Czytaj książkę: «Взрослые. Книга 1», strona 3
– Жри, паскуда, или хуже будет, – процедил Китен.
Билли уставился на него испуганными глазами из-за огромных очков и сидел не шелохнувшись.
– Жри, я сказал.
Дрожавшая в руке алюминиевая ложка зачерпнула немного рагу с самого края тарелки. Коул покачал головой.
– Не там.
Силясь не разразиться рвотой, Терноп сделал новый «подход» и медленно поднёс ко рту порцию с желтоватой харчой.
– Жуй, – бесцветно произнёс Китен, когда кривящиеся губы Билли сомкнулись.
Бедняга, приступил к выполнению приказа. Он зажмурился. Тело била мелкая дрожь, лоб покрылся испариной. Но он жевал. Жевал, не переставая. Когда Билл открыл глаза, Китена уже не было. Тогда его вырвало обратно в миску.
Он уставился на свой недообед и стиснул зубы.
Билли проклинал всех. Всех и вся. Он ненавидел. Ненавидел Китена; остальных парней, считавших его ничтожеством; себя за то, что был этим ничтожеством; девочек, не обращавших на него внимания; и учителей, видевших в нём прилежного ученика, не имевшего права на ошибку. Но больше всего он ненавидел Софию и Джозефа, породивших его на свет. Это они обрекли его на страдания и страшные муки, они сделали из него того, кем он быть не хотел ни единой минуты своей жалкой жизни. Они всегда стремились к тому, чтобы сын уважал их, но добились лишь страха. Да, он их боялся. Боялся того чувства неполноценности, которое они в нём вызывали. Чувства неуверенности и психостении. Это было намного сильнее трепета перед сильными мира сего в лице Китена и других амбалов. Каким бы мерзким это ни казалось, но поедание соплей было цветочками. Если бы София приказала ему съесть испражнения, он бы подчинился. Но додумайся это сделать Китен, Терпноп предпочёл бы избиение за отказ.
Пока очкастого харчеглота колбасило от внутренних демонов, Коул уселся поудобнее в приятной прохладе ветвей, прятавших зелёный пригорок от яркого солнца. Он наворачивал сытное рагу и лелеял сладость первой мести. Одним плевком Билли не отделается, это уж точно, но для начала вполне сойдёт.
– Не помешаю? – прервала его ликование Сара. «Ведь это ничего не значит? Просто поболтаем по-дружески… Всё равно Чес со мной больше не разговаривает – терять нечего…»
– Да нет… – тот неуверенно пожал плечами.
– Устала от этого гвалта.
– Да… я тоже…
Рейн опустилась рядом на травку. Её взгляд украдкой пробежался по Китену и демонстративно устремился в сторону костра, вокруг которого кишели якобы доставшие её люди.
И среди этих людей была Честити. Она с обидой наблюдала за бывшей подругой, радовавшейся преимуществам, возникшим благодаря их размолвке. Она не слушала трёп Дина и других товарищей, её мысли были захвачены до гениальности банальным планом мести. И даже старая вражда и отвращение к Китену не могли стать серьёзной преградой.
Коул быстро доел внезапно опресневшее рагу и покинул место нарушенного уединения. Он был далёк от того, чтобы общаться с девушками без задних мыслей. На беду Сары, она его на эти самые мысли не вдохновляла. Девочка осталась сидеть в одиночестве с видом полным достоинства и непробиваемого спокойствия, но внутри всё клокотало. От обиды, стыда и разочарования. «Если вся школа знает, то и он тоже… Поэтому его как ветром сдуло? Какой позор…»
Помыв миску, Коул стал собираться на новое наказание Хэкмута, как вдруг на него налетела Честити.
– Ой, извини, – улыбнулась она. – Я сегодня что-то неуклюжая какая-то.
Китен молча пожал плечами и хотел было идти дальше, но Чес положила руку на его грудь и с восхищением пролепетала:
– Ничего себе – вот это мышцы!
Глаза Китена превратились в два блюдца, а изо рта вытекло медленное «ладно…». Он убрал руку девушки, уже начавшей наглаживать его пекторальные мышцы, и поторопился ретироваться с выражением лица человека, случайно заглянувшего в дурдом.
