалуйста, сосредоточься! Твой отец ведь меня плетьми засечет насмерть, или собак спустит, если ты провалишь историю Табигати. Прошу, пожалей меня.

Замира демонстративно закатила глаза, повернувшись к кормилице, а потом обречённо выдохнула и, устроившись поудобнее на софе, изобразила на лице заинтересованность.

– Великая мать и Иблис собрали свои армии, и сошлись в смертельном бою. Силы были равны, и тогда Арнар привел войска людей на плато Укбыр и склонил чашу победы на сторону Табигати. Но ущерб, нанесенный Йеру был огромен: некогда единая Пангея раскололась на несколько частей-материков. Табигати полюбила своего помощника чистой любовью, на которую только была способна. Она перенесла семьи клана Арнара на самый безопасный кусок Йера – Аизу. Населила его множеством животных и съедобных растений. Народ людей жил и процветал, но счастье было недолгим. Арнар почитал Табигати как мать, но когда он пришел к ней и привел за руку свою возлюбленную, Табигати познала ревность. В порыве ярости она испепелила Арнара и беременную от него девушку, а когда поняла, что натворила, взмолилась Отцу Небесному Танати, с просьбой вернуть убиенным жизнь. Но закон мира суров. Жизнь за жизнь, смерть за смерть. И нарушить его не могла даже Табигати. Отец вернул жизнь невинным, но сама Табигати стала Безликой. Умереть бессмертная не могла, и Она обрекла себя на вечный диалог с Иблисом, провожая мертвых в его царство. Табигати утратила свое имя, и люди стали называть её Смертью. Но смерть всегда страшила людей, и так великая мать стала Великой Безликой. Иблис воззвал к отцу о несправедливости обмена, так как вернул две души из своего мира, и потребовал жизнь не рождённого дитя, зачатого Арнаром, и тогда Табигати поставила на девочке свой знак – метку в виде крылатого дракона, давая понять, что чадо принадлежит ей. В отместку разъяренный Иблис потребовал от девочки служения своей хозяйке и обет безбрачия. Отец согласился с доводами и воздвиг первый Храм Табигати – великой Безликой на горе Айсинуш. С тех пор в каждом поколении у потомков Арнара рождается девочка с меткой Безликой, но только одна из них пройдет инициацию и сменит верховную жрицу…

Служанка перелистнула страницу священной книги и краем глаза заметила, что ее ученица, дочь достопочтимого Юсуфбея снова не слушает её, а просто смотрит в окно.

– Замира? Замира, ты опять меня не слушаешь! Ну, сколько можно? Какая муха тебя укусила?

Девушка испуганно встрепенулась, и её щеки залились румянцем от того, что она снова погрузилась в свои фантазии.

– Ты уже несчетное количество раз читала мне эту историю, – заявила в своё оправдание и поднялась на ноги. – Мне больше интересно узнать про саму инициацию. А песня Табигати прекрасна, но в тоже время, исполняя её, в душе всегда зарождается глубокая тоска… – девушка обняла себя за плечи и, закрыв глаза, запела:

Я прошу, люби меня вечно,

Даже если мешают дожди!

 Даже если любовь под луною не вечна,

Ты не верь,

Ты просто люби!..

Маленькая пройдоха знала, что священная песнь умиляет кормилицу и после этого ее стальной характер превращается в свечной воск. Это знала и сама кормилица. Седовласая женщина улыбнулась, в очередной раз попавшись на хитрость молодой хозяйки.

– Что вы опять задумали? Помните, испытание пройдет лишь целомудренная и девственная носительница печати, а слуги Иблиса сделают всё, чтобы прервать эту нить служения.

– А каково это, иметь близость с мужчиной? У тебя был мужчина, Ахнея? И потом, ты никогда не рассказывала мне о самом испытании? Что меня ждёт? – спросила Замира, и кормилица отвела взгляд, в глубине души сочувствуя и опасаясь за жизнь своей подопечной.

– Табигати – мать природа. И испытание будут связаны со стихиями. Первое из них – вода. Избранниц погрузят в воды священной реки, и та, что вынырнет последней, победит.

– Но я не умею плавать! – воскликнула девушка, ощутив, как страх липкими холодными щупальцами заскользил по телу.

– Так плавать и не надо, главное не бояться воды.

– Почему ты мне раньше не сказала? Я могла бы потренироваться!

– Целомудрие…– деловито произнесла женщина, подняв указательный палец кверху.

– Ой, кормилица, оставь эти слова. Я на озеро.

– Но…

– Никаких, но! Я хочу попробовать. Или тебе придется рассказать мне об интимной близости. Я должна знать, чего опасаться, ведь мужчины такие коварные! Как мне уберечь девственность, а тем более целомудрие, если они хитры, как сам Иблис? А будешь перечить, пожалуюсь отцу, и тебя заменят на другую, более сговорчивою!

– Я шестнадцать лет своей жизни посвятила твоему воспитанию! Я ж тебя как родную… – схватившись за сердце, обиженно пролепетала кормилица, прекрасно зная хулиганский нрав дочери Юсуфбея.

– Не хочу, чтобы тебя заменили, не злись. Я быстро, честное слово. А когда вернусь, обещаю выучить последний куплет песни Табигати и прочесть ещё две главы! Кстати, а молоко бывает у целомудренных девственниц?

– Нет, не бывает, – выдохнула в ответ женщина, подчиняясь воле неугомонной девчонки.

– Так ты знаешь, каково это, быть с мужчиной, Ахнея?

– Идите купаться, сейчас полотенца подам… – ответила кормилица, закрывая книгу.

– Не нужно, отдыхай! Я сама возьму. Ты самая лучшая няня в мире! –  выкрикнула Замира и, выскользнув за дверь, опрометью рванула по коридору.

Сердечко в груди юной девушки билось быстро и гулко, предчувствуя что-то интересное и запретное. Неизведанное страшило, но безумно влекло отмеченную печатью Богини, ведь запретный плод всегда кажется слаще…