Cytaty z książki «Все не случайно», strona 2

Она в который раз мыла до блеска унитаз, не забывая повторять наставление: в интеллигентном доме унитаз должен быть такой чистоты, что из него чай можно пить

Его жена, Саломея Михайловна, – дар Божий. И он это знал, что тоже очень ценно. Не всегда мужчина понимает, кто его бережет, кто его ангел-хранитель. Она ему советовала, где сниматься, а где не стоит. Ведь она лучше, чем кто-либо другой, знала его силы: он все-таки один тянул семью. Это заставляло его работать больше, чем нужно, – больше, чем он мог выдержать. И если бы не Саломея Михайловна, то, возможно, мы бы потеряли его еще раньше. Она очень за ним следила: и за тем, что съел, и за тем, как

нетерпением ждала следующего. Так мы и поступали всю нашу жизнь: я уезжала

Меньшов отбрыкивался, но, чтобы не сорвать график съемок, в последний

Так что, смирившись с многолетним заблуждением, что семья – это нечто единое в воспоминаниях, и заранее согласившись, что и сама могу быть неточной, легко берусь за эти записки о времени, в котором родилась, жила и пока еще живу.

ним согласилась… Я умею расставаться с людьми. Умею расставаться резко и без объяснений, когда человек понимает, почему я так поступаю. Умею и так, что человек не сразу поймет, что я с ним рассталась. Но во всех случаях расставание болезненно для меня самой, потому

считала, что ей позволено то же, что и маме. А может быть, потому, что ревнивым детским сердцем Юля чуяла, что бабушка мне очень дорога и я ее

когда она подросла. А библиотека у нас огромная. Мы, учась в институте, перед экзаменами не вылезали из театральной библиотеки, а Юля в свое время не вылезала из

Все начнется потом, когда кончится это бесконечное, трудное, жаркое лето. Мы надеемся, ждем, мы мечтаем о том, чтоб скорее пришло то, что будет потом. Нет, пока настоящее не начиналось. Может, в детстве, ну в юности самую малость Может, были минуты, ну, дни, ну, недели… Настоящее будет потом, а на деле На неделю, на месяц и на год вперед столько необходимо-ненужных забот, столько мелкой работы, которая тоже никому не нужна, нам она не дороже, чем сиденье за скучным и чуждым столом,