Честити нахмурилась. Она ожидала более продуктивных результатов. Ей нравилось тешить себя мыслью, что Коул к ней неравнодушен и не решался проявить свои чувства только из страха обидеть лучшего друга. А выходка с фото? – Так это всего-навсего попытка незрелого юнца обратить на себя внимание, это ж и ежу понятно. В альтернативной реальности Чес Китен должен был моментально ответить взаимностью на её любовный порыв. Но, по всей видимости, в этом мире дела обстояли иначе, и самые банальные идеи о том, что Коул не очень-то расположен к Тор, трюк с фото в стиле ню – реальный акт мести, а не неумелая попытка флирта, оказались правдой.
Впереди ждал новый этап расплаты. Тяжкий физический и крайне бессмысленный труд. Упал – отжался. Нет чтобы воды в вёдрах потаскать, подмести лес, прополоть грядки. Худосочные дохлеротики и жиробасы со стеклянными глазами приступили к изнурительной пытке, поглядывая на спортсменов и убеждённых качков, наклеивших самодовольные ухмылки. Девочки виртуозно имитировали – как могут имитировать только самые прекрасные дамы – бурную деятельность и опускали колени на землю, пока Хэкмут и Гаджи отвлекались на более интересные объекты флоры и фауны. Хотя что может быть интереснее страдающих учеников?
На задворках спорт-группы маячили Линдси и Моника, перманентно освобождённые от занятий физкультурой. Первая мучилась астмой, вторая вечно ходила с соплями и температурила при любом сквозняке. И как до сих пор не слегла в этом походе? Открыть рот, чтобы напомнить о своих недугах преподавателям, оказалось выше их сил.
– С вас и кросса хватит, – опомнилась Гаджи.
Кросса! Такому кроссу порадовались бы и все остальные – вместо бега они устроили себе необременительную прогулку, насладились чистым воздухом и ароматами леса. Даже успели заглянуть в кустики, добавив и своих ароматов.
– И чего вы попёрлись на эти танцульки? Вы и дышите-то с трудом.
Подружки виновато отползли в сторону и примостились на брёвнышке.
После схождения десятого пота наступила пора нового задания, и полумёртвые любители ночных вечеринок перевернулись на спину.
– Двести подъёмов на пресс! Двести! Ясно? – громко выплёвывал каждое слово Хэкмут из-под нуждавшихся в стрижке усов.
– Сколько? – прошипела Талинда, растёкшаяся по земле, как желе.
– Кто не понял, сделает триста!
Талинда поняла, но не могла сделать и одного. Она и на спину-то повернулась едва ли. Чудом без домкрата. Отжимания для неё закончились на первой же попытке. Оба тренера переглянулись и решили закрыть на это глаза.
К вечеру «ночные зажигалочки» значительно поугасли и были выжаты как лимон. Тёплые уютные спальные мешки и надувные матрасы манили своим несравненным очарованием. Но какой сон на пустой желудок? Полуживые и голодные они сидели вокруг костра или ютились поодаль с тарелками в руках.
Коул злобно перемалывал пищу, с каждым жевательным движением сильнее ввинчивая полный ненависти взгляд в Тернопа. Он так усердствовал, что при желании можно было услышать скрип его зубов. У Билли этого желания не наблюдалось. После обеденного «угощения» он тёрся возле маминой «юбки», прячась под куполом её удушающей заботы. Ну и что, что у Китена руки чешутся? «Пусть почешет ими свой зад». Плевать, что потом влетит вдвойне. Плевать? Не так чтобы очень, но на осознанное избиение пойдёт разве что идиот.
Саша поглядывала на Питера. Он весь день увивался хвостиком и говорил так много, что человеческие уши и особенно мозг не могли справиться с таким наплывом бессмысленной информации. Этот утомительный словопад в пику привычной Леоновой статистике не отбил у неё физического влечения. Она не раз натыкалась на бульварное чтиво в красивой обложке, приоткрыв которую хочется оставить книгу на прилавке или выкинуть на помойку с глаз долой. Но сегодня руки сами тянулись полистать странички, не читать, просто потрогать их, вдохнуть аромат и насладиться формой, навалив большую кучу на содержание. Чтобы его не было видно. И слышно.
То, что руки Саши были заняты едой, оказалось весьма кстати. Их срочно нужно было куда-нибудь пристроить, как и рот, будто специально придуманный для поцелуев и внесения ценных органических вкладов.
Питер с остервенением наворачивал кормёшку, словно тоже кому-то угрожал, хотя в отличие от Китена, конкретной жертвы не обозначил. Взгляд Саши то и дело падал на его мощные руки, выверенными движениями подносившие миску с ложкой ко рту. Он ел, как настоящий мужик, можно сказать, жрал – и звучало это гордо. Странно что не руками с дубинкой за пазухой. При каждом движении под кожей играли крепкие мышцы. Сосредоточенное лицо; рот, боле не исторгавший маразматические словеса, а усердно пережёвывавший пищу, чтобы доставить энергию этому стальному телу.
«Я схожу с ума… – пару мгновений Саша не могла оторвать взгляд от попытки Питера выковырить застрявшую в зубах дребедень. – Готова смотреть на него вечно. Только бы он молчал…»
– А ты чего не ешь? – как пить дать назло раскрыл рот Питер и вывел Сашу из транса.
– Ем… – спохватилась она и уткнулась в тарелку.
После ужина любители потухлить расползлись по палаткам, остальные примкнули к костру, поближе к эпицентру событий. Кто-то сидел на брёвнах, кто-то расположился на подстилках, некоторые с комфортом погрузили задницы в раскладные стулья, а парочке повезло развалиться в надувных креслах – цивилизация. Когда все разместились, Лесли провёл по струнам и отправился в далёкое плавание по волнам музыки. Порой эти волны были похожи на цунами и от них конкретно штормило. Особо чувствительные корчили рожи и ждали следующей песни, пока ценители подпевали, как умели, и бултыхались в тех же пучинах, по гребням которых мастерски сёрфил солист. Коренастый мистер и синеглазая миссис, считавшие музыкой исключительно то, что играли годах эдак в восьмидесятых, получили культурный шок и будто израненные скрылись в палатке.
– Я смеюсь вам в лицо, придурки, пляшущие под дудку того, что зовут демократией, – рычал Вермут вслед «пострадавшим».
Его харш был всем харшам харш. Не то что у сопляка из соседнего гаража, который мог бы подзаработать на озвучке кострируемых котов – если б за это платили. Пару лет назад малец переехал из Сиэтла и не без гордости заявил, что там у него была своя группа. Здесь, в Ричвиле, он также не собирался отказываться от музыки. Лесли имел глупость предложить ему попробоваться на подпевку – или подвывку – в «Дор-Блю», на что получил возмущённый ответ: такой талант может быть только солистом. Вскоре паренёк устроил прослушивание в свою собственную новенькую рок-группу, ещё не родившись, получившую название «No Smoking». Весть о том, что так же называлась банда «какого-то там» Кустурицы, чуть не разбила его пламенное сердце. Выбрав гитариста, клавишника, бас-гитариста и ударника, талант всея Сиэтла с редким именем Габэгабо, означавшим Вечно Стоящий – что породило немало забавных толкований – назначил первую репетицию. Она же оказалась и последней в данном слабонервном составе, не вынесшем трэша Габо. И в данном случае «трэш» не имел никакого отношения к стилю. Паренёк надрывался и драл глотку, выхаркивая нечто, в словаре Даля обозначенное словом на букву «г».
После дебютного провала Габэгабо ещё долго искал новых желающих вступить в уже начавший становиться легендарным «No Smoking». Со временем набралось три отчаянных, игравших примерно так же, как он пел. Роль гитариста Габэ взял на себя, так и не найдя ни одного добровольца. В итоге горе-солист окрестил это удачей, ибо любой рокер должен уметь играть на гитаре. Хоть он и не умел.
Когда вечер плавно отдал концы ночи, Лесли завершил выступление песней P.O.D. «Youth of the nation». Чаща наполнилась хором, вторивших вокалисту голосов. Подростки самозабвенно горланили, следуя за своим «пастырем». С последними аккордами учителя стали загонять подопечных на боковую, и те неохотно поползли на свои места.
– Этой ночью, дорогие мои, вам улизнуть не удастся, – с до противного самодовольным видом сказала Гаджи. – Мы будем дежурить и следить за вами. И если хоть один умник высунет нос из палатки!!!
На этот раз Тернопа пронесло, мамино крылышко укрыло его тщедушное тельце, по которому плакали кулаки Китена. Тот продолжал прожигать его взглядом, в котором читалась угроза неминуемой расплаты. Расплаты бывшей лишь вопросом времени – рано или поздно доносчик получит своё.
Честити и Сара весь день не разговаривали. Прошлая ночь также прошла в безмолвии, покрытом источаемым Чес перегаром. Всё было просто и понятно – она была пьяна, она хотела спать. Сегодня же обе пребывали в своём уме и прикладывали неимоверные усилия, чтобы бок о бок в тесной палатке сохранить невозмутимый вид и не проронить ни слова.
Саша зашагала к большому тенту, который делила с ещё тремя девчонками: сестрами-близнецами Кэти и Мартой Сим из принимавшей её семьи и соседской девочкой Хлоей, обильно усыпанной веснушками. Сестричкам Сим посчастливилось избежать вечеринки и последующего наказания. Их молодые люди, не вошедшие в «золотую сотню», запретили им принимать участие в этой вакханалии, о которой им стало известно от капитана Джереми Чейса, по совместительству одного из организаторов попойки. Алекс Бобс сдувал с Кэти пылинки и держал её на коротком поводке. Ему пришлось взять свои тугие яйца в кулак, чтобы отпустить её в поход. Парень же Марты требовал от неё гораздо меньшего и ждал взаимности в этом вопросе, но позволить своей девушке ужраться и валяться облитой пивом и спермой было выше его сил. В любом случае, Марта скорее оказалась бы под грудами книг, чем насаженной и в хвост, и в гриву, и без всяких запретов осталась бы храпеть в палатке. А вот Хлою не обременяли никакие обязательства, так что она оторвалась по-полной и весь день страдала от жуткой мигрени.
– Я видела, Питер всё время за тобой увивался, – сказала она, надевая ночнушку.
– Правильно видела, – Саша расплылась в улыбке – мигом вспыхнувший образ Бэлона был почти так же хорош, как оригинал.
– Ты же понимаешь, что он не просто поболтать хочет?
– А у меня такое ощущение, что только это ему и нужно, – прыснула девушка.
Хлоя с удивлением подняла брови.
– В смысле?
– Я вроде не маленькая и в курсе, что нужно парням. Но этот только и делает, что трещит хуже соседской старухи на лавочке.
Брови Хлои снова взлетели вверх.
– Миссис Бишоп уже два года как парализована и не выходит на улицу, да и говорит-то с трудом… а других старушек поблизости у нас нет…
Ох уж эти трудности перевода!
– Не думай об этом. Короче, он постоянно говорит, говорит и говорит.
– Да, это похоже на него… Но, поверь, как перейдёт к делу и начнёт тебя… иметь, так и будет постоянно иметь, иметь и иметь… Так же нудно, как и его монологи.
– Слушай Хлою, – фыркнула Кэти, – она знает в этом толк.
– То есть ты и Питер?.. – Саша открыла рот от удивления.
– Нет… я ещё вообще не… – замялась Хлоя.
– Она и понятия не имеет, о чём говорит. Земля слухами полнится, вот она и делится сплетнями, которые распускают обманутые и покинутые. Да, Пит туповат, но такие, как он, созданы не для разговоров. Спроси сестру Клариссы, она тебе скажет, в чём он мастер.
– Клариссы Льюис? Фиону? Пианистку? Так ей же лет двадцать пять!
– И? – усмехнулась Кэти, проводя ватным диском по густо накрашенным ресницам. – Она ещё не совсем стара для этого.
– Уж Кэти-то точно знает, о чём говорит, – пробормотала Хлоя.
– Не завидуй, – парировала та.
Кэти давно провела бы с Бэлоном не одну «беседу», если бы не её любвеобильный ревнивец Алекс.
– Я понимаю, что у вас тут животрепещущая тема, но не соизволили бы вы заткнуться и дать мне поспать? – заскрипела Марта, натягивая одеяло на голову.
Глава 3
Пропажа связи
Тёмное небо пестрело яркими звёздами, наблюдая за засыпающим лесом. Потихоньку звуки в лагере стихли. Лишь в некоторых палатках слышался шёпот девчонок или приглушённый смех ребят. Хэкмут и Гаджи патрулировали местность, чтобы никому не вздумалось повторить давешний «подвиг» или навестить прекрасный пол. Всё было спокойно. Изредка появлялись желающие справить нужду, непременно возвращавшиеся после завершения миссии.
Алкогольные тайники тщетно дожидались своих хозяев, пока те беспомощно томились в вынужденной разлуке. Временами то тот, то другой выглядывал из палатки – одним глазком, чтоб не заметили – и уныло скрывался обратно, учуяв грозного надзирателя.
Учительский патруль принёс с собой и другую беду. Далеко не у одного половозрелого юнца намечался поход в гости к прелестным дамам. Возможно, они бы поболтали – хотя бы для приличия или прикрытия истинных причин совместного времяпрепровождения. Потом одни бы ограничились поцелуями или почти что невинными шалостями. Другие же пустились бы во все тяжкие, а не сидели, как старые импотенты с костяшками домино.
Питер Бэлон нервно повернулся на бок. Потом на спину и стал сверлить тёмный нейлоновый полог. Снаружи было тихо. Кругом по соседним палатками лежали девочки в своих пижамках или, может, даже голышом. По крайней мере, под своими шмотками они точно были обнажены. И в одной из этим палаток была Саша. А чем она занималась? Наверно, в мыслях о сегодняшнем дне, наполненном ухаживаниями Питера, опустила руку в трусики? Так, невзначай – ничего пошлого. Если только чуть-чуть. Или она обсуждала с подружками его привлекательность? В любом случае, Питер снова повернулся на бок, на спину, на другой бок, откинул одеяло и метнулся к выходу.
– Пум-пурум-пум-пум, – донеслось снаружи и перечеркнуло отчаянный план напрочь.
Хэкмут сладко зевнул и продолжил бурчать незамысловатый мотив. Соня прохаживалась между соседних палаток. «И почему мы сразу не установили дежурства? Уж после прошлого года могли додуматься. Доверились, как малые дети…» Она прошествовала мимо жилища Тернопов и развернулась обратно.
Билли слышал тихие шаги, проскальзывавшие с улицы в его оттопыренные уши. Он не мог заснуть, мысли копошились, как трупные черви, пожиравшие гниющую плоть. Мать с отцом давно храпели, а он пытался отвлечься книгой, но никак не мог сосредоточиться. Перечитав раз десять одну и ту же строчку, Билли решил сбросить груз переживаний. Он вылез из палатки, прихватив мини-лопату, и тут же наткнулся на Гаджи, зашедшую на новый «круг».
– Надеюсь, ты в туалет? – спросила она.
– А как же?
Под пристальным взглядом Сони Терноп залез в кусты и постарался разместиться с наибольшим комфортом. Разве можно иначе? Кто сподобится выдавить из себя хоть что-то, когда одна нога закинута за ухо, а вторая вляпалась в кучу предшественника, не закопавшего своё дерьмицо? Тренер бесстыже сверлила оккупированные Тернопом кусты. Он поёжился и стал пятиться вглубь зарослей. Нога соскользнула, и Билли повалился в овраг, будто выросший прямо за спиной. На голый истерзанный зад налипли веточки и опавшие листья. Бедолага стал отряхиваться, снабжая процесс гнусной бранью. Более-менее восстановив боевой дух и приведя себя в порядок, он снова уселся на корточки прямо в яме. «Ненавижу этих тварей. Вечно им неймётся! Чего эта тренерша тут ошивается? Даже посрать по-человечески нельзя! Лучше бы их не было вообще. Никаких указаний, живёшь, как хочешь. Можно подумать, без тупых советов взрослых мы бы подохли…»
Дело не шло. В этом тоже были виноваты козлиные взрослые. Билли наклонился, чтобы проверить, не лезет ли там чего, и увидел нечто неожиданное – прямо под задом зияла лунка, из которой лился фиолетовый свет. Паренёк тут же подскочил как ошпаренный – вспышка, и всё угасло. Пару мгновений он стоял не шелохнувшись, крепко сжимая крохотную лопату для закапывания так и не испражнённых фекалий. Немного погодя он натянул болтавшиеся штаны и попытался обнаружить источник угасшего света – безрезультатно. Несолоно хлебавши – или нихрена не посравши, – он поплёлся обратно. «Фигня какая-то. Показалось, наверно…» С усилием стал взбираться по стенке оврага. Левая ягодица подозрительно защипала. «Не посрал, ещё и оцарапался – супер». Когда он выбрался, Гаджи уже и след простыл. «Других пошла пасти. Постушка хренова». Он юркнул в свою безмолвную палатку. Родителей не было. «Тоже похэзать пошли. Может, хоть им удастся. Совместными усилиями». Пару раз зевнув и погладив израненную задницу, Билли быстро провалился в богатырский блаженный сон.
Соседи Питера Бэлона самозабвенно похрапывали, сотрясая матерчатые стены. Но ему не спалось. Зов природы не давал принять любимую позу на животе и тянул на безбрежные просторы девичьих тел. В конце концов Питер снова поднялся и прислушался к звукам снаружи. Тишина. Он потянул молнию и высунул любопытный нос. Путь был свободен. В любом случае, всегда оставался шанс сослаться на естественную потребность и нырнуть в кусты в случае обнаружения побега. Потихоньку, оглядываясь на каждый шорох, Питер прокрадывался к палатке Саши. Волею судеб он не столкнулся ни с мистером Хэкмутом, ни с миссис Гаджи. Такое везение бесспорно сулило отменный перепихон.
– Саша, – зашептал Питер, сунувшись в палатку. – Саша…
Девочка всхрапнула и не обратила на «Ромео» никакого внимания. Требовались более серьёзные меры, и он тронул её за ногу. Спящая дёрнулась в попытке отмахнуться. Тогда парень ухватился сильнее. Она снова задрыгалась и проснулась.
– Чего тебе? – щурясь, прохрипела Талинда.
– И-извини, я перепутал…
Питер быстро скрылся и подполз к соседней палатке. «А я ещё думал, чего это у неё нога так выросла… таблички бы хоть вешали…» На этот раз горе-ловелас пригляделся получше, чтобы снова не попасть впросак. Хотя просак просаку рознь, и в одном может быть склизко и пахуче, тогда как в другом – вполне уютно и тепло.
– Саша, – тихонечко позвал Бэлон, убедившись, что перед ним действительно она.
Леонова проснулась и приподнялась из спального мешка. Через мгновение её глаза округлились и уставились на незваного гостя.
– Привет, – самодовольно протянул Питер.
– Привет…
Рот Саши приоткрывался чуть меньше обычного, а руки зашарили в поисках жвачки.
– Не хочешь прогуляться?
– Там же преподы.
– Меня никто не заметил.
– Ну… давай, ты выйдешь первым, а я через пару минут. Если что, сделаем вид, что в туалет надо. По-отдельности…
– Давай.
Питер высунул голову, огляделся и шмыгнул в чащу. Саша молниеносно натянула джинсы, закинула в рот наконец-то откопанную жвачку и, переведя дух, последовала за ним.
– Что ты так долго? – промурлыкал Бэлон и провёл пальцами по её щеке.
Губы девочки растянулись в широкой улыбке, приструнившей истерический хохот. Он мог ещё ввернуть что-нибудь из серии «дорогая» или «детка», порычать, как тигр, или закусить шипастую розу.
– И-и-и… – протянула она, – куда мы пойдём прогуливаться?
– Думаю, я знаю одно место.
Бэлон взял Сашу за руку и повёл к озеру. Молчание следовало за шорохом травы под ногами и приливом крови между ними. Дойдя до берега, так же молча, Питер бросил свою куртку на землю, опустился на неё упругим задом и похлопал рядом ладошкой, чтобы спутница последовала его нехитрому примеру. Стоило ей повиноваться, как он схватил её за талию и резко притянул к себе. От неожиданности из Саши выдавился странный звук – благо из орального отверстия – вызвавший у обоих приступ смеха.
Успокоившись, Питер продолжил начатое. Он медленно расстёгивал молнию на кофточке спутницы, уставившись на неё взглядом кровожадного злодея из глупых комиксов. «Жертва» занялась созерцанием отвлечённого пейзажа, еле различимого под покровом ночи. Видок у парня располагал разве что к очередному истерическому припадку нежели к коитусу. Холодная земля окончательно прогнала боевой настрой, разбив все ожидания Саши вдребезги.
– Я лучше пойду, – сказала она, когда Бэлон уже принялся стягивать с неё трусики.
– Ты сейчас так пошутила, да?
– Нет. Думаю, нам стоит остановиться.
– Ты о чём говоришь? Что не так?
– Это было не самой лучшей идеей.
Саша встала, попутно натягивая джинсы.
– Но почему? – Питер чуть не плакал.
– Послушай, ты – классный парень и всё такое… – голосом Саши заговорила героиня дешёвого сериала, – но… думаю, я не готова.
– Минуту назад ты ещё как была готова! А ну, ложись обратно!
– Прости?! Ты в своём уме? Я сказала «НЕТ»!
– О чём ты раньше-то думала, сука? Что мне теперь с этим прикажешь делать?! – Питер вывалил своё хозяйство, соответствующее имени соседа Вермута. – А?!
– Подрочи! – крикнула динамщица и скрылась за деревьями, сверкая пятками похлеще самого Бэлона в ночь незадавшейся вечеринки. Добравшись до лагеря, она нырнула в тент и закрепила замок молнии булавкой из дорожного набора Марты.
«О чём я только думала? Он – такой идиот! И я хотела, чтобы этот урод был моим первым?!»
Так с Питером ещё никто не обращался. Руки тянулись рвать его кудрявые волосы или довершить начатое с Сашей, последовав её грубому совету. В отчаянии скиданув остатки одежды, неудавшийся любовник нырнул в холодную воду, чтобы устоять супротив искушения насадить Сашину плоть вопреки её внезапному отказу.
Проснулась Саша в томительной судороге утреннего сна, где опростоволосившийся кандидат в дефлораторы нудно уговаривал её отдаться ему за кусок колбасы. Реальность не подманивала даже колбаской, по крайней мере съедобной, и отзывалась тугими тяжами на сердце.
Соседки всё ещё спали. Пятая точка Хлои чинно возвышалась над её обмякшим телом, словно исполинская Фудзияма, грозящая сокрушительным извержением. По подушке струились дорожки слюны, как воды, омывающие Хонсю. Марта сопела, уткнувшись в стенку и не напоминала ничего величественного, пока сестрёнка раскинулась, забросив на неё ногу, а руку на «островок надежды».
Несмотря на поздний отход ко сну, в теле присутствовала бодрость, но голова зудела от назойливых мыслей: «Хорошо, что я ему не дала», «А почему я ему не дала?..», «Какой был бы ужас, если бы…»… Каждая мысль звонко жужжала и билась о черепную коробку, как слепец с синдромом Дауна.
Вместо утомительных терзаний Саша приступила к поиску косметички с туалетными принадлежностями. Шорох и копошение растревожили дремавшую «Фудзи». Хлоя сладко потянулась, издав гудящий звук, сбросила с себя Кэти и уселась на матрас.
– Как всё прошло? – спросила она с нескрываемой улыбкой.
– Что именно?
– Э-э-эй! Я видела, что тебя не было ночью в палатке. Хотела дождаться твоего возвращения, но отрубилась.
– М…
– И долго не было – походом в туалет не отмажешься!
– Да я и не собиралась. Просто и рассказывать-то не чего…
– С Бэлоном и ничего? Значит, слухи – всё-таки правда?
– Просто… я не стала…
– Почему?
– Сама не знаю… Сначала хотела, а потом…
– Не хотела, – утвердительно кивнула Хлоя.
Саша уставилась на неё и смолкла.
– Продолжай-продолжай!
– Потом… я поняла, что всё совсем не так. Холодно, неудобно. Стала думать об этом, а не о Пите и его поцелуях. И тут представила себя со стороны: полураздетая на куртке едва знакомого парня, на земле.
Хлоя затаила дыхание, ловя каждое слово, будто это могло решить исход её собственной дефлорации.
– Стало противно и стыдно. Захотелось просто сбежать…
– И-и?
– Что и? И сбежала.
– Так прям просто взяла и сбежала?
– Ну не так, что просто смылась. Сказал ему, что не хочу.
– То есть, ты уже была почти голая, когда сообщила, что не дашь? – резюмировала Хлоя.
– И он явно не был от этого в восторге…
– Кто бы был?
Сквозь пелену убывающего сна до Кэти добрались обрывки последних фраз.
– Кто? Что? Где? Когда? – встряла она, протирая глаза.
– Питер и Саша сегодня ночью улизнули, – затараторила Хлоя, торопясь поделиться украденной новостью. – Но она его отшила, когда тот уже навострил свой прибор!
– О приборе, вообще-то, никто не говорил, – поправила Саша.
Сплетни сплетнями, а подмываться и чистить зубы всё-таки надо. Наговорившись, девочки растолкали Марту и собрались на озеро, чтобы привести себя в порядок.
– А это что? – спросила Хлоя, увидев булавку на замке палаточной молнии.
– Не спрашивай, – буркнула Саша и расторопно удалила инородный объект.
– Уже почти десять, – протянула Кэти, посмотрев на часы. – Видимо, преподы решили нас пожалеть
– С чего бы это? – хмыкнула Марта.
– Откуда я знаю?..
Снаружи было довольно спокойно. Неподалёку слышались голоса, но никакого гвалта и шастающих повсюду «сотенников» и предков. Многие спали, о чём свидетельствовал доносившийся из палаток храп. Подруги пошли на звук голосов, чтобы предупредить учителей о своём походе на озеро.
На бревне возле кострища сидело человек пятнадцать. Среди них были только подростки.
– Где кто-нибудь из учителей? – спросила Марта.
– То же хотели бы знать и мы, – ответил Джей Фокс.
– В смысле? – вмешалась Кэти.
– В том самом, что мы понятия не имеем, где они.
– В палатках смотрели? Может, они проспали из-за ночного дежурства?
– Марта, ты реально считаешь, что мы так тупы и сами до этого не допёрли? – выступил Китен.
– Это риторический вопрос?
– Ладно, – перебила Саша. – Их сегодня вообще не видели?
– Нет! – хором ответили парни.
– Может, они тоже устроили себе вечеринку и теперь валяются по лесу, ужратые донельзя? – предположила Кэти.
Все кроме сестры оценили шутку.
– Мы посмотрели поблизости, но никого не нашли, – сказал Джереми Чейс. – Первыми проснулись Вик и я. Пару часов назад, где-то, – он проверил время. – Два с половиной. В лагере было тихо. Потом другие стали подниматься. Но никого из учителей не было. В итоге мы заглянули к Хэкмуту – никого. Осмотрели палатки остальных учителей – тоже пусто. Дошли до озера, потом до поляны, где тусили той ночью – нефига. Спрятанное бухло на месте, – закончил крайне важным замечанием капитан.
– А кто-нибудь из родителей появлялся? – спросила Марта.
– Пока нет. Все, кто пришёл с предками, спят. Мы не стали к ним лезть, хотя те, может, что-то да знают.
– Вы ели?
– Нет…
– Тогда, может, не будем терять время и приготовим завтрак? Мы только на озеро и обратно.
Вскоре из своего убежища вылезла Кларисса. Сонно оглядывая остальных, она поинтересовалась, почему её никто не разбудил.
– А где Фиона? – Китен оставил её вопрос без ответа.
– Не знаю… я только проснулась, – она посмотрела в нутро палатки, будто пару секунд назад не видела, что та пуста. – Её здесь нет…
Коул переглянулся с остальными.
– Куда все подевались? – спросила Фиона, уставившись на жалкую кучку из пары десятков школьников вместо привычной утренней толчеи.
– Спроси об этом Фиону…
Воцарилось молчание. Лица корчились и немели в непосильных думах.
– Терноп! – вдруг выкрикнул Китен и сорвался с места. На всех парах ворвался в палатку и с размаху засадил Биллу ногой по рёбрам. Тот взвыл и отскочил в угол.
– Ну и где твоя мамочка, засранец?!
В полусонном забытьи малец оглядывался в поисках мамки, которая спасёт его от злого «дяди». Тщетно.
Когда все встали, собрался спонтанный совет учеников старшей школы Ричвиля. На повестке дня стоял вопрос о внезапном исчезновении всех взрослых, сопровождавших сотню лучших студентов. Любые попытки связаться с ними обрывались неутешительным «нет сети» на экранах фирменных «золотосотенских» мобильных.